***
— Ну… С нашими гостями пока что разбираются, а значит, мы можем перейти к другой проблеме нашего аниме! — радостно завил Саотоме, смотря на Ринго и Хюго, сидящих около него, — Так почему бы нам не помочь дорогой сестре Нанами?.. М? Как думаете? — Боже, неужели это то, о чем я думаю? — вытер пот со лба платочком русоволосый. — Эм… я конечно не знаю о чем ты именно думаешь, но ДА ИМЕННО ЭТО! — О, великие БТС! Я кажется догадался о чем ты говоришь! — округлил глаза Ринго (хотя куда еще больше?). — Так значит это то, о чем я думаю? — Я не уверен, но я похоже так и думаю… — Ребят… а вы уверены, что вы думаете именно о том, о чем нужно думать? — Мы никогда не в чем не уверены. — Ну… это заметно… — В любом случае, — коварно подытожил директор, — Как насчет дать девушке капельку «свободного выбора»?..***
Неожиданно Харуки проспала завтрак и благополучно проснулась только во время обеда. Вскочив с постели, она перевела взгляд на соседнюю кровать. Старшей сестры не было, а она так хотела с ней поговорить. Но, видно, не судьба — то у нее дела, то Дороти не видно. Казалось, будто девушка и вовсе не удастся обсудить их сложные отношения после последнего разговора. Но, все же, Нанами младшая была рада тому, что при первой встрече, пусть и прошло больше недели. Одеться и умыться не заняло у девушки не слишком уж много времени, и та, причесав свои рыжие короткие волосы, выпорхнула за входную дверь комнаты, словно бабочка. Но, фосфорные глаза героини «неожиданно» наткнулись на корзинку около дверцы в ее комнату. Девушка вздрогнула. В корзине лежали цветы, причем это были не белые лилии или желтые тюльпаны (хотя, может быть это и наоборот хорошо, кто знает…), а красные красивые розы, которые были очень аккуратно сложены. А прямо на них, лежал белый конверт с надписью «Моей дорогой Нанами». Рыжеволосая явно находилась в ауте. Сначала он вообще хотела обойти сея «находку» стороной, думая, что это адресовано ее сестре. Но… почему-то она ее не открыла?.. Конечно, возможно, она не заметила подарок, или по-проста его положил кто-то недавно… но в конце концов любопытство девушки взяло верх. Ей же тоже нужно знать, с кем встречается ее сестра?.. (хотя сама свои отношения наладить не может. Прям как я, ток без ухажеров Т.Т) Юркие ручонки потянулись к «посылочке» и быстренько вытащили оттуда заветное письмецо. Осторожно открыв его, Харуки мгновенно прочитала содержимое, которое состояло всего-то из нескольких строчек. Зато таких… от которых девушка опятя застыла в шоковом состоянии: «Моя дорогая любовь всей моей жизни, а именно Харука Нанами… Я так долго и безответно наблюдал за тобой, страдая… Но я не выдержал. О, Богиня, утоли мой жаркий юношеский пыл, который ты разбудила во мне!.. Приходи ко мне сегодня ночью... Жду тебя, Аноним.» И не слова больше. Ни адреса, ни имени, ни каких-либо пояснений и инициалов. Кто и что это написало, Нанами младшей было определенно неизвестно, да и подчерк девушка могла вычислить плохо, но то, что письмо было адресовано ей, сомнений точно не осталось. Тело девушки все еще тряслось от странных ощущений. В первые моменты к ней в голову залез только Рен со своей фирменно пошленькой ухмылочкой, но эти мысли тут же пропали оттуда, ибо таких вот «козочек» у того хоть ложкой… ковшом греби, не выгребешь. Ну, или наш рыжик настолько сбрендил, что решил соврать собственного композитора, хотя это все-таки вряд ли. Девушка еще несколько мгновений тщательно перебирала в голове над мыслями «И кто же это мог, сцука, быть?». Не знамо как, а в следующую секунду в сознание Нанами младшей пришел силуэт всегда замкнутого и смущенного при ее появлении Масато, которого, она так старательно игнорировала в этом плане, надеясь, что ей просто это все «показалось» (ай-яй-яй, девчонка…). Может быть, это сделал именно он? ну, или так, по-крайней мере, надеялась рыжеволосая. А не проверить ли ей это прямо-таки сейчас?..***
