Beck – Loser
– Поверить не могу! – орал Оссэ, топая по лестнице так, будто намеревался проломить каждую ступеньку. – Да что он о себе возомнил?! Думает, мы будем за ним бегать, как собачки, стоит поманить пальцем?! Никогда к нему больше не прикоснусь! Пусть сам разбирается со своей чувствительностью! Если Майрону нравится с ним возиться, желаю счастья от всего сердца, блядь! Я – пас!.. Эонвэ попытался снять маску, но пряжка запуталась в волосах. Пока он возился, Оссэ спустился на первый этаж и чем-то загрохотал в гостиной. Неразборчивая брань доносилась даже сюда. «Надеюсь, Мелькор его не слушает», – подумал Эонвэ, повесил маску на перила и вприпрыжку помчался следом. Оссэ шарил в баре. Нижняя губа у него прыгала, в глазах стояли слёзы. – Подожди. – Эонвэ усадил его в кресло. – Давай налью тебе, чего хочешь? – Лишь бы покрепче. – Сделаю коктейль с перчиком, как ты любишь. Не «Ла Бомба», конечно, но сгодится. – Эонвэ взял его за руки, погладил аккуратные витки верёвки. Надо было развязать, но он ещё не успел остыть после их не совсем удачного эксперимента… и даже если забыть о прекрасной сцене в спальне, Оссэ до неприличия шло быть связанным. – Почему мы раньше такого не пробовали? – Потому что этот пидорас первый раз в жизни перед нами разделся! И то я не смог ему ничего сказать! – Я о другом. – Эонвэ взялся за концы верёвки и принялся по очереди облизывать его пальцы. – Безумно сексуально. Подрочишь мне так? Оссэ растерянно моргнул. – Тебе нравится?.. – Если бы Майрон нас не поторопил, я бы остался с тобой в коридоре… никогда не видел тебя таким. Заводит… – Он толкнул Оссэ назад, на спинку кресла, и торопливо расстегнул его штаны. – Подождёшь с коктейлем?.. Оссэ трудно сглотнул под его жадным взглядом и кивнул. – Я сейчас. – Эонвэ поднялся, стащил рваные джинсы и потрёпанную футболку, торопливо связал волосы в хвост и включил стереосистему. – Мелькор идиот, – с обидой буркнул Оссэ. – Я понимаю, почему ему не нравлюсь я, но ты… надо быть полным мудаком, чтобы отказаться от тебя! – Не принимай близко к сердцу, скорее всего, Мел ещё не в форме. – Эонвэ уселся к нему на колени и влажно поцеловал в губы. – Всё. Не могу сейчас ни о чём думать, кроме тебя. – Я тоже… – влюблённо пробормотал Оссэ, сделав брови домиком, сжал его член между ладонями и медленно – давая насладиться зрелищем – задвигал руками. Эонвэ шало улыбнулся, сжимая между ягодицами его вновь отвердевший ствол – пока только чтобы подразнить, но оба знали, что долго игра не продлится, слишком сильно тянуло выпустить пар. Оссэ всегда считал, что Эонвэ удивительно красивый, но в моменты возбуждения и вовсе не мог отвести от него глаз. – Тебе очень шла маска, но я постоянно хотел её снять, слишком люблю смотреть, как у тебя ресницы дрожат… – Он поёрзал и сполз чуть ниже, чтобы удобнее было двигаться. Эонвэ облизал пальцы, потёр головку и только потом направил его в себя. И закусил губу, привычно сдерживая стон. – А я бы надел на тебя ещё что-нибудь. Можно? – Например? – Войдя в него едва ли на треть, Оссэ готов был согласиться на что угодно. – Ошейник. Или кожаные браслеты. Я бы привязал твои руки к спинке кровати и отсасывал тебе, пока ты не попросишь пощады. – Мне нравится. Соглашусь, если сделаешь это в чулках. Обязательно с такой кружевной хренью сверху. – Готов даже пояс с подвязками напялить и ночнушку, – дыша часто-часто, Эонвэ в один рывок опустился на него, и Оссэ от остроты ощущений принялся дрочить ему как заведённый. – Можешь не надевать, я представил и уже почти всё… – Рано… – Эонвэ нагнулся поцеловать его в грудь. – Потерпи чуть-чуть, я