Плечом к плечу

      Когда Сакура вновь открыла глаза, вокруг по-прежнему все было белым. Ей удалось выбраться из бездны? Только ей? Страшная мысль ударила в голову, заставив девушку в панике шарить руками рядом с собой. Наруто действительно не было. Неужели он так и остался один под водой? Также не чувствовалась чакра Курамы, которая могла бы вывести ее из пут техники, а это значит, что она застряла в ней сама, а Наруто так и не спасла. Она убила их обоих…       Внутри себя Сакура ощущала ноющую пустоту, и, не зная, чем ее заполнить, позволила ей разрастаться. Вот-вот, и там сгинет ее воля, оставив после себя лишь оболочку, не способную мыслить и хотеть жить. Сакура схватилась за грудь, словно собираясь насильно выдрать из нее зияющий провал. Если ей уже не вернуться, то по крайней мере она должна быть с Наруто. Это казалось ей правильным.       Стараясь перевернуться на живот, чтобы вновь заглянуть в глубину бездны, она почувствовала, что падает, но это продлилось лишь секунду, столь мало, что даже не следовало заострять на этом внимание. Ладони ощутили под собой холод. Сакура, вложив столько силы, сколько сейчас имелось в ее распоряжении, надавила на поверхность воды, но та не пожелала расступиться и позволить ей утонуть. Ногти царапали твердый камень. Страх прошелся по ее спине липким языком, будто насмехаясь.       Сакура оперлась сначала на локти, затем на вытянутые руки, и словно спустя целую вечность ей удалось принять сидячее положение, о чем она тут же пожалела. Все тело задрожало от неумолимой тяжести, как будто ей на плечи водрузили небо. Ей казалось, что если она расслабит хотя бы один мускул, оно раздавит ее и превратит в пыль. Она не помнила случая, чтобы чувствовала себя столь беспомощной. Уж лучше вечное забвение смерти, чем эта пытка. Горло сдавил спазм, она не могла даже вскрикнуть, да и кто бы услышал ее здесь. Но в тот момент, когда пустота была готова вобрать в себя даже страх и тревогу за друга, оставив после себя лишь всепоглощающее безразличие, Харуно подхватили под мышки. Спиной она ощутила чужое тепло, а в уши прокрался чей-то взволнованный голос: «Слава богу! Очнулась!»       Ее уложили на что-то более мягкое и засыпали вопросами, сути которых она не могла понять. Зато перед глазами словно спала мутная пелена. Нет, все по-прежнему было белым, но теперь в этой белизне угадывалось одеяло, которым ее только что накрыли, халат на фигуре, что заботливо склонилась над ней, подоконник, из-за которого выглядывала голубизна неба, стены и пол. Собрав разрозненные фрагменты воедино, Сакура осознала, что находится совсем не в плену техники, а в больничной палате. Но дальнейшие попытки задействовать ум, чтобы построить логическую цепочку от и до и подготовить правильные вопросы, которые могли бы помочь полностью разобраться в происходящем, вызывали лишь сильную тошноту.       Вскоре к первому голосу добавился еще один, и Сакура даже смогла разобрать кое-что из сказанного: «Ее состояние пока очень нестабильно». Кажется, новоприбывший выразил согласие с этим, да и сама девушка, поняв, что речь идет явно о ней, не смела подвергать сомнению то, что с ней творилось что-то странное. Она была жива. Это точно. Однако почему-то совсем не ощущала в себе жизненных сил, словно те остались в плену техники, а назад смогло вернуться лишь тело. Но на что способна плоть без внутреннего огня?       Кожу чуть ниже локтя на мгновение что-то укололо. Девушка удивленно смотрела на то, как из ее руки аккуратно вытащили иглу шприца. Она ощущала боль словно отдельно от себя. Сакура даже не могла с точностью определить, когда почувствовала ее: до того, как игла вошла под кожу, или все же во время инъекции. Это пугало и дезориентировало. Да даже сам страх воспринимался извращенно: он, словно надоедливое насекомое, кружил вокруг нее, и оставалось лишь гадать, когда он наконец решит ее ужалить. Перед глазами снова помутнело, и белизна сменилась чернотой.       