ADAME

      Конюшня около дворцового сада была едва ли не единственным местом, где Тали могла чувствовать себя в безопасности. Лошадей девушка любила еще с детства и никогда не упускала возможности, чтобы провести с этими потрясающими животными несколько минут своего дня. После ночного противостояния Советницы и Королевы, в котором она явно стала пушечным мясом, Тали как никогда нуждалась в спокойствии.       Волосы густой косы, которая расположилась на левом плече, неосознанно перебирались руками из-за подступающих воспоминаний, а небольшая корзинка с сочной морковью сильно качалась из стороны в сторону. У конюшен, как и обычно, никого нет, что не могло не радовать юную особу. Поставив, взятую у Джина корзинку, на землю, Тали принялась кормить лошадей, тихо нашептывая им волнующие ее вещи. Молчаливые слушатели покорно склонялись к вкусным угощением и строптиво качали головой. — У вас закончилась вода. Сейчас, — девушка, взяв железное ведро, подошла к небольшому источнику близ стойла и набрала чистой воды, — держите, мои хорошие, пейте. — Вы всегда разговариваете с лошадьми охотнее, чем с людьми? — Неизвестный голос заставил Тали подскочить на месте и неосознанно ухватиться за гриву одного из коней. Повернувшись в сторону раздражителя, она обнаружила, что это тот самый телохранитель главнокомандующего армии Эдема, и девушку снова затрясло. — Не беспокойтесь, пожалуйста. Я не трону вас.       Его слова совершенно не успокоили ее. В попытках сгладить ситуацию Хосок решил приблизиться к девушке, но этим, лишь еще больше напугал. — Что же мне делать. Вот, точно, смотрите, я кладу свое оружие на земле, после этого я могу подойти? — Он опускает на траву шпагу, не отрывая глаз от молодой особы. Вся эта сцена вызывает у него смех, и он улыбается, впервые, за долгое время, — Вы такая пугливая. — Интересно, кто же виной этому. — Девушка, наконец, подает голос. — Вы не любите людей в форме? — Я не люблю Эдем. — Смелое заявление. — Имею право говорить подобное. Эдем причинил мне много неприятностей. — Значит, на то были веские причины, королевский астролог. — Парень нарочно упомянул именно статус девушки во дворце, ссылаясь на ее причастность к магии. Этим, казалось, он и оправдывал возможное бесчинство Эдема. — У Эдема всегда и на все есть свои веские причины. — Вы позволите? — Хосок медленно подходит к девушке и вытаскивает из ее волос солому, — Любите лошадей? — Да. — Я тоже люблю. Мой отец был смотрителем конюшен в семье Мин. Лошади — самые потрясающие животные, вам так не кажется? — Они очень умные, — девушка наблюдала за тем, как этот молодой парень кормит черного, как смоль, коня и не могла поверить, что Эдемовский выродок способен на такое, — умнее, чем некоторые люди. — Надеюсь, это вы не про меня? — Кто знает, — и снова лицо парня озаряет улыбка. Такая теплая и яркая, что невольно вызывает улыбку и на лице самой Тали. Она не должна чувствовать себя спокойно рядом с этим человеком, но, почему же тогда ей совсем не хочется убегать. — У вас красивая улыбка. — У вас тоже, Хосок, кажется? — Да, а вы? Тали? — Да. — Очень приятно познакомиться. Теперь у меня есть друг в этом огромном, нелюдимом замке. Это не может не радовать.       Под журчание воды и легкий, пробивающийся сквозь тучи, солнечный свет они уже вместе кормили лошадей и расчесывали спутавшиеся гривы, никто не пытался перейти черты светской беседы, но, признаться, столь приятное общение было для двоих в новинку. — Так вы выросли в семье главнокомандующего? — Можно сказать и так. В семье Мин мне дали мне образование и обеспечили мою семью взамен на охрану их сына. — Должно быть, ваша семья скучает за вами. — Я навещаю их, как только появляется время. А вы, что насчет вашей семьи? — Мы с матушкой выросли в небольшом городке, у нее был свой книжный магазин, там я и научилась читать. Жили тихо и скромно, пока меня не забрали… — Кажется, мы договорились обходить данную тему стороной, но, если хотите рассказать об этом… — Нет. Просто потом я оказалась во дворце. Живу здесь уже порядком пяти лет, помогаю королеве и всем, кто попросит. — Значит, и мне будете помогать? — Не исключено, — Тали мило улыбается и отворачивается к лошади в попытках скрыть свое смущение. До этого момента, единственным мужчиной, бывшим в поле ее внимания, являлся Намджун. А сейчас, чувствуя, как легко ей может быть и с другим, девушка изрядно стеснялась. — Приятно слышать, Тали. — Ох, Иви бежит, что-то случилось? — Тали, я как знала, что ты здесь, тебя зовет Господин Намджун. — Я нужна Намджуну? — Девушка расплывается в улыбке, быстро откладывая щетку и отряхивая подол юбки, прощается со своим собеседником. — Спасибо за проведенное время, Хосок, но мне нужно идти. — Конечно. Мы еще встретимся. — Обязательно.       