хочу, чтобы ты всё после меня… – Он качнул бёдрами из стороны в сторону, выпустил любовника из себя почти целиком, слегка сжал мышцы и снова насадился до упора. – Вот теперь можешь снова представлять меня в чулках и в чём там ты хотел ещё… – Мне не надо ничего представлять, смеёшься, что ли, – срывающимся шёпотом упрекнул Оссэ. Накрыло их одновременно. Эонвэ вскрикнул и задвигался быстро-быстро, уже не в силах себя хоть сколько-то контролировать. – Надеюсь, Майрон не обидится… – пробормотал он, отдышавшись. – С чего бы? Его Мелькор вроде как не выгнал. – Я не о том. – Эонвэ приподнялся и кивнул на его запястья. – Мы запачкали верёвки.***
– Когда ты последний раз ел? – Пару часов назад. Майрон закатил глаза. – Твоя анатомия настолько альтернативная, что минетотерапия помогает от всех болезней? Мелькор невольно засмеялся. Дымиться он уже перестал, но о голоде как-то не задумался. – Я тоже хорош… надо было сначала принести тебе завтрак, а уже потом приставать с терапевтическими объятиями. Хочешь чего-нибудь? – Нет. – Надо поесть. – Нет. – Не капризничай. – Не… я не капризничаю! Теперь засмеялся уже Майрон. – Вот что, я пошарю в холодильнике и притащу всё, что покажется мне достаточно аппетитным. А ты выберешь хотя бы что-нибудь одно и съешь. Энергия не берётся из воздуха. – Верно, я ведь не Манвэ. Майрон показал ему язык и отправился вниз. Освободив Оссэ от верёвок и вручив ему бокал джин-тоника, Эонвэ для приличия влез в джинсы и поспешил на кухню. После секса его обычно охватывал зверский голод. Готовый не жуя проглотить что угодно, лишь бы съедобное, он открыл холодильник – и, как водится, погрузился в муки выбора. Пока он переводил голодный взгляд с аккуратно сложенных брикетов сыра на обкусанную палку колбасы, стараясь не думать об урчании в желудке, сзади послышался вежливый кашель. – Извини, – тихо сказал Майрон и подошёл поближе. – Я не думал, что выйдет… так. – Всё нормально, – улыбнулся Эонвэ. – Как он там? – Так себе. Ещё и есть отказывается. – Намо ему оставил крови на такой случай. Я перед завтраком вынул, должна была согреться. – Типа, рацион для усиленного питания? Пока Майрон осторожно тыкал пальцем в лежащий на столе пакет, Эонвэ волевым усилием выбрал колбасу и жадно вонзил в неё зубы. – Скорее, лакомство для бодрости. Намо всегда привозит одну и ту же группу с отрицательным резусом, говорит, Мел её больше всего любит… только в бокал красивый перелей, иначе придётся долго уговаривать. За десять минут Мелькор успел забросать половину кровати скомканными листами бумаги и лежал среди них, стуча карандашом по отощавшему альбому для рисования. – Оставь на столе, – буркнул он, но тут же заинтересованно потянул носом. – О, Намо всё-таки не забыл? – Видимо, не забыл. – Майрон сел на кровать и вручил ему бокал в виде черепа. Вала жадно поймал губами две чёрных трубочки и сделал большой глоток, жмурясь от удовольствия. – Ты что-то рисуешь? – Да. – Мелькор ревниво перевернул альбом обложкой вверх. – Костюмы. – Серьёзно? Можно посмотреть? – Нет! – Но… – Увидишь их перед выступлением, я не хочу портить сюрприз. Завтра поедем заказывать. – В Валинор? – Да. Заодно договоримся о времени выступления. Ты готов выйти со мной на сцену? – Хоть сейчас, – улыбнулся Майрон, зябко кутаясь в халат. – Хотя… нет, сейчас я бы предпочёл лежать в постели и смотреть какой-нибудь фильм. – Как себя чувствуешь? – Вроде много спал, но всё равно устал… – Он зевнул. – Извини, я, пожалуй, пойду. – Отдохни. – Мелькор ласково погладил его по голове. – Спасибо за кровь. – Не моя же, – фыркнул Майрон и вышел, оставив его наедине с витающими