соседи

Люси помнила те ужасные ночи, когда в общаге, этажом выше, горланили пьяные студенты, сдавшие сессию; когда лампочка в комнате перегорела, а тебя хорошенько так шибануло током от того, что догадаться выключить свет — не судьба, видимо; когда на телефон, старенькая «лягушка» с отпечатками клея от стразиков, когда-то любимых двенадцатилетней Люси, приходит сообщение со словами «Сегодня буду с кое-кем, найди ночлежку на эту ночь. С меня козья ножка)»; когда в голове творилась каша, потому что через семь часов ей идти на последний зачёт, а она не может понять сути прочитанного в третий раз листка А4. Также Хартфилия отчетливо помнит то теплое чувство распространившееся по всему телу, гусиная кожа оказывающая сигнальную реакцию клеточной мембраны. Хотя, экзамен она завалила, но шпек был хорош. Раскурила она на пару с кем-то со второго этажа, кажется. И, кажется, в эту же ночь она впервые поцеловалась с девушкой. Ну, а что? Дело молодое. Люси думает, что не просто так вспомнила тот момент, но быстро отвлеклась и забила на очередную нелепость в голове. Вспомнила, что сегодня декабрь, значит близко Рождество, Новый Год, подарки, мандарины, снег, «ночь» в шесть вечера, серые и холодные будни с однообразным запахом цедры, а так же ужасно холодная квартира, потому что коммунальщики в край… А так же День Рождения, персональный и такой «любимый». Еще один год деградации под аккомпанемент ворчащего на счёт замужества отца, голосящие во все сто процентов громкости новости за стенкой, и утопление в нерадостных мыслях о бытие, которые надо излагать на цифровой бумаге. — «Курение в кровати приводит к пожарам», — вычитала Люси чёрную надпись на белом потолке, которую написала в порыве та, Хартфилия-светлая, которая убирает, имеет хорошее настроение и имеет мнение всех очень жёстко и справедливо. Написала той, которая Люси-темная — закрытая в двушке барышня с красными от монитора глазами, сальными волосами и не самым лучшим способом общепринятой трапезы, максимум — недельный кефир и несвежий рогалик, черствый такой, но с белой жидкостью пойдёт. От неутешных мыслей разболелась голова и настроение упало ещё ниже уровня Балтийского моря. Горестно застонав, Люси поднялась с кровати и вышла в коридор, где взяла очередную пачку сигарет, как вдруг прозвенел звонок. Удивлённое выражение лица, промелькнувшее в зеркале, около которого она стояла, Хартфилия запомнит надолго. — Добрый… — радостно начал голос, как только дверь слегка отворилась и тут же распахнулась, являя гостю всё то же выражение крайнего недоумения, -…день, я ваш новый сосед. — перед ней оказался парень очень знакомой наружности, но сразу вспомнить его она не смогла. Зато он её прекрасно помнил, ибо лицо его озарила яркая улыбка и весельем заполнился, кажется, каждый изгиб его тела. — Я вас помню, это ведь вас я видел неделю назад, девушка без пепельницы! — у неё вырвался глупый смешок, разрушивший почти серое лицо, аж мышцы свело от улыбки. — И вам доброго вечера, — усмехнулась девушка, держась за дверь, — вы что-то хотели? — она осмотрела соседа, замечая красные, как тогда, щеки и слегка опущенные веки. Видимо, празднует новоселье, по звукам — в одиночестве. — Да нет, чисто хотел познакомиться. Надо же знать соседей в лицо, а я вас не видел пару дней, решил постучать, вдруг дома. — в этот раз он более сговорчивый и расслабленный. — Меня Нацу зовут, — он протянул ладонь, но убрал её слишком резко, Люси просто не успела среагировать и пожать в ответ, чем смутила бедного, который уже запустил руку в свои яркие цветочные волосы, так отчаянно пытающиеся слиться с оттенком его лица. — Уже поздновато, я пойду, наверное. — прозвучало так, будто они здесь пару часов проболтали, поэтому Люси лишь окинула его взглядом, не понимая, почему он всё ещё стоит, если попрощался. О вежливости в такие моменты вспомнит не каждый. — Оу, — произнесла она, — оу, простите, я сейчас слегка не в себе, — неловко улыбнулась она, — я — Люси, приятно познакомиться с соседом-тихоней, очень приятно, уж поверьте. — она повторила его недавний жест, и парень со счастливыми глазами тут же схватил её руку и ускоренно потормошил — нервничал. Нацу — странное имя, не менее странное, чем их знакомство, но Люси понравилось, ему шло, весь такой солнечный и летний, неловкий как первые лучи и такой, такой какой-то… — Не составить вам компанию? — спросила Хартфилия, не сильно задумываясь о правильности предложения. — В чём? — спросил он непонимающе. — У вас новоселье, а вы один, — ответила она, устало упираясь головой об косяк. — А если не один, то какой-то вы неправильный хозяин, раз сейчас не с гостями, а со мной. Недолго думая, Нацу ответил, вполне в том же духе: — Не хотите быть первой гостьей? Да. На самом деле желудок просил подкрепления, а в холодильнике всё ещё только тот кефир. А душа требовала собеседника.