Queen – The Invisible Man
Имени начинающей модели никто не знал: какой смысл знакомиться с теми, кто первый раз участвует в дефиле? Девять шансов из десяти, что никогда больше их не увидишь. Гримёрша обращалась к ней заученным «милочка», а остальные дамы попросту игнорировали, делая вид, что страшно заняты подготовкой. Из-за их высокомерия или просто от волнения бедняжке стало дурно. – Милочка, – устало повторила Шэрон, стоя под дверью туалетной кабинки. – Твой выход через десять минут. – Я не пойду, – простонала «милочка» между заунывными звуками, с которыми её желудок пытался вывернуться наизнанку. – Мне пло-хо-о-о… – Что делать будем? – спросил Майрон, почёсывая натёртый маской нос. – У нас нет запасной модели. Шэрон посмотрела на него оценивающе. – Сам выйти не хочешь? – Я?! Ты её костюм видела?! – Молодой, влезешь. – Рассудив, что вариантов нет, Шэрон железной хваткой схватила его за локоть и поволокла за собой в сторону главной гримёрки. – Это женская коллекция! – Так ты на сцене причиндалы свои не вынимай! – загоготала гримёрша. Майрон оставил шуточку без комментариев, его гораздо больше волновал внезапный предстоящий выход. Когда подруга-модель сосватала его Шэрон в помощники для разовой подработки, на такой поворот он как-то не рассчитывал. – Я не умею же… – пролепетал он, пока Шэрон без всякого почтения распихивала столпившихся среди гримёрки моделей. – Ой, да помолчи! Вот, надевай пока. Майрон покраснел и снова ожесточённо почесал нос. – Прямо вот это? – Да, прямо на себя! Быстрее, быстрее, мне ещё туфли на тебя надо найти! Какой размер? – Сорок два, – пробормотал он, стараясь не думать, что почти пятьдесят профессиональных моделей будут пялиться, как он влезает в весёлый костюмчик из искусственного меха. – У меня валялись где-то такие… – Шэрон нырнула в недра гигантского шкафа, где хранилась половина реквизита «Паутины». – Одевайся, что встал?! Майрон сосчитал до трёх и скинул с плеч лямки джинсового комбинезона. Розовые трусы смущали его больше всего: если пушистый клок спереди ещё как-то защищал его гордость, то тонкие верёвочки, даже ниточки, призванные этот клок удерживать, имели скорее обратный эффект. По сравнению с этим дивом гетры и игривый лиф выглядели почти целомудренно… – Да что ты на них пялишься? Жопа у всех одинаковая! – вспылила Шэрон и в доказательство своих слов хорошенько его шлёпнула. – Надел всё быстро! «Ещё секунда – она меня своими руками в этот костюм впихнёт!» – перепугался Майрон. Высокомерные модели сразу забылись: их презрение – штука эфемерная, а из-за конфликта с гримёршей могут запретить вход в клуб. Он быстренько выпрыгнул из комбинезона и, не давая себе времени на раздумья, втиснулся в провокационный наряд. Шэрон сунула ему розовые туфли – немного другого оттенка, чем оставшиеся в коробке босоножки с розовыми помпонами, но вряд ли на сцене будет заметно. – Как я в них пойду? – просипел Майрон, пока гримёрша безжалостно затягивала на его шее розовую бархотку с жетоном-сердечком. – Тебе, лоботрясу, лет под сотню, а я тебя буду учить, как ножки переставлять? Майрон снова покраснел и принялся натягивать туфли. Каблуки были высотой сантиметров восемь – не самые высокие, какие он видел, но неустойчивые, и он понятия не имел, как сможет на них хотя бы стоять. – А вот с маской проблема посерьёзнее – милочка её заблевала, – изрекла Шэрон. Майрона разобрал неудержимый истерический смех. – Хм… так, что тут у нас? Гримёрша вновь нырнула в шкаф, и оттуда полетели