Alice Cooper – Gimme
Один круглый аквариум доверху наполняли пачки сигарет, второй – одинаковые чёрные смартфоны. Намо усмехнулся мысли, что в пустыне, где нет круглосуточных супермаркетов, стоимость обеих ёмкостей примерно равна. Всё здесь ласкало его ощущения. Уютный шёпот кондиционеров, мягко ходящие на смазанных петлях двери, поверхности, до которых хотелось дотрагиваться снова и снова, стереосистемы с идеальным звуком, тонкая настройка освещения, приятные глазу сочетания цветов… Полная противоположность владениям Манвэ, где невольно задаёшься вопросом, обладает ли их хозяин валарской чувствительностью. Пройдясь по холлу и рассмотрев тонкие, чуть мерцающие серебристые узоры на стенах, Намо взял сигареты и один из телефонов и вышел на стоянку, больше напоминающую плац. За высоким забором ворочался скрипучий кран. Два других простаивали. На лесах без особой инициативы трудились тусклые коричневые существа. «Размах не тот», – подумал Мандос, закуривая. И всё же башня его завораживала. Сложенная в старой традиции, словно по картинке из учебника истории, она выглядела эпично. Любовь к временам рыцарства не покинула Мелькора… быть может, последнего из них. Прислонившись спиной к стене, Намо включил смартфон, дождался появления сигнала и набрал номер Ирмо. – Неужели вы так быстро натешились? – сварливо поинтересовался близнец, по своему обыкновению не соизволив поздороваться. – Я думал, ты позвонишь через неделю. – Мне удалось выкроить для тебя пару минут. – Он тебе дал? – Я не собираюсь это обсуждать. – А ты ему? – Ирмо, пожалуйста. – В нашей глуши нет других новостей, мог бы развлечь любимого брата пикантными сплетнями. – Ты сделал то, что я просил? – Вертолёт готов, хоть сейчас в путь. Я загрузил всё по списку. Вы уже обсудили, кого будете вывозить? – Нет. – Намо понизил голос. – Я не намерен с ним спорить. Если он попросит сам знаешь кого, прими меры. – Ты можешь на меня рассчитывать. Кстати… как Вайрэ восприняла твоё признание? – Более чем спокойно. Есть причины для волнения? – Она не отвечает. Я писал ей после полуночи и звонил полчаса назад. Она вне зоны доступа, домашний телефон выключен. Это нормально? – Буду благодарен, если ты её навестишь. – Я заеду в середине дня и напишу тебе. Номер твой? – Теперь мой. – Никакой романтики. Я надеялся, ты будешь звонить с телефона своего любовника. – Можешь слать интимные фото мне, я ему передам. – С условием, что сфоткаешь для меня его перекошенную рожу. Намо засмеялся. – Твой голос кажется счастливым, – тихо сказал Лориен. – Не кажется. – Когда мне пригнать вертолёт? – Я пока не знаю. Действуем по обстоятельствам. – Как скажешь. Я позвоню. Ирмо бросил трубку. «Надеюсь, он хоть что-нибудь запомнил», – улыбнулся Мандос и подпалил вторую сигарету от первой, почти приконченной. В окружающей тишине, нарушаемой лишь тарахтением крана, в холодном ветре, от которого он успел отвыкнуть в Валиноре, было что-то, чего ему очень не хватало в последние тысячи лет.***
Сильнее всего Вайрэ жалела, что не догадалась взять с собой одну из начатых работ. Вышивка вернула бы ей равновесие, подарила желанное забвение… быть может, и боль бы стала терпимей. – Неужели вам совсем не больно, Валиэ Вайрэ? – спросила Мелиан. Её грудной низкий голос, смуглая кожа, чуть раскосые, широко расставленные глаза, кудрявая чёрная грива, не знающая заколок, татуировки на лице – всё было непривычно для Вайрэ, которая не общалась ни с кем, кроме приближённых Манвэ. Блестяще воспитанные, остроумные, со вкусом одетые по последней утверждённой моде, золотоволосые, похожие на жемчужины, как и их отец, они напоминали цветник. Вайрэ и забыла, что майар могут выглядеть иначе: фенотип становился более разнообразным только к второму-третьему поколению, но даже внуки редко попадали ко двору, не говоря уже о более отдалённых потомках. Намо ограждал её от «грязной» жизни. Вайрэ знала, что её муж каждый день видит смерть и увечья, а его близнец лечит безумцев, алкоголиков и наркоманов, но думать об этом было противно, и она не думала. Её делом было создавать шедевры, которыми восхищались её братья и сёстры. Совершенные вышитые полотна, невероятной красоты картины маслом – она запечатлевала давно ушедший мир, который помнила так хорошо, и под её иглой и кистью оживала забытая история. «Чудо», «невероятно», «волшебство без магии» – так о её творениях писали критики. Она не хотела впускать в этот дивный мир волшебства низменные страсти Нового Валинора. Порой ей казалось, что её родичи уже забыли, что он Новый. Что когда-то был другой. Тот, где она была счастлива. Где она ткала нити жизней, и её почитали как одну из сильнейших… – Я не знаю, – ответила Валиэ. Мелиан бережно смазывала её спину каким-то лекарством. Прежде Вайрэ и представить себе не могла, что позволит касаться себя какой-то безродной девице. – У вас есть зеркало? – Принести вам? – Будь любезна. Майэ вышла и тотчас вернулась с зеркалом в чёрной оправе; пыльное и треснутое, оно отразило обнажённую по пояс женщину с запавшими, испуганными глазами и тёмной линией запёкшихся губ. Вайрэ развернулась спиной и посмотрела через плечо. Глубокие раны от плети накладывались одна на другую, многие кровоточили, хотя по её ощущениям прошло больше часа. – Я умру?.. – спросила Вайрэ дрогнувшим голосом. – Вы не можете умереть, Валиэ Вайрэ, – засмеялась Мелиан. – К вечеру от ваших ран не останется и следа. Просто забудьте о них. Десять минут назад, когда я снимала с вас одежду, ваша спина выглядела вдвое хуже. – Но... мои исколотые пальцы не заживали неделями… как может так быстро пройти столь обширная рана?.. Майэ прислонила зеркало к стене и подошла к ней. – Дайте мне руку. Вайрэ подчинилась. Крепко сжимая её запястье, Мелиан открепила от своего балахона булавку и черкнула остриём по её коже. Валиэ испуганно вскрикнула. – Это всего лишь царапина, Валиэ Вайрэ. Смотрите. – Она провела ладонью по алой линии, и кровь смазалась, но кожа уже была целой. – Затянулась раньше, чем вы успели досчитать до двух. – Но… но Манвэ постоянно говорил, как важно беречь себя… наши тела так уязвимы… любые раны… – Она снова покосилась на зеркало и увидела, что первые рубцы начинают затягиваться. Не поверив глазам, она дотронулась до спины. – Возможно, вы заблуждались. – Мелиан вытащила из её рюкзака кухонный нож и бросила ей на колени. – Проверьте, если хотите. Мы, майар, в сотни раз слабее вас, но убить нас почти невозможно… а вас, Валиэ Вайрэ, невозможно, и точка. Ничто, кроме вашего страха, не властно над вами. И моя Госпожа знает это. Она верит в вас, верит в вашу силу и вашу отвагу… я приду к вам утром. У вас есть время подумать. Она вышла. Вайрэ несколько минут смотрела на нож, затем решилась – взяла его, взвесила в руке, прижала остриё к ладони. Прорезать кожу было невообразимо страшно; Вайрэ затрясло, она помнила обезображенного шрамами Мелькора после их проклятия, помнила ужасное лицо Ниенны, но бурый след на месте зажившей царапины вселял в неё решимость. Зажмурившись, она надавила на лезвие – слишком сильно, так, что нож царапнул по кости. Кровь хлынула ей на колени. Вайрэ вскрикнула, заметалась, ища, чем перевязать рану, потянулась к лохмотьям своей блузки, оторвала кусок, поняла, что нет антисептика, и она может занести какую-нибудь страшную инфекцию… Намо советовал глубоко дышать, когда страшно, она стиснула зубы и принялась считать вдохи и выдохи – один, два, три… Сейчас, сейчас она вспомнит что-нибудь ещё, ведь не зря её муж – первый и лучший врач Валинора… Она пристально посмотрела на свою руку ещё раз и поняла, что края раны почти сошлись, и кровь сочится совсем слабо. …кажется, Ирмо называл это фиксацией. Навязчивые мысли и идеи способны завладеть разумом, поработить его… Она вышивала через боль, не в силах забыть о крошечных уколах на кончиках пальцев, потому что боялась… так просто? – Предатель! – закричала она и с размаху всадила нож себе в бедро. – Ты принёс нас в жертву своей лжи! Я отомщу! Клянусь, мне не будет покоя, пока ты не будешь наказан! Я верила в твои слова, и только потому не сопротивлялась! Я тебе верила!.. Не зная, на чём ещё выместить злость, она раз за разом колола и резала себя, колотила ножом о бетонный пол, пока лезвие не отломилось у рукоятки, и уже лезвием она снова резала и тыкала в своё тело – вовсе не такое беззащитное, как привыкла считать. Но ни одна рана не болела сильнее, чем её суть. – Предатель… – повторила она, когда без сил легла на пол и обняла себя за плечи. Осунувшуюся, обозлённую женщину, смотревшую на неё из старого зеркала, нельзя было назвать хорошенькой: развились и опали воздушные кудри, изорванные штаны пропитались кровью, скулы заострились так, будто кожу порвут… Ей потребовалось немало времени, чтобы узнать в отражении ту Вайрэ, что без колебаний обрезала нити чужих жизней. У Вайрэ из прежнего Валинора не было круглых румяных щёчек, она не носила прозрачные платья с глубоким декольте и не закрывала глаза на несправедливость. – Я тоже предательница, – сказала Вайрэ своему отражению. – Не меньше, чем остальные. Неужели теперь мы все – Тьма? Неужели Моргот каждого из нас подчинил своей воле? Как мы могли не заметить? «Нельзя вечно винить во всём Моргота», – как-то сказал ей Намо, и только теперь она поняла истинный смысл его слов.***
Эделини услышала шум мотора задолго – любой звук разносился на многие сотни шагов, не встречая преграды. В первый миг она вздрогнула, подобралась, но сразу узнала пикап Мелькора. Всё же она взяла колчан и лук и взобралась на иссечённый песками валун, затаилась наверху. Никогда не следует полагаться на одно чувство. Если в машине враги, она поймёт и успеет уйти к одному из примеченных укрытий. Распластавшись на сыром после ночи камне, она смотрела, как автомобиль ползёт по равнине, будто большой пыльный жук. Эльфийский взор способен проникнуть сквозь густую листву и слепящую бликами гладь воды; прищурившись, она разглядела за тонированным стеклом лицо Мелькора и нетерпеливо соскочила вниз, метнулась в подземное убежище за клеткой с сонными ящерицами. Когда пикап остановился у валунов и затих, она уже ждала, запыхавшаяся, счастливая, готовая немедленно отправиться в Мордор. Вала вышел из кабины, и Эделини обмерла. Она уже привыкла к тому ощущению, которое вызывало его появление – будто тебя кутают в тёплое чёрное покрывало, тяжёлое, но не душное. Сначала её это пугало, потом она почти перестала замечать. Но сейчас – сейчас к этому чувству примешалось иное, лёгкое, будоражащее кровь, будто весенний ветер, несущий запахи сырой пробуждающейся земли, будто пение птиц, которое она слышала на сохранившихся с древних времён записях… Слишком хорошо. Слишком похоже на ловушку. – Привет, милая. Я привёз свою сестру. «Сестра?!» – Эделини схватилась за нож, но Вала поднял руку, призывая её успокоиться. – Несса не причинит тебе вреда. Эльфийка зло тряхнула головой. «Ты говорил, твои родственники опасны!» – Не в этот раз, милая. Она носит дитя. Я прошу тебя позаботиться о ней. Хлопнула дверца. Несса обошла машину, неслышно ступая по скрипучему песку на носочках тяжёлых ботинок, и каждый её шаг был текучим и выверенным, словно она танцевала. Эделини попятилась, держась за рукоять ножа. Мелькор давно перестал смущать её своей инакостью, но эта Валиэ была чужая, и её идеальная, нереальная красота скорее пугала, как пугала бы ожившая статуя, и никакое оружие не могло спасти от её всезнающего взгляда. Несса встала рука об руку с Мелькором, её кудрявые рыжие волосы коснулись его плеча; от того, какая она яркая в этом царстве серого, стало больно глазам. – Как её зовут? Она похожа на тебя. Эделини покраснела: нельзя было придумать лучшей похвалы. – Её имя Эделини. Используй осанвэ, чтобы её слышать. – Долгих лет твоим деревьям, – проговорила Валиэ и слегка поклонилась. – Устаревшая формулировка, – усмехнулся Мелькор. – Они давно не живут на деревьях. – Я последний раз видела живого эльфа ещё до катастрофы! Как надлежит здороваться теперь? «Можно просто сказать «здравствуй», – улыбнулась эльфийка и поклонилась в ответ. – «К чему церемонии здесь?» Она обвела рукой безжизненную пустошь, и Несса протянула ей руку. – Ты права, Эделини. Здравствуй. Приятно познакомиться.***
На звонки по-прежнему никто не отвечал, хотя Ирмо слышал, как в доме звонит стационарный телефон. Личный номер оставался вне зоны. В чатах и соцсетях тоже не было новостей – последний раз Вайрэ появлялась вчера вечером. Ирмо приложил палец к сенсорной панели у ворот и нахмурился, не услышав обычного сигнала. Система безопасности выключена? Не может быть. Он распахнул незапертые ворота и торопливо направился к дому, ища глазами знаки постороннего вмешательства. Ограбление? Месть? Какие мотивы могли быть у тех, кто смог взломать систему? Намо заказывал её лично у Ауле: в неспокойном районе близ трущоб не следовало терять бдительности. Для Вайрэ стало бы стрессом даже обнаружить во дворе бродягу, не говоря уже о прямом столкновении с каким-нибудь отчаявшимся майа. Что случилось бы с ней, получи она от кого-нибудь самую пустяковую травму, Ирмо не хотел даже думать. Если кто-то переживал любую царапину тяжелее, чем Яванна, то это была именно Вайрэ. Дверь в дом тоже открыта. Определённо не к добру. Ирмо прошёл через холл, выхватывая из общей картины отдельные детали. Разбросанная по столику у зеркала косметика, разворошённая одежда в шкафу… на ограбление не похоже. Кто станет воровать у Валиэ помаду и тряпки? Он заметил на полу оброненный смартфон (Вайрэ никогда не оставляла вещи в беспорядке), поднял его и включил. На экране появилось сообщение «Сбросить настройки?» «Нет», – выбрал Лориен и открыл список последних событий. Что ж, многое встало на свои места. Торопясь, он дошёл до двери в сад, смерил взглядом расшатавшуюся защёлку, вышел наружу. Ключи Намо с брелком-скелетом лежали в вазоне у двери. Следовательно, Манвэ приехал ночью – иначе бы увидел их и отпер дверь сам. Какая трогательная предусмотрительность: наверняка он вспомнил, что Вайрэ любит сразу после пробуждения выходить в сад, и её спальня – первая комната, которая будет на его пути. И впрямь, король слишком занят и не намерен тратить драгоценное время, чтобы через весь дом тащить упирающуюся даму сердца к ложу любви. В гравии у калитки остались глубокие борозды – между наезженными колеями от колёс «жука» Вайрэ и солидной «панамеры» Намо. Кадиллак «Эльдорадо», машина для свиданий. Ещё бы на лимузине притащился. Ирмо прислонился к каменному забору, задумчиво постукивая телефоном по подбородку. Получи он её – не рвал бы с места так, чтобы гравий полетел во все стороны. Она пыталась убежать? Убежала? У кого она могла попросить укрытия? Он снова открыл список чатов. Последний – с Эстэ, три дня назад. Не подходит. Вызовы: Манвэ, Манвэ, Манвэ… Несса, снова Манвэ, Элентари, Манвэ, Манвэ… стоп. Несса? Ирмо нажал на кнопку вызова. Механический голос оповестил, что абонент последний раз появлялся в сети десять часов назад. Несса, которая берёт трубку не позже третьего гудка – всегда, в любых обстоятельствах, – выключила телефон? Лориен поднялся на второй этаж. Их с Намо дома были близнецами в зеркальном отражении, Эстэ и Вайрэ находили в этом милую прелесть и специально всё устроили так, чтобы интерьер и расположение комнат перекликались. На кровати валялись ценные бумаги и скомканные вещи – полупрозрачные платья, в которых Вайрэ блистала в доме Манвэ на официальных приёмах, золотые заколки, туфли на высоком каблуке, шляпки с вуалями и кружевное бельё. Что она искала? Усевшись на кровать, Ирмо со своего смартфона набрал номер информационного центра. – Код «Фэантури», полный доступ. – В доступе отказано, – удивлённо ответила консультант спустя несколько секунд. – Что значит отказано?! – Доступ закрыт, простите, я ничего не могу сделать, – залепетала майэ, испуганная больше него. – Я не понимаю, почему… пожалуйста, попробуйте другой код. – Код «Лориен». – Код принят. – Доступ к десяти последним операциям по коду «Фэантури». Начни с последней. – Статус «Фэантури» аннулирован. – Голос майэ дрогнул, но она продолжала читать. – Код «Фэантури» заблокирован. Валиэ Вайрэ: аннулирован статус «Неприкосновенность»… – Время? – Двадцать три сорок. – Дальше. – Валиэ Вайрэ: код «Нити судьбы» аннулирован. Вала Намо: код «Мандос» заблокирован. Вала Намо: запрет на пересечение границы. Вала Ирмо: присвоен код «близок к измене»… – В трубке прозвучал длинный звуковой сигнал, заиграла мелодия для ожидания, и ответила другая сотрудница: – Приносим свои извинения. Код «Лориен» заблокирован. Назовите другой код или обратитесь в службу поддержки. – Спасибо, всего доброго, – ответил Ирмо и отключил телефон. – У меня были совсем другие планы на это утро.***
Майрон перевернулся на спину и натянул на лицо одеяло. Он никак не мог привыкнуть к тому, что здесь, вне купола, солнце бывает очень разное. Например, яркое и какое-то противное, как будто глаза хочет вырезать… – Бля, – простонал он, – Эонвэ, что ты там говорил про заштопать?.. – Мы же так и не попробовали двойное, – пробормотал Оссэ из-под подушки. – Заштопайте мне голову, она, кажется, на куски сейчас распадётся… – Мы же не пили, – подал голос Эонвэ. – Лучше бы пили! Кто пойдёт за кофе? – Есть у меня одна мысль… – Оссэ вытряхнул из валяющихся на полу штанов рацию и ткнул в кнопку. – Восьмой… восьмой, ты дома? В гараже? Вот удача. Три кофе в спальню Мелькора. Отбой! Всё, сейчас принесёт. Надеюсь, дырявая башка ему не откажет, и он сделает что-то вменяемое. – Готов даже на сверхкрепкий эспрессо. – Майрон перевернулся на бок и кое-как разлепил глаза. Эонвэ сонно моргал, приподнявшись на локтях, Оссэ свисал с изножья кровати, видимо, пока не способный на новые телодвижения. – Чувствую себя выебанным. Эонвэ засмеялся и поцеловал его. – И выглядишь так же. – Очень плохо? – Лучше, чем в тот раз, когда я колол тебе витамины. – И на том спасибо… надеюсь, к следующему разу, когда я простужусь, ты их как-нибудь усовершенствуешь. Оссэ смотрел на них, млея от нежности, потом вопросительно покосился на Эонвэ и тоже поцеловал Майрона. – Клёво было. Спасибо. – Извините, я за вами вчера подсмотрел случайно, – повинился Майрон, обняв обоих за шею. – И не очень случайно заснял вас на видео… могу скинуть, если хотите. Эонвэ и Оссэ переглянулись. – Достойное пополнение каталога Мела, где рассортированы записи с домашних камер, – засмеялся Эонвэ. С террасы вплыл поднос с тремя большими стаканами кофе. Назгул с поклоном поставил свою ношу на пол у кровати. – Сфоткай нас, – попросил Оссэ и дал ему свой телефон. Майрон грустно посмотрел на парящий в невесомости мобильник – при свете дня назгулы по-прежнему оставались для него практически неразличимы. – Во, спасибо, ты настоящий друг. Да, мне тоже кажется, что отлично получилось. Спасибо за кофе. Хлопнула дверь на террасу – назгул удалился. Майрон жадно припал к кофе, постанывая от удовольствия. – Судя по твоей реакции, у этого латте хуй больше, – фыркнул Эонвэ. – Отправлю фотку Мелу, – сказал Оссэ и уселся верхом Майрону на бёдра, пока он булькал от смеха, стараясь не подавиться. – Может, домой пораньше приедет. – Я бы приехал, – промурлыкал Эонвэ и сел у Оссэ за спиной. – Майрон, тебе не тяжело? – Мне охуительно, – сказал Майрон. – Дайте допить кофе только. – Э, я не собирался… – смутился Оссэ, но было уже поздно: организм среагировал вполне однозначно. – Ты разве не устал? – Я только проснулся и даже с кровати не встал, когда бы я успел устать? – Майрон подмигнул ему через плечо и потёрся о него задом. – Да и ты полон сил… – И я, – хмыкнул Эонвэ, целуя Оссэ в плечо и поглаживая по груди. – Я хочу войти в тебя, когда ты войдёшь в него… ты не против? Богатая фантазия снова сыграла с Оссэ злую шутку: из бледности его бросило в алый, потом обратно, он заёрзал в объятиях друга, сам не зная, что хочет сделать, и тут Майрон снова потёрся о него своими восхитительно округлыми ягодицами, а потом завёл руки назад и раздвинул их. Оссэ не помнил, что было между этим моментом и тем, когда он уже яростно толкался в него, кусал за плечи и загривок и рычал от вожделения. Эонвэ придержал его бёдра, и Оссэ затих на мгновение, покорно позволяя войти в себя – медленно, до дрожи медленно. Майрон короткими остервенелыми движениями насаживался на него – насколько мог двигаться под весом двух любовников, и стонал сквозь стиснутые зубы. – Давай, – прошептал Эонвэ ему в затылок и качнул бёдрами. Майрон вскрикнул, снова дёрнулся навстречу; Оссэ, трахающий его в темпе Эонвэ, был чем-то фантастическим, он такого даже представить себе не мог. – Сделай Майрона своим. Ты же его любишь. – Люблю, – простонал Оссэ, наклоняясь, чтобы снова поцеловать Майрона в шею, в искусанные плечи. – Не могу, как люблю… даже если нельзя… – Можно, – прохрипел Майрон и извернулся, чтобы вцеловаться в его мягкий рот. – Никто тебе не запретит. Нельзя запретить любить. Ни тебе, ни мне, ни кому-то ещё. Оссэ задрожал, прикрыл глаза, думая, что накатывающим оргазмом его порвёт на конфетти, как хлопушку. Он опёрся на локти, чтобы не придавить Майрона ещё сильнее, Эонвэ ещё раз толкнул его вперёд – и на какой-то миг он снова потерял всякую связь с реальностью, так стало горячо и сладко. Сам он двигаться уже не мог, но Эонвэ не остановился, и через несколько его – их – движений оставшиеся два участника действа одновременно кончили, держась за руки. – Пиздец, – простонал Эонвэ и обмяк на широкой спине друга. – Я как будто одновременно вас двоих трахнул. Майрон растянулся на кровати, не спеша, впрочем, выворачиваться из-под любовников. Эонвэ свесил руку через плечо Оссэ и погладил его по взъерошенным волосам. – Мы похожи на похотливый бутерброд, – захихикал Майрон. Оссэ прикрыл глаза, стараясь не замечать, как мышцы сокращаются вокруг его члена, только что обмякшего… видимо, ненадолго. – Сначала начинка, потом хлебушек… Теперь захихикал Эонвэ, и Оссэ тоже неуверенно улыбнулся. Он уже нацелился поцеловать Майрона ещё разок, но его телефон просигналил «SOS» в складках одеяла. – Мел ответил, сейчас посмотрю. – Всё-таки исхитрившись чмокнуть Майрона в шею и между лопаток, он дотянулся до мобильника и открыл чат. – Э… чего?! – Что он пишет? «Включите сигнальные огни. Через полчаса Ирмо пригонит вертолёт». Майрон услышал сигнал нового сообщения и торопливо схватил с пола свой смартфон. «Переключи видеонаблюдение на Мордор». – Что происходит? – пробормотал Майрон. – Снова какие-то неприятности? Раздался нежный перебор гитары. Не заблуждаясь, что третья новость будет хорошей, Эонвэ открыл чат. – В Валиноре творится какая-то ерунда. – Он показал друзьям экран. Сообщение от абонента «Дядя Ирмо» гласило: «Поздравь меня, я в опале! Надеюсь, вы любите попкорн».***
Korn – Somebody Someone
– Четыре больших термопакета и один средний стакан. – Одну минуту, Вала Ирмо. Мрачный плейлист Намо прелестно контрастировал с окружающим пейзажем: пряничные фасады, вывески кондитерских и детских кружков, счастливые семейства с нарядными отпрысками, прогуливающиеся по тротуарам и глазеющие на магазины игрушек… Кто бы мог подумать, что за ближайшим поворотом, в одном проулке от этой идиллии, задний двор морга. «Карамельные мертвецы», – любил шутить Намо, когда ветерок дул с юга. «Интересно, если ветер северный, кондитеры шутят про конфеты с душком?» – подумал Ирмо, пританцовывая за рулём блестящей чёрной тачки близнеца. Сейчас его всё веселило: и насупленный плюшевый медведь, глядящий на него из витрины детского супермаркета, и игривые хвостики кассирши, перетянутые розовыми бантиками, и маленький мальчик, уронивший мороженое прямо у него перед капотом… Родители и старший брат бросились утешать расстроенного малыша, с извинениями и поклонами отвели его от машины. Ирмо присмотрелся к ним, но оружия не заметил. Значит, не наблюдатели… пока. Скоро ли по его следу пустят гончих, и сколько гончих нужно, чтобы загнать в угол одного Валу? Намо бы точно справился со всеми, но его беспутный близнец не имеет ни малейшего понятия о такой банальной вещи, как самозащита. Внутри огромного, во всю витрину, аппарата для изготовления попкорна блестящие коричневые зёрна выворачивались наизнанку, взлетали в горячий воздух, обрывая тончайшую паутину карамели. Не обращая ни малейшего внимания на этот первобытный хаос, продавщица орудовала большим совком, набивая до отказа третий термопакет. Сзади пристроилась машина следующих покупателей. Ирмо мельком взглянул в зеркало заднего вида. Молодой отец и шаловливые двойняшки лет пяти. Можно сбросить их со счетов, если не поедут следом. – Ваш заказ, Вала Ирмо. Благодарим вас, что выбрали нашу кондитерскую. Приятного дня! – Спасибо, дорогуша. Твои хвостики – это нечто. Майэ покраснела, передавая ему пакеты и запечатанный картонный стакан с эмблемой «Валинор Попкорн». – Ждём вас снова, Вала Ирмо! «Грёбаный этикет», – подумал Лориен, поворачивая в проулок – как всегда, тёмный из-за густых крон старых дубов, обступивших дорогу. – «Скоро блевать буду от «Вала Ирмо» через каждое слово». Погони всё ещё не было. Ирмо отправил с телефона личный код для отключения сигнализации и команду на въезд и с облегчением выдохнул, когда створки ворот послушно поползли в стороны. Похоже, получить доступы к рабочим системам Намо – непростая задача даже для наблюдателей. Пока он набирал код «Срочный вылет» для ангара, выпрыгнуло уведомление «Ваш статус аннулирован. Пожалуйста, свяжитесь со службой поддержки для обновления статуса». – В пизду статус, – беззаботно сказал Ирмо. Даже необходимость набирать команду заново его не раздражала. – Сам ебись со своей техподдержкой. «Нити порвались, милая», – написал он в адрес Эстэ, отложил отправку на десять минут, а уничтожение всех данных на телефоне отсрочил на одиннадцать. Когда ворота откроют (или, что вероятнее, вынесут бульдозером), он будет уже далеко. Музыка гремела на весь ангар, пока Ирмо перебрасывал пакеты с попкорном на сиденье второго пилота. Стоило сесть за штурвал и надеть наушники, как подступила паника. Что будет, если его собьют на границе? Намо скомпрометировал себя, его техника наверняка отслеживается системой безопасности. Вряд ли удастся придумать правдоподобное объяснение внезапной прогулке за границу… особенно вылезая из горящего вертолёта. Лориен торопливо зажал коленями картонный стакан, сорвал мембрану и сунул в рот горсть попкорна. В кабине одуряюще запахло горячей кукурузой. «Подумать только, я бегу, как крыса с тонущего корабля, и мне не стыдно». Вид Валинора с высоты орлиного полёта не вызвал никаких эмоций. На всякий случай прощаясь с городом, Ирмо грустил только об автомате с воздушной кукурузой.***
– Ты никуда не поедешь, – рыкнул Мелькор и зубами содрал фольгу с шоколадного батончика. Он нервничал. Ехать до Мордора оставалось около сорока минут, и гнать быстрее по пустыне он не мог – мотор уже нагрелся до предела. – Что ещё я должен делать?! – гневно вопросил Намо. Вдоль трассы на Рохан ради экономии работала только каждая третья вышка, и видеозвонок больше напоминал слайдшоу. Раз в пару секунд камера отображала новое положение взбешённого абонента в номере отеля. – Оставаться на месте и надеяться, что твой брат не попадёт под обстрел. – Я не могу сидеть просто так! – Несса утверждает, что спрятала Вайрэ в безопасном месте, – повторил Мелькор уже третий или четвёртый раз с начала разговора. – У нас нет причин ей не верить. – Как нет и причин верить! Ты всегда слепо любил её! Она может быть агентом Манвэ, и… – Она не может быть агентом Манвэ, – оборвал Тёмный Вала. Видимо, очередной слайд запечатлел его злобный оскал, потому что Намо притих и снова лёг на постель перед установленным на подставку телефоном. – Она действительно любила своего мужа… как бы отвратительно это ни звучало. Она ненавидит Манвэ сильнее, чем ты. Может быть, даже сильнее, чем я. – Где ты её оставил? – Она сама способна найти обратную дорогу. – Всё ещё мне не веришь? Мелькор коснулся его лица на экране. – Ни на йоту. – Это заводит. – Поговори с Ирмо, когда он долетит. Надеюсь, это удержит его от экскурсии по моему дому. Он нажал на «Отбой» и снова открыл чат с Оссэ, с нежностью оглядел мальчиков, лежащих в его постели. Если Лориен распустит руки, то пожалеет, что не сдался Манвэ.***
