Моя путаница. Виктория. Возрождение. Научи меня любить

Недовольно еле открываю глаза, осматриваясь. Напротив уже не сидит Максим Алексеевич, заботливо болтая со мной на разные темы. Однако пару живых глаз напротив все же вижу. Кирилл сидит на стуле, рассматривая меня. — Как ты, Вик? — лицо брата растягивается в непонятном сожалении. — Нормально, Кир, — я легко улыбнулась, немного тронутая заботой брата, — Сколько времени? — Без десяти полночь. — Ты что ещё не в постели? Мама где? — Где-то! Мне завтра ко второму, могу побуянить, — Кир состроил гримасу, — Что за мужик к тебе приходил? — Врач, — мигом ответила я. Кирилл сощурился, недоверчиво меня оглядывая. — Что-то было не похоже, что ты его в первый раз видишь. — Кирилл! У меня итак раскалывается голова, что за допросы? — начиная волноваться, произнесла я. — Просто интересно. Вдруг у тебя появился парень… — Которому почти тридцать? — Ну не знаю. Твоему любимому актеру уже 46, тебе это не мешает расцеловывать телек, когда его показывают, — невинным тоном произнёс Кир. Я закатила глаза. — Ты маме звонил? — поинтересовалась я. — Не берет трубку, а этому гавнюку Виктору я звонить не буду, — брат надул губы. — Я и не прошу. — Тогда я пойду спать? — мальчишка встал, кидая на меня взгляд, полный надежды. — Кир, — вкрадчиво произношу я, — поговори со мной, пожалуйста. Брат сразу же садится, переводя взгляд кристальных глаз на меня. — Тебе плохо? На тебе живого места нет, Вик, — произносит Кирилл, горько улыбаясь. — Все хорошо, — фальшивые слова, вылетающие из моих уст. — По тебе не скажешь. — По тебе тоже. — Я хочу к папе, — словно маленький ребёнок, произносит Кирилл, ожидая моей реакции. — Неудобно как-то к нему просится, Кир, тем более… — Этот выродок что-то сделает с нашей мамой? Я вздыхаю. Брат читает мои мысли. — Я понял, — нарушает молчание Кирилл, кивая, — я все-таки пойду спать. Завтра тебя не будить? — Нет, Кир, доброй ночи. — Я тебя люблю, Вик, — улыбается брат, удаляясь. На душе становится странно тепло и приятно. Захожу в вк, просматривая ленту. Даже не помню, какой сегодня день недели и число. Но чувствую себя намного лучше. Просыпаюсь уже часов в 11, когда дома уже никого нет. Мне грустно от осознания своей жизни. Совсем немного горьковато. Особенно за Кира. Встаю, еле-еле поднимаясь с кровати. Голова невероятно кружится, заставляя меня пошатываться. В глазах мутно, горло опять невероятно жжёт. В таком состоянии я хожу ещё несколько дней. Пока не начинаю потихоньку идти на поправку. Леська забегает ко мне каждый вечер, заставляя смеяться так, что на следующий день побаливает пресс. Но Максима Алексеевича больше не было видно на моих радарах. Наступает понедельник, который я снова пропускаю. Виктор так и не приезжает из командировки, а мама с головой погружена в работу, почти не обращая на нас с Киром внимания. Леська прибегает ко мне сразу после уроков, слишком хитро улыбаясь. — Привет, — подруга протягивает мне мою любимую шоколадку. Я киваю в ответ, приглашая пройти её внутрь. — Я без тебя уже вешаюсь просто, Вика, — ноет девушка, усаживаясь на кухне. — Завтра приду-не переживай, — успокаиваю её я, едва улыбаясь. — Ты пропустила сегодня две алгебры, подруга, — подмигивая произносит Леська, лыбясь. — И ты мне сейчас расскажешь что-то такое об этих двух несчастных уроках, что повергнет меня в шок? — ставя чайник, засмеялась я. — Настя после первого урока алгебры подошла к нему, как обычно, начиная чуть ли не залезать ему в штаны. Адолина наконец это заметила, и они чуть не подрались! Максим отводил их к директору разбираться. Прикинь? — Прям будоражит, — саркастически произнесла я. — Он про тебя спрашивал, — уже более серьезно произнесла Леська. От этих слов холодок прошёлся по всему телу. — Очевидно, — произнесла я, как можно безразличнее. — Не просто спросил «как там Вика», а сказал «ей ничего принести не нужно?». — И? — я выгнула бровь. — Значит, хотел к тебе придти. — Ну и бред, Лесь, — разведя руки, произнесла я. Конечно, говорить Лесе, что математик уже был у меня и даже видел мой лифчик, я не стала. — Совсем не бред, дорогуша! — произносит Леська, съедая меня глазами. — Успокойся, — я налила нам чай, открывая шоколадку. — Я вот не понимаю, Вик. Он так хорош, а ты вообще его не видишь! — подруга помахала головой, кладя в рот шоколад. — У меня есть мозги и чувство самосохранения, — закатила глаза я. — Ну-Ну! Вздыхаю, нервно теребя обертку шоколада. А что я ей скажу? Что возможно я, пребывая в трезвом уме и добром здравии, осознавая, что Максим Алексеевич самый последний кандидат, в которого можно влюбиться, сносит мне иногда голову? Нет. Явно нет. Мои переживания и мысли точно останутся во мне. Леська уходит довольная, оставляя мне кучу домашки. Я, бурча себе под нос ругательства, успешно её делаю, устало откидываясь на стул. Кир в своей