ковбойские шляпы, шапки-ушанки всех цветов радуги, латексные и кожаные маски, металлические шлемы с пернатыми гребнями, эльфийские диадемы, намертво пришитые к заплетённым в косы парикам, и прочее добро. Модели плавно перетекли в дальний конец гримёрки и замерли там, красиво выгнувшись в неестественных позах. Вероятно, им тоже было не так уж удобно на каблуках. – Уф! – Шэрон выбралась наружу, явно проиграв битву с реквизитом. – Ладно, никто не знает, что задумывалось не так! И она нахлобучила Майрону на голову шлем космонавта. – Это что за пиздец?! «Ха, ха», – томно завздыхали модели, прикрывая ладошками ярко накрашенные губы. Смеялись они, осуждали или недоумевали, Майрон не разобрал, да не особо и стремился. – Немного сияния! – заявила Шэрон и высыпала на его голые плечи и руки полбаночки розового блеска для тела. – Готово! Идём, ты первый! В сопровождении «ха, ха» она потащила едва ковыляющего Майрона к сцене. – Дефиле «Домашние любимцы» открывает прелестный костюм розового кролика! – объявил Мастер Трандуил. При виде его спины и яркого света софитов между тяжёлыми шторами Майрона охватил панический ужас. Он попытался вырваться, но Шэрон едва ли не с пинка выбросила его на сцену с жизнерадостным: – С меня коктейльчик! По инерции Майрон пробежал несколько шагов – а дальше его вело уже чувство самосохранения. Остановись он хоть на миг – растянулся бы на сцене. Только природная ловкость, выручавшая на занятиях по гимнастике, помогла ему дойти до края сцены, развернуться, живописно взмахнув руками, и добраться до кулис, не переломав ноги. «Не думай, что они смотрят на твою жопу. Ни о чём не думай!» – твердил он себе, отчаянно вихляясь. – «Никто даже не знает, чья это жопа!» Он нырнул в спасительную темноту за кулисами и опёрся на колени, тяжело дыша от ужаса и напряжения. – Очаровательный кролик уступает место лисичке. Встречаем! – продолжил Мастер Трандуил. Высоченная худая майэ презрительно пихнула Майрона бедром и вышла под софиты как к себе домой. «Ебать я лох!» – Майрон скинул туфли и поспешил в сторону гримёрки, радуясь, что шлем скрывает его пунцовую физиономию. – «Наверняка это был худший выход в истории клуба». Гримёрка опустела, и переодеться удалось без свидетелей. Наскоро отряхнув салфетками розовый блеск, Майрон вспомнил, что кое-кому сейчас ещё хуже, и потопал в сторону туалета. Ноги пели хвалу небесам за каждый шаг в удобных кедах. – Эй, – тихонько позвал он. – Ты там как? – Мне плохо, – простонала «милочка». Её больше не тошнило, но, судя по всхлипам, с карьерой модели она попрощалась навсегда, и своё убежище в кабинке покидать не торопилась. – Ты за меня прошёл? – Да. На тебе этот костюм сидел бы лучше. – Майрон невольно хихикнул, представляя, как смотрелся со стороны. – На меня напялили шлем от скафандра, в котором на космических вечеринках флаеры раздают. Как вы только ходите в этих туфлях, это же не обувь, а самоубийство! – Я училась, – прохныкала майэ. – Не так уж сложно… ты бы тоже быстро научился. Шэрон очень на меня зла? – Вряд ли. Каждому может стать плохо, что она, не понимает, что ли. Особенно когда тут такое «ха, ха», – очень похоже передразнил он. «Милочка» неуверенно засмеялась. – Ты не переживай. Первое дефиле, нервы, все дела. Хочешь, газировки тебе принесу? – Не надо, – вздохнула она и загремела защёлкой на двери. – Лучше умоюсь. Майрон тактично отошёл к зеркалу на другой стороне туалета, намочил бумажное полотенце и стал тереть плечи – справиться с блеском оказалось