Тали уже и забыла, когда в последний раз отказывала Намджуну в просьбе, ей казалось, что это лишь малая часть того, что она обязана сделать для этого мужчины за его доброту. Когда девушка только появилась во дворце, библиотекарь стал первым и единственным человеком, который понял и принял ее. Он сделал все, чтобы Тали чувствовала себя в безопасности, хоть этого оказалось и недостаточно. И теперь, снова подбегая к кабинету Намджуна, девушка была в предвкушении очередного задания и своего любимого учителя, однако, в кабинете ее мало что обрадовало. Нет, она была безусловно рада видеть Намджуна, но вот Советница в эту приятную обстановку никак не входила. Большинство людей думали, что Тали до смерти боится Эсен, и такое мнение было явно на руку астрологу.       Было бы глупо говорить о том, что Тали не испытывала страха перед Советницей, но, на самом деле, причиной, по которой девушка так отчаянно старалась избегать любого контакта с Эсен, являлись способности эмпата у юной девушки. Каждая минута, проведенная рядом с Советницей, в последствии становилась причиной недельных болей во всем теле у Тали. Она не могла объяснить, почему только с этой женщиной она испытывает подобные чувства, ей не были известны факторы, вызывающие эти боли. Однако, Тали знала одно, Советница испытывает неподъемную душевную боль под всей своей бравадой. — Добрый день, Советница. Ты меня звал, Намджун? — Да, присаживайся, пожалуйста.       Беспрекословно слушаясь Намджуна, девушка села в кресло напротив него. Эсен даже не повернулась в сторону Тали, продолжая прибывать в своих мыслях, а девушка, тем времен, уже начала чувствовать покалывание в ногах и нарастающую боль в области затылка. — Я понимаю, что твои способности не поддаются контролю, и ты не можешь вызывать их по своему желанию. К тому же, иногда они плохо влияют на… — О, боги, Намджун, хватит с ней сюсюкаться. Тали, нам нужна информация о главнокомандующем Эдема.       Советница, впервые за все время пребывания Тали в замке, обращается к ней за помощью. За серьезной помощью. Видимо, Эсен действительно в безвыходном положении, раз прибегает к подобным мерам. Внешний вид Советницы говорит об усталости физической, а Тали щурится и сживается от ее усталости моральной. — Не обязательно показывать всем своим видом, насколько я плохо выгляжу, Тали. Так, ты поможешь нам? — Извините… Но я не умею вызывать свои силы. Это приходит само собой. — Попытайся научиться прямо сейчас.       И по немыслимым причинам девушка соглашается. Смотрит на Намджуна, который обеспокоен состоянием своей подопечной, но делать нечего, помочь любимому покровителю — дело чести. Тали закрывает глаза и пытается сосредоточиться на чертах лица Юнги. Близкое присутствие Эсен сбивает, потому что способности эмпата сильнее способностей ясновидящей. — Ничего не выходит.       А в ответ молчание. Девушка открывает глаза, но вокруг только темные стены. Подобное случается не в первый раз, и она прекрасно знает, что сейчас будет. Видения о главнокомандующем начинают беспорядочно носиться вокруг Тали, ей лишь остается судорожно запоминать отрывки из его жизни. Это длится всего несколько секунд, но, кажется, будто целую вечность.       — Тали, Тали, приди в себя! — Девушка снова открывает глаза, но, в этот раз, она все-таки в кабинете у Намджуна, который склонился над ней, — Ты в порядке? — Да, что со мной было? — Тебя затрясло, и я подумал, что ты в опасности. — Со мной все хорошо, не переживай, — она мягко посмотрела на мужчину и медленно перевела взгляд на Советницу, — я узнала немного, но, надеюсь, это пригодится Вам. — Рассказывай. — Он бежал из семьи под крыло Эдема в двенадцать лет, и с этого времени, на его руках столько крови, что можно омыть весь дворец. Его отец был дипломатом при старом короле. Ваш брат видел его на поле боя при битве за Жемчужный утес. Мать убита зверем на его глазах, и по заявлению Эдема стала мученицей. Он до одури верен своим принципам и уставу Эдема. Играет на пианино. Это все, что я могу вспомнить сейчас. Девушка снова скорчилась от боли и подступающая тошнота излилась на деревянный пол. — Намджун, морфий… Пожалуйста. — Сейчас.       