Am I Wrong

Ночью мир за­мира­ет. Вок­руг ца­рит ть­ма, мер­ца­ющая ты­сяча­ми огонь­ка­ми. С вос­хо­дом лу­ны ста­новит­ся так свет­ло, что мож­но с лёг­костью раз­ли­чить си­лу­эты де­ревь­ев, до­мов. На зем­лю па­да­ет их чёт­кая тень, под­све­чен­ная се­реб­ристым све­чени­ем звёзд. Ночью обыч­но так ти­хо, мож­но ус­лы­шать от­да­лён­ные го­лоса лю­дей, лай со­бак или гром­кие тор­мо­за ма­шин. Осо­бым дос­то­инс­твом ноч­ной жиз­ни яв­ляет­ся лун­ная до­рож­ка нег­лу­боко­го озе­ра в дав­но заб­ро­шен­ном пар­ке. Ту­да поч­ти ник­то не за­веду­ет, по­это­му при­шед­ше­му от­кры­ва­ет­ся вид на не зас­ве­чен­ные улич­ны­ми фо­наря­ми и ог­ня­ми за­мер­ше­го го­рода дру­гая ци­вили­зация. Вда­ли от шум­ных до­рог и зас­ве­чен­ных вы­весок. Лун­ная тро­па тя­нет­ся от са­мого го­ризон­та до не­боль­шо­го пе­соч­но­го бе­рега, ко­торый и поз­во­ля­ет оку­нуть­ся в го­дами по­забы­тую ат­мосфе­ру ноч­ной при­роды. Не зря это лю­бимые пей­за­жи мно­гих ху­дож­ни­ков и фо­тог­ра­фов, что рас­пе­ва­ют о та­инс­твен­ной кра­соте, о по­ре раз­мышле­ния, твор­ческо­го вдох­но­вения и са­мых глу­боких мыс­лей и нра­во­уче­ниий. На от­дель­ном учас­тке бе­рега сто­ит ста­рень­кая ла­воч­ка из дав­но прог­нивших де­ревян­ных до­сок. На об­лезлой скамье всё ещё мож­но за­метить ма­лень­кие ос­тров­ки не тро­нутой крас­ки гряз­но-бе­лого цве­та. Как ни стран­но, но это единс­твен­ное мес­то, где я чувс­твую се­бя по-нас­то­яще­му рас­слаб­ленно и рас­ко­ван­но. Лун­ный свет па­да­ет на мой ещё чис­тый тет­радный лист с раз­личны­ми тек­ста­ми пе­сен и прос­то аб­сур­дными мыс­лями. Ка­ран­даш чер­тит на по­лях ран­домные за­рисов­ки лун­ных кро­ликов, по­ка я не мо­гу вы­давить из се­бя ни­чего, кро­ме глу­пых ри­сун­ков. Это са­мое худ­шее, ког­да у те­бя есть всё для че­го-то боль­шо­го, для ка­кой-то об­ду­ман­ной идеи или не­веро­ят­но вдох­новля­юще­го по­сыла, но го­лова упор­но от­ка­зыва­ет­ся ду­мать о чём-то вы­соком и по­этич­ном. Я от­ки­дываю ка­ран­даш с тет­радью в сто­рону, за­куты­ва­ясь в тёп­лое ху­ди с го­ловой, под­пи­рая но­ги под де­ревян­ную пе­рек­ла­дину скамьи. За­рос­шая тра­ва и ко­лючие вет­ки ко­лят но­ги, а прох­ладный хо­лодок из­редка во­рошит рас­трё­пан­ные во­лосы. Я по­думы­ваю пе­рес­тать пя­лить­ся в од­ну точ­ку и по­кинуть столь за­вора­жива­ющее мес­то, по­ка не слы­шу то­роп­ли­вый шо­рох и раз­ме­рен­ные ша­ги в мою сто­рону. Я ис­пу­ган­но обо­рачи­ва­юсь, гля­дя на на­руши­теля по­коя. Я в упор смот­рю на толь­ко