***
— …И я ему говорю, что не понимаю всей этой Сансары, перерождений и прочей лабуды, так он не отстаёт. Ну я же не четыре прошу, а тройку всего лишь! — возмущённо воскликнул Шастун, в эмоциях расхаживая по кухне. Арсений же стоял, оперевшись на кухонную тумбу, и держал в руках чай, который давно уже остыл. Он наблюдал за жестами Шастуна и улыбался как дурак, потому что каждый взмах руками или же нервное постукивание по столу вызывало эту чёртову влюблённую улыбку. Попов иногда даже терял нить событий, пока наблюдал за потрясающей мимикой, просто стоял и смотрел на своего парня. Да, парень, его парень, именно так. Арс и сам иногда поверить не мог, что у него есть молодой человек. И дело не в ориентации или поле, нет, дело в удивительном, волшебном Антоне, который ворвался в его жизнь внезапно и привнёс в неё чуда больше, чем ёлка для ребёнка под Новый Год. Арсений влюбляться совсем не привык, ему было и одному хорошо. Теперь же он ясно понимал, что в одиночку он быть больше не сможет. — Я не хочу тебя отпускать, — совсем невпопад сорвалось с губ Арса. Произносить он этого не хотел, просто мысль, долго бьющая по мозгам, вырвалась сама. Антон отвлёкся от рассказа о чём-то — суть Попов давно уже потерял — и с тревогой взглянул на Арсения, который замер и с горькой усмешкой опустил взгляд. — И надеюсь, что не придётся, — закончил он. — Арс, ты что, винишь себя до сих пор? — спросил негромко Антон, — Причина провала первой попытки, повторяю, всего лишь первой, она не в тебе, и даже не во мне. Она просто в чертовщине, которая вокруг нас творится. Это я должен перед тобой извиняться, потому что я меняю тебя своими силами. Ты видишь этих людей из-за меня, — сказал грустно мальчишка, — Забудь об этом, лучше про свой день расскажи. Арсений встряхнул головой и кивнул, отгоняя плохие мысли в сторону. Парень действительно винил себя во всём, потому что идея была его, и её провал тоже висит на нём свинцовой цепью. Заставив себя отвлечься от скитаний собственной совести, он пустился в пересказ своих суток, наполненных такой же несправедливостью и борьбой с непонимающими педагогами. Период сессий и зачётов доводил обоих, хоть сама сессия и не началась ещё. Увлёкшись рассказами Попов не сразу заметил мрачную фигуру, стоящую сбоку от него, и которую Антон, естественно, не видел. Арс хотел бы не придавать этому значения, постараться забыть о присутствии в комнате несуществующего человека, но не мог и постоянно озирался за него, сбиваясь и запинаясь через слово. Страх стал накатывать волнами на загруженную голову, снова закутывая Арсения в терновые ветви, протыкающие кожу. Вскоре он замолчал совсем, стараясь не смотреть, надеясь, что видение уйдёт, но шатен смотрел на него внимательно, безотрывно и победно ухмылялся, будто парень уже повержен. — Ты — моя последняя, но самая важная жертва, — проговорил он тихо, и Арс невольно дёрнулся. Антон всё видел, замечал ставшую сбивчивой речь, эти редкие взгляды куда-то в пустоту. Волнение и в нём появилось, но уже из-за Арсения. Потому что видеть людей, которых они никогда не встречали, без причины невозможно. Шастун знал — это на его плечах. Потому что часть своей магии каким-то чудом передалась Попову, у которого бесконтрольно светились глаза. Только он ничего не мог с этой магией сотворить. — Арс, — позвал Шастун любимого, — Арсений, посмотри на меня. Парень обернулся, нервно закусывая губу и срывая с неё тонкую кожу до крови. Алая полоса рассекла её через пару секунд, и Арсений осёкся. Антон встал, в пару аккуратных шагов подошёл к Арсу, и, мягко взяв его за локоть, произнёс: — Ты видишь его, да? Попов часто закивал, не в силах издать и звука, потому что паника снова сковывала его всего. Но в этот раз Антон не был намерен сдаваться. Он не даст всей этой чертовщине утянуть за собой и Арсения. Мальчишка жить с магией научился, Арсений же столкнулся с этим впервые, и с его характером удивительно даже то, что он с первого раза в неё поверил. Но он не должен был стать её частью, потому что так не бывает. Шастун такого раньше не встречал, и не хотел, чтобы его любимый человек становился первым таким экспериментом. Арсений дрожал так, что казалось, будто у него приступ эпилепсии. Он едва оставался в этом мире, но Антон не хотел отдавать его. — Арс, Арсень, слушай меня, — проговорил он, сам сковываемый лёгкой паникой. Что делать — не знал, — Не пропадай там, оставайся здесь. Говори, говори со мной. Расскажи мне, кого ты видишь. Внутри у Арсения шла борьба со страхом, он прикрыл глаза и потёр переносицу трясущимися пальцами. Он не хотел видеть незнакомца, пересекаться с его хмельными карими глазами, которые смотрели на него пожирающе, изучающе, будто всё ещё что-то в нём искали. Тело словно пульсировало и кровило, обвитое колючей проволокой, в которой путались ноги, о которую были разодраны до незримой крови руки. Как будто его тело оплели ранящим и парализующим вмиг страхом. Такие картинки строил его мозг, и Арсений буквально видел их, чувствовал их. Хотелось запустить руки в волосы и кричать, но парень стиснул челюсти и открыл глаза, встречаясь взглядом с чужим. — Говори, пожалуйста, — прошептал Антон. — Х-хорошо, — с запинкой начал Попов, — Худощавый, бледный, как сама смерть, мужчина с самодовольной улыбкой. Он говорит, что я — его самая важная жертва и, кажется, то, что я шлюха, но это ещё в тот раз было. — Так, — вымолвил Антон. Аккуратными движениями, дабы не издавать лишних звуков, Антон взял со стола кухонный нож. — Антон? Скажи, что ты здесь, пожалуйста, — прошептал надрывно Арс. — Ты не видишь меня? — удивлённо спросил Шастун. — Нет, нет, я только голос твой слышу. Больше на кухне никого нет. — Я здесь, Сень. Всё хорошо, этот человек не реален, — продолжал говорить волшебник, а пальцы только сильнее сжались вокруг рукоятки ножа. — Я не понимаю, почему я боюсь его. Это смешно, но паника сводит меня с ума, — Попов выглядел настолько разбитым, что сжималось сердце. Шастун двигался медленно, не совершая опрометчивых движений, вцепившись в холодное оружие до побеления костяшек. Если не получается от этого избавиться, они будут с этим бороться. Антон обвил тело любимого со спины, а в его ладонь вложил нож. Дрожащие руки чуть не выронили его, но Арс вовремя спохватился. — Потому что эти чувства не твои, — выдохнул волшебник, поражённый неожиданно ударившей в голову догадкой, — Я рядом, слышишь? Борись с ним. Я знаю, что ты можешь. — Что? — нахмурился Попов, — Нож? Зачем нож? — Если ты встречаешься с нереальным в другом мире, то любой удар возымеет действие. — Ты — дурак, — с усмешкой выдавил Арс. — А есть варианты? — Нет, — рыкнул Попов и замахнулся ножом на незнакомца. Оружие прошло сквозь него, выскользнуло из рук Арсения и с характерным звуком упало на пол. Гость и глазом не повёл, исчез на мгновение и появился в другой части кухни, у окна. Сидел и курил откуда-то взявшиеся сигареты. На секунду всё в кухне застыло: выжидающий Антон, поражённый Арс и шатен, зажавший меж пальцев сигарету с ментолом. Попов часто дышал уже не от страха, а от непонимания происходящего. — Блять! — выкрикнул он, когда мыслей стало слишком много, и они, перебивая одна другую, не давали