соседи

Стоя у микрофона, ощущая на себе взгляды около полусотни человек в зале, Драгнил переживал лишь легкую степень удовлетворённости и чувство выполненного долга. Бокал с шампанским в его руке был всего на одну четверть заполнен, но ведь этого должно хватить на речь свидетеля. Волосы уже не были в таком идеальном состоянии как у алтаря несколько часов назад, пиджак был снят, но это не отменяло того факта, что Нацу улыбался. Открыто, весело и отзывчиво. Когда в последний раз он испытывал искреннее счастье? «-…Нацу, в твоём приглашении +1, ты обязан её привести!» — весёлым голосом сообщали ему прекраснейшую новость. Драгнил был сильно взбешен, его собеседник явно испытывал и так уже иссякшее терпения. Глубокие вдохи-выдохи уже не помогали, он давно не был так зол — это правда. — Грей! — пытался высказаться Нацу, пока ему приводили «неоспоримые» аргументы, кто-то третий орал в трубку «приветы», и от этого мозг его закипал с осязаемой скоростью. — Да послушай же ты! Мы не пара!.. Да ты издеваешься?! — вся ситуация напоминала ему любимые Хартфилией драмы.  «— Ты и так откладывал всё на последний момент, Драгнил. К тебе дозвониться празднику подобно, а свадьба всего через месяц, так что давай я тебя хоть как-то накажу, а? Без своей мисс соседки можешь даже не появляться!» — сказал ему Грей, отойдя в более укромное место, продолжил, — «Ах да, надеюсь, ты не забыл, что и на всех репетициях ты обязан присутствовать. И ещё, будь добр, соберись уже наконец-то!» — и бросил трубку. Да уж, никакая злость не сравниться с нервами жениха перед свадьбой. Итак, список Нацу пополнился на два пункта, и если Люси согласиться без каких-либо расспросов и прочего лишнего тряпья — он будет невероятно благодарен. Эта затея напоминала ему дурацкий фарс, который в итоге слишком сильно приблизит их к кульминации, чего не так уж сильно и не хотелось, но и не требовалось. Кажется, отношения стали ближе, да и Хартфилия ему симпатизировала как человек, поэтому проблем возникнуть не должно. — Ты сейчас шутишь? — скептически выгнутая бровь Люси доказывала, что проблемам всё же быть, — Это, конечно, честь для меня. Но, детка, ты уверен? — охрипшее «детка» застопорило Драгнила на пол пути к своей кухне. Девушка сложила руки в закрытой позе, держа в правой руке сигарету, пепел с которой спешил упасть на новый линолеум. — Бога ради, выброси эту отраву в окно, — раздраженно произнёс Нацу, нервно потирая глаза. — Эх, помню, как ты был смущенным мальчишкой, боявшимся мне в звонок позвонить. Как же быстро вы растёте… — Люси попыталась разрядить обстановку, но это никогда не было её коньком, поэтому просто пожав плечами, она сделала ещё две затяжки и кинула дотлевавшую сигарету в дождливый асфальт. — Знаешь, может быть я открою тебе секрет, но такие новости надо сообщать в лицо человеку, а не сухим сообще… — Почему ты нервничаешь? — выпалил Драгнил, выйдя из своих размышлений, хмуро посмотрев на неё. — Ты куришь только когда волнуешься. Что-то случилось? — Прекращай переводить темы, сосед, мне это не нравится. — Перестану, если просто согласишься. — он усмехнулся, но было видно, что ничего хорошего его уставший вид не представлял. — Это шантаж. — ей совершенно не нравился этот поворот событий. Как бы ни была закрыта её поза и натянута улыбка до этого — Нацу видел всё. Он видел её насквозь. Он знал её. И это пугало. Люси пугала мысль того, что теперь всё происходящее вокруг не в её собственных руках. Это не удручало, нет, не заставляло сердце биться быстрее. Это её шокировало, выбивало из колеи рутинной жизни. Чёрт. — Не шантаж, а взаимовыгодное предложение. Ты ничего ведь не теряешь, Люси… Она видела лишь мольбу в его глазах, которой она не могла противостоять. И в такие моменты она была готова отдать ему все бразды правления над собой. Билеты на поезд, поиск подарка, ответ на приглашение, взрыв электронной почты и телефона знакомыми — Нацу даже не был в курсе откуда у них его новый номер, — это всё сводило понемногу с ума. Отдых ему представлялся только, как не удивительно, на работе, где мобильный