***
– Уже оплачено, можно отгонять. – Да, разумеется. – Майа в синем комбинезоне внимательно просмотрел документы и подошёл к эвакуатору. – Возгорание? – Авария, – буркнул Оссэ, разминая ноющее плечо. – Было бы проще заказать новую. – Боссу дорога эта машина. – Понимаю, спецзаказ... Отличная работа. – Механик погладил искорёженную раму, и на его строгом лице отразилось сострадание. – Восстановим до последнего винтика, пусть ваш босс не волнуется. Оссэ кивнул и вышел за ворота. Ему не хотелось смотреть, как обгоревший остов их парадного джипа сваливают на площадку, будто груду металлолома какую-нибудь… Для них он и есть груда металлолома. Они не здоровались каждый день в гараже, не гладили его по блестящему крылу, не перебирали мотор… и не их жизни этот джип спас ценой своей собственной. Назгулы, вопреки обыкновению, не опоздали, так что на всё про всё ушло минут десять. Размышляя, во сколько валинорских автомобилей среднего класса обошёлся ремонт, Оссэ походя хлопнул ладонью по капоту своего внедорожника и свернул в тихий переулок за гаражами. После встречи с Ауле нервировал каждый шорох, но нервы нервами, а жареные ящерицы уехали вместе с Эделини. – Пизда, – сказал Оссэ самому себе и двинулся к ближайшей общественной столовой. – Опять хрен знает, что жрать. Он всё ещё прихрамывал на левую ногу – не сильно, но, как выяснилось, негнущееся колено сильно осложняет самые простые действия. Плечо тоже давало о себе знать в самый неподходящий момент; потянувшись обнять Эонвэ перед отъездом, Оссэ не выдержал и разворчался, но от обезболивающего отказался наотрез. «Мел давным-давно хромает, и ничего. Теперь ясно, почему он такой раздражительный. Я бы, наверное, с его здоровьем на собственную тень кидался», – подумал он, бочком протискиваясь за узкую стеклянную дверь с вывеской «Обеды для всех».The Rolling Stones – Streets Of Love
Очередь к окошечку с разовыми талонами на бесплатные обеды тянулась через весь зал и у самого входа закручивалась в спираль. Кто-то жаловался на скудный выбор еды, кто-то причитал, что умрёт от голода раньше, чем достоит, но основная часть приплясывала под музыку и делилась байками. Под чью-то захватывающую историю о побеге от наблюдателей из самого центра Валинора Оссэ протолкался к кассе и купил себе талон на двойную порцию. – Моряк? – спросил молоденький дежурный и посмотрел на ворот тельняшки, выглядывающий из-под его куртки. Оссэ сдержанно кивнул. – Вот бы и мне в море сейчас, а. – Кок? – Говорят, на суше кок превращается в повара, но я не верю. – Майа белозубо улыбнулся и насыпал ему целую гору рассыпчатой каши, а рядом положил три горячих котлеты вместо двух. Под его синими перчатками выпирали толстые браслеты. – Привет ребятам! Оссэ кивнул ещё раз и похромал со своим подносом в уголок, подальше от голодных глаз и урчащих животов ребят в очереди. Котлеты кончились быстро, каша ещё осталась, и Оссэ жевал её, глядя в окно. На двери то и дело звякал колокольчик – подтягивались новые претенденты на обед. Кое-кто шёл к кассе, но большинство вставали в длинную очередь. – Это и правда ты! Вот бы поверить своим глазам… тёмные земли не изменили тебя. В первую секунду Оссэ судорожно сжал вилку, прикидывая, успеет ли свалить через окно, или придётся драться, но потом узнал голос и расслабленно улыбнулся. – Тилион. Сколько лет мы не виделись? – Думаю, двести. – Тилион сел верхом на его лавку и без лишних церемоний придвинулся вплотную, упёрся острым коленом ему в бедро. Он остался таким же тощим, как в их последнюю встречу, и так же светло смотрели зелёные глаза, только, пожалуй, нашивок на потрёпанной вельветовой куртке прибавилось. – Когда мне сказали, кого показывают по главному каналу, я нарушил своё слово и вышел на площадь смотреть трансляцию. Но один раз не считается, правда? – Не считается. – Оссэ обнял его, прижался щекой к светлой шевелюре, как всегда, небрежно расчёсанной в лучшем случае пятернёй и вчера. – Прости, что не связался с тобой… я не знал, можно ли, не хотел рисковать. – Ночные птички приносят вести, что ты бываешь в Валиноре. Я не волновался о тебе. Зайдёшь в гости? Один поклонник, утаивший своё имя, подарил мне лампу из цветного стекла. Я едва не плачу, такая теперь красота в моей хибаре. – Не сегодня. Мне жаль, Тилион… ты обедал? – Один хакер достал мне героические тексты прежних времён, кое-какие даже с музыкой. Я написал новые мелодии для тех, что остались без нот. Имя твоего повелителя ещё будит огонь в ожиревших сердцах… Я скопил на годовой абонемент. – Тилион с улыбкой показал ему карточку. – Я ни в чём не знаю нужды и всё так же пою под старой липой. Приходи послушать меня, если захочешь. – Я приду. Может, не скоро, но я постараюсь. Я хочу послушать все твои песни. – В таком случае я сделаю исключение и буду петь только для тебя. Оссэ не выдержал и поцеловал его; ночи без сна на продавленной кровати, цветущая сирень в окне, всегда распахнутом настежь, прогулки по пустым окраинам и одичалый парк, где под развесистым деревом Тилион в любую погоду пел каждую ночь – так, будто ему внимал полный стадион, – всё пронеслось у него перед глазами так ясно, будто они расстались вчера, и вчера ночью он сидел на низком чугунном заборчике и слушал, как менестрель любовно перебирает струны своей гитары. – Вижу, и в пустыне ты остался поэтом. – Скажи уж без метафор – пидорасом. Я двух строчек не зарифмую. – Твоё сердце под завязку наполнено белыми стихами. Обещай, что однажды запишешь их. – Тилион крепко обнял его и поцеловал в щёку. – Мне пора. – Примешь небольшой взнос от почитателя своего таланта? – Снова предлагаешь мне деньги? – Певец сморщил нос и поднялся, с улыбкой глядя на него сверху вниз. – Разве времена изменились, и теперь я могу купить на них любовь и вдохновение? – Пожалуй, нет, – грустно отозвался Оссэ. Этот диалог повторялся столько, сколько они были знакомы. – Тогда не предлагай мне ничего, кроме ещё одного поцелуя. Надумаешь приехать – оставь свою красивую машину подальше от трущоб, будет жаль, если её угонят какие-нибудь шутники. У самых дверей Тилион обернулся и помахал ему; Оссэ помахал в ответ и снова отвернулся к окну. Он никому не рассказывал об этом странном романе, длившемся почти девять лет; сослуживцы могли бы ему разве что посочувствовать – как знать, сколько ещё проживёт твой любовник из трущоб? Выбери нормального парня, если ты из них, – сказали бы ему. Оссэ и сам каждый раз прощался навсегда, но его сердце хотело верить, что Тилион прав: Эру милостив к менестрелям. Он подвинул тарелку с остывшей кашей к краю стола (кто-нибудь обрадуется добавке к бесплатному обеду) и вышел на улицу. От последних нот песни, доносившихся через форточку, стало совсем тоскливо. «Одни поэты в наших тёмных землях», – подумал Оссэ, шагая к своей машине. Асфальт под ногами бугрился и трескался – время и могучие корни старых вязов не щадили его, – приходилось ступать осторожно, чтобы не тревожить и без того ноющее колено. – «Жалко только, стихов никто не пишет».***
Black Rebel Motorcycle Club – Beat The Devil's Tattoo
Грандиозная винтовая лестница уходила под самый потолок клуба; на высоте четвёртого этажа от неё разбегалась паутина металлических мостиков, давшая клубу название. По вечерам наверху включали софиты, и там, под сияющим куполом порока, танцовщицы и танцовщики сверкали своими прелестями сквозь реечный или решётчатый пол, сидели, свесив ноги сквозь перила, заигрывали друг с другом, пускали мыльные пузыри и разбрасывали конфетти. Майрон стоял, закинув голову, и смотрел, как по лестнице величественно шествует Диа. Высокие каблуки и подкованные подошвы лязгали о железные ступени, отбрасывая зловещее эхо. Акустику при постройке клуба продумывал знаток и ценитель – музыку со сцены было слышно одинаково хорошо почти из любого места клуба, но находились и тихие уголки, чтобы пошептаться и отдохнуть от шума. Скучающие мальчики из эскорта явно были новичками в своём деле, потому что их драматический шёпот слишком ясно доносился до ушей Майрона, несмотря даже на фоновую музыку. – Видал раньше этого дрища? – Не видал. Говорят, бывал хромой какой-то лет сто назад. – Чаевые давал? – Энди велел хромых не разводить. – Точно хромых? Может, других больных каких-нибудь? – А я ебу? Я уже забыл. – Рыжего знаешь? – Я сам тут второй месяц. Может, он с паутины или с пилонов? – Ты его жопу видел? Какие пилоны? Мелькор еле слышно фыркнул: только любопытство не позволяло ему захохотать в голос. Майрон заговорщицки подмигнул, танцевальным движением отставил ногу в сторону и демонстративно сдёрнул с волос резинку. Заинтригованные юноши притихли. Диа оставалось спускаться ещё два витка. Она никуда не торопилась, хотя Майрон помнил, с какой скоростью она способна взлететь под потолок, когда что-то случается. – Нормальная жопа, чё ты. Ему бы полные трусы на пилоне напихали. – С такой жопой только полную жопу напихают. Майрон обернулся, запоминая лица. Один мальчик уставился на него с тупой растерянностью морской свинки, второй неуверенно растянул накрашенные губы. «Кому-то влетит», – удовлетворённо подумал Майрон и взял Мелькора под руку. На последних ступенях Диа сделала вид, что любезно улыбается. У Майрона от её стервозного оскала всегда мороз шёл по спине… как и от комбинаций цветов в её нарядах. Сегодня она надела фиолетовый корсет поверх латексного комбинезона, в сочетании с оранжево-жёлтыми волосами и зелёной помадой выглядело пиздец (самое хорошее воспитание не помогло бы подобрать другой эпитет), но критиковать её никто бы не посмел – эта несгибаемая женщина держала в железном кулаке весь персонал со дня основания клуба. – Добро пожаловать. Хозяин ожидает вас. Мелькор приподнял шляпу, слегка склонив голову в знак приветствия, и они отправились за дверь «Вход для персонала», в святая святых – владения Мастера Трандуила, которого хорошие друзья называли Энди. – К тебе гости, дорогуша. – Пусть войдут. Диа потянула тяжёлую деревянную дверь, ведущую в кабинет, и уступила им дорогу. Майрон невольно улыбнулся, вспомнив, как впервые шёл сюда, чтобы договориться об участии в дефиле. Он ожидал увидеть кого угодно: дельца с улыбкой пираньи, экзотического фрика, сурового господина с хлыстом, разряженного трансвестита в стразах и перьях… и ни одна его догадка не подтвердилась. – Мел, дружище! – Энди поднялся им навстречу с неизменного табурета, сделанного из седла «харлея»; рядом с этим здоровенным байкером показался бы хлюпиком даже далеко не хрупкий Оссэ. – Дай-ка тебя пощупать, ты точно настоящий? – Настоящий, – подтвердил Мелькор, утонув в могучих объятиях друга. Не выгляди Энди настолько доброжелательным, Майрон бы испугался за Валу – казалось, ещё немного, и его кости захрустят как шоколадная глазурь. – Рад, что ты ещё помнишь старика! Садись. Выпьешь? – Не откажусь. – Мелькор похлопал его по спине и с грацией хищника развалился в одном из трёх низких кресел для гостей. Майрон пристроился на подлокотнике и огляделся. Спустя сто лет ничего не изменилось – на огромном рабочем столе теснились фотографии жены и дочек Энди (старшие девочки выросли настоящими красотками, а лет десять назад он, похоже, стал счастливым отцом в третий раз), учётные книги, терминал для внутренней связи, множество телефонов, ноутбуки и планшеты. Огромная плазма в пол-стены транслировала сообщения с форума – посетителей интересовало в основном субботнее шоу. – Как идут дела? – Неплохо. – Энди плеснул в бокал коньяка и повернулся ко второму гостю. – Что будет пить твой друг? – Арахисовый лимонад со льдом, – на автомате брякнул Майрон – и понял, что спалился. – Да ладно?! – Энди уставился на него как на воплощённое откровение Эру. – Ты подрос, Лунатик. – Неужели никто, кроме меня, не полюбил твоё детище? – Представь себе! – надувшись от гордости, Энди открыл холодильник и вытащил из дальнего угла пузатую бутыль. – То слишком сладкий, то слишком солёный… определились бы! – По-моему, в самый раз… – сконфуженно улыбнулся Майрон, принимая запотевший стакан. – Что с программой выступлений? – поинтересовался Мелькор, грея бокал в ладони. – Выбирайте любой день. – Энди присел на стол и взял планшет, отбросив за плечо длинные русые волосы. – Кого хотите посмотреть? – Мы планируем выступить. Найди нам десять минут в субботу вечером. – Есть окно ближе к одиннадцати, Синий Рыцарь снялся. Псевдонимы те же? – Да. Фото костюмов нет, Фрэнк привезёт перед дефиле. – Если Фрэнк опоздает, будете выступать в чём есть, хоть в одних масках. – Энди погрозил Мелькору планшетом. – Иначе ваши поклонники мне весь клуб разнесут. – Думаешь, нас ещё кто-то помнит? – засомневался Майрон. – Сейчас проверим. – Одно условие, – вмешался Вала. – Впиши в афишу только Лунатика. – Хочешь сделать сюрприз? – усмехнулся Энди и быстро набрал текст на планшете. – Поддерживаю. Афишу я исправил. Теперь узнаем, забыли вас или нет. Смотрите на телефон. Майрон послушно уставился на мобильник, куда для статистики дублировались все сообщения с форума, почты и официальных телефонов клуба. Через пару секунд девайс завибрировал и поехал по столу. – Звонят? – удивился Майрон. – Нет. – Энди победно указал на экран плазмы. – Сообщения. В теме «UPD: Замена в шоу, суббота 22:40» множились комментарии «ни хуя себе», «а билеты подорожают?», «теперь точно пойду», «скорее бы суббота» и «спасибо, уже подрочил». – Я думал, ты пошутил! – Нет. Твои дефиле всё ещё в топе хит-парада, Лунатик. Тебя очень ждали. – Я не знал… – Майрону стало неловко за то, что он пропал вот так, оставив своих поклонников недоумевать. Ему и в голову не приходило, что его готовы так тепло встретить. – Надеюсь, они не разочаруются. – Тебе достаточно пройти до середины подиума, – Энди похлопал его по плечу. Руки у него были такие ласковые, что Майрон легко мог представить, как он завязывает бантики своим дочкам, не дёрнув ни единый волосок. – Мне и самому не терпится посмотреть ваше выступление. Кстати, как вы познакомились? Майрон замер, не зная, что сказать. «Ритуал с моим участием транслировали по всему Валинору… неужели он не видел?» – Встретились случайно, – не изменившись в лице, сообщил Мелькор. – Лунатик хотел потрогать моего змея. После секундной паузы Энди перевёл взгляд на Майрона. – А ты парень не промах! – Мне было три! – простонал Майрон из глубокого фэйспалма. – Как отец, конечно, не одобряю такого, но имидж есть имидж. Надеюсь, тебе понравился его змей, Лунатик. – Отличный змей. Никогда не трогал ничего подобного. Жаль, после этого нам пришлось расстаться на целых сто семьдесят два года. Жестокая судьба разметала нас по разные стороны границы, но теперь мы хотим вместе выступить на сцене, чтобы отметить наше воссоединение… со змеем. – Теперь Лунатик может его трогать, когда захочет, – светским тоном добавил Вала и обнял его за талию. Когда они выходили из кабинета, Энди всё ещё хохотал, держась за живот. На фоне продолжал истерически гудеть раскалённый телефон. – Надеюсь, от смеха не умирают, – буркнул Майрон и закрыл за собой дверь. – Подожди здесь, – попросил Мелькор и растворился в темноте зала. Крошечные оконца под самой крышей здания давали ровно столько света, чтобы подчеркнуть зловещие очертания сети мостиков. Майрон засмотрелся – по ночам, с яркой иллюминацией, клуб выглядел совсем другим; мрачное очарование его дневного облика, как оказалось, могут оценить только приближённые. Приятно войти в их число… – Эй. – Из-под лестницы выплыл один из давешних мальчиков; судя по красным ушам и зарёванной физиономии, Диа его уже отчитала за неподобающее поведение перед гостями. – Слушай, пацан, без обид, ты откуда? Танцуешь или чего? Майрон прищурился и указал большим пальцем себе за плечо. На развешанных по стене планшетах крутились слайды с фотосессиями звёзд латекс-шоу. – Охренеть, – с придыханием пробормотал мальчик и низко поклонился. – Извините. А ваш друг, он тоже выступает? – И не только. – Простите нас, мы новенькие! Не держите зла! – Он ещё раз поклонился, едва не мазнув по полу длинными волосами, и поспешил удрать к барной стойке, где коротал часы до смены его приунывший друг. Майрон повернулся к стене и увидел на одном из верхних планшетов свою фотосессию в костюме медсестры. «Не смущало сниматься?» – вспомнил он наивный вопрос Оссэ и снова закрыл лицо рукой. Он позировал в одной маске, выходил на подиум в женском белье, танцевал с трёхметровыми крыльями и полз у ноги своей подруги, замещая перепившего накануне артиста, но кто бы мог знать, что единственным по-настоящему неловким эпизодом в его биографии станет блистательная история Мелькора про трость с головой змеи.***
Die Priester – Spiritus Dei
На задворках клуба гремела пафосная мелодия: Сид положил мобильник в большую консервную банку и курил рядом, явно наслаждаясь произведённым впечатлением. – Надеюсь, я смог создать достаточно драматичную атмосферу для тайного свидания. – Главное слово «тайного», – скривился Мелькор, протягивая ему бумажный свёрток. – Внутри телефон. Не свети его. Возможно, через пару дней я с тобой свяжусь. – Возможно? Может, определишься? Вчера я имел счастье видеть твою сестру и свою, к сожалению, мать. Желание вскрыться возросло многократно. – Не драматизируй, Сид. – Не драматизируй?! Ты динамишь меня четыреста лет! – Я всё ещё не дал тебе ни одного обещания. – Но я не могу без тебя! – Бармен схватил его за плечи. Мелькор вывернулся, только сейчас вспомнив, что забыл надеть перчатки. – Мне больно, каждую минуту без тебя мне больно! – В Мордоре ты будешь видеть меня ещё реже. – Да… как я не подумал. – Сид отступил, пытаясь натянуть гримасу равнодушия, но ноздри у него гневно раздулись. – Ты будешь проводить всё время со своими мальчиками, а меня и на порог не пустишь. – Я не просто так предлагаю тебе оставаться в Валиноре. – Я здесь один. – Не вини меня в своём одиночестве. – Кого ещё винить? Я мог умереть счастливым. Ты спас мне жизнь – вот и страдай теперь, раз тебе она нужна больше, чем мне. – Давай закончим этот разговор. – Как и все остальные, потому что они ни к чему не ведут, да? – Именно. Мне пора. – Вала круто развернулся, но Сид поймал его за запястье. – Постой! О… надо же, ты решил отказаться от перчаток? – Отпусти меня, – прошипел Мелькор. Майа злорадно усмехнулся и стиснул его ладонь, глубоко вдавив в кожу неровно остриженные ногти. – Что ты сейчас чувствуешь? – тихо проговорил он, следя за лицом Валы. – Ничего. – Пиздишь. Тебе больно. И тебе нравится. – Мне всё равно. – Долго ты ещё будешь прятаться в своей раковине, как скользкий моллюск? – Сид наклонился к его лицу – так близко, что ощутил запах его сигарет. – Думаешь, твоё отчуждение защитит тебя, сделает неуязвимым? Открою тебе маленькую тайну, Мел. Твою раковину может разбить любой. Даже я. – Ты перегибаешь палку, Сид. – Разве мне есть что терять? Кто-нибудь знает, что ты здесь? Ты такой загадочный… всегда один, прямо как я. Через сколько тебя найдут, если я затащу тебя в тёмный угол под лестницей и буду делать тебе больно? Я знаю, ты не ударишь в ответ… ты слишком передо мной виноват. Передо мной и моей матерью, которая любила тебя, а ты бросил её, оставил моему папашке, который насиловал её раз за разом ради продолжения рода. Она говорила, ты не лёг ни с одной из них, потому что они родили бы монстров… но она справилась и сама. Посмотри на меня, разве я не чудовище?! – Нет. – Вала погладил его по щеке. От неожиданности Сид разжал пальцы. – Чудовище – всегда я. Миг – и он скрылся за дверью. Ещё несколько минут майа тупо смотрел в ту сторону, сам не зная, чего ждёт, потом пнул музыкальную жестянку и наступил на неё, с извращённым удовольствием слушая, как хрустит под рифлёной подошвой стекло и пластиковый корпус.***
В туалете Мелькор выкрутил на максимум кран с холодной водой и с шипением сунул руку под струю. В синей неоновой подсветке кровавые отпечатки ногтей на ладони выглядели глубже, чем были на самом деле, а рваный шрам, кольцом охватывающий запястье, казался набухшим, будто только вчера… Он помотал головой, отгоняя непрошеные воспоминания. – Вот ты где… эй, что случилось? Ты встретился, с кем хотел? Мелькор посмотрел в зеркало на застывшего в дверях Майрона, попытался ему улыбнуться и не смог. – Тебе нехорошо? – Майа подошёл, взглянул на его руку и нервно сглотнул. – Кто это сделал?.. – Я должен был кое-что передать Сиду. У Майрона предсказуемо вытянулось лицо. – Я надеюсь, этот ушлёпок не успел далеко уйти. Я догоню его и сверну ему шею. – Я заслужил. – Да ну?! И что же ты сделал?! – Погубил его. Как всех, кому не повезло меня любить. Всё, к чему я прикасаюсь, сгорает… и он сгорел тоже. – Мелькор коснулся его щеки мокрой рукой – и почувствовал, как ноющие ссадины затягиваются. – Извини. Я не должен был… Майрон прижал его ладонь к губам. – Мел… я видел Гортхаура в твоём сне. Он был с тобой после воплощения. Что с ним случилось? – Он умер. – От старости? – От яда. Он превосходно разбирался в ядах. – Его отравили? – Он покончил с собой. Он не хотел навсегда остаться со мной… с таким мной. – Так вот в чём дело… – прошептал Майрон. – Ты винишь себя?.. – Кого ещё мне винить? – Мелькор посмотрел в зеркало, медленно провёл пальцем по шрамам под нижней губой; обычно заметные лишь в лунном свете, сейчас и они проступили ярче. – Что я мог предложить ему в мире, который почти погиб из-за равнодушия моей родни? Вонючую нору в руинах его замка, сырых ящериц и общество беспомощного урода? Он повелевал величайшими армиями, его делом было убивать, а не выживать… он не мыслил себя без войны и без власти. – Ты тоже командовал армиями, и власти у тебя было больше. Но ты жил в норе и, видимо, ел сырых ящериц. – Именно. Он любил Моргота, самопровозглашённого короля, чей трон был сложен из проломленных черепов и залит металлом трофейных доспехов. Он служил Врагу Мира, повелителю кошмаров, первому из демонов, восставшему в мощи. Но без трона, без слуг, без силы я превратился всего лишь в Мелькора. – В Мелькора, который создал целый мир силой одного своего голоса. В Мелькора, который видел вечность от начала и до конца, но не гнушался ящерицами, чтобы увидеть ещё. В повелителя кошмаров. – Майрон снова поднял его волосы, изображая изогнутые рога, и Мелькор кисло улыбнулся ему в зеркале. – Он сказал, почему сделал это? – Да. Он устал. И ещё… – Вала поморщился. – В отличие от вас, первые майар слишком быстро старели. Я вливал в него столько силы, сколько мог, но он умер глубоким стариком, какими становятся только люди. В моих воспоминаниях он остаётся вечно юным… знаю, он бы этого хотел. – И ты всё ещё считаешь, что его убила только твоя любовь? – Во всех преступлениях этого мира подозревают меня. Майрон притянул его к себе и снял с него шляпу, чтобы поцеловать в лоб и в висок. Стройный майа в латексном комбинезоне вошёл в туалет, присвистнул, посмотрев на них, подмигнул Майрону и с таинственным видом заперся в одной из кабинок. Послышался визг молний. – Я что пришёл – Оссэ за нами приехал, – прошептал Майрон. – Ждёт внизу. Пойдём? – Пойдём. – Вала ещё раз посмотрел на себя в зеркало и отвернулся. – Прошлому место в прошлом. – Как и шуткам про твоего змея, – ворчливо добавил майа – и вздохнул с облегчением, когда побелевшие губы Мелькора наконец тронула ставшая такой родной саркастическая ухмылка.