сосредоточить взгляд на чём-то одном. Антон говорить перестал, лишь шокировано наблюдая за происходящим. Арсений был похож на безумца, на человека, у которого поехала крыша, но это ведь неправда, да? Это всего лишь чёртова магия, которая сводит в могилу Шастуна и хочет того же для Арса. — Блять, объясни, что ты такое?! — воскликнул тот, подскочив к окну, — Что ты такое и зачем ты в моей голове, чёрт тебя побери? — Я, мальчик, всего лишь то, что уже давно исчезло, но отчаянно цепляется за жизнь. Поверил? — издевательски проговорил шатен, а потом испарился, стоило Арсу моргнуть. Он сделал пару шагов назад, упираясь в худое тело Антона. Кажется, он даже спиной мог прочувствовать каждое рёбрышко и любую косточку. Тот обнял его крепко-крепко, прижимая к себе ближе. Так и хотелось прошептать Арсению на ухо: «Ты под моей защитой». Но тогда это была бы ложь, и отнюдь не во благо. Поэтому Антон лишь чмокнул, скорее даже клюнул его в макушку, зарывшись носом в фиолетовые волосы. — Вернулся, — выдохнул он. Ответом ему служила тишина и потерянный, отрешённый взгляд, смотрящий в самую душу волшебника. А потом поцелуй, такой же волшебный, как и парни в этой комнате. Хотя… Со вторым ещё предстоит разобраться.***
Антон не спал, но прекрасно притворялся. Арсений лежал у него под боком и сочинял стихи. Этим делом он занимался крайне редко, но тут эмоции ударили в голову, и мысли сами стали складываться в строчки. Он прислушивался к тихому дыханию, к спокойному биению сердца. Холодные руки мягко поглаживали его бок, вызывая стаи мурашек. Попов устал думать над тем, что с ним происходит, потому что ответов не было, разве что странная фраза, сказанная Шастуном. «Потому что эти чувства не твои». Арсений устал размышлять и строить логические цепочки, искать среди знакомых кого-то давно забытого или умершего. Такого человека не было среди его окружения. Видения стали чаще, это Арс улавливал тоже. Неясно, чем они вообще кончатся и к чему идут, но парень устал. Ему бы в его двадцать один бухать ходить, да по клубам. Ну или ломать кровати с симпатичными девочками, но тут тоже косяк. С девочками не хотелось, рядом же был Антон, а с ним до этого дела как-то и не доходило. Ему по возрасту не положено заморачивать голову видениями, магией и попытками спасти шкуры других. Но, что поделаешь, ему выбор не давали. — Исцели себя, а я справлюсь сам. Мне порезы и шрамы не залечить. Но оно не важно, ведь сотни ран Только твоя смерть может принести. Попов нашёптывал тихонько рифмы, водя пальцем по груди мальчишки, считая его рёбра, чувствуя каждую косточку. Ключицы, плечи, шрамы — выпуклые полосы от стертых звёзд. Арсений не представлял, как он будет без него. Он хочет и любви, и поцелуев, и заботы. Хочет слышать тихое бормотание по ночам и задорный, игристый, как хорошее шампанское, смех. Арс не может сказать точно о любви, ведь она — дело времени, но он окончательно и бесповоротно влюблён. — Этот мрачный мир обещал нам жизнь, Если я тебя сберегу всего. Если б ты меня сразу посвятил, Я б уже спасал тебя так давно. Арсений не представлял, чем обернётся сессия, которая приближалась стремительно и не собиралась никого щадить, да и вся эта история с галлюцинациями мучила голову. Ни к чему хорошему она не придёт, он знал. Руки опускались, и если бы его попросили дать описание своему состоянию, то он бы сравнил его с ветхим домом. Один неверный шаг, и ты уже падаешь с третьего этажа, цепляясь за поломанные доски, всаживая себе в ладони занозы и в итоге проваливаясь в подвал. Иногда Попов даже думал, что хочет вернуть назад свой сентябрь, когда