можно было отключить, отключить мозг, тушеный как и эти овощи, и погрузиться в моторику. Добрые усмешки его товарищей по цеху, панибратские хлопки по плечу с явным висящим в воздухе «Жених!» и обыденные разговоры об отношениях его не напрягали, а скорее были фоновым шумом, с которым Нацу свыкся. Всё же, готовка ему была по душе. Да, стоять на ногах по двенадцать часов сложно, да, постоянные порезы и шрамы, зато приятный коллектив и начальство понимающее, особенно если их предупреждать за пару недель о внезапном отъезде. Быть одним из самых младших не так плохо, как казалось вначале. Отныне Нацу точно мог сказать, что его переезд был не спонтанным, а вполне продуманным, пусть и на подсознательном уровне. Это того стоило. Люси же прибывала в некой прострации, может даже апатичном состоянии, даже спустя пару недель, когда надо было уже отправляться в путь-дорогу, она в последний момент берёт какое-то платье на распродаже и свои старые, но чистые туфли, в которых так давно никуда не выходила. Да, этот выход будет историческим событием… — Леген-, подожди-подожди, -дарным. Легендарным, — почти весело произнесла Люси, аккуратно упаковывая платье в защитный чехол. «Почти» — хорошее наречие, коим можно пользоваться в любых случаях, собственно во лжи чаще всего, ведь «почти правда», нет? Главным образом, оно описывает все состояния неопределившегося человека. Почти любим, почти доучившийся, почти знающий, почти безразличный, почти забыл или почти не нужен. Почти счастлив — это когда думаешь, что свободен как птица, а потом оказываешься зависим от одного человека. И всё, ты сам эту клетку открыл, сам в неё запрыгнул, сам её закрыл, и, вроде как, вот он — ключ, золотистый, лежит и ждёт, прямо возле твоей ноги. Но ты ведь счастлив. Почти. Люси не считала себя этой птицей. Почти, хах. Даже смешно становится. Отрицание и гнев — сила страшная, Хартфилия знает, поэтому, поливая сбитые костяшки перекисью водорода, не сомневалась, что разбитое зеркало явно принесёт ей ещё больше несчастья в дом. Три часа в поезде прошли так же спокойно, как и в их рождественскую встречу. Не думала Люси, что так скоро вернётся на это побережье, не думала. И она прекрасно знала, куда ей надо заехать, пока будут проходить репетиции и подготовки. Ещё не тлела надежда, что её не сильно будут замечать эти дни. Нацу смотрел на распечатанную пачку сигарет на их общем столике и почти горестно вздыхал в душе. Что-то тут явно не так. Но времени разбираться у него уже не было, да и не его это дело. Пока что. — И как мне… — начала девушка, но резко заткнулась, уставившись в окно, подбирая слова, — Не считаешь ли странным, что какая-то твоя соседка приехала? Может это была шутка? — да, если Люси не умела отвлекать, то уж точно могла сама отвлечься, Нацу усмехнулся. — Знаешь, меня даже без тебя не ждут, уверяю, — он расслабил плечи, прикрывая глаза, — они думают, что мы… — неловко, неловко, неловко. Черт, Драгнил, тебе почти тридцать, что за подростковый сентиментализм. — Вместе, это я поняла, — подхватила Люси, — но они ведь знают, что это не так. Правда? — ноты надежды всё же проскочили. — Люси, конечно они знают, что мы не пара, — уверил ее парень, — им просто интересно. — Ради интереса… Ничего себе игрушку нашли, — без тени обиды ответила Люси, улыбнувшись. Уменьшающийся стук поездных колес говорил, что скоро они прибудут в Магнолию. Хартфилия может клясться сколько угодно, что она не хотела этого делать, но она хотела. И никто не имел права её упрекать, Нацу знал, Нацу не упрекал. Кто говорил, что будет легко? Знакомство прошло от слова никак. На станции их встретили друзья Драгнила, у которых, наверное, единственных было время и машина, чтобы их забрать. Леви — оказывается давней знакомой Хартфилии — немного разговорила Люси, которая вообще ушла куда-то в себя, слабо отвечая, но быстро уверила МакГарден в том, что «всё как обычно», и на удивление, это сработало. Драгнил слабо был знаком с Леви, но знал её довольно давно, так как Гажил, их водитель, когда-то привёл эту милую девчушку в их компанию, и