не так-то легко. – Ты извини, – сказала «милочка», закончив водные процедуры. Косметика у неё размазалась, локоны раскрутились, но так ей даже больше шло. – Пришлось из-за меня ходить по сцене в этих ужасных трусах. Я думала, умру со стыда, если их надену. Наверное, это знак Эру. Не быть мне моделью. – Есть и другие дефиле. – Майрон похлопал её по дрожащему плечу. – Всякие костюмы латексные показывать или верхнюю одежду. Не всегда же в трусах. Не парься. – Спасибо, – пробормотала она и протянула ему руку. – Меня Ариэн зовут. Майрон открыл рот, чтобы назваться в ответ, и тут же закрыл. Майронов по Валинору отыскалось бы штук двести, но имени своего он предпочитал не называть, и лица тоже не показывал, всегда носил в клубе полумаску и плотную шапочку, под которую убирал волосы. Здесь так многие делали, и почти у всех были псевдонимы, но он себе придумать пока не успел. – Вот ты где! – гаркнула Диа, нарушив неловкую тишину. Ариэн вжала голову в плечи, готовясь к выволочке, но Диа, к её изумлению, схватила Майрона. – А я обыскалась! Мастер Трандуил тебя ждёт! «Сейчас меня будут убивать!» – пронеслось у Майрона в голове. За свой выход он бы и сам себя убил, что уж там. Или побил хорошенько. – «Хоть бы Шэрон не влетело из-за меня!» Мастер Трандуил смывал косметику перед маленьким настольным зеркалом. С каждым движением ватного диска его лицо становилось всё более располагающим и дружелюбным. – Доставлено, – объявила Диа и, швырнув Майрона в кресло, удалилась. – Как тебя зовут? – поинтересовался хозяин заведения. – Я не скажу, – пробубнил Майрон. – Я имел в виду сценический псевдоним. Ну, скажем, Лунатик. Ходишь – будто над полом летишь. Ты понравился зрителям, на форуме только кролика в шлеме и обсуждают. Не хочешь заняться дефиле всерьёз? – В смысле, стать моделью? Я не планировал сотрудничать с агентствами. – Нет. Я имею в виду выступления в шоу. Думаю, у меня найдется несколько костюмов, в которых ты мог бы станцевать или просто пококетничать со зрителями... у тебя артистичные движения, и ты умеешь нравиться. Опять же, анонимная карта с определённой суммой на карманные расходы – полезное приобретение в твоём возрасте. – Вы не скажете моим родителям? – Мне со своими детьми хлопот хватает. Что скажешь? Согласен? Майрон пожал протянутую руку, и Мастер Трандуил тепло улыбнулся ему. – Можешь звать меня просто Энди. И никакого больше «вы». – Коктейльчик-то получил? – улыбнулся Мелькор. Золотой купол поблёскивал вдали. Майрон беззаботно пожал плечами. – А сам как думаешь? Нет, конечно. От Шэрон можно получить только по жопе. Но я был хорошим мальчиком и по жопе не получил… по крайней мере, в тот раз.***
– Рад тебя видеть, дорогуша. Пойдёмте, не терпится показать вам ваши костюмы. – Я решил кое-чем дополнить свой. – Мелькор продемонстрировал огромный мешок, в котором гремели цепи. – Думаю, тебе понравится. – Наверняка. Мне нравится всё, что ты делаешь, – проворковал Фрэнк и под руку потянул Валу в темноту клуба. – Красавчик, тебя ждать? Майрон пошёл за ними, стараясь не очень сильно охреневать. Существо, которое вальяжно шествовало рядом с Мелькором на высоченных каблуках, определённо было мужчиной, и мужчиной очень красивым, о чём позволяло уверенно судить облегающее короткое платье. Немытые патлы волшебным образом превратились в завитые локоны, но локонами Майрона было не удивить, а вот сливочного оттенка кожа между резинками чулок и подолом юбки притягивала его постоянно. Он пялился на кружевные подвязки