в воздухе идеями. В другой день он бы не отстал, пока не увидел краешком глаза хотя бы черновик, но сегодня ему было лень. К тому же его фантазия вряд ли сможет тягаться с бурным воображением Короля Ночи. Эонвэ и Оссэ обнаружились в гостиной – устроившись на диване, они смотрели по телевизору какие-то очередные валинорские новости. – Я с вами посижу? Оссэ подвинулся, давая ему местечко рядом с собой. Майрон прислонился к его боку, поджал ноги, зевнул, благодарно потёрся щекой о плечо и сам не заметил, как уснул под перечисление очередных благих деяний Манвэ.***
– Привет, милый. Как прошёл день? – Не услышав ответа, Вайрэ подняла взгляд от вышивки. Намо знал, что ей не потребуются объяснения. Она и сама понимала, что этот день однажды настанет. Он прислонился плечом к двери в её комнату и постарался запомнить это мгновение. Её глаза цвета янтаря, слегка сжатые губы, непослушную прядку, свесившуюся на лоб, иглу в дрогнувшей руке. Так давно вместе – он знал её всю, как и она знала его. – Я тебя прощу, – тихо проговорила Вайрэ, разомкнув пересохшие губы. – Давай забудем, Намо. Давай… – Мне не нужно прощение, дорогая. Я ещё ничего не сделал. – Мандос медленно подошёл к ней, глядя так, словно видел её в последний раз. – Так что тогда… Он опустил на столик кольцо, украшенное простой надписью «Моей любви». Такое тонкое и изящное на фоне массивного перстня с пробитым черепом, который он всегда носил поверх на безымянном пальце. Так не похожее на зловещие украшения, которые – Вайрэ могла бы поклясться, – он любил больше. Больше, чем её. И отказывался снимать, сколько бы она ни просила. Она не помнила его руки без этих колец… наверное, даже не смогла бы представить. – Я не хочу лгать. Вот теперь – прости. Вайрэ молча смотрела, как он опускается на колено перед её креслом – словно перед троном королевы, – и целует её исколотые пальцы. Когда он вышел, она положила кольцо в шкатулку с мотками разноцветных ниток и воткнула иглу в маленькое влажное пятно на ткани. Слёзы капали одна за другой, но она продолжала вышивать.***
Окончательно идея оформилась, когда Мелькор лежал, уткнувшись лицом в кровать, и яростно грыз пластиковую трубочку. Он смёл на пол мятую бумагу и перерисовывал эскизы, пока они не стали выглядеть в точности как нужно. Ещё десяток листов заняли комментарии и более крупные изображения отдельных деталей. Разложив листы на террасе, в свете полной луны, он ещё раз рассмотрел каждый штрих, не нашёл, к чему придраться, и аккуратно сложил всё в папку. Когда он разблокировал телефон, чтобы отправить сообщения двум безымянным контактам, на экране высветилось то самое фото, и пару минут он просто смотрел на лица своих майар, не в силах закрыть чат. Раньше, чем он дописал первое сообщение, телефон зазвонил. – Какого хрена ты не спишь? – Дела. – Намо понизил голос. – Где встречаемся? – Сто пятидесятый километр трассы. Завтра в четыре вечера. – Я буду. Мелькор выдохнул и постучал телефоном по ладони. Меньше времени, чем хотелось бы. Он встал, повёл плечами, проверяя, может ли доверять свой координации, присел, недовольно поморщился от боли в левой ноге – но это была обычная боль, с которой он провёл много сотен лет. Вала надел джинсы и выцветшую футболку, зашнуровал высокие берцы и вышел, прихватив кожаную куртку. Пока лифт тащился на первый этаж, он успел назначить две встречи на первую половину дня. – Ты поел? – строго спросил Эонвэ, перехватив его в коридоре. Мелькор прижал его к себе за талию и глубоко поцеловал. – Да. Эонвэ смущённо отвёл глаза. – Что с тобой было? – Намо вытащил пару пуль. Всё в порядке. – Врёшь. – Всего