так она в ней и осталась, в отличие от того же Нацу. Редфокс странно хмуро посматривал в зеркало заднего вида, взглядом уверяя Драгнила, что потом всё скажет, шепнул только «много слышал». Остановились у них же, дали в распоряжение отдельную комнату-гостевую, которая обычно служила тренажерным и библиотечным домом — разошлись и сошлись во мнениях, сами понимаете. Разложили диван, постелили, дали два одеяла. Как только вещи были оставлены на полу, а желудки накормлены, Люси улетела как фанера над Парижем. Только фанера какая-то хлипкая, а Париж совсем не magnifique. Куда и зачем — никому не сказала. Драгнилу, человеку уже привыкшему слушать всё как фоновый шум, а воспринимать только Люси, как собеседницу, крайне трудно приходилось на так называемой репетиции. Ему показалось лишь, что все взяли на себя ответственность поинтересоваться об его спутнице, даже не о нём. А что? Всё ведь хорошо на первый взгляд: запаха перегара не наблюдается, выглядит прилично, «прилизано». А спутницы нет, как так? Куда подевалась? Сбежала? Зачем, а главное почему? Если бы Нацу и мог ответить, то всё равно бы продолжал переводить тему, потому что это не их собачье дело. За последние недели он извёл себя до окончания, и причина была явно не в свадьбе, а только в нём самом и его дерьмовом характере, который не давал ему расслабиться даже в кругу самых близких. -…уведу я у вас этого красавца, — подошедший очень вовремя Грей подхватил его под локоть, что находившийся в руке бокал шампанского едва ли удержался в слабых от чего-то пальцах. — Всё хорошо? — парень заглянул другу в глаза, внимательно вглядываясь в безжизненные глазницы. — Так ясно… — Всё прекрасно, что ты опять начинаешь? — усмехнувшись, хмыкает Драгнил, отводя взгляд на собравшихся привилегированных. — Странно, что половины я не знаю, но они отчего-то знают меня. Это…волнующе. — Ничего себе, изощрённые предикаты в речи Драгнила? Мне нравится, — Грей ухмыляется этой своей поганой улыбкой, что аж кулаки чешутся, как в старые добрый. — Боже правый, ты говоришь уже как она, — он произносит это и только потом понимает, что сказал вслух. — Польщён, — ухмылка превращается едва ли не в предвкушающий оскал, — общество писателя из не самой бедной семьи — это тебе не шутки, тут проколов быть не может. — Этот разговор перестал мне нравится ещё после вопроса «всё хорошо?», — отсекает будто кухонным топориком Нацу, опрокидывая всё содержимое бокала. — Неплохое игристое, пойду спрошу марку. — Ты же понимаешь, что не можешь себя обманывать вечно?! — доносится вслед в спину, а в ответ лишь средний палец. — И я тебя люблю! Когда вечно хмурый и угрюмый драчун Грей Фулбастер превратился в это розовое сопливое нечто — Нацу не успел заметить, но Джувия ему понравилась, поэтому мог даже слегка понять друга, хотя слабо этого хотел. Так дальше продолжаться не могло, Драгнил это понимал. Его настроение не должно быть триггером на этой свадьбе, не в этот раз и ни в какой-либо ещё. Блять. Сказать легче, чем сделать. Где эта Хартфилия, когда она так нужна? Так, стоп. Не-е-ет, Драгнил уж точно не это хотел подумать, ведь так? В кое-чем Грей всё же оказался прав — вечно себя обманывать Нацу не мог, но он в любом случае себе уже не верил. Зато верил он в ночных операторов такси, которые оказались довольно безучастны, а таксист довольно молчаливым, за что им всем отдельная благодарность. У ворот встречает его заспанный клерк, кутавшийся в накинутую рабочую куртку, открывает ему калитку, молча кивает в знак приветствия и идёт в сторону чащ, ярко выделявшихся на фоне идеального газона и сработавших поливалок. Нацу волочется за ним, всё же три часа ночи привычные лишь в столице, но никак не здесь, когда проспиртованный мозг пытался выветриться и забыться во сне. Протрезвел он быстро, собственно, ему хватило лишь одного всхлипа в звонке, чтобы мозги пришли в порядок и заработали. Подходя всё ближе к памятнику, Драгнил понемногу начинал понимать. И принимать. Да, Нацу, такая реальность и от неё не сбежишь. На могиле лежали свежие лилии, которые вряд ли возможно