и не мог перестать, хотя думал, что после многих лет зависания в «Паутине» у него аллергия на трансов. И ещё спина. Мускулистая спина, на удивление сексуально перетянутая кружевным бюстгальтером. Стараясь избежать мысли, что будет, если напялить всё это на Мелькора, Майрон снова стал смотреть на подвязки. – С твоим пришлось повозиться, – трещал Фрэнк, то и дело заливаясь гортанным смехом, – маска задала мне жару! Всю ночь плёл эти блядские косы, но сидят как влитые. Твой заказ удовлетворил меня в хвост и в гриву, как обычно… – Он наклонился к Мелькору так близко, что едва не оставил на его щеке отпечаток тёмно-красной помады. – Я так лет пятьсот не ебался. – Обижаешь, – фыркнул Мелькор, собственнически притискивая его к себе за талию, и кутюрье снова захохотал, не делая, однако, попыток обнять в ответ. – Как же тот шар для хомячка? – Проклятые клёпки ещё год снились мне в кошмарах! – Фрэнк всплеснул руками, и засмеялись уже оба. «Паутина» пустовала. Персонал отсыпался перед долгой ночью. На сцене хозяйничал только Ларри – всегда сосредоточенный майа, выглядящий до смешного неброским на фоне своего обычного окружения: волосы он из практических соображений стриг коротко и не использовал ни грамма косметики. Как многие технари, к касте которых относил себя и Майрон, Ларри на работе таскался в потрёпанных джинсах, берцах и просторной футболке, с неизменной сумкой для инструментов на поясе. Этот парень облазал весь клуб от пола до потолка, налаживая электрику и оборудование, и знал здесь каждый проводок. – Эй, Ларри! – крикнул Майрон и подбежал к сцене. Осветитель уставился на него, напряжённо хмурясь, и Майрон в очередной раз вспомнил, что никто здесь не знает его в лицо. – Это я, Лунатик. – Так вот ты такой! – разулыбался Ларри и крепко пожал ему руку, а потом помог вскарабкаться на сцену. – Смотри, ты эту штуку ещё не видел. Насадка на «Луну». Эффект просто охуительный. Каждая срань выглядит как пыльцой фей посыпанная. – Я за тобой приду, сладкий, – пообещал Фрэнк, и они с Мелькором удалились в сторону гримёрок. – Решил показать лицо? – поинтересовался Ларри тихо. Майрон с ним раньше зависал при любой возможности на почве общей страсти к технике, но личных вопросов они по принятому в клубе этикету никогда не касались. – Не со сцены, конечно. Только своим. Я из дома ушёл. Раньше боялся, отцу донесут, что я тусуюсь здесь, а теперь… ну, он, короче, в курсе. – Надеюсь, ты не жалеешь. – Ни минуты. А это что? – Тоже отличная приблуда. Через Мела заказал. Автономные лампочки. Втыкаешь как булавку и забываешь, они от электрического света подзаряжаются, считай, вообще не надо их обслуживать и если вдруг ломаются – незаметно. Майрон принялся рассматривать крошечные, с булавочную головку, цветные светодиоды, но тут пришёл Фрэнк и утащил его, ворча: – Потом будете лопотать на своём демонском наречии, мальчики. У нас с Лунатиком есть дела поважнее.***
Именная табличка на двери Майрону польстила. Обычно ему бронировали гримёрку на полчаса-час и давали на это время номерок с ключом – вот и все почести. – Входи, – поторопил Фрэнк. Ему не терпелось насладиться реакцией на свой шедевр. – Охренеть! Какая красота… у меня никогда такого не было, – забормотал Майрон, обмерев перед вешалкой. – Вот это качество… ебать, Фрэнк, он стоит дороже, чем моя жизнь, вдруг я его поцарапаю?! – Теперь ничего не стоит дороже твоей жизни. Он твой. Одевайся. Кутюрье закрыл дверь снаружи. Майрон поспешно сбросил шмотки. Ему не терпелