Альфа не тот, кто пытается оправдать свои ошибки, а тот — кто исправляет их без лишних красноречий. © Ким Минсок. 32 года. Управляющий
Бэкхён в очередной раз поправил волосы и нервно сжал край своей рубашки, гипнотизируя взглядом одну точку на столешнице. Отмер омега лишь после чашки чая, появившейся на столе, в то время как Хичоль сел точно напротив брата, складывая руки в замок. — Это катастрофа. — Ты преувеличиваешь, — возразил Ким, подцепляя свою чашку ароматного напитка. Мята тут же пронзила рецепторы, разливая по кухне освежающий запах, и Хичоль вдохнул полной грудью, замечая замешательство, не сходящее с лица младшего. — Не думаю, что он станет поднимать эту тему при гостях. — О, нет, именно это он и сделает, — отозвался Пак, изогнув губы в кривой улыбке. — Выставит меня предателем, как сделал это восемь лет назад, и унизит при всех. Закончив, Бэкхён отодвинул от себя чай, так к нему и не притронувшись, после чего опустил взгляд на свои пальцы. Сжав руку с кольцом в кулак, омега на секунду зажмурился и обречённо поднял взгляд к потолку. Паки вернулись из Гонконга буквально пару дней назад, и Бэкхён явно не рассчитывал вернуться домой таким потерянным. Сообщение, прочитанное омегой перед вылетом, выбило из-под ног почву и погрузило в смесь волнения и откровенного непонимания. Бэк в упор не видел в этом приглашении искренний жест, и именно поэтому приехал к брату за поиском ответов. — Почему ты так категорично настроен? — Хичоль старался не выдавать своего скептицизма. Безусловно, у младшего накопилось достаточно много поводов, чтобы вызвать в родителе гнев, что, как считал Ким, вовсе не означило возникновения ненависти со стороны старшего Бёна. Что бы альфа ни высказывал Бэкхёну, когда тот был ещё подростком, он всё же его отец, который никогда не пожелает своему ребёнку чего-то плохого. — А что мне ещё думать? — Бэкхён вперил в брата растерянный взгляд. — Он три года не хотел обо мне знать и теперь вдруг приглашает на семейный ужин, хотя именно он запретил мне появляться на них после свадьбы. Наши отношения три года назад и так трещали по швам, а сейчас… чёрт знает что. Хичоль не отвечал, а Пак ответа, в общем-то и не ждал. Его отношения с отцом не требовали каких-либо дополнений и сносок. Их просто не было, и Ким это понимал, глядя сейчас на сникшего брата. Бэкхён приехал к нему ранним утром сразу после отъезда детей и Хангёна, всем своим видом давая понять, по какой причине нагрянул столь неожиданно. Хичоль не задавал лишних вопросов, не сетовал на внезапность приезда — лишь усадил младшего за стол и принялся за заварку крепкого чая. Ким словно нутром чувствовал, что омега за последние сутки выпил кофе уже сверх нормы. — Для начала успокойся и приведи мысли в порядок, — помолчав с минуту, заговорил Хичоль, с очевидной настойчивостью подвинув к брату полуостывший чай. Бэкхён пригубил напиток явно нехотя, но спустя несколько глотков заметно расслабился, смакуя приятный вкус на языке. Удовлетворённо хмыкнув, Ким сцепил пальцы в замок и выпрямился, как бы готовясь к долгой речи. — Ужин состоится завтра, в твоём распоряжении целый день, а за это время вы с Паком непременно придумаете, какую версию объяснений стоит изложить отцу. Не затронете тему Кындаля, немного приврёте об измене и всё в таком духе. В конце концов, должна же у вас быть некая история, раз вы решили устроить весь этот фарс. Расскажите её на ужине, и дело в шляпе. — Я устал врать, Хи, — ответил Бэкхён, подняв на брата взгляд, буквально кричащий о помощи. — За восемь лет я уже зарос этой ложью, понимаешь? Я врал об этом браке с самого начала. Без угрызений совести лгал тебе и отцу, и вот к чему это всё привело. Не хочу продолжать, хочу хотя бы единственный раз быть искренним, но вместе с тем понимаю, что уже поздно что-то менять. — Неправда, — твёрдо отрезал Ким, ловя усталый взгляд Пака. — Я не говорю, что этим ты получишь расположение отца. Ты и сам знаешь, насколько он принципиален и упрям, но всё ещё может измениться. Пусть не его характер, пусть не его предвзятость к Чанёлю, но отношение к тебе — вполне. Ты его сын, и рано или поздно он тебя поймёт. Вот увидишь. — Хотелось бы, чтобы это было так. — И будет, — уверил брата Хичоль, накрывая руку младшего своей ладонью. — Ты знаешь, какое мнение о вашем браке с Чанёлем было у меня. И ты знаешь, как долго я отказывался мириться с тем, что он действительно твой человек. Не знаю, что произошло между вами за последние месяцы, но я наконец увидел в тебе эти искорки чувств, которые некогда не мог отыскать. Я вижу, что ты с ним счастлив даже в окружении всего этого кошмара. И отец это увидит тоже. Когда-нибудь обязательно увидит, — закончил Ким с мягкой улыбкой, ободряюще сжимая чужие пальцы. Улыбнувшись брату в ответ, Бэкхён опустил взгляд на кольцо и поджал губы, приказывая себе надеяться на лучшее.***
Дождавшись, когда двери лифта откроются, Чанёль уверенно ступил на плиточный пол и поправил лацканы пиджака, прежде чем двинуться в сторону кабинета. PY шелестел документами и гудел процессорами включенных компьютеров, отчего Пак не мог не признать, что работы ему всё же немного не хватало. Поприветствовав подчинённых, мужчина переступил порог приёмной, тут же натыкаясь на вытянувшегося по струнке Сехуна. — С возвращением, господин Пак! — воскликнул он, покидая насиженное место. Встав позади альфы, О зашёл в кабинет вместе с ним, держа в руках планшет и открытый планер. — Ну, давай, поведай мне о том, чем вы тут все занимались в моё отсутствие, — проговорил Чанёль бодрым тоном, опускаясь в своё кресло. Включив ноутбук, мужчина откинулся на спинку кресла и сцепил пальцы в замок. — Надеюсь, без казусов? — Несколько проектов уже готовы, поэтому чуть позже я принесу вам их на подписание. — Отлично. Что там с комплексом? — На финальной стадии застройки. Маркетинговый отдел приготовил несколько вариантов распространения, но они намерены уточнить у вас некоторые моменты. — Тогда пусть соберутся в конференц-зале после полудня, там всё и рассмотрим. — Как скажете, Господин Пак, — отозвался Сехун, закрывая планер. — Кофе? — Пожалуй, — ответил Чанёль, едва улыбнувшись и вскинул взгляд на дверь, когда та неожиданно распахнулась. Донхэ стоял на пороге с широкой улыбкой и двинулся ближе к столу Пака, когда секретарь покинул кабинет после отмашки альфы. — Без тебя тут было очень одиноко. Я не знал, куда себя девать, — вещал Ли с театральной эмоциональностью, в то время как Чанёль лишь негромко усмехнулся. — В работу, Донхэ, в работу, — добродушно ответил Пак, надевая очки. — Слишком скучно, — отмахнулся альфа от друга, после чего уселся на одно из кресел. Сехун появился через несколько минут, предусмотрительно приготовив сразу две чашки бодрящего. Удалившись, секретарь прикрыл за собой дверь, вновь оставляя мужчин наедине. — Рассказывай, как отдохнули, — оживился Донхэ, пригубив горячий напиток. — Не для лишних ушей информация. — Даже так, — хмыкнул Ли, заинтриговано поиграв бровями. — Теперь понятно, почему Бэкхён не приехал в офис. — У него своё расписание, — поспешил Пак развеять чужие домыслы, получая в ответ какой-то разочарованный вздох. — Стареешь, — немного подумав, подвёл итог Донхэ, заражая Чанёля низким раскатистым смехом. — Ничего подозрительного не происходило в моё отсутствие? — спросил Пак, немного погодя, допивая оставшийся кофе одним залпом. Напряжённо сцепив пальцы в замок, Чанёль внимательно следил за задумавшимся Донхэ, параллельно с этим вспоминая утренний отчёт Цзытао. Телохранитель достаточно подробно описал все события, произошедшие за последнюю неделю, и Чанёль скорее соврёт, если скажет, что полное отсутствие хоть каких-то волнений его успокаивало. Напротив, столь длительное затишье начинало вызывать в груди недобрые звоночки, подстёгиваемые внутренним чутьём. Пака всё это очень напрягало, поэтому первое, что мужчина сделал по возвращении, так это усилил охрану как дома, так и их с Бэкхёном в частности. Омеге Чанёль об этом ещё не говорил, пусть и понимал, что незнание супруга продлится от силы пару дней. — Тише воды, ниже травы, — наконец ответил Донхэ, поставив опустевшую чашку на блюдце. — Оно и понятно — вам удалось поймать их за хвост. Не в их интересах сейчас показывать когти. — Поимка змеи за хвост не гарантирует безопасность. — Думаешь, что в скором времени они покажутся? — Я уже ничего не знаю, — обессилено ответил Чанёль, сжимая переносицу под оправой очков. — Я был уверен, что за всем этим стоит Чон, а оказалось, что его целью были вовсе не мы. Сейчас у нас есть лишь факт наличия у него сообщника, на след которого нам до сих пор не удалось напасть. Я понятия не имею, какие планы сейчас им реализуются и реализуются ли вообще. Я поднял на уши всех своих людей, но ни один ещё ничего мне не доложил. И ты просто не представляешь, как всё это выводит меня из себя. Что толку от пазлов, которые ты не в состоянии собрать в целостную картину? — Тогда отложи их на время и отвлекись, — твёрдо ответил Донхэ, ловя на себе хмурый взгляд. — Я не говорю, что поиски следует прекратить. Пусть твои люди и дальше докапываются до истины, а охрана не теряет бдительности. У вас с Бэком скоро свадьба, и не говори мне, что это сейчас неважно. Важно, очень важно. И для Бэкхёна в особенности. Не думаю, что разговоры о возможных покушениях ему сейчас нужнее твоего внимания как мужа. Просто будь с ним рядом. Я более чем уверен, что сейчас это именно то, в чём он нуждается, — напутственно закончил Ли и одобрительно улыбнулся, когда Пак наконец кивнул в ответ на его слова.***