(здесь должна была заиграть та самая мелодия из Розовой Пантеры) Не церемонясь, девушка настойчиво и самоуверенно постучалась в «злополучную» загадочную дверь, молясь и крестясь, чтобы в комнате не было второго жильца. Но удача была на ее стороне (и тут я бы поиздевалась над гг, из серии, мол, и в комнате вообще никого не оказалось, но уж слишком долго автор тянул с ромэйшеном, так что вот вам), поэтому через некоторое время под нечто раздраженное, больше походящее на крик дохлой души, дубовая дверца отворилась, а из щелки показался заспанный синий глаз, и мужским голосом вякнул что-то вроде: — Ну, что, проверил? А я ведь говорил, что у нее не меньше трешки… — секундное дохождение, — Ой, — было ясно, что парень сильно покраснел, ибо быстро захлопнул дверцу прямо перед носом Нанами младшей. — Это вы про кого так? — невинно поинтересовалась Харуки, ожидая всего чего угодно кроме следующего: — Про тебя, — после чего в комнате раздался оглушительный грохот и подобие плача, видимо, до парня доперло, что он сказал. — ЧТА? — теперь настало время покраснеть и Харуки, но на этом она решила не останавливаться, — А записка от тебя? — Какая еще записка? — пугающим голосом, протянул брюнет, выглядывая показываясь уже полностью, прикрывая ушибленный лоб рукой, а на его лице… творилось что-то ужасающе-перепуганное… — Ну, вот эта, — не в лоб, а в глаз, заявила рыжеволосая, показывая парню бумажку, пока тот ошарашенно ее читает. — Откуда?.. А причем тут… — странно глянул на нее парень. — Ну… я подумала, ты же у нас типа поэт-специалист, Пушкин во плоти, вот и решила… — отстраненно ответила та, с совершенно непринужденно-спокойным лицом, будто говорила будничные вещи. — Подожди… Короче, заходи! — покраснел снова Хидзирикава, приглашая Нанами младшую внутрь своего жилища, — Давай, рассказывай, что да как… Ну, девушка и рассказала. Не, ну, а что? Уж слишком подозрительно себя этот Масато вел, по отношению к ней, точно к ней что-то чувствуя. Пусть напрямую выскажет, что о ней думает, чего таить-то? А то все никак никто додуматься не может, а даме первой нельзя признаваться, ибо грешно! А потом, как признаются, быстренько отчитает их по всем правам того учебного заведения… Ну, или может потом как-нибудь… За своими собственными коварными мыслями девушка уже и не замечала, что именно рассказывает, так что не обратила внимание ни на удивленно-пришибленный взгляд оторопевшего Масато, ни «неожиданно-как-появившегося-в-сея-комнате-второго-жильца», с той самой фирменной пошлой лыбой: — Так, что! Если хочешь признаться мне в своих чувствах, то сделай это ПРЯМО СЕЙЧАС! — и тут до Харуки тоже доперло, что она только что несла и закрыла рот руками, под насмешливые возгласы Рена «У-у-у-у, как все запущенно-о-о…». Но резко в шоковое состояние ее вогнал и Масато, которой, встав на одно колено, с каким-то умиленным взглядом, проговорил, будто у него появилась во что-то надежда: — Я люблю тебя, выходи за меня! — ЧТА??? — на этот раз в шоковое состояние впал рыжий саксофонист, упавший под кровать. — Подождите… — не понимала ситуации Харука, — Вот так прямо сразу же? — Ну, я давно хотел… — ПОДОЖДИТЕ! — прервала его композитор, медленно ретируясь к выходу, — М-мне нужно подумать… — Подожди! — на этот раз выкрикнул глагол Масато, но девушки уже и след простыл, оставив парня наедине со своими мыслями и полумертвым Реном под кроватью.***
— Как-то все быстро свершилось, надо будет Дорати о таком предупредить, — промямлил Хюго, явно не ожидавший такого расклада событий. — Хотя, конечно, тему с письмами мы немного загули. Их чего-то много стало. А повторяться не оригинально… Хотя, Саотоме, я впечатлен твоим умением так замечательно и горячо писать любовные признания. Признавайся, — хихикнул невинно Ринго, — Ты где-то тренировался?.. — Ну, вообще-то, это письмо писал не я. — В смысле?