проблем не было, и Шастуна тоже. Потому что первые пришли вместе со вторым, хоть так поначалу и не казалось. Изредка Арсений вспоминал себя из не самого далёкого прошлого. Хотел перекраситься назад в чёрный и забыть навсегда о том, что было. Но это только изредка, потому что Антон целовал его чаще, чем эти мысли появлялись. Тем не менее, сегодня было плохо. Арсений выполз из объятий зеленоглазого и отправился на балкон — курить. Дым прожигал лёгкие до кашля. Густой, серый, тягучий и немного дурманящий никотин сейчас только на руку. Арсений дышал холодным воздухом, который без людей и машин был отрезвляющим. Возвращал в реальность, которая и без того стала слишком мрачной. Холод бил по полуголому телу, умоляя вернуться в комнату, но Арсений стоял и курил. Ему, честно говоря, всё равно. Все мысли были забиты видениями, которые были неясными и вселяли ужас. Попов не хотел, чтобы это происходило с ним. С кем угодно, но не с ним, потому что он эгоист. Антон бы с этим разобрался, он же — нет. Потому что Арс не маг, не волшебник, он — серая мышь с амбициями ребёнка, спрятанными глубоко внутри. Хотелось закричать: «К чёрту всё!», — но это бы перебудило полрайона и Шастуна в частности. А волнения мальчишки Попов хотел меньше всего. — А идея с бухлом не такая уж и плохая, — прошептал Арс. Он стоял и смотрел на горизонт, думая, стоит ли звонить лучшему другу. Хотелось чувствовать жгучий алкоголь на языке, ощущать лёгкость в кружащейся голове и ни о чём не помнить наутро. Потому что так проще, наверное. Попов слабый и бесхарактерный, поэтому он просто стоял на холодном балконе и смотрел на тонкую полосочку постепенно надвигающегося рассвета и никому не позвонил. Запустив руки в волосы, он стискивал фиолетовые пряди до боли. Она отвлекала. Мёрз парень долго и не хотел никуда уходить, потому что на морозе дышалось легче и с этим кусачим холодом к нему возвращалась жизнь. Дверь на балкон со скрипом открылась. Она давно уже была готова слететь с петель, а парни всё никак не могли её починить. Антон, который глазами освещал всё вокруг, аккуратно ступил босыми ногами на бетон. Через мгновение замёрзшее тело Арсения обвили кажущиеся тёплыми руки, пробежавшись по спине и плечам, а потом крепко прижав к себе. Арс украдкой улыбнулся, потому что, чёрт, этот парень необыкновенный. Шастун просто самое яркое солнце в его жизни, ведь в Питере светило на небосводе появляется редко, а это — только его. Да пусть погаснет самая яркая звезда на небе! Арс будет жить, потому что Антон всегда будет рядом. Он прикрыл глаза на мгновение и откинул голову, устроив затылок на остром плече мальчишки. Шастун ухмыльнулся и прошептал, глядя на лёгкое свечение голубых радужек: — Справимся. — Я знаю, — хрипловато ответил Арс. Арсению теория множественных вселенных нравилась. Думать о том, что в другом мире есть такие же Антон и Арсений, которые так же влюблены. Взаимно, безответно, в мёртвых или живых, пройдя все круги ада и не проходя их вовсе. Жаль только, что второго такого Антона в этой вселенной нет. И если пропадёт этот, один-единственный, то это обернётся трагедией, потому что всё, случившееся в этой галактике, навсегда в ней останется. — Я не проживу больше сорока, А без тебя даже с лишним трёх. Я для счастья тебя искал И на гибель себя обрёк. Попов прошептал это с толикой грусти и нескрываемой нежности, а потом зарылся носом в бледную шею, греясь в руках Шастуна и вдыхая его запах. Антон на секунду поморщился, когда почувствовал, что одна звезда пропала. Кажется, та, что недалеко от сердца, потому что оно сейчас билось чаще.