Последние деньки августа выдались на редкость солнечными, словно меньше чем через неделю наступит не сентябрь, а знойный июль с редкими грозами. Бэкхёна такая погода более чем устраивала, поэтому омега не преминул устроить небольшую прогулку перед предстоящей встречей. После утреннего разговора с Хичолем Бэк заметно успокоился, в очередной раз напоминая себе, что они всё это уже проходили. Ситуация, нависшая над Паком хмурой тучей, почти ничем не отличалась от тех проблем, что ждали его в Сеуле по прилёту из Гонконга и восемь лет назад. Бэкхён невольно ощущал томящее чувство дежавю, будто перенёсся в те морозные февральские дни. Бэкхён был более чем уверен, что отец не скажет ему ровным счётом ничего нового, а потому оставил совершенно ненужные сейчас бичевания. Торговый центр шумел посетителями, в то время как Бэк неспешно прогуливался вдоль бутиков и сувенирных отделов. Пусть о встрече с отцом Бэкхён и не думал, озаботиться об ужине в целом ему всё же стоило. Семейные встречи четы Бён проходили ежемесячно и каждый раз организовывались одним из многочисленных родственников. Последний ужин, на котором Паку удалось присутсвовать три года назад, проходил у дяди омеги, где Бэк не пробыл даже одного часа. Приехал Бэкхён один, поскольку Чанёль на тот момент находился в Японии, и за полчаса своего пребывания на вечере наслушался порядком достаточно. Не то чтобы Бэк считал их семью сборищем ядовитых змей, просто самому омеге не посчастливилось оправдать ожидания многочисленной родни. Началось это ещё задолго до знакомства с Чанёлем, когда каждый из дядей не упускал возможности провести с совсем ещё юным омегой воспитательную беседу, которые ничем хорошим обычно не заканчивались.2002 год. Октябрь. Бэкхёну 17 лет
Наполнив стакан соком, Бэкхён лениво облокотился о стол и окинул гостиную скучающим взглядом. Родственники без устали щебетали на мало интересные Бэку темы, поэтому парень быстро перевёл взгляд на входную дверь. План побега тут же визуализировался в мыслях. Поставив нетронутый сок на стол, парень сделал всего шаг в сторону заветной двери, когда услышал мягкий оклик сидящего на диване омеги. — Бэкхён-а! Иди к нам! — Дядя Хван извергался энтузиазмом, подзывая к себе племянника поторапливающим жестом, отчего Бэкхён уныло вздохнул, откладывая своё дезертирство на более выгодное время. Компания омег разных возрастов Бэку отчего-то совсем не прельщала, а потому шёл парень чрезмерно медленно, без слов давая понять, как сильно «горит желанием» присоединяться к беседе, что все коллективно проигнорировали. Даже Хичоль, расставивший перед родственниками чашки чая, наградил брата всего-то сочувственным взглядом и удалился. Спасать утопающего омега не рискнул, и Бэкхён его, в общем-то, понимал. Сев на диван рядом с дядей Хваном, Бэкхён манерно выпрямил спину и взглянул на родню без малейшего интереса. Бэк видел эту картину уже чёрт знает какой месяц кряду, и очень сомневался, что что-то успело измениться с последней встречи. Омега не стремился улавливать нить чужих разговоров и как-то её развивать, однако отчётливо расслышал упоминание какого-то альфы и ещё что-то там про возраст. Окрестив эту тему как очередную порцию бесполезной болтовни, Бэкхён намеревался полистать один из лежащих на столике журналов, когда его вдруг схватили за руку, вынуждая подсесть ближе к неумолкающему кругу. — Бэкхён-а, вы же с Хисоном ровесники, — вещал дядя Хван, указывая на своего сына, и Бэк заочно обозвал следующее действо жалкой пародией на конкурс талантов. — И Хисон-и уже определился с выбором своей будущей профессии. Что насчёт тебя? Помнится, Хэвон говорил, что у тебя в этом плане всё сложно. Бэкхён с трудом подавил в себе нервный смешок, напрягаясь под сразу несколькими внимательными взглядами. Тема была откровенно больная, и дядюшка Хван знал это как никто другой. Будучи старшему Бёну родным братом, омега исправно совал нос в процесс наставления Бэка на путь истинный, и Бэкхёна это уже начинало порядком подбешивать. Мозгоправа ему хватало и в лице отца, из-за чего назревающая беседа обретала всё больше черт, напоминающих жесточайшую пытку. В такие моменты Бэкхён невольно завидовал Хисону. Омега был младше его на пару месяцев, вёл себя так, словно ещё в папочкиной утробе занял пьедестал любимчика всей необъятной семьи. Бэк смутно помнил те годы, когда они с кузеном не грызлись взглядами. И кто бы мог подумать, что братец, коему Бэкхён как-то подарил свою самую любимую лопаточку для игры в песочнице, станет его главной занозой в заднице. Бэк, честно говоря, не видел смысла в этих мнимых соревнованиях. О своенравном характере Бэкхёна знали даже самые дальние родственники, поэтому тот факт, что по части послушания омега проигрывал кузену с заметным отрывом, не был ни для кого секретом. Хисон учится, занимается спортом, учит сразу три языка, один из которых превосходный английский, и помимо всего этого никогда не перечит своим родителям. Золото, а не ребёнок. Бэкхён на его фоне будто бы пилотная версия отпрыска