Troye Sivan - Strawberries & Cigarettes
Когда мы познакомились, ты попросил прикурить, и тогда, кажется, существовали только одинокие сумерки и холодный воздух. Тем тихим вечером мне хотелось отрицать, отрицать, отрицать всё подряд. Пришлось солгать родителям, перепрыгнуть через забор и убежать в темноту. Сомнение щекотало разум, здравый смысл бил ключом и желание вернуться, закрыться в комнате, зарыться в книжки и читать, читать, читать всё возрастало, пока через несколько несмелых шагов не отмерло вовсе. Будто его и не было, этого призрачного страха, что вот-вот и меня поймают, засекут, вычислят и выстрелят в голову, предварительно наняв самого меткого снайпера, специально для тебя. Но нам некуда было идти, чтобы спрятаться от порождённой фантазией опасности, которую я сам себе и внушил. Ведь ты, такой забывчивый и ветреный, забыл ключи в прогретой машине, ибо согреться нам было тогда важнее всего. Как ни странно, я даже был немного воодушевлён этим. Нас не ограничивал кожаный салон, и мы могли вдоволь наговориться, посмеяться, обсудить твою неудавшуюся покраску и новенькую царапинку на родительской тачке. Тогда я не боялся осуждения и непонимания. Людские проблемы ушли на второй план, и были только ты и я. Такие глупые, замёрзшие и счастливые, сидящие на влажной траве недалеко от пустой парковки. Этот странный порыв, или просто повлияла подходящая атмосфера, а, возможно, мой секундный бред и неудавшееся желание. Ты присел и начал смотреть на мои губы. Они дрожали то ли в предвкушении, то ли от страха, что кто-то увидит, или же от того, что это всё может закончиться, и я вернусь в свой мир, выстроенный моими предками и страхами. Ты всего лишь смотрел, а я уже чувствовал твой поцелуй. И знаешь, твои губы как долгие ночи и дневные грёзы, будто сахарная пудра застыла в горле, а кольца сигаретного дыма струились сквозь пыльцы. Я вёл себя как по уши влюблённый дурак, когда схватился за ворот твоей куртки, не желая отпускать эту сладость на языке. Клубника и сигареты на вкус всегда напоминали о тебе. Потому что ощущается свобода. Ощущается жизнь, которую я могу прожить только с тобой, хён. Фары светят на меня, мы разгоняемся под 60, я был дураком, когда как ребёнок высунулся из окна и кричал от наполняющих меня чувств. Клубника и сигареты напоминают мне о чёрных джинсах и карих глазах, нескончаемых зажигалках и конфетах, которые ты так любишь поглощать одну за одной, по уши измазавшись в подтаявшем шоколаде. Ведь я правда не мог насытиться тобой, пока конфета одиноко таяла меж пальцев. Помнишь, как ты объяснял мне, что такое судьба? Ты сказал, что ожидание того стоит, как та ночь на заднем сидении в такси, когда ты пальцами водил по моей руке и утыкался носом в плечо под футболкой. На следующий день от тебя ни звонка, ни сообщения. Но я всё ещё чувствовал твои прикосновения на своей одежде, жадно вдыхая твой одеколон. Я надеялся, что всё изменится, но мы раз от разу возвращаемся к твоим играм, где я влюблённый дурак, а ты выкуриваешь пачки моих дешёвых сигарет. Клубника и сигареты всё ещё напоминают о тебе. Я не могу остановиться, дать сердцу передышку, потому что до сих пор в ожидании бо́льшего, и я не способен избавиться от жажды насыщаться. Насыщаться твоими поцелуями, прогулками, поездками на машине или конфетами с клубничной начинкой. Сладкие грёзы и долгие ночи, сигаретный дым и свобода всегда напоминают о тебе. Даже если я зависим от этого, даже если я путаю любовь с похотью, а пьянство с голосом разума. Я всё ещё- Быть дураком с тобой становится моей привычкой, Хо.Strawberries and cigarettes