комнате опять что-то рисует, запершись. Мама пропадает на работе, нещадно забыв о своих детях. Все, как обычно. Было бы, как обычно, если не злосчастная эсэмэска. «Победоносцева, как ты?» Я бы могла подумать, что это Ян или любой другой одноклассник, который решил поинтересоваться моим самочувствием, но нет. Все внутри кричало, что это был злосчастный учитель с синими глазами. «Завтра уже выхожу в школу» — посылаю краткий ответ я. «А обещала сегодня. Знаешь, как тяжко было с этими балбесами без тебя» — приходит сразу же ответ, постигающий меня в шок. Зачем Вы влюбляете меня в себя, учитель? «Есть же Юдина, она тоже шарит» — отвечаю я, уже более заинтересованно. «По моему предмету нет. До завтра, Победоносцева!» Вздыхаю. Быстро же вы все испортили. Открываю шкаф, выбирая вещи на завтрашний день. Хочется выглядеть особенно. Особенно хорошо. Кожаная юбка и белоснежная блузка с длинными рукавами сами просятся быть завтра одетыми. Утро начинается с неприятного звона будильника, который каждый день достаёт меня своей трелью. Быстро завтракаю в компании Кира, даже не спрашивая, где снова мама, и одеваюсь. В подъезде меня уже ждёт Леська, искрясь от счастья и широко улыбаясь. Вместе мы весело поплелись в школу. Всю дорогу Леська болтала без умолку, но вот это без умолку я не слушала, полностью окунувшись в себя. Внутри все трепетало, сжималось, заставляя меня чуть ли не лететь в школу на крыльях. Настя стояла у входа, покорно ожидая нас с Лесей. Видеть свою «подругу номер 3» мне совершенно не хотелось, то ли из-за того, что она меня раздражала, то ли из-за её подкатов к учителю, из-за которых она меня как раз-таки раздражала. Однако память мне выдавала «у него есть девушка», что я нагло игнорировала. После ОБЖ, на котором мы с Лесей хохотали, должны были быть две геометрии, на которых я шла на ватных ногах, которые подкашивались ещё больше при непосредственной близости к кабинету. Настя прошмыгнула первой, очаровательно улыбаясь математику. Меня могло стошнить ещё прямо на этом моменте, но мой рвотный рефлекс пожалел меня. Он сидел за столом, пиля взглядом каждого входившего в класс, включая и меня. На его лице не дрогнула ни одна мышца, когда я с ним поздоровалась, проходя мимо. Ты не особенная, дорогуша. Эта мысль меня обожгла, заставляя снять «розовые очки», которые я с гордостью носила. — Приятно видеть тебя, Победоносцева, снова в строю, — внезапно развеив мои мысли, произнёс учитель, едва улыбаясь. Я была готова взорваться прямо там на тысячу мелких кусочков. — Мне тоже, — кивнула я, стараясь скрыть бурю внутри меня. Мимо нашей парты прошёл Ян, останавливая взгляд на мне. — О, Вик, привет, — беззаботно пропел парень, подмигивая мне. Леська театрально вздохнула, пуская слюни на парня. — Лесь, подотрись, — едва не засмеявшись, произнесла я. Девушка непонимающе встрепенулась. — Слюни текут, Лесь, — захохотала я, видя недоумение подруги. — Несмешно, Вик! Зря ты его динамишь. Он по тебе сохнет, — обиженно ответила Леська. Именно поэтому ты с ним гуляешь. — Вот именно, Победоносцева, — издевательски произнес математик, — Таверчуткин ни о чем, кроме тебя, думать не может. Я покраснела, отворачиваясь от учительского стола. Сватает меня к другим, значит, самому все-равно. Ну и пусть? Я же сама планировала его игнорировать! Внезапно все мои рассуждения и мысли показались мне невероятно детскими и глупыми. Мне стало стыдно перед самой собой за все напридуманное, и настроение полетело к чертям. Прозвенел звонок, заставляя меня сесть ровно. Сердце предательски громко и часто билось. Победоносцева, ты влюбилась? Осознание реальности меня остепенило. Ему почти 30. У него есть девушка. Ты ему не нужна. И он пришёл к тебе, когда ты болела и сходил за лекарствами. Последний аргумент разбивает все мои трезвые мысли, заставляя утонуть здравый смысл без шансов на спасение. Урок закончился, снова началась перемена, но на этот раз большая-двадцатиминутная. Леська достала клубнику, бананы, а я яблоко и два йогурта. Мы всегда носили еду друг для друга вместе. Только я собиралась откусить яблоко, как голос математика тут же раздался рядом. — Победоносцева, сегодня твоя очередь дежурить. Ты как, сможешь? Или я найду замену, ты первый день все-таки, — тихо произносит учитель. — Смогу, а с кем я? — я повернула голову в сторону математика, чьи глаза упирались прямо в меня. — Сегодня одна, наверное. Леся отпросилась от дежурства сегодня, — произносит Максим Алексеевич, возвращаясь к своей книге. Я поворачиваю голову на подругу. — Да, Вик, забыла сказать. Я сегодня на курсы по истории чешу. Совпало с дежурством. Давай в этот раз ты за двоих, а потом я за двоих? — Леська включила свой щенячий взгляд. — Ладно, — бурчу я, обкусывая яблоко, — должна будешь, Демидовская! — Без проблем, — Леська подмигивает мне, протягивая контейнер с клубникой.