Бёнов — со всеми недостатками и откровенными дырами. Сейчас, восседающий перед роднёй с розовыми вихрами волос, так и вовсе не пойми откуда взявшийся клоун. — Я ещё не думал об этом, — наконец отозвался Бэкхён, закрывая так и не начатый читать журнал. — Как же так, Бэкхён-а? Выпускной класс не за горами, а там и поступление. Мне казалось, ты пойдёшь по стопам отца. — Было видно, что дядюшка Хван говорил вовсе не искренне, а даже с насмешкой, умело завуалированной под добродушный тон, и Бэк непременно бы на него купился, не знай он этого омегу настолько хорошо. Хван был точной копией старшего брата — отца Бэкхёна — и разве что стоять на своём умел с присущей лишь омегам осторожностью. Улыбка, под которой скрывался звериный оскал — вся суть его «заботливого» дядюшки. — С последним не угадали. Не люблю рутинную работу, — сохраняя спокойствие, ответил Бэкхён, мысленно отсчитывая секунды до конца всего этого фарса. Если счёт выйдет за пределы ста, парень просто взорвётся. — Не думаю, что отец поддержит тебя в этом. Это так называемая тобой рутина — неплохой, а главное — стабильный стартап для карьерного роста, — возразил Хван, взглядом заставляя Бэкхёна его не перебивать. — Посмотри на своего брата. Хичоль почти закончил учёбу и совсем скоро сможет занять место в компании твоего отца. Более того, он помолвлен и непременно будет счастлив в браке. Я более чем уверен, что его жизнь удалась, — уверенно закончил дядя Хван, явно не собираясь извиняться за тонкую шпильку в сторону «братца-неудачника». Бэкхён сжал кулаки. — Не отрицаю. Для кого-то подачки родителей действительно неплохое подспорье, — заговорил Бэк, переведя красноречивый взгляд на своего кузена. Хисон выражал крайнее возмущение, и, пожалуй, его выражение лица было единственным, что доставляло Бэкхёну удовольствие.— И я очень рад за успехи Хи. Но я не он. Мне кажется, все об этом как-то позабыли. А теперь простите, мне нужно на свежий воздух, — добавил Бэк, вставая с места, прежде чем родственники приготовили свои глупые контраргументы. Проигнорировав парочку ворчливых высказываний в своей адрес, омега наконец открыл входную дверь, сбегая по ступенькам. Метнувшись к воротам, Бэкхён шустро залез на кованую ограду и также ловко спрыгнул на асфальтовую дорожку. Закутавшись в свитер, явно не спасающий его от холода, Бэк побрёл подальше от отчего дома, щуря слезящиеся обидой глаза.2018 год. Август. Бэкхёну 34 года
Бэкхён обнял себя руками, словно прямо сейчас шёл по улице октябрьским вечером и отчаянно боролся с кусачим холодом. Холодок в груди возник вполне осязаемый, а похороненные ещё в юношестве обиды будто разом воскресли, сбивая с толку. С возрастом многое понимаешь, поэтому и Бэкхён отчасти понял своих чрезмерно любопытных родственников. Бэк просто был белой вороной, да и остался в общем-то. Дедушка Бён растил сыновей в ежовых рукавицах, где сказать слово «нет» едва ли не пополняло список смертных грехов. Дядя Хван и отец росли в этой замкнутой среде, привыкли к ней, адаптировались, а потому считали единственной верной. Бэкхён не помнил ни одного своего родственника, кто пытался плыть против течения некой семейной традиции, а потому такое отношение вполне объяснимо. Бэк для них аномалия, парадокс, не поддающийся объяснениям. Людям просто-напросто не нравится, когда отрицают что-то, во что они верили всю свою сознательную жизнь, и это порождает отторжение. Неприкрытую враждебность, которая обрушилась на Бэкхёна с первым его «нет» на требование отца. И каждое такое «нет» увеличивало агрессию в геометрической прогрессии. Эффект снежного кома сработал на отлично, поэтому удивляться ситуации Бэка было попросту глупо. Бэкхён был против почти всегда. И даже если приходилось подчиняться, делал всё так, чтобы его об этом никогда больше не просили. Если отец говорил прийти на вечер в белом, Бэк надевал чёрное. Если отец говорил вернуться домой не позже девяти вечера, омега приходил позже одиннадцати. Таких, казалось бы, мелких пакостей было не счесть, и Бэкхён признавал, что отчасти все его протесты — не более чем детские капризы, как и то, что без этих капризов он бы просто не выжил. Идти на поводу у чужих желаний Бэк считал ужаснейшей ошибкой и ещё ни разу не изменил своё мнение на этот счёт. Омега не жалел о своём выборе, даже когда ситуация казалась абсолютно безнадёжной. Последствия его поступков — только его проблемы, и Бэкхён их решал. Да, не всегда получалось, да, были срывы и откровенное отчаяние, но Бэк боролся. Боролся даже в день свадьбы, усиленно держа спину ровной, хотя та так и норовила сгорбиться под множеством осуждающих взглядов. — Мистер Пак, — голос Цзытао невольно отвлёк от тяжёлых мыслей, вынуждая Бэкхёна вынырнуть из холода осенних улиц и перенестись обратно в оживлённый торговый центр. В молле было всё также шумно, благодаря чему Бэк быстро пришёл в