Когда в следующий раз Сакура пришла в себя, ей уже было значительно лучше. Она смогла сесть в постели без каких-либо препятствий, да и небо больше не пыталось обрушиться на нее. Теперь она с полной осознанностью рассматривала свое окружение, и где-то в груди птицей билась счастливая мысль, что она жива. Для шиноби, живущих в условиях, когда каждый новый день может стать последним, проснуться в больничной палате означало победу над смертью. Сакура победила и могла позволить себе чуточку гордости за это.       С каким-то детским восторгом куноичи сжимала и разгибала пальцы, и пусть те несколько подрагивали, это ничуть не умаляло ее чувств. Этими руками она еще многое сможет сделать. Потому что выжила. Потому что обязана найти на это силы.       Она ничуть не жалела о своем безрассудном поступке – пуститься за Наруто в бездну, ведь в конце концов она просто хотела сделать для него то же, что и он для всех них. Но от промелькнувшей перед глазами картины скорбящих перед ее могилой родителей стало дурно. И очень живо представился укоризненный взгляд голубых глаз, который словно говорил: «Что же ты делаешь, Сакура-чан? Из-за тебя моя жертва бессмысленна». На том свете она не смогла бы посмотреть ему в лицо, зная, что на нем отображается скорбь от того, что после всех усилий он так и не смог ее спасти. Она чуть не сделала ему больно. Снова.       В таком смятении чувств и застала ее Ино, пришедшая проведать подругу. Облегченно выдохнув ее имя, она бросилась к ней и заключила в крепкие объятия.       – Умеешь ведь заставлять беспокоиться за себя, лобастая!       Сакура поняла, что это именно Яманака была той, что подняла ее тогда с пола и уложила обратно в постель.       – Ничего не поняла, что ты там прохрюкала, – сдавленно проговорила Сакура, после чего ее отпустили и принялись внимательно изучать.       Ино долго всматривалась в ее лицо, затем проверила пульс, потрогала лоб и только после этого позволила себе улыбнуться на колкость. Раз та уже в состоянии ерничать, то Сакура явно идет на поправку. Ино положила подушки так, чтобы подруга смогла устроиться на них полулежа, а потом налила воды из графина, стоящего на прикроватной тумбочке, и помогла Харуно пить.       – Как долго я была без сознания?       Ино поставила стакан на место и вздохнула. Ее лицо вновь сделалось серьезным. Отчего-то Сакура знала, что ответ ей не понравится.       – Около двух недель… Если честно, Цунаде опасалась, что ты перестанешь дышать в любую минуту. Но ты все же очнулась! – возбужденно крикнула она, не имея сил подавить в себе радость. – Однако нельзя сказать, что ты полностью пришла в сознание. Было ощущение, что вернулась лишь часть тебя. Мы вновь погрузили тебя в сон, чтобы твое состояние стабилизировалось. С того раза ты проспала три дня.       – Вот как… – только и смогла выдавить из себя Сакура. Теперь нужно было задать самый опасный вопрос. Чувствуя, как потеют ладони, она дрогнувшим голосом спросила: – А что насчет…       – Об остальных не волнуйся, – довольно резко оборвала ее Яманака, преувеличенно бодро хлопнув подругу по плечу. – Сейчас все трудятся ради восстановления Конохи. Строительство идет полным ходом. Даже Каге остальных скрытых деревень прислали нам свою помощь, поэтому уже совсем скоро Лист будет даже краше, чем раньше.       Это была действительно хорошая новость для Сакуры, для которой война закончилась вот буквально вчера, и девушка еще отчетливо помнила, как кипела ее кровь. Поэтому было немного странно вот так запросто лежать в постели без надобности бросаться в бой. Все наконец закончилось… Неужели теперь, и правда, можно просто отдохнуть? Ведь она сама видела, как умирали ее товарищи и друзья. Однако сейчас они должны были быть живы, а все потому, что Наруто использовал технику Пейна. Наруто! Она ведь так и не спросила о нем.       