разглядеть в такой темноте, но он видел, он знал, что это её любимые цветы. Стоя позади скамейки, Нацу вглядывался в имена, выгравированные на белом мраморе, посмотрел на даты, поморщился, но ничего не сказал. Присел рядом со содрогавшейся Люси, достаточно близко, чтобы передать ей немного тепла от себя. Объятья были бы сейчас либо лишними, либо слишком сентиментальными. Даже если Нацу принимал, он не мог позволить себе вольности — замашки джентльмена. Хартфилия выпрямляется, откидываясь на спинку скамейки, протягивает ему бутылку чего-то, он принимает, отпивает на чистом рефлексе, слегка кашляет от неожиданной горькости. — Ты как? — спрашивает осторожно, чтобы не спугнуть или не разорить на ещё большие переживания. — Лучше, — говорит легко, будто и не рыдала ещё сорок минут назад, будто и не было истерики, из-за которой Драгнил сорвался и выбежал из квартиры, перебудив друзей. — наверное. — Кагор? Ты хотела себя окончательно добить? — он пытается пошутить, и, кажется, ему это даже удаётся, прогресс. — Да как ты смеешь? Сидя тут в пальто, весь такой хорошенький. Не вино креплёное меня добьёт, а ты. — Люси смеётся, но почему-то становится не до смеха, Драгнил даже не хочет знать, откуда это ощущение. Оно ему не очень приятно, но подсознание почему-то что-то да понимает, поэтому не отвергает, а откладывает на попозже. Ох, не слишком ли много ты уже отложил, Драгнил? Просидев так ещё минут десять, было решено идти в укрытие от промозглого ветра и начинающегося дождя. Подавая руку Люси, Драгнил крепко сжал её маленькую ладонь, явно не собираясь её отпускать, ни в коем случае. Не сегодня. Благо, в четыре утра оставались в особняке совы, которым было не до сна и отдыха, а значит есть работа и для них. Тот самый клерк, уже проснувшийся до конца, провожает их в гостиную, где их ожидает горячий чай и несколько испеченных вчера вечером булочек специально для приехавшей гостьи. Они сидят в тишине, погруженные в свои размышления. На плечах Хартфилии шерстяной плед, который искусал уже её шею, а в уме пусто. — Прости, кстати, — выходит слишком громко, парень аж вздрагивает, стреляя болотными глазами в сторону девушки. — Мне просто нужен был…кто-то. — Прекращай это, — довольно грубо, но честно, — не к лицу. — Подлецу всё к лицу, — Люси издаёт смешок на свою же реплику. — Но извинения искренние, так что прими мои сожаления за такую вот плохую подругу. — Я в твоих глазах слишком хороший человек. — вздыхает почти горестно, почти театрально. Ещё через полчаса редких реплик и таких же редких ответов, звуки все стихают. В чашках уже пусто, на блюдце недоеденная последняя булочка, а на одном диване по обе стороны спят молодые люди, почти переплетаясь в ногах, укрываясь всё тем же кусающим одеялом. Спустя день, когда суматоха не из-за свадьбы, а из-за пропавшего шафера и его «+1» немного подутихла, хотя Фулбастер обязался ещё потом ему навалять, когда мальчишник был отпразднован, пусть довольно тихо для молодёжи, но это было так, на всякий случай, а то знали они, как бывало, когда всё уже было готово к свадьбе и торжеству, Нацу внезапно ощутил какой-то прилив удовлетворения, с которым он продолжал сотрудничество даже во время своей речи шафера. Произнося свои слова, которые он придумывал на ходу, но от чистого сердца, он смотрел на своих друзей и понимал, что всё не так плохо, как любило превозносить его прогнившее сознание. И это ему нравилось. Особенно, когда взгляд скосился на замершую в странной позе Хартфилию, которая стояла недалеко от сцены, ожидая своего кавалера. Странной поза была, наверное, из-за обтягивающего платья, а может быть Нацу просто не привык видеть свою соседку в чем-то, помимо свитеров и домашних штанов. Ему на секунду показалось, что она даже не моргала, а может и не дышала. Усмешка, возникшая, когда она заметила его взгляд, всё же разбудила его, и Драгнил уже тогда заметил, что молча задерживался на сцене несколько неудобных секунд. — За молодых! — произнёс он, наконец-то, и вскинул бокал с игристым вверх. Черный уголь внутри потихоньку начинал дотлевать.