Чонгук всегда придавал большое значение глазам. Как таинственно драматичны могут быть эти влажные сферы, и хотя глазное яблоко не меняется, сердце уходит в пятки от одной мысли, что у кого-то есть оружие — кристальные глаза, способные заставить парня неосознанно поверить в связь сердец. И эта связь отнюдь не уважения, обожания и прочего в том же роде. Она представляет собой серо-асфальтовую ленту, что связывает что-то большее, чем секундное столкновение. Но это проходит и исчезает за ближайшим углом.
Чонгук смотрит в карие глаза, которые с внимательностью рассматривают его в ответ. Его просто влечёт к этому парню с пепельными волосами, как будто это всего лишь ненужная формальность, неподтверждённая очевидность внутренней связи между ними или даже некая тихая прелесть этого незримого моста.
Чонгук так и остался стоять посреди улицы с тяжёлыми пакетами в руках. Незнакомец давно скрылся в людном потоке и, кажется, испарился в воздухе. На секунду Чонгуку кажется, что связанные сердца сильнее, чем дружеские или любовные отношения.
Это не проходит уже которую неделю. Непонятная тяга и безымянная неполноценность ноет под рёбрами, и хочется снова увидеть этого парня, посмотреть в глаза и наконец понять, почему обычный прохожий за долю секунды стал тем, кто небезразличен Чонгуку.
И сколько Чонгук бы не гулял по той аллее, он всё-таки не может разглядеть этого паренька вновь. Он как будто исчез, одаряя возможностью разделить скрипучую боль и странный необоснованный страх чего-то.
Чонгук садится на лавочку и думает, что самое грустное в жизни — это совершенно случайным образом встретиться взглядом с тем, с кем чувствуешь сильнейшую связь, но потом осознать, что вы больше никогда-никогда не увидитесь. Показаться дураком, слабовольным чудилой в своих же глазах.
Лучше бы Чонгук ослеп на секунду.
Connectivity