Содержимое небольшой скляночки выливается в рот девушки, и через несколько минут боль притупляется, давая возможность Тали продолжить. — Он знает про всех людей в замке, которые хотя бы косвенно связаны с магией. И про Вашу семью, Советница, он тоже знает. — В этот момент Эсен улыбается, а Тали даже морфий не спасает от того, что творится с ее телом. — Тали, что происходит, что с тобой? — Советница, вы можете уйти, мне нужно прийти в себя? — Да, я узнала все, что хотела. Спасибо. Намджун, позаботься о ней. Если что-то нужно будет — скажи. — Эсен застывает в проеме двери, поворачивается на Тали. — Хорошо. — Тали? — Да. — Какое мне платье сегодня надеть? — Синее. Он любит синий цвет.       Советница покидает комнатку, и с каждым ее шагом, Тали чувствует, как снова может дышать. Намджун носится перед ней, словно повитуха перед роженицей, но Тали может лишь думать о том, чего не сказала Советнице. Будущее должно оставаться нетронутым, пусть даже его сокрытие грозит смертью.

***

      Оживленные и привычно громкие улицы королевства сейчас были не просто пусты, но пугающе одиноки. Солдаты Эдема, прибывшие около полудня в столицу стали причиной того, что большинство напуганных людей, попрятались по своим домам. Не был слышен детский смех, а осенняя ярмарка тканей угрюмо оповещала всех посетителей о закрытии. Добившись отправления стражей Эдема в старый дворец для постоянного места пребывания, Старшая Советница, хоть и не сильно, но уменьшила страх населения. К тому же, любовь наследника ко всякого рода развлечениям, сейчас была, как нельзя, кстати.       Тэхён затеял очередной бал в честь своего восхождения на престол и начала сотрудничества с Эдемом. А, как известно, народу только и нужно, что хлеба и зрелища. К закатному солнцу от страха и опасений мало что осталось, с помощью подосланных глашатаев королевскому двору удалось убедить простых горожан в их полной безопасности, а устроенные для них пиршества лишь укрепили позиции короны.       Во дворце же лишь сторонники Эдема чувствовали себя в безопасности. Несмотря на то, что большинство солдат отправились в старый замок, части из них было приказано остаться для поддержания порядка в столице и охраны короля. Теперь каждый коридор был заполнен фанатиками в армейской форме, а бывшая охрана короля была буквально сослана из дворца на окраины города. — Лиён, где мой брат? — В церкви, госпожа Старшая Советница. — Как давно? — С самого утра отпросился у наследника и не появлялся до сих пор, — единственным местом, которое было неприступным для стражников Эдема, оставались покои Эсен. Об этом позаботился сам король, чем сильно облегчил жизнь девушке, ссылаясь на наличие личной охраны у последней, — Советница, Вам стоит поспешить. — Теперь бал и без меня начнется, Лиён. Принеси платье, я сама оденусь.       После исчезновения Чимина, Чонгук стал сам не свой. Постоянные походы в собор, скрытность и нескончаемые тренировки, — все это вызывало у Старшей Советницы непонимание. Чонгук до безумия был привязан к своей сестре, но практически полгода назад перестал как-либо контактировать с ней, все свое время посвящая исполнению прихотей наследного принца. Недосказанность и отстраненность были непосредственно связаны с Чимином, но докопаться до истины Эсен так и не смогла, каждый раз упираясь в стену, название которой «молчание».       Не имея возможности видеться с братом, Эсен предприняла все возможные меры относительно его безопасности. Однако, не будучи религиозной, она относилась с осторожностью к единственному месту, куда не могли проникнуть её глаза и уши. Собор Эдема, возвышающийся в центре столицы, был именно тем местом, которое вызывало большинство опасений Советницы. И дело было не столько в их варварских традициях и странных обрядах, сколько в её брате, который стал частым гостем у подножия Создателя.       Огненное закатное солнце опалило облака, и, приближаясь все ближе к земле, оповещало всех жителей о наступающем вечере. По дворцу бегали слуги в попытках все успеть; тронный зал осветился свечами и наполнился приятными запахами свежеприготовленных блюд, за оформлением которых следил сам Джин. Он медленно передвигался на коляске по залу, и скованность в движениях страшно напрягала его, однако, он уже привыкал к своему новому образу жизни. Смирившись со своим горем, после почти полугодовых попыток восстановления с помощью Намджуновых средств, мужчина стал смотреть на все по-другому. — Кто вынес сюда безе? — Это была я, — маленькая девочка лет десяти стояла перед ним, опустив голову, тихо перебирая подол платья, — простите меня, Господин Джин. — Ты еще мала и глупа. Рано тебе еще выходить в залы. Отнеси безе на кухню и оставайся там.       Да, Джин стал смотреть на все по-другому, и даже его излюбленные дети, которых ему так нравилось баловать сладостями, теперь стали вызывать у него только раздражение. Он снова двинулся в угол тронного зала, где ему было положено находиться, ведь теперь он никогда не станцует.       Тем временем до бала оставались считанные часы, но хозяин сего торжества был занят совершенно иными развлечениями. В комнате, с дорого обставленной мебелью из красного дерева, где все было обшито красным бархатом, а золото, словно лилось рекой, легкие хлопковые чулки разлетались в стороны, как бабочки. Тэхён бегает по комнате за обнаженными девушками, как странник за лесными нимфами, в попытках заполучить одну. Высокий женский смех раздается в покоях в момент, когда одна из куртизанок скользит по подолу собственного платья и падает на пол. — О, Ваше Величество, Вы поистине великолепны в салочках. Мои ноги подкашиваются от вас. — Девушка хитро улыбается, прикладывая к губам свой темный палец, попутно раздвигая прелестные ножки. — Возможно, вы еще раз поймаете меня. — Нет, сначала меня, — небольшая рыженькая девушка прыгает на принца сзади, кусая за обнаженное плечо, — вы так мало уделили мне времени, хозяин. Я так скучаю без вашей ласки. — Девушки, у нас еще куча времени. Я займусь всеми вами.       Тэхён протяжно вздыхает и припадает к губам одной из девушек, жадно смакуя ее, а после, резким движением отправляет на кровать. Пальцы играют с девичьим телом, как только вздумается, а истошный, слащавый и такой наигранный стон вызывает еще больший прилив возбуждения. Тэхён приказывает двум другим бестиям присоединиться. Сегодня они будут обслуживать его. Сегодня они будут любить только его, и никого другого. Золото за любовь. Наплевательски смешная цена. Принц извивается и стонет от удовольствия, словно девственница на супружеском ложе. Вино давно ударило в голову, притупляя мысли, но разогревая чувства. Девушки точно знают, за что получают свои деньги.       А вот непрошенный гость, чей стук в дверь вывел, находящего на пике Тэхёна из транса, сейчас точно не ведает, что творит. — Я просил не отвлекать меня! — Громкий крик вперемешку с оргазмом больше был похож на скулеж. — Ваше Величество, это Чон Чонгук. — Чонгук-и? — Принц скидывает с себя брюнетку, улыбаясь, как ребенок, — девочки, это Чонгук-и, он вам понравится. Впустите его.       Дверь медленно открывается, и в покои принца входит заметно исхудавший стражник. Его стеклянные глаза не отражают практически никаких эмоций. Он молча смотрит на Тэхёна и делает низкий поклон, уже по привычке. — Чонгук-и, я так рад тебя видеть. Ты так надолго оставил своего принца. Нехорошо так поступать. — Тэхён ластится к стражнику, стараясь сделать свой голос максимально детским. Но в ответ не получает никакой реакции, кроме затертого «Извините, Господин».       Холодность и чопорность Чонгука, которые проявились после исчезновения Чимина, распространились на каждого во дворце. Однако, новый наследный принц принимал подобное поведение просто за военную выдержку. Техён обманывал себя, считая, что его любимая игрушка — Чонгук теперь полностью в его распоряжении. — Посмотри, что за чудные девушки в моих покоях, Чонгук, — принц расставляет руки, а за его спиной, сверкая оголенными телами, стоят три особы, -ты такой грустный, может, присоединишься?       Чонгук фыркает и отворачивается от омерзения, не в силах скрыть свои чувства. Похоть — это порок, а от пороков нужно избавляться. Так говорит Создатель. — Ваше Величество, бал через час. Вам следует подготовиться. — Ох, ты как всегда прав, мой Чонгук, — наследник хватает Чонгука за скулы и поворачивается на себя, процеживая сквозь зубы «не смей отворачиваться», — девушки, вам пора идти. Встретимся позже. — Но, повелитель. — Я сказал, пошли вон!       