при­шед­ше­го пар­ня, что наведался в су­мереч­ный парк в та­кое вре­мя. Он про­ходит к скамье, при­зем­ля­ясь на про­тиво­полож­ное мес­то. Мы си­дим мол­ча, не пы­та­ясь на­чать мо­нотон­ный и сов­сем не нуж­ный ди­алог. Че­рез нес­коль­ко ми­нут по­яв­ля­ет­ся пол­ная лу­на, на ней да­же с та­кого ог­ромно­го рас­сто­яния вид­ны при­чуд­ли­вые ри­сун­ки, соз­данные рель­ефом её несклад­ной по­вер­хнос­ти. За­бав­но. Я чёт­ко ви­жу то­го са­мого лун­но­го кро­лика, он та­кой же, как и на по­лях тет­ра­ди. Я про­тяги­ваю ру­ку, сов­сем не осоз­нанно, ри­сую то­го кро­лика, его мор­дочку и яр­ко вы­деля­ющий­ся уш­ки, что рас­по­ложи­лись на боль­шей час­ти ша­ра, пок­ры­того зо­лотис­той крас­кой. Из-за гус­тых туч я не ви­жу те преж­ние си­ние от­тенки. Они ис­че­за­ют под тя­жёлой за­навесью тем­но­ты. — Ты то­же его ви­дишь? — па­рень пе­ред­ви­га­ет­ся бли­же, за­ос­тряя вни­мание на мо­ей вы­тяну­той ру­ке. — Лун­но­го кро­лика? — я опус­каю тя­желую ла­донь, неза­мет­но гре­ясь теп­ло­той чу­жого те­ла неда­леко от ме­ня. — Ага, — па­рень улы­ба­ет­ся.. до­воль­но стран­но. — Они жи­вут там. Я их лич­но ви­дел, — па­рень ус­тра­ива­ет­ся поудоб­нее на жёс­ткой скамье. — Я ког­да-ни­будь обя­затель­но ту­да от­прав­люсь и прих­ва­чу од­но­го для те­бя. Хо­чешь? — я чувс­твую прис­таль­ный взгляд в свою сто­рону. Мне ста­новит­ся не­лов­ко от это­го раз­го­вора. — Ну да­вай. Один раз жи­вём, — мы си­дим в пол­ной ти­шине, из­редка слы­ша пе­ние свер­чков в без­людных за­рос­лях эфе­мер­ной мес­тнос­ти. — Ну вот! Опять ни­чего не вид­но! — па­рень злос­тно стучит ла­донью по спин­ке ла­воч­ки, ког­да ту­ман­ные ту­чи сно­ва зак­ры­ли мор­дочку лун­но­го кро­лика. — Од­нажды я за­жёг ма­лень­кую свеч­ку, но лу­на всё рав­но не бы­ла та­кой яр­кой, как мне хо­телось. — Мо­жет, на­писать пись­мо лу­не? Гля­дишь, нам от­ве­тят, — я по­тираю за­мерз­шие паль­цы о край по­тёр­той скамьи. — Ду­ма­ешь, она ста­нет яр­че? — Нет. Ка­жет­ся, весь мир ста­новит­ся тём­но-си­ним под влас­тным вли­яни­ем лу­ны. Чувс­тво за­щищен­ности от внеш­не­го ми­ра. Я вды­хаю хо­лод­ный ноч­ной воз­дух, со­бирая раз­би­того се­бя под этим лун­ным све­том. — Ты слы­шишь? — па­рень во­оду­шев­лённо­го под­ни­ма­ет гла­за с го­ризон­та, над ко­торым плы­вёт лу­на. Обыч­но мут­ная во­да пе­рели­ва­ет­ся и све­тит­ся под лун­ным све­чени­ем. Не­уже­ли сам ру­чей при­носит свет ту­да? Спо­кой­ные вод­ные до­рож­ки всё ещё не дви­нулись с мес­та, по­ка яр­кие лу­чи за­дор­но