Отражение в зеркальной стенке лифта выглядело настолько обольстительным, что Эстэ бы сама себе дала. Любой майэ в таком наряде на улице прохода не дадут, возможно, даже выпишут штраф за безнравственность, но кто посмеет осудить Валиэ, образец идеальной красоты, шедевр самого Эру? Она успела принять запрещённую законом таблетку внизу, на стойке секретаря, и запила её шампанским. Будь благословен тот безумный фармацевт, который разработал формулу противозачаточных, идеально сочетающуюся с алкоголем. – Вас ожидают, Валиэ Эстэ? – спросила на выходе из лифта личная секретарша Манвэ (судя по округлившемуся животику, весьма личная). – Я всегда вхожу без приглашения, – промурлыкала Эстэ и распахнула дверь в кабинет Манвэ. – Привет, брат! Я решила навестить тебя без предупреждения, ты меня простишь? Манвэ вздрогнул и уставился на неё. Раздражение на его лице почти сразу сменилось возбуждением, и хотя взгляд остался недобрым, Эстэ поняла, что произвела впечатление. – Входи, – кивнул он и поднялся. – Для тебя мои двери всегда открыты. – Как и мои для тебя. – Покачивая бёдрами, она подошла и обвила руками его шею; в отполированных настенных панелях её прозрачное платье, сверкающее множеством крохотных стразов, могло затмить взрыв сверхновой. – Что натворил мой бывший муж, раз его код заблокирован? – Банальная безопасность, моя милая. – Манвэ с фальшивым сочувствием погладил её по щеке и обнял за талию. – Намо уехал из Валинора, не повидавшись со мной. Больно даже подумать, что он может скрывать некую ложь… некий план. Не стоит забывать о его прошлой связи с Врагом. – С Врагом?! – Эстэ испуганно округлила глаза и теснее прижалась к нему, вся дрожа. – Не может быть! К тому же Намо женат! Никогда не поверю, что он способен изменить Вайрэ! – Уезжая, он дал Вайрэ развод. Настораживает, не так ли? Если мы на минуту вообразим, что он опутан ложью, и в его распоряжении доступ ко всем информационным системам Валинора… Нет, я не могу позволить Морготу завладеть терабайтами бесценных данных! – Как в этом деле замешан Ирмо? – Обманом или принуждением Намо может заставить его действовать в своих интересах. И всё же я не смею обвинять его без весомых доказательств. Ирмо достаточно подтвердить мне свою верность, чтобы получить назад все привилегии и даже сверх того. Не волнуйся, сестра. Я думаю, он скоро будет здесь. – Но если… если он предал нас?! – Валиэ запустила руки под расстёгнутый пиджак Манвэ. – Сама мысль леденит… Что, если он будет мне угрожать или, того хуже, попытается склонить к государственной измене?! Поверить не могу, что произношу такое! Для меня существует только один король, и нет и не будет другого! Умоляю, защити меня! – Ни один предатель не подкрадётся к тебе, – заверил Манвэ и ухватил зубами её нижнюю губу, размазывая алую помаду. – Война – дело мужчин. Ты можешь рассчитывать на меня. Эстэ с удовольствием потискала его упругий зад и потёрлась животом о впечатляющий стояк. – Ох, я вся трясусь, едва стою на ногах… Попросишь секретаршу налить мне успокоительного? – Для тебя найдётся кое-что получше, – пропел Манвэ и опрокинул её на стол. «Интересно, скольких он здесь трахнул до меня?» – думала Эстэ, пока брат стаскивал с неё изысканное кружевное бельё – точно в цвет его костюма, – и не забывала возбуждённо стонать и извиваться. – «За последний год это девятая секретарша».***
– Привет, племянник! – Ирмо расцеловал Эонвэ в обе щеки и сунул Оссэ три огромных тёплых пакета из тонкой фольги. – Наш общий знакомый сказал, вы дадите мне поболтать с Намо. – Пульт видеонаблюдения на третьем этаже, оттуда можно связаться с Мордором. – Майрон алчно посмотрел на ополовиненный стакан попкорна, и Лориен с кислой миной отсыпал ему немного в ладонь. – Я тебя провожу. – Можете съесть один пакетик, так и быть, – сообщил Ирмо, отправляясь за Майроном к дому. – Но только потому, что я люблю своего племянника! – Мы тут все твои племянники, – буркнул Оссэ, но Вала только смерил его удивлённым взглядом. – Вот пидор! – Ему хотя бы хватило вежливости промолчать, – вздохнул Эонвэ и оторвал уголок у одного пакета. – М-м-м, совсем горячий! Можешь счесть за комплимент, что он с нами поделился попкорном. Ирмо обычно говорит, что убивать – не его дело, но за попкорн он может убить, точно тебе говорю. – Я сейчас, кажется, тоже, – не в силах нанюхаться, сказал Оссэ и запустил лапищу в пакет. – Горячий… лет сто не ел, наверное. – Я даже дольше. Ладно, пойдём, засунем это богатство в термошкаф. Если всё остынет, нас даже Мел вряд ли спасёт.