Но каждая последующая попытка узнать хоть что-нибудь Ино пресекалась, та ловко уводила разговор в менее опасное русло, рассказывая о послевоенных буднях деревни и выбалтывая сплетни об их друзьях. По ее словам, Тентен была так шокирована тем, что по всем законам мертвый Неджи вдруг встал и недоуменно спросил, почему все на него так смотрят, что потеряла дар речи и после избегала его несколько дней. На этом моменте Ино понимающе хмыкнула, а в ее взгляде зажглась лукавая искорка. Также поговаривают о том, чтобы устроить масштабный фестиваль по случаю окончания войны. Яманака отметила, что Сакура очень вовремя очнулась и теперь могла пойти на праздник вместе с Саске, которому в ближайшее время уж точно не покинуть деревню, будучи под наблюдением.       Несмотря на радость от того, что друзья в порядке, и на слова о Саске, который за последнее время как никогда был близок к ней, Сакура начала испытывать раздражение. Сколько еще Ино собиралась увиливать от ответа? Что бы ни произошло, она имела право знать, и находиться в неведении было сродни пытке. Ей словно перекрывали кислород всякий раз, стоило ей попытаться вздохнуть. Действительно, дышать стало как-то трудно…       – Эй, Сакура, что с тобой? – Из голоса Ино ушла небрежность, и ее место заняло беспокойство, стоило Харуно вдруг согнуться и схватиться за грудь.       – Со мной все в порядке! – зло огрызнулась та. – А вот что с Наруто, ты мне так и не сказала.       В палате повисла тишина, прерываемая лишь судорожным дыханием Сакуры. Воздух словно пропитался напряжением, сгустился до такой степени, что его даже можно было бы разрезать. Сакура воинственно смотрела на Ино, но та стоически переносила ее взгляд. Конечно же она знала, что надолго подругу не уберечь от этой темы. Спустя невероятно долгие несколько минут Яманака все же ответила:       – Прежде чем волноваться о нем, сначала позаботься о себе. Тебе стоит хорошенько отдохнуть и провести время в кругу семьи. Твои родители себе места не находили. Приведешь себя в порядок и после снова задашь этот вопрос. Это тебе совет Цунаде и прямой приказ Хокаге.       Сказав это, Ино поднялась, поправила одеяло и, немного помедлив, покинула палату, оставляя Сакуру наедине со своими мыслями.       Их намерение держать ее подальше от Наруто было серьезным. Сакура убедилась в этом в течение следующих дней, проведенных в больнице. Ее навещали только Ино и Цунаде, и девушка догадывалась, почему: из-за опасения, что кто-нибудь из друзей сболтнет ей лишнего. Вскоре ее передали в руки родителей и насильно отправили домой отдыхать.       Постепенно ее измотало то, что мать ведет себя с ней так, словно она вот-вот и рухнет на месте. Сакуре была приятна ее забота, но разве она не видела, что с ней уже все в порядке, и она оправилась от произошедшего в Долине Завершения. Но после одной ночи девушка поняла, что тревога матери совсем небеспочвенна. Сакуру буквально вытряхнули из кошмара, а затем прижали к груди, шепча что-то успокаивающее. Она не сразу осознала, что плачет, а ее тело сотрясает крупная дрожь. Куноичи не помнила, что именно ей снилось, но прикосновение ледяных пальцев к ее сердцу еще долго преследовало ее и днем. Как ни посмотри, а она все же успела побывать в объятиях смерти, пусть и чужой, и теперь ее призрак шел за ней по пятам, недовольный тем, что добыче удалось ускользнуть.       После случившегося той ночью ей овладело состояние постоянной тревожности. Она не могла ни есть, ни спать, ощущая себя под прицелом. Гораздо проще, когда твой враг тоже состоит из плоти и крови. Вопреки желанию Пятой заставить ее отдохнуть, Сакура, наоборот, извела себя постоянными переживаниями. Теперь ей уже казалось глупой ее радость при втором пробуждении. Что хорошего в том, что она осталась жива? Может, Ино тогда была не так уж далека от истины, говоря, что Сакура вернулась не полностью? Она, неполноценная и лишенная воли, лишь вынуждала близких страдать, ведь ей так и не стало лучше. Целыми днями она сидела, запершись в своей комнате, чувствуя, как дыра в груди становится все шире. Лучше бы она не просыпалась…       В один из таких дней ее навестила Ино. Она не стала как-то утешать ее, потчевать неясными надеждами, что однажды, мол, все образуется. Нет. Она схватила Сакуру за руку и поволокла к выходу из комнаты. Та удивилась и потому засопротивлялась далеко не сразу.       – Ино, что ты…       – Ты же хотела увидеть Наруто? Так вот, я сейчас отведу тебя к нему. Наверное, все же было ошибкой держать вас порознь.       Сердце пропустило удар, а затем в волнении забилось чаще. Сакура не знала, что вызвало в ней такой трепет: радость или же все-таки страх от столкновения с неизбежным.       Она шла за Ино и каждый раз чувствовала прилив паники, стоило им поравняться с очередной больничной палатой. Ноги слушались плохо, а потому подруге приходилось чуть ли не тащить ее по коридорам. Наконец они остановились перед дверью, рядом с которой висела табличка «Узумаки Наруто». Яманака открыла дверь и, подтолкнув Сакуру в спину, сказала:       – Иди, я подожду тебя здесь.       Сакура на негнущихся ногах подошла к кровати и присела на ее край. Человек, лежащий перед ней, действительно был Наруто? Осунувшееся бледное лицо обрамляли пряди белых волос. Под глазами залегли тени, а губы были плотно сжаты, словно он терпел боль, не имея возможности от нее избавиться. Сакура неверяще провела пальцем по шрамам на щеке, словно проверяя, настоящие ли они. Они оказались настоящими, а кожа – холодной. Мраморная статуя, укутанная в одеяло. Наруто дышал медленно, и было едва ли заметно, как вздымается его грудь. Кажется, Ино обмолвилась о том, что он так ни разу и не проснулся. Тогда он был мертвым, а сейчас – живым мертвецом. Разница не особо ощущалась.       Мутная пелена слез закрыла от нее Наруто. Как она могла с ним так поступить? Она украла его вечный покой и взамен предложила столь же бесконечную пытку. Ведомая собственным эгоизмом, она превратила его в тень от себя прошлого. Она унизила его попытку защитить всех и не дала уйти так, как подобает герою. И теперь он лишь нечто, обитающее на границе жизни и смерти без возможности выбраться из этих пут. Даже если он, мертвый, вдруг откроет глаза, разве сделает его это по-настоящему живым?       Сакура уронила голову ему на грудь и, не помня себя от горя, отчаянно закричала:       – Прости меня!       Что же заставило ее тогда последовать за ним? Вернуть ему долг от многократного спасения? Привычка постоянно терпеть его шум рядом с собой? Было ли этого достаточно, чтобы обречь его на страдания? Что чувствовала та Сакура, сидящая на коленях перед умирающим другом?       Заглянув глубоко в себя, она пыталась найти ответ. Тогда перед ней лежал не герой войны, а мальчик, уже не надеющийся вернуться домой, туда, где бы кто-нибудь его ждал. Мальчик, сделавший все для того, чтобы снять с себя ярлык демона, получить признание людей, но так и не успев услышать это от них, не успев исполнить мечту. Наруто еще многого в жизни не попробовал. Наруто не дождался ее.       От удивления Сакура даже перестала плакать. Вот оно, ради чего она бросилась в омут с головой! Ее чувства к нему диктовали в ней желание заставить Наруто жить. Она хотела отдать ему свое сердце, ведь его собственное, как оказалось, уже давно принадлежало ей. Она подняла голову и посмотрела на Узумаки совершенно другими глазами. Вина, что еще недавно терзала ее, улетучилась, пуская на свое место любовь. Мысль, что лучше прекратить его страдания, засевшая у нее в голове, стала до невозможного отвратительной. Она зажала себе ладонью рот, в ужасе глядя перед собой. Она чуть не сделала то, что Наруто себе никогда не позволял. Она чуть было не сдалась.       Яростно утерев с лица слезы, Сакура прислонилась к его лбу своим.       – Наруто, я все еще верю, что ты вернешься в деревню вместе с нами. Я верю в тебя и потому буду ждать, сколько потребуется.       Сейчас Сакура чувствовала, что ледяные пальцы больше не смогут коснуться ее сердца. Она обязана быть сильной, чтобы оказать Наруто всю возможную поддержку, когда он очнется. Ведь его пробуждение обещает быть гораздо более тяжелым, чем ее.