Несломленная

Мадшия была прилично встревожена состоянием Ричарда: кто же мог ему причудиться в окне? Девушка аппетитно прожевывала маринованные лисички, а сама размышляла про себя, как адекватно можно трактовать то, что происходит с тем человеком, который на днях признался ей в любви открыто. — Может у тебя температура поднялась? , — забеспокоилась Кумра Хатун за молодого человека, находясь с ним за одним столом, и по общему случаю, — возможно, начались видения и различные галлюцинации из-за этого. Или как они называются? Правильно назвала? , — обратилась с последними двумя вопросами пожилая тетушка к представителям семьи. — С чего вы взяли, что у меня может подняться температура? , — осторожно спросил Ричард у бабушки-опекунши Мадшии. — Так осложнение! , — заявила она, сопроводив степень серьезности дела жестом вытянутой вперед руки, — мало ли что там может быть после твоих ранений-то, Ричард. — Да, да, — поддакнул Мехмет Эфенди, — моя жена чепухи не смолвит. — Простите, вы… считаете, что я сумасшедший? Я вам клянусь. Мадшия, ну вот ты, — повернулся в ее сторону, и она резко прервала трапезу, задержав образ руки с деревянной ложкой над столом, — я своими глазами, собственными, сейчас видел, как там кто-то был! Видел вот, как тебя, Мадшия. — Я вам верю, — ответила Мадшия, и тут же поправилась, — я тебе верю. Я вижу, ты здорово напуган, поэтому… может я схожу, посмотрю, кто там ходит? — Да ты что? , — испугался Ричард, и одновременно с ним Кумра и Мехмет вскрикнули, имея ввиду, что задержаться дома не просто возможно, а необходимо во избежание неблагоприятных последствий, потому что никто не знает, какой злодей или не злодей вовсе подстерегает семью у дома. — Может дверь запрем? , — предложил хозяевам Ричард, даже отодвинул в сторону тарелку со своей порцией. — Ричард, ты меня, конечно, извини… но ко мне Агафья должна будет зайти скоро. Мы с ней договаривались о встрече: поболтаем о том, о сем, а то скучно. Закроем дверь, и она опять подумает чего не того, — отказалась Кумра Хатун. — Так может, это она и пришла? А? , — встрепенулся Ричард, потому что надеялся таким образом отвести дурные мысли. — Нет, — огорчила юношу бабушка, — она обещала прийти ближе к вечеру. Как закат начнется, она и придет. И Ричард огорченно опустил вниз голову, погрузив мысли во что-то досадное, и в то же время опасное. — Да выбросите вы все эти мысли плохие из голов своих, — стабильно ворчливым тоном сказал Мехмет Эфенди, обращаясь одновременно ко всем присутствующим, в некоторой степени и себе, — не надо думать о несчастье. Лучше о хорошем исходе подумайте, тогда и благо к нам притянется. Стамбул. Султанский дворец Топкапы. Джошкунер Паша сидит на тахте своих покоев, и царапает ноготь о ноготь, явно волнуясь. Ожидание прихода ортоломы-Валиде — Дамлы Султан — уже становится для Великого Визиря довольно томительным. Наконец, в комнату раздался стук, и Джошкунер Паша взмыл кверху глаза, стараясь сосредоточиться на том, о чем ему надо будет сейчас рассказывать. — Джошкунер Паша, — вошла султанша, — звал меня? — Проходи скорее, — поторопил женщину Визирь при султане и вежливо указал ей рукой на тахту — место около себя. Дамла Султан присела, убрала собственноручно мешающие волосы-завитушки за спину, отряхнула платье ниже груди и приготовилась внимательно слушать Пашу, так как по пустякам он ее обычно не беспокоит. — Дамла… — начал Джошкунер. — Говори, — уже заждалась супруга султана Абдуллы. — Вот, наверное, и пришло время для того, чтобы с некоторыми проблемами мне помогла ты. Помнится, мы обещали друг другу помогать в жизненных неурядицах. Наверное, пришло для этого время. Дамла Султан неопределенно и неоднозначно взглянула прямо в неспокойный взгляд Джошкунера, который не знал, к какому бы месту в поле зрения пристроиться, а потом, сохраняя свою неудовлетворенность в узде, сказала: — Джошкунер Паша. Я ничего не поняла из того, что