себя, подняв на телохранителя осмысленный взгляд. — Плохо себя чувствуете? — поинтересовался мужчина, внимательно осматривая лицо омеги. — Нет, просто задумался, — поспешил успокоить его Бэкхён, отняв руки от плеч. Засунув ладони в карманы брюк, словно в попытке согреть вмиг похолодевшие пальцы, омега устремил взгляд на витрины. — Представляю лица моих родственников, когда мы с Чанёлем появимся на пороге отцовского дома. Делаем ставки: кто первым начнёт плеваться в нас желчью — мой отец или дядя Хван. — Не знал, что в вашей семье всё так… — Плачевно? — договорил Бэкхён за альфу, неспешно бредя вдоль выставок. — Странно, что тебя не смутил тот факт, что о моей жизни никто из родни особо не интересуется. Вряд ли ты вспомнишь хоть одного Бёна, помимо меня, который хотя бы единожды переступал порог нашего дома. — Ваш брат казался мне неплохим. — Хи исключение. — Бэк улыбнулся. Печально, на самом деле, что его слова нисколько не утрированы. Хичоль действительно был единственным, от кого Бэкхён получал какое-никакое внимание, и мысль об этом невольно угнетала. Омега и не догадывался, что всё настолько плохо. — Я был неправильным, сколько себя помню… впрочем, вряд ли тебя интересует моя добрачная жизнь, — осёкся Бэкхён, замирая перед выставкой картин. — Выговоритесь, если хотите. Станет легче, — ответил Цзытао, взглянул на Бэка без толики лживости. Телохранитель искренне сопереживал и показывал полную готовность слушать, из-за чего Бэкхён ещё раз убедился в отсутствии какого-либо доверия со своей семьёй. Мог ли омега вот так же излить душу кому-то из родственников? Очень вряд ли. — Думаю, всем знакомо чувство, будто ты лишний в том или ином кругу людей, — всё же заговорил Бэкхён, по-прежнему не двигаясь с места. Взгляд скользил по холстам, исписанным маслом, в то время как Бэк также плавно катился вниз — ко всем неприятным воспоминаниям. — Во мне оно тоже присутствовало и нередко вытесняло понимание, что я абсолютно нормальный. Наверное, именно так работает внушение — мне говорили, что я всё делаю неправильно, и какое-то время я даже в это верил. Я искал в себе то, что мешает соответствовать ожиданиям большинства, но в какой-то момент понял, что проблема вовсе не во мне. Они пытались сделать меня одной из многочисленных копий, напрочь позабыв о моём мнении. Выбрали для меня работу, кандидатов на роль мужа, словом, распланировали всю мою жизнь. Не удивлюсь, если они определили даже число моих детей и их половую принадлежность. — Бэкхён невесело усмехнулся. — Я был против этого. Строить свою жизнь должен я сам и без чьего-либо вмешательства, с чем мои родственники были категорически не согласны. Они терпели мои выходки на протяжении почти десяти лет, но своим неожиданным замужеством я явно перегнул палку, — Бэк говорил негромко, очень сомневаясь, что Цзытао слышал его среди гомона неутихающего зала, однако не спешил повышать тон, будто опасаясь, что его история может выйти за пределы какой-то незримой зоны. Бэкхён описывал себя подобно одному из представленных на выставке холстов, на которые кто-то отчаянно пытался нанести свои краски, совершенно не вписывающиеся в общее настроение картины. — Вы о Боссе? — уточнил Цзытао, напоминая, что не перестал быть молчаливым слушателем. — О нём, — кивнул Бэкхён, улыбаясь мимолётно промелькнувшим воспоминаниям. — Скажем так, Чанёль не входил в список подготовленных отцом кандидатов на роль моего будущего мужа, поэтому наш брак никто не одобрил. Отец грозил лишением наследства, родственники не упускали возможности меня осудить, а общественность смаковала жёлтые статьи о позоре младшего наследника семьи Бён. — Но вас это не остановило, — продолжил Цзытао, одобрительно улыбнувшись. — Я был достаточно упрям, — ответил Бэк с ответной улыбкой и вновь перевёл сосредоточенный взгляд на картины. — Я вышел замуж, оставшись без воны в кармане, после чего разговоры обо мне приобрели ещё более кричащий оттенок. Над нами смеялись, пророчили нам банкротство на первых месяцах открытия дела, и я не хочу врать — те годы были явно не лучшими мгновениями нашей брачной жизни, но… за каждым падением следует подъём, верно? PY вырос до корпорации, сплетни всё чаще приходилось высасывать из пальца — жизнь налаживалась. Я был более чем уверен, что отстоял свою позицию, однако ошибся. Люди не любят признавать свои ошибки. Нашлись новые упрёки, новые «верные» ведения моей жизни и ещё туева куча бесполезных доводов, которые окружающие слепо считали залогом успеха. И я этого не понимаю. Я просто не знаю, как ещё доказать свою правоту, и от этого невольно опускаются руки, — закончил Бэкхён, опустив взгляд на выложенный плиткой пол. Бэк из кожи вон лез, чтобы увидеть в глазах семьи хотя бы толику одобрения, но из раза в раз натыкался на острые шипы, пронзающие его до самых костей. Омега летел к огню, подобно мотыльку, из раза в раз получая всё больше новых ожогов, и уже откровенно не брал в толк, откуда ещё находил силы пытаться. — А может, ничего доказывать и не надо? — задумчиво заговорил Цзытао, помедлив несколько секунд. — Главное, что вы доказали это себе, а остальные… Есть такие люди, что им как об стенку горох, и не достучишься до них, не докричишься. С этим стоит просто смириться и двигаться дальше. В конце концов, всем не угодишь. — Это верно, — ответил Бэкхён с заметным облегчением. На душе стало действительно легче, а потому омега широко улыбнулся, намереваясь оставить не самую приятную тему. — Ну, а теперь давай выберем какую-то картину, которую мои дражайшие родственники оценят по достоинству, — продолжил Пак с более явным энтузиазмом, первым начиная пробираться вглубь скопившихся возле выставки посетителей. — И кстати, сколько времени? Неудобно получится, если я заставлю партнёра ждать. — У нас в запасе пятнадцать минут, — тут же отчитался Цзытао, вернув профессиональную серьёзность. — Тогда поторопимся!***
Чанёль перевёл взгляд на проносящиеся за окном улицы и ослабил узел галстука, обмякая на автомобильном сидении. Впереди маячила очередная пробка, о чём Джексон сообщил через пару минут, глядя на Босса с неким извинением, в то время как тот лишь отмахнулся, устало прикрывая глаза. Первый рабочий день после недельного отпуска выдался достаточно насыщенным. Нужно было перепроверить массу проделанной работы, чем Пак занялся сразу после полудня и вплоть до своего отъезда. Стрелки наручных часов ползли к отметке семь вечера, в то время как над городом парил пурпурный закат. Бэкхён в это время уже должен быть дома, и мысль об этом в мгновение превращала перспективу нахождения в пробке ужаснейшим стечением обстоятельств. Утром супруги пересеклись лишь в спальне, когда Чанёль спешно собирался в офис, а омега досматривал свои умиротворяющие сны. Пак успел лишь поцеловать сонного Бэка в щёку на прощанье, после чего поспешил во двор, где мужчину терпеливо ожидал Джексон. Круговорот дел захлестнул альфу меньше чем через час, позволяя вынырнуть не ранее шести вечера. Паку это напоминало о прошлом, о том их прилёте из Гонконга, когда для встреч совершенно не было времени. Телефонные разговоры казались откровенной роскошью, и Чанёль не хотел, чтобы вся эта история вновь повторялась именно сейчас. Разговор с Донхэ напомнил о многих моментах, которые Пак некогда решительно намеревался исправить. Вкупе со словами, сказанными Бэкхёном в отеле, Чанёль серьёзно задумался обо всём происходящем, с неохотой признавая, что история повторялась почти в точности. Всё та же занятость, усталость и нехватка времени уделить супругу хотя бы пару часов, в которых омега непременно нуждался. Мужчина заметил эту мольбу о помощи ещё тем утром, когда Бэк получил сообщение с приглашением, и зарёкся, что сделает всё для исправления прошлых ошибок. Восемь лет назад Чанёль оставил омегу один на один со всеми этими трудностями, о чём уже множество раз пожалел, и вот теперь он вновь пустил ситуацию на самотёк. Пусть ненамеренно, пусть ещё был шанс всё исправить, но альфа сделал это, особо не задумываясь о последствиях, в то время как те отчётливо стояли перед глазами чужими покрасневшими от слёз глазами и полной безысходностью на дне чёрных зрачков.2010 год. Февраль. Чанёлю 27 лет
Чанёль быстро взбежал по крыльцу к входным дверям многоэтажки, на ходу ставя оставленную позади машину на сигнализацию, после чего решительно двинулся в сторону лифта. Ударив по кнопке, Пак нервно переступил с ноги на ногу и взглянул на дисплей, указывающий местоположение кабины лифта. Последняя застряла где-то на последних этажах, из-за чего альфа чертыхнулся и свернул к лестницам, недолго думая. Пролёт за пролётом, Чанёль достиг нужного этажа меньше чем за минуту, судорожно вспоминая номер чужой квартиры. Похлопав по карманам, Пак извлёк связку с одним единственным ключом и болтающимся рядом с ним брелком в виде какой-то мультяшной собаки. Наконец приметив искомую дверь, мужчина фактически подбежал, вставляя ключ в скважину со второй попытки, после чего быстро переступил порог помещения. Квартира погрязла с сумраке вечера, из-за чего очертания предметов угадывались с явным трудом. Нашарив рядом со шкафом выключатель, Чанёль закрыл за собой дверь и перевёл взгляд на сидящую на полу фигуру, выдыхая с неподдельным облегчением. Скинув обувь, Пак уже вскоре сидел перед омегой на корточках, осторожно тронув того за руку. — Бэк, — окликнул его Чанёль, буквально отнимая тонкие пальцы от сотового. Бэкхён крепко стискивал его в ладонях, прижимая к груди как самое дорогое, после чего поднял на альфу затуманенный взгляд, пугающий своей отчуждённостью. — Ты всё это время здесь просидел? Эй, скажи что-нибудь, Бэкхён-а. Ты меня слышишь? Внятных слов Пак так и не получил, однако отчётливо расслышал тихий, едва различимый в тишине всхлип. Некогда сухие красные глаза стремительно наполнялись влагой, а искусанные губы сорвались на мелкую дрожь. Понимая, к чему всё идёт, Чанёль мягко поднял омегу на руки, поднимаясь с пола вместе с ним, и двинулся вглубь тёмных комнат. Гостиная угадывалась силуэтом стоящего в самом центре дивана, к которому Пак и направился, уже вскоре опуская свою ношу на мягкое сидение. Бэкхён смотрел уже вполне осознанно, наблюдая за тем, как Чанёль растирал его побелевшие пальцы, после чего послушно завёл руки назад, позволяя снять с себя пальто. С той же лёгкостью мужчина снял с Бэка свитер, оставляя омегу в тонкой рубашке. — Не плачь, — негромко произнёс Пак, коснувшись щеки Бэкхёна. Стерев влагу большим пальцем, альфа сел на диван рядом с Бёном, вплетая пальцы в растрепанные каштановые волосы. — Всё хорошо, всё закончилось, — приговаривал Чанёль уже шёпотом, гладя плечи, навалившегося на него Бэка. Упав на диван вместе со всхлипывающим Бэкхёном, мужчина заключил омегу в кольцо из рук, успокаивающе водя носом по пахнущим магнолией волосам. — Тише, — повторил Пак, невесомо целуя омегу в лоб.2018 год. Август. Чанёлю 35 лет
Нахмурившись, Чанёль развеял возникшие воспоминания, искренне надеясь, что никогда более не станет свидетелем подобной сцены. Пак вовсе не на это рассчитывал, когда Бэкхён сказал ему о визите к отцу, и именно этим ситуация казалось как никогда похоже на происходящую сейчас. Бэк не спешил делиться своими волнениями, и мужчине это совершенно не нравилось. Отчасти, Пак супруга понимал. Его отношения со старшим Бёном не заладились с самого начала и не получили даже возможности обрести какое-никакое подобие хорошего финала. Хэвон видел в Чанёле серьёзную угрозу, и альфа очень сомневался, что дело было в мнимой заботе о сыне. Явись Пак на тот ужин восемь лет назад, неизвестно чем бы всё это закончилось. Бэкхён просто предпочёл отделаться малой кровью, приняв весь удар на себя, что Чанёль всё равно не мог назвать лучшим выходом из положения. Между тем, пробка начала рассасываться, позволяя Mercedes’у влиться в живой поток машин.***
Дунув на лезущую в глаза чёлку, Бэкхён сосредоточенно зачерпнул сахар ложкой и взглянул на стоящего рядом Сокджина, надеясь на оценку даже в такой мелкой операции. Повар, впрочем, взглянув на сахар безошибочным глазомером и аккуратно смёл с ложки часть сахарной горки. Кивнув, Ким дал добро смешать в миске все ингредиенты, к чему Бэк незамедлительно приступил. — Чтоб ты знал — я так не старался даже на работе, — сообщил Бэк, заметив в глазах Джина искрящиеся смешинки. С такими же эмоциями за омегой наблюдали и Минсок с Тэном, заняв зрительские ряды сразу же, как Бэкхён появился в кухне. — Да уж видно, — ответил Сокджин, подсовывая Паку молотые орехи. — Племяшки оценят. — В противном случае Хичоль меня угробит, — усмехнулся Бэк, прикидывая вероятность неудачи. — Пищевое отравление в мои планы не входило, — добавил омега себе под нос и заозирался по сторонам. — Близнецы любят шоколад. У нас есть шоколад? — Такими темпами у них слипнутся попы, — хихикнул Минсок, но тут же поднялся с места, отправившись на поиски какао. По возвращению со встречи Бэкхён захватил кухню сразу после ужина, намереваясь порадовать сорванцов эксклюзивными кексами собственного приготовления, с чем любезно предложил помочь Сокджин. Несмотря на явные успехи Бэка в кулинарии, к чему-то, имеющему сложность выше среднего, повар подпускать Пака пока не рисковал, и Бэкхён, на самом деле, был этому даже рад. Свободное плаванье у плиты всё ещё казалось омеге чем-то непосильным, а потому Бэк предпочёл строго следовать инструкциям. Смесь для теста была уже готова, оставался лишь заварной крем, коим омега и занимался, когда дверь в кухню неожиданно приоткрылась. — Тук-тук. — Здравствуйте, господин Пак! — вскочив, поприветствовал альфу Тэн, подозрительно дёрнув рукой, словно собираясь отдать мужчине честь. Впрочем, никто кроме хохотнувшего Бэка это не заметил, поэтому домработник заметно расслабился. — Чем вы тут занимаетесь? — полюбопытствовал Чанёль, приблизившись к столу. На последнем была рассыпана мука и, кажется, корица, смешанная не то с сахарной пудрой, не то с разрыхлителем. Словом, творческий хаос во всей своей красе и возглавляемым Пак Бэкхёном непосредственно. Омега в этот момент отчего-то смутился своей неряшливости, обтерев руки о трогательный розовый фартук, непременно позаимствованный у Сокджина. — Печём кексы для близнецов, — ответил Минсок, наконец ставя на стол баночку с какао. — Не желаете присоединиться? — Ради племянников я готов на всё, — торжественно объявил Чанёль, с готовностью снимая пиджак. — Тогда вот вам рецепт и прораб, — подхватил Сокджин, указывая сначала на раскрытую книгу с рецептами, а затем — на Бэкхёна. Омега поднял на повара умоляющий взгляд, молча прося не бросать его один