Техён не отводит помутневшего взгляда от своего стражника, все естество Чонгука напоминало наследнику о старшем брате, который всю жизнь отнимал все самые лучшие игрушки. Но одна — самая драгоценная, теперь в руках избалованного принца. Вся в его власти.       Девицы, напуганные истерическим поведением своего короля, выскакивают из покоев, захватив разве что нижнее белье, и скрываются за стенами дворца. В покоях царит тишина, а Чонгук все продолжает смотреть в эти, опьяненные жадностью и похотью, глаза. — Ваше Величество, мне стоит проверить готовность зала? — Да, ты можешь идти. Служанки меня оденут. — Слушаюсь, Ваше Величество. — Чонгук. — Да, Ваше Величество. — Будь верен только мне, понял? — Как и всегда, Ваше Величество.       И солдат молча выходит из комнаты, запуская в нее прислугу. Он верен своему королю, но это не значит, что он не может испытывать к Тэхёну отвращение. Невозможно любить того, кто насмехается над наставлениями Создателя, кто не отдаёт дань смирению и находится во власти похоти и соблазнов.       Чонгук проходит по темным коридорам, не обращая внимания на вновь прибывших стражников Эдема. Ему нужно исполнить приказ, и только этим сейчас занята голова солдата. — Чон Чонгук? — Голос незнакомый, но, по какой-то причине неприятный, — Это же Вы, Чон Чонгук, старший капитан артиллерии королевских войск? — Да. Но, кто вы? — Мин Юнги. Мы бились с вами против Древинов на Жемчужном утёсе, если не ошибаюсь, вы тогда получили ранение. — Господин Главнокомандующий, — Чонгук отдает честь и всматривается в изменившиеся черты, — извините, не узнал. Да, тогда я получил небольшое ранение. — Вольно, солдат. Однако, не думаю, что ранение в сердце можно называть небольшим. — Меч не достал до сердца. — Приятно слышать. Ваши навыки поистине интересны, было бы большой утратой потерять такого солдата. — Вы переоцениваете мои способности. — Не уверен. Так, что же вы тут делаете? — Я — главный телохранитель Его Величества. —Неудивительно. Идете на бал? — Только в качестве охраны. — Тогда там и поговорим, как известно, светские беседы лучше вести именно на таких мероприятиях.       Юнги хлопает по плечу Чонгука и проходит дальше по коридору, а внутри у солдата словно все переворачивается. Он вспомнил, где слышал этот голос, как и то, что этот голос сказал ему перед, казалось бы, неминуемой смертью.

«Я знаю, кто ты, гнусное отродье»

      Но, почему же сейчас главнокомандующий ничего не сказал, никак не отреагировал. Что задумал этот выродок? Чонгук смотрел вслед Юнги, пока тот не исчез за ближайшим поворотом, и только после этого, парень снова вспомнил о своем приказе, уходя прочь от места неприятной встречи. Господин главнокомандующий, тем временем, уже добрался до своих покоев, где его ждал Хосок. Кипы бумаг и огромное количество снаряжения, — именно этим была заполнена комната. — Хосок, дела в столице обстоят хуже, чем мы могли предположить. Отправь вести в штаб. — Я ничего не узнал от астролога. Она — бесполезна. — Как я и предполагал. Это всего лишь твой интерес, друг мой. — Да, господин. — Вампирское отродье ходит по коридорам дворца, оскверняя все, чему мы присягали на верность. Ты помнишь его. Чон Чонгук. Жемчужный утёс. — Тот мальчишка. Да, я помню его. Он здесь? — Да. И он — главный телохранитель этого сопляка- принца. Задача усложняется. — Чем же? — Повлиять на королеву и принца — дело нескольких месяцев, а вот, если они держат при себе таких тварей, как Чонгук, а я уверен их немало, тогда нам придется изрядно постараться. — Но ведь наша задача состоит в другом. — Хосок, любое наше действие должно привести к уничтожению скверны. И чем меньше мы затратим на это ресурсов, тем лучше. — Понял вас. — Ты нашел хоть что-то про нее? — Все записи скрыты, Господин. Ничего о ее детстве. Есть информация только после ее появления во дворце. — Слишком странно. Зачем королю скрывать информацию об своей же Советнице, — Юнги, перебирая бумаги, кинул взгляд на новую шелковую рубашку, — хорошо. Я сам ей займусь. — Вы все-таки пойдете на бал? — Придется. Хотя после стольких лет отшельничества я изрядно растерял навыки светской беседы. — Думаю, это у вас в крови. — Нужно отправить вести, Хосок. А после, мы собираемся на бал.