лишь утаиваю подробности. Думаю, твой дядюшка с удовольствием поделится ими в личной беседе, если ты задашь правильный вопрос. Где?.. – Уснули в гостиной. Мелькор отпустил его и свернул в комнату. Оссэ и Майрон нестройно посапывали под бесконечные истории о новой электростанции. – Всегда считал валинорскую политику скучной, – весело прошептал Вала, поглаживая Оссэ по щеке. – Мне понадобится машина в десять утра. Вы с Майроном поедете со мной. – А сейчас сколько? – пробормотал Оссэ в полусне. – Одиннадцать вечера. Я вернусь утром. – Как мне одеться? – Неброско, мы поедем в трущобы. – Тогда я заодно отгоню в ремонт твой джип. – Получив поцелуй в лоб, он улёгся обратно. Мелькор вынул из его руки пульт, секунду посмотрел на лицо Манвэ на экране и щёлкнул кнопкой «Выкл.».***
Thirty Seconds to Mars – Hurricane
Тяжёлая дверь, которую он столько раз закрывал за собой, точно зная, что скоро вернётся, гулко хлопнула за спиной. Намо бросил ключ в вазон с анютиными глазками, включил плеер и надел наушники. Каждая щербинка на выложенной камнями дорожке была знакома ему до боли. Он шёл медленно, смакуя мысль, что этот раз – последний. Вайрэ соткала для него жизнь, о которой он просил, так же уверенно, как свои гобелены. Опутала его своими нитями, чтобы он не смог уйти ещё раз, но не смогла его изменить. Он прикрыл калитку и, не оглядываясь, пошёл своим обычным маршрутом. До университета четыре квартала, до больницы – три. Можно управиться за десять минут, если ускорить шаг. Нужно попрощаться с моргом – вот где было действительно уютно… Идя через запущенный сквер, он неожиданно понял, что ему не нужно спешить. Впереди целая ночь. Завтра он сядет в кабину грузовика, подберёт Мелькора на трассе Валинор–Мордор, а дальше – по ситуации. План работ для Манвэ уже готов, научный план для университета – тоже. Когда они определятся с местом для базы, он вернётся в Валинор за вертолётом и остатками оборудования. Возможно, к тому времени его даже не успеют объявить изменником. Причин нет, но Манвэ и не требуются причины. Намо сел на покосившуюся скамейку, снял пиджак, положил рядом с собой, потом развязал галстук, швырнул поверх, расстегнул пару пуговиц на рубашке. Не забыть переодеться. Мелькор его на смех поднимет, если он приедет в пустыню в костюме. Когда вокруг каменных домиков отстроили небоскрёбы Нового Валинора, он переехал ближе к окраине города: в центре даже травинки на газонах были одной длины. Здесь, в паре километров от трущоб, можно было отыскать хоть какое-то разнообразие. Одичалые кусты и отколотый край чаши у фонтана ласкали его утомлённый взор. Вытянув ноги, Намо откинулся на спинку и стал смотреть на звёздное небо. Завтра. Уже завтра. Он больше не увидит одинаковых травинок, не вернётся в опротивевший дом, не станет ничего докладывать Манвэ об успехах и тайных мыслях студентов. Не впишет новые имена в бланк «Близки к измене». Он просто уедет отсюда. Никто его не остановит. Будет сложно. Возможно, он пожалеет, и не раз… но не сильнее, чем об одиннадцатом кольце, которое смял в ладони и швырнул в Мелькора, заявив, что для примирений у него кончились пальцы. Череп, сжимающий в острых клыках кровоточащее сердце – вот каким оно было. Самым красивым из всех. «Я готов стать твоим навсегда. Забери моё сердце, или я раздавлю его сам». Он привычно потёр руки, зацепился за пустоту на большом и безымянном пальцах, страх кольнул сердце: где они? Потерялись? Забыл? «Скоро привыкну». Прошлого не вернуть, но он больше не собирался отдавать своё настоящее.***
Samael – Angel of Wrath