на один с этими устрашающими пропорциями ингредиентов, но Ким был непреклонен. Сняв с шеи фартук, ничем не отличающийся по цвету от того, что был на Бэке, бета вручил его альфе, который не растерял и грамма энтузиазма. Похлопав супругов по плечам, Сокджин двинулся к двери следом за Минсоком и утянул за собой считающего ворон Тэна. Троица выпорхнула из кухни под ненавязчивый мотив, напеваемый управляющим, после чего в помещении наконец воцарилась тишина. — Предатели, — в сердцах произнёс Бэкхён, обречённо взглянув на раскрытый рецепт. — Похоже, Сокджин решил, что птенцу пора покидать гнездо, — ответил Чанёль со смешком, на полном серьёзе завязывая за спиной фартук нежного розового оттенка. — Не знал, что ты уже делаешь такие успехи. — Мои успехи не продвинулись дальше элементарных блюд, так что не переоценивай меня, — хмыкнул Бэкхён, со вздохом подвигая рецепт чуть ближе. — Что-то я уже не уверен, что близнецы получат свой подарок. — Намерен сдаться на полпути? — спросил Чанёль с вызовом, уперевшись ладонями о край стола. Омега смерил супруга нечитаемым взглядом и вздёрнул бровь, с готовностью закатывая рукава. — Узнаю своего мужа, — хохотнул Пак, когда Бэкхён бросил неожиданно серьёзное «не дождёшься». — Ты бы лучше сливки достал. Они в холодильнике, — ворчливо проговорил Бэк, принявшись вымерять очередную ложку сахара. Омега серьёзно сконцентрировался на поставленной задаче, принимая из рук мужчины всё необходимое, благодаря чему крем уже вскоре находился на финальной стадии приготовления. Погрузив в массу миксер, Бэкхён взбивал крем до воздушной консистенции, когда со стороны раздалось негромкое: — Семейный ужин уже завтра. Дёрнувшись, Бэкхён неловко вскинул руку, предварительно не выключив миксер, из-за чего капли нежного крема тут же разлетелись в разные стороны. Большая их часть прилетела точно на Чанёля, как назло пачкая часть рубашки, не защищённой фартуком. — Боже, прости! — Бэк тут же оказался рядом, хватая с края стола салфетки. Стерев пятна с чужой рубашки, омега приметил парочку небольших капель на лице Пака, намереваясь убрать и их, когда мужчина вдруг перехватил его руку, отводя от своего лица. — Мы не говорили об этом с того утра, — продолжал Чанёль, не позволяя перевести тему, и Бэкхён от этого заметно сник, опустив взгляд на вторую руку, по-прежнему комкающую салфетку. — Я поговорил с Хи. — А со мной, я так понимаю, даже не собирался? — Чанёль… — Мне не нравится, когда ты молчишь, — перебил его Пак, нахмурив брови. Выбросив салфетки, Чанёль взял супруга за обе руки, дожидаясь, когда Бэк поднимет на него взгляд. Ждать пришлось от силы секунду, поэтому мужчина поспешил мягко улыбнуться. — Ты говорил мне, что не хочешь повторения истории восьмилетней давности. Я тоже этого не хочу, но я не умею читать мысли, Солнце. Я могу лишь догадываться, что ты сейчас чувствуешь, и эти догадки меня не устраивают. Расскажи мне, — склонив голову чуть вбок, попросил Пак, касаясь щеки Бэкхёна ладонью, — обо всём, что тебя тревожит. Бэкхён выдерживал зрительный контакт несколько секунд, после чего отстранился, отворачиваясь к столу. Бэк спокойно убирал смятые салфетки, попутно стирая пятна, попавшие на столешницу, в то время как Чанёль молча наблюдал за его действиями, приказывая себе не давить. — Меня уже ничего не тревожит, Чанёль, — наконец заговорил омега, пряча взгляд под чёлкой. — Правда, — словно уловив чужое недоверие на ментальном уровне, заверил Бэк. — Мне было страшно восемь лет назад, но не сейчас. С тобой не страшно. И это придаёт мне спокойствие. Просто не отпускай мою руку ни при каких обстоятельствах — этого достаточно, — закончил Бэкхён, всё же повернувшись к мужчине лицом, чтобы уже через мгновение оказаться в тёплых объятьях. — Не отпущу, — пообещал Пак, ведя носом по каштановым волосам, — никогда в жизни. — Спасибо. — Не благодари, — отрезал Чанёль, прижимая супруга ближе. — За это — не смей, — добавил мужчина едва слышным шёпотом, чувствуя, как Бэкхён дышит ему куда-то в стык шеи и плеча, сжимая рубашку на крепкой спине. За окном стемнело, погружая кухню в полумрак, и Пак, наверное, вечность бы так простоял, просто слушая мерный стук чужого сердца.***
Тэн воровато осмотрелся по сторонам и, убедившись, что за ним никто не наблюдает, приник ухом к двери, не слыша ни единого звука. Тишина в кухне повисла ещё несколько минут назад, и с тех пор не изменилось ровным счётом ничего. За дверью явно происходило что-то интимное, и Тэн не позволял себе разрушить столь хрупкую атмосферу. Выпрямившись, омега едва отошёл от кухни на пару шагов, когда в кармане внезапно раздался звук вибрации. Чертыхнувшись, домработник достал сотовый, тут же напрягаясь всем телом. Посомневавшись с минуту, Тэн сбросил вызов и решительно зашагал прочь от кухни, уже не видя стоящего за углом Цзытао, провожавшего его напряжённым взглядом.