пры­га­ют на тём­ной гла­ди. — Ты это о чём? — от­вле­ка­ясь от яр­ко­го све­та, я чувс­твую вни­матель­ный взгляд, что всматривается да­леко за пределы это­го ос­трав­ка. — Пе­ние, — па­рень ук­ла­дыва­ет за­тёк­шую шею на моё пле­чо. — Ты о чи­риканье? — Ага. Сле­дуя даль­ше в глу­бину но­чи, мы мо­жем ус­лы­шать зву­ки тво­ей пес­ни. Она вле­чёт за со­бой яр­кое ут­ро, шаг за ша­гом. И ког­да лу­на за­сыпа­ет, си­ние от­тенки, ко­торые бы­ли со мной, ис­че­за­ют. — Я не люб­лю сол­нце, — еле слыш­но про­из­но­сит па­рень. — Оно ду­шит ме­ня, я не чувс­твую се­бя за­щище­но ря­дом с ним. — По­тому что ты не мо­жешь ви­деть лун­ных кро­ликов? Па­рень сла­бо ки­ва­ет, ус­тра­ива­ясь по­удоб­нее на мо­ём пле­че. — Ты за­думы­вал­ся, как ей оди­ноко? — Нет. В бе­зымян­ном пар­ке, не­из­вес­тная пти­ца по­ёт: "Где ты?" — У неё же есть лун­ные кро­лики. Они всег­да с ней, — па­рень толь­ко силь­нее всхли­пыва­ют. — Они то­же ис­че­за­ют, Нам­джун, — он про­тяги­ва­ет блед­ную ла­дош­ку, зак­ры­вая ею всю лу­ну, ос­тавляя сла­бый свет с блед­ны­ми звёз­да­ми. — Они вмес­те жи­вут и уми­ра­ют, так же, как и в лю­бом филь­ме, — сквозь его паль­цы я мо­гу уви­деть все тот же се­реб­ристый от­блеск лун­но­го све­чения. — От­ку­да ты зна­ешь моё имя? — Не­уже­ли у та­кого че­лове­ка, что уви­дел лун­но­го кро­лика в не­бе, так ту­го с фан­та­зи­ей? — я без­думно ка­чаю го­ловой, не за­думы­ва­ясь над от­ве­том. Всё бли­же и бли­же под­кра­дыва­ет­ся алый рас­свет. Го­лубой по­лумрак, что оку­тывал всю зем­лю, рас­се­ива­ет­ся. В су­мереч­ном пар­ке лу­на за­сыпа­ет под лу­чами жар­ко­го сол­нца. — На­де­юсь, я по­мог те­бе, — па­рень ука­зыва­ет на пус­тую тет­радку с так и не­закон­ченны­ми строч­ка­ми. — Спа­сибо, но.. я тут по­думал. По­чему ты ду­ма­ешь, что сол­нце не чувс­тву­ет оди­ночес­тва? Рас­свет да­ёт о се­бе знать, ос­ве­щая не­боль­шой пе­соч­ный бе­рег. — На то оно и сол­нце, Нам­джун. Оно све­тит для всех, что­бы все бы­ли счас­тли­вы, ему не поз­во­литель­но быть оди­ноким. Все лю­бят сол­нце, в от­ли­чие от лу­ны, — па­рень улы­ба­ет­ся. — Кста­ти, ты сов­сем не уме­ешь ри­совать лун­ных кро­ликов. Не­из­вес­тный вста­ёт с на­сижен­но­го мес­та, слег­ка ка­ча­ясь под свет­лы­ми бли­ками. Он по­вора­чива­ет­ся и ухо­дит. — Встре­тим­ся на лу­не! — пос­леднее, что я от не­го услы­шал. — На лу­не.. — я пос­ледний раз взгля­нул на ис­че­за­ющую дым­ку се­реб­ристо­го све­чения. Я.. ког­да-ни­будь смо­гу встре­тить Ди­тя Лу­ны вновь?

4 O'Clock