Назгулы растянулись клином за его спиной. Музыка грохотала из колонок, глухо отдавалась между скал. Сегодня Мелькор не стал останавливаться, чтобы посмотреть на Мордор: не было настроения, к тому же после дождя на чёрные земли лёг туман, из которого торчала только сиротливая башня. Балроги в такую погоду и носа из своих печей не покажут… «Помочь?» – уточнил первый, поравнявшись с ним. – Нет. Можете ехать. Назгулы стройно развернулись и помчали к трассе на Валинор. Интересно, с кем они будут кататься сегодня. Мелькор завёл мотоцикл в дальний угол гаража, проверил, что места по его просьбе освободили достаточно, и зашёл в отель. Тотчас послышались лёгкие шажки Эделини – она всегда выходила его встретить. – Привет, милая. Прости, что разбудил. Эльфийка высунулась из-за двери, убедилась, что шаги ей не приснились, и подошла обнять ночного гостя. – Плохие вести, Эделини, – тихо сказал Вала. – Мне придётся на время увезти тебя. Скоро здесь станет небезопасно. «Война с твоими братьями?» – По старой памяти она испуганно прикрыла рот – и горько скривилась. – Нет, но скоро здесь появятся те, от кого ты не сможешь себя защитить. Собирайся, мы поедем на север. «Если ты не вернёшься за мной…» – Эделини прижала обе ладошки к его груди. – Я вернусь. Луна и дважды не станет ущербной. «Пусть звёзды хранят тебя. Я буду ждать». Пока Эделини собирала свои нехитрые пожитки, Мелькор прошёлся по всем этажам, установил новые пароли на замки, снял авторизацию по голосу, отключил видеонаблюдение с центрального пульта и перебросил управление камерами на домашнюю систему. Убедившись, что кондиционер в комнатах на тринадцатом этаже работает в полную мощность, он спустился на подземную парковку и выбрал небольшой пикап. В кузове хватило места для нескольких ящиков консервов и галет, восьми больших канистр питьевой воды и двух коробок с разной бытовой мелочью. Прикинув, не забыл ли чего, он залил полный бак бензина и выехал на парковку у отеля. Эльфийка ждала его в охотничьем камуфляже, с кинжалом на поясе, полным колчаном стрел, лёгким складным луком и клеткой молодых ящериц. «Что там, на севере? Небо станет мне крышей?» – Не совсем. Там есть жильё. Садись. Она забралась на заднее сиденье и устроила своих питомцев в уголке. «Смогу добыть себе пищу», – увидел Мелькор в зеркале заднего вида. – «Не волнуйся за меня, я хорошая охотница». – Я знаю, милая, но запас мяса в банках я всё-таки взял. «Мёртвая еда», – фыркнула она, но спорить не стала. Под покровом тьмы, не включая фары и габаритные огни, они выехали на трассу Мордор–Валинор и двинулись на север, мимо полуразрушенного горного хребта, к стёртым в пыль останкам королевства, некогда известного под названием Рохан.***
– Я пришёл сюда только потому что мне заплатили. Не тяни руки. Несса прикрыла глаза и выдохнула. Каждый раз она надевала на встречу с ним любимое платье... его любимое. Делала его любимую причёску. Душилась его любимыми – с детства – духами. Старалась выглядеть так, как выглядела, когда он ещё любил её. Когда он ещё не стал тем, чем стал. – Пожалуйста... – Сделай одолжение, произнеси это имя вслух – я очень хочу выйти прямо сейчас. – ...просто поговори со мной так, будто я не сделала тебе ничего плохого. – Ах, мама, у меня слишком бедная фантазия. – Я не сделала ничего, чтобы ты меня ненавидел. – Да-да. Бедняжка, ты стала жертвой своего брата. Он принуждал тебя заниматься любовью, чтобы ты родила названного для его врага, но ненавидела ты меня, а не его. Называла меня позором, желала, чтобы Враг поскорей забрал меня... как жаль, что он снова выбрал другого. Красивого, здорового, богатого мальчика на триста лет младше... даже и не знаю, почему. Может, потому что я урод и псих, и со мной невозможно жить в одном доме?! – Прекрати, прошу тебя. Нельзя жить прошлым. – Не рассказывай мне о прошлом, ты, прожившая больше, чем эта планета. Для тебя всё было словно вчера, не прикидывайся, что не помнишь. – Эленмир! – выкрикнула она, потеряв всякое терпение, и поднялась с кресла. Он подошёл ближе, свет лампы выхватил из темноты паскудную улыбку, колечко и стальные шипы в губе, чёрные полоски татуировок на подбородке. – Не называй меня так. Меня зовут Сид... если зовут. – Ты ведёшь себя как чудовище. Не обвиняй меня в том, о чём не имеешь понятия! – Ты любишь страдать, признайся, мама. Твоя красота никогда не увянет, но внутри тебя чернота... совсем не та чернота, что у твоего брата. Ты знаешь, о ком я... ты выгнила внутри, а он – нет. Единственный из вас, кто ещё сохранил силу творца. – Хоть один раз ты можешь поговорить со мной не о Мелькоре? – Несса снова опустилась в кресло, сжала подлокотники, стараясь скрыть начинающийся тремор. – Пожалуйста, Эле... Сид. К чему ты снова поднял эту тему? – Ты обещала меня ему, и я двинулся. – Он постучал пальцем по виску. – Зачем ты каждый раз зовёшь меня к себе и пытаешься поговорить? У нас нет общих тем. Я тебя не люблю, и ты никогда меня не любила. Когда я умирал, ты ни разу не навестила меня. – Это было четыреста лет назад! – Разве для тебя имеют значение четыреста лет? Ты наверняка помнишь, чем завтракала в тот день, когда я корчился на вонючих простынях в больнице у Ирмо, и с кем вела светскую беседу, пока мне в шею зашивали чип. Что за платье было на Эстэ в тот день? Прелестное, должно быть. – Это ты любишь страдать. Ты не можешь простить мне то, в чём виноват сам. – Я виноват в том, что ты называла меня проклятым ублюдком и умоляла Эру приблизить день, когда меня принесут в жертву? – Я любила тебя! Любила за двоих! Я... – Ты продала меня до рождения. И мне плевать, ради чего. Сколько тебе заплатить, чтобы ты никогда не приглашала меня к себе, мама? – Хочешь, чтобы я тебя прогнала? Тогда вообрази, что я рада видеть твоё лицо, что бы ты ни говорил. Эленмир выпятил татуированную челюсть, заставив Валиэ брезгливо поморщиться. – Смотри. – Он сел в кресло напротив и наклонился к ней. – Нравится то, что ты видишь? – Ты сам себя изуродовал. Я тут ни при чём. – Но это настоящий я. Я не тот, кем ты хотела меня видеть. – Я хотела видеть тебя счастливым. – И говорила мне, что я буду страдать за мирную жизнь Валинора. Жаль, что мне на неё плевать. Я предпочёл бы погибнуть на войне... это хотя бы веселее, чем тухнуть в болоте. Что ты сделала, чтобы я стал счастливым? – Я родила тебя. Я дала тебе образование. Я... – Ты говорила мне, что делать, а что – нет. Вот и всё твоё воспитание. – Тебе было нужно что-то ещё? – Немного сострадания, милая Несса. Может, переспишь со мной? Наш мудрый правитель не брезгует своими потомками... сделай меня счастливым всего на одну ночь. – Ты сам не понимаешь, что говоришь. – Я не могу быть мужчиной, раз я твой сын? Не могу желать коснуться этих ног? – Он схватил её за колено. Несса сбросила его руку и вскочила. – Ты своего добился. Убирайся. – Только мы дошли до самого интересного... – Он облизнул губы в точности как Мелькор и с удовлетворением увидел на её лице растерянность и отвращение. – Ты брезгуешь мной? – Для меня невозможны такие отношения с собственным сыном... ты бредишь, Эленмир. Наркотики отравили твой разум. – Ты всегда ссылаешься на наркотики, когда я говорю то, что тебе не нравится. Ты спровоцировала меня своими постоянными проверками, ты же понимаешь? – Не лги мне! Это была просто... – Просто безопасность. Конечно. Все дети хорошие, только если не принимают наркотики. Наркотики делают детей плохими... не ненависть, не презрение, не оскорбления родной матери. Только наркотики. Так вот – ты заблуждаешься, мамуля. Я буду повторять это, пока ты мне не поверишь... хоть целую вечность. Жаль, что моя вечность ничего не значит для тебя. Но если бы ты не таскала меня на анализы каждую неделю, я не захотел бы проверить, что будет, когда в моей крови действительно найдут что-то интересное. Сможешь ли ты возненавидеть меня ещё сильнее... и ты смогла. – Я никогда тебя не ненавидела. Иди, ты свободен. – Тащила меня через полгорода, а теперь выгоняешь раньше времени? – Ты с самого начала твердишь, как торопишься уйти! – Мне стало интересно. Ты разозлилась, это бывает так нечасто... ты любила Мелькора, мама. Каков он? Мне стоит добиваться его и дальше, или он вполовину не так хорош, как я думаю? – Спроси у Мандоса! Что я могла бы тебе рассказать?! Раньше он не был одноногим! – Целая великая история – и это единственное, что тебя заботит? Как же вы помешаны на красоте... уроды, вы все уроды, как только вас смогло породить великое всевидящее божество? Неужели его мысли были настолько грязными? – Не оскорбляй нашего Отца! – И своего дедушку? Но он никогда не качал меня на коленях, почему я должен его любить? – Он породил нас! – Я бы и тебе не сказал спасибо за то, что ты меня породила. Назови мне хоть одну причину, по которой я должен жить? – Иди прочь. – Или что? Убьёшь меня своими руками? – Ты пользуешься тем, что Моргот купил тебе свободу! Попроси его купить тебе ещё и безнаказанность. – Обязательно. Жаль, не могу попросить его тебя трахнуть... у тебя между ног немного не то, что ему нужно. – Закрой свой мерзкий рот, – прошипела Несса. Эленмир лениво поднялся и сунул руки в карманы джинсов, стянув их ещё ниже – так, что стало видно татуировку в виде двух сплетённых змей внизу живота. Нессу передёрнуло. – Я – твоё порождение, твоё продолжение, мой рот – это твой рот, и когда я сосу им члены, то все их посвящаю тебе. Считай это молитвой моему божеству. Твой рот – это рот Эру, и... – Не святотатствуй. – Её глаза загорелись от ярости, воздух вокруг затрещал, и Эленмир двинулся к выходу, насвистывая так беззаботно, будто уже остался один. Несса снова села и закрыла лицо руками. Она ненавидела сына, и её ненависть была глубокой и чистой, как родниковая река. Она пыталась убедить себя, что любит, пыталась найти с ним общий язык, пыталась быть ему матерью, невзирая на свою ненависть... потом пыталась смириться с тем, что у неё ничего не получилось. И не преуспела. Она даже не могла сослаться на то, что сын пошёл не в неё. Он был один в один она сама – и знал это. И бил её собственным оружием. Вот только в отличие от неё он всегда был с собой честен. Несса вспомнила маленького мальчика, который плакал всё время, что её не было в доме, который цеплялся за её юбку так, что она не могла разжать ему руки, который звал её во сне… что в нём сломалось с той поры? Что превратило его в ненавидящего весь мир отщепенца, в озлобленного трущобного пса? И что произошло между ним и Мелькором?.. Она спрашивала много раз, но он так и не ответил… – Он сломал тебя, как и меня, – прошептала она, утирая слёзы и радуясь, что сегодня получилось хотя бы заплакать. – Но однажды мы оба придём к свету… мы будем смеяться, и ты снова возьмёшь меня за руку... Но она знала, что Эленмир на её слова только усмехнётся и скажет: «Не снова, мама. Мы никогда не смеялись вместе, и ты ни разу не подала мне руки».