ты только что мне сказал. Такое ощущение, будто бы из разных ситуаций вырвал по фразе и составит предложение. Знаешь, я не обладаю телепатическими способностями, и требую нормального, четкого изложения дел. Что случилось? Джошкунер Паша невольно ухмыльнулся, причем скорее над собой, чем над госпожой. — Ну, а если прямо, то султан Абдулла поручил мне расследовать дело с самоубийством Чэллы-хатун, — сказал Джошкунер Паша. — И что не так? , — не поняла Дамла Султан. — Ты действительно не понимаешь? , — спросил Великий Визирь, — хотя… я и сам ничего не понимаю. Не понимаю, на что мне сослаться, чтобы отвести подозрения, чтобы султан решил, что Чэлла покончила с собой действительно по нормальным причинам. — Джошкунер, да что происходит? , — даже разволновалась ортолама-Валиде. — Я не знаю, как тебе сказать. А, может, и не стоит говорить, — замялся Великий Визирь. Дамла Султан приняла более удобное положение на мягкой теплой тахте, обитой дорогими тканями из Стамбула, и сказала Паше: — Нет. Рассказать обо всем, я думаю, необходимо. — Ну раз так… во имя нашей с тобой связи, Дамла, во имя наших чувств и привязанности друг к другу, я хочу, чтобы ты простила меня и помогла мне, — произнес Паша, устремив взгляд куда-то вниз, на свои пальцы. — Тщщ! Да ты что? Тише будь. Услышит еще кто, и все, головы обоих полетят за нашу тайную связь. — А я хочу, чтобы однажды про наши чувства узнали, чтобы все поняли, каких видов бывает в жизни любовь, — говорит Джошкунер Паша. — Все, хватит, — взмыв правую руку, Дамла Султан изобразила специфический жест, дающий понять, что следует замолчать, — ты лучше по делу говори. — Знаешь, Пинар Хатун помогла двоим моим слугам унести тело Чэллы из дворца, — признался Джошкунер Паша. — Что? , — воскликнула Дамла Султан, — ты зачем ввязал мою личную служанку в это черное дело? А? Ну ладно я тебе год назад простила, что ты одолжил их ее личных средств несколько сотен золотых, да, Пинар Хатун хорошее жалование получает, но пойти на такое… — Если бы был выход, — критично отнесся к ситуации Визирь, хоть и не желал открывать своих истинных чувств и глубокого сожаления по поводу случившегося. — Я уверена, если дознаются, Пинар Хатун убьют, — была твердо убеждена в своем мнении ортолама-Валиде Султан, — слуги не могли справиться? Правда?.. Неужели, — с нотками иронии произнесла женщина. — Пинар Хатун верна тебе, я думал, это лишний повод доказать, что мы трое — одно целое, — сказал Джошкунер. — Давай, еще говори больше о сокрытом. Продолжай, — обиделась на тайного поклонника и помощника в делах Дамла Султан, — но потом не падай перед Абдуллой на колени, прося пощадить тебя. Я очень люблю султана. Ты должен мне поверить. Да, я его люблю. Люблю нашу дочь Элу и шехзаде Сууда. Не знаю, возможно, я крупно ошиблась в жизни, как может быть у любого, но я не хочу думать об этом, — открыла душу Паше Дамла Султан, — прошу тебя, Джошкунер, не сболтни нигде лишнего о Пинар. Я тебя заклинаю, чтобы ты молчал. А я сделаю все, чтобы не навести на себя лишних подозрений. — Отлично справляешься, — кокетливо похвалил султаншу Джошкунер Паша. — Стоп, — спохватилась Дамла Султан, явно подумавшая о чем-то серьезном, — а тебя даже не удивило самоубийство Чэллы? Я тебя не поняла, ты ее смерти хотел? — Да что ты такое говоришь? — Извини. Нервная нагрузка так отразилась на мне, — сказала ортолама-Валиде Султан и опустила глаза. Покои баш-Валиде Султан — матери султана Абдуллы — Гюльбахар Султан. Госпожа беззаботно сидит на мягких и красивых подушках, отливающих каштановым цветом, за маленьким столиком, ест рахат-лукум. Дневную трапезу женщины был вынужден прервать стук, раздавшийся в двери. — Войдите! , — говорит Гюльбахар Султан. В покои зашла Севар Калфа, вежливо закрыв за собой дверь, и подошла к султанше: — Госпожа. — Говори, Севар. — Вы знаете, что в гареме недавно одна из девушек — Чэлла Хатун — перерезала себе горло. Тело бедняжки так и никто не смог найти. Никто даже о причинах этого не знает. Она затеяла в гареме интригу с пропажей кольца, которое сама спрятала, дабы, в итоге, мы ее казнили за учинения непорядка и смуты в гареме. Мне стало кое-что известно об этом деле. — Да, Севар, конечно, я слышала, — досадливо произнесла Гюльбахар Султан, лишь только огорченная тем, что творится во дворце, и что порядок не всегда удается держать в норме, — и что же ты узнала? Говори. — Одна из девушек той ночью видела, как тело Чэллы уносли двое слуг, которые в свое время служили в галерее, что ведет к покоям султана Абдуллы и Джошкунера Паши еще. Они пропали. Еще она видела, что там была Пинар Хатун, помогавшая им ликвидировать труп. Я бы самолично допросила ее, но хотела посоветоваться с вами, — рассказала обо всем Севар Калфа. — Угу, значит и Пинар Хатун здесь в чем-то замешала. Интересно. Не стала бы она просто так помогать двум здоровенным слугам унести труп. Во-первых, она бы сначала поинтересвалась, что да как… А Пинар — рабыня нашей ортоламы-Валиде, — проанализировала кратко ситуацию Гюльбахар Султан. Севар Калфа не возмущенно покачала вверх-вниз головой, как бы не желая, чтобы на Дамлу Султан каким-то боком легло подозрение. Хотя и Севар Калфа не служит конкретно ни одной из госпожей правящей династии, она не хочет, чтобы кого-то по несправедливости очернили и придали дурной славе. — Знаешь, а приведи мне сюда Пинар Хатун. Я ее допрошу прямо здесь. Возможно, это ошибка. — Нет, Валиде Султан, — заверила мать Падишаха Севар Калфа, — Ида Хатун уверена в том, что там была Пинар. Она своими глазами ее видела. Даже не знаю, что теперь будет. — Позови ее, я спрошу, что случилось, а там и посмотрим, что будет. — Как прикажете, — Севар Калфа поклонилась влиятельной госпоже и, развернувшись, покинула самые красивые и богатые покои гарема — комнаты для баш-Валиде Султан. В достойное сравнение с ними можно привести лишь опочивальню султана Абдуллы. Севар Калфа прошла через общую спальню и с легкостью разыскала Пинар Хатун, болтавшуюся в жемчужном зале. — Пинар Хатун. Девушка удивленно обратила свой взгляд в противоположную сторону, уставившись на пытливый взгляд Севар Калфы: — Что тебе, Севар Калфа? — Ты пойдешь со мной. Гюльбахар Султан ожидает тебя у себя. Велела как можно скорее привести тебя к ней. — Старшая Валиде хочет меня видеть… — пробормотала себе под нос Пинар Хатун, явно ошарашенная таким поворотом дел, точно гром среди ясного неба, — госпожа сказала, зачем меня хочет видеть? — Конечно, — растворилась в лукавой улыбке Севар Калфа, сделав притворный актерский поклон, — а то вдруг Пинар «Султан» откажется выполнять просьбу самого влиятельного человека в государстве после нашего повелителя, — иронизировала ситуацию Калфа. — Ой, ну что ты начинаешь? Значит, ничего она тебе не сказала. — Придешь, и сама узнаешь обо всем. — Ладно, идем, — согласилась личная служанка ортоломы-Валиде Султан — Дамлы. Деревня Кумры Хатун и Мехмета Эфенди. Ричард сидел во второй комнате домика один. Лицо было помрачневшим, и выглядело уставшим, руки были опущенными, как и голова. Но тут столь плачевную обстановку разбавил приход Кумры Хатун вместе с деревянной бадьей воды в руках. — Вам помочь? , — поднялся на ноги Ричард, готовый оказать свою помощь пожилой женщине. — Нет, спасибо, здесь и сама справлюсь, — Кумра Хатун поставила тяжелую утварь на пол, а потом своими смугловатыми и, явно рабочими, руками она взяла половую тряпку и намочила ее в чистой воде, потом вынула из воды и, что есть мочи, принялась выжимать лишнюю воду из нее. Старушка наклонилась всем своим весом к полу, а здесь и давление повысилось, ноги сразу заболели, в глазах временам даже темнело, но пожилая женщина отлично осознавала то, что в доме по хозяйству ее работу никто не будет перенимать, поэтому, если уж не наведет в доме чистоту и порядок, то никто не наведет его никогда. Таким принципом по жизни руководствовалась Кумра Хатун. — Мне неловко… — тихонько сказал молодой парень. — Что? , — не услышала Кумра. — Мне неловко смотреть, как вы здесь моете пол, убираетесь, а я сижу, как царь, причем в чужом доме. Кумра не сразу ответила юноше. Сначала она улыбнулась, одновременно протирая дощатый пол, а потом похвалила его: — Добрый ты мальчик, Ричард. И бабушка выпрямилась, тяжело вздохнув, убрав поседевшие суховатые волосы с лица, чтобы не мешали: — Душа у тебя добрая. И Ричард засмущался, опустив вниз глаза, однако ему очень нравилось, когда его хвалили. — Могу я вас попросить кое о чем? , — почувствовал, что преодолел порога, кажется, непробиваемого страха и взволнованности, Ричард спросил у бабушки-опекуна Мадшии. На не последовавший ответ Ричард все же выдвинул свою просьбу: — Вы меня выходили, вылечили вместе с Мадшией, я вам очень благодарен. Хотя, конечно, понимаю, благодарность не положишь в кошель, как цену за выздоровление, но… не могли бы вы меня свести с вашей приемной внучкой? — Свести? , — нахмурилась Кумра Хатун, наконец оставив свою уборку. Ричард слегка посмеялся: — Да нет. Это не то, о чем вы подумали, — и тут Ричард замотал в стороны головой, зажмурил глаза, задергал пальцами, явно браня свою неловкость. — Ричард, Господи, да не стесняйся ты так. Я не понимаю, ну съем я тебя что ли, если ты немного будешь откровенным со мной? Ты имел ввиду, что хочешь общаться с нашей девочкой? — Да-да, — покачал головой юноша. — Хо-хо! , — воскликнула в невероятной радости Кумра Хатун, готовая расцеловать Ричарда, — ну, и чего мы стеснялись? Да я ж только рада буду, что Мадшия найдет себе спутника по жизни! И, уверена, Мадшия против не будет. Замечательно. Просто потрясающе. Ричард совсем засмущался. Вдруг, в входную дверь раздался стук. — Ой, это, наверное, Агафья пришла, надо идти открывать. Я… пойду открою, — Кумра Хатун встала с сиденья, открыла двери в главную комнату, и тут же увидела свою приемную внучку — Мадшию. Поведение девушки навевало нехорошие эмоции. Она была взволнована, испугана, смотрела на бабушку, как на дьяволицу, желавшую причинить ей зло. Все дело в том, что она подслушивала разговор ее и Ричарда, и не успела конспирироваться. — Девочка моя, что с тобой? , — поразилась Кумра Хатун. — Ничего, бабушка, ты… ты извини меня. Я лучше пойду в свою комнатку. К тебе там, кажется, пришел кто-то. И после этого стуки повторились. — Вот, — указала Мадшия пальцем на дверь, — наверное, Агафья пришла. Кстати, дедушка на охоте, обещал вернуться поздно вечером. Пой… пойду я. Кумра Хатун отперла дверь и с почестями встретила лучшую подругу. Наступает вечер. Дворец ТопКапы. Ортолама Дамла Валиде Султан сидит в своих комнатах на обитой атласной изящной тканью тахте, беспечно продевая ниточку с иголкой на тряпичном основании. Еще немного, и зеленый листочек будет готов, и вышивка приобретет своеобразную красоту. В покои постучали и тут же вошли. Дамле Султан пришлось оставить свое кропотливое, но тем не менее антистрессовое занятие, и она взмыла кверху голову. Перед ней предстала ее личная служанка. — Госпожа, — поклонилась Пинар Хатун. — Ну наконец-то, Пинар. Где ты ходишь? Я уже сама собиралась идти в гарем искать тебя. Плохие вести? — Н-нет, — мнимо отвечала молодая женщина, тупя взгляд. «Так дело не пойдет» — решила супруга султана и встала на ноги, став подходить к личной прислужнице, на счет которой у султанши возникли пока необоснованные подозрения: — Пинар. И девушка посмотрела на лицо госпожи. Прямо в глаза. — Скажи мне все, как есть. У меня такое ощущение, тебе кто-то угрожал. — Никто. Севар Калфа приходила, — говорит Пинар Хатун. — Чего она хотела? — Сказала, что Гюльбахар Султан меня зовет. Я и пришла к ней. Задержалась у нее где-то минут на двадцать. Пока поприветствовала, пока поговорили, пока расспросила… И Дамла Султан насторожилась: — А зачем тебя звала главная Валиде? Ты ничего не натворила? — Нет. — Пинар, — въедливым голосом произнесла Дамла Султан, отчего бедная девушка аж вздрогнула, — не смей от меня что-либо скрывать. Я все знаю. Ты той ночью, когда Чэлла Хатун убила себя, помогала убирать ее тело из дворца? Так? — Вы все знаете… — скромно проговорила Пинар Хатун. — Об этом тебя расспрашивала Гюльбахар Султан? , — спросила Дамла Султан. Пинар Хатун покивала головой. — А как она обо всем узнала? , — прищурилась ортолама-Валиде Султан, — Севар Калфа что-то знает? — Мне сказали, что одна из девушек, Ида Хатун, кажется, той ночью видела всех нас. Возможно, не так истолковала ситуацию, вот Гюльбахар Султан и устроила допрос. Но она ничего такого не спрашивала, лишь интересовалась тем, что мне было нужно той ночью в гареме, я сказала, что так, случайно проходила, как эта Ида Хатун, — рассказала Пинар Хатун. — Значит, был свидетель. Вот как, — рассудила Дамла Султан, а голос ее так и дрожал, — а чего это ты шасталась по гарему? Приключений искала той ночью на свою голову? — Да я вовсе не преследовала никаких корыстных целей, помогши слугам убрать тело Чэллы. А вообще… я виновата. Полезла туда, куда не стоит. — Ладно, можешь идти, — уже не могла еще что-либо выслушивать Дамла Султан, и она отсылает прислужницу в свою комнатку. Тем не менее, у госпожи сохранились серьезные подозрения и непонимания по этому поводу. Она хочет разобраться. Султан Абдулла выходит из узкого коридора, золотом устланная дорога которого ведет прямиком к покоям Падишаха, и в внезапной встрече сталкивается с Джошкунером Пашой. — Повелитель, — поклонился он. — Джошкунер. А ты мне как раз нужен. Хотел с тобой у меня кое-что обсудить. — Государь, если вы насчет тех бумаг о кораблекрушении, то я ищу. Надеюсь, что какая-нибудь зацепка так будет. Дело с Чэллой Хатун продолжается. Уверяю вас, сподвижник этого страшного деяния будет найден. Я его накажу, а мы узнаем, из-за чего девушка покончила с собой, — переврал все, что только можно, Великий Визирь, лишь бы выиграть еще немного времени. — Хорошо, — сказал султан, — тогда иди, куда шел. Как что-нибудь найдешь или узнаешь, тогда приходи. А пока мне не о чем с тобой разговаривать. Падишах направился дальше по коридору. Голос султана Абдуллы был настолько неоднозначным, что Джошкунер Паша не мог сообразить, то ли злобу он гадкую затаил на близкого друга и помощника во всех делах, то ли все нормально, просто это звучало несколько сурово. Загадка… Проходит ночь. Раннее утро. Деревня Мехмета Эфенди и Кумры Хатун. Свет лунного месяца вынужденно теряется среди пространства посветлевшего неба. Сумерки сменяются зарей. Приятная свежая роса покрыла всю зелень в округе, а также лепестки цветов в мини-саду Мехмета Эфенди. Этой ночью Агафья Хатун осталась ночевать в доме пожилых супругов. Кое-как удалось сыскать место для пяти представителей: полного телосложения Мехмет и Кумра еле влезли на деревянной кровати в главной комнате, крепко прижавшись друг к другу, чтобы никто не свалился на пол, Мадшия спит в углу главной комнаты на кровати, Ричард — на единственной кровати в той комнате, где его изначально выхаживали, а вот Агафья Хатун таких удобств не удостоилась, так как мест больше не осталось, Кумра Хатун достала старую простыню, взбила ее сухими старыми травами, банными вениками и уложила подругу спать на полу. Приятная тишина… Лишь где-то издали еле слышно петух оглашает наступление утра. На улице пахнет свежестью. За одним окном лес, за другим — виднеющиеся вдалеке другие избушки. Мило и красиво. Вдохновляющее освещение и в самом доме, ибо только-только началась заря, лучики слабого красного солнца пробрались через окна, а смешавшись с зеленым оттенком леса, они создали приятную цветовую гамму в доме, что являет особое отличие от дневного освещения. Вдруг, окно дома было разнесено выстрелом. — Что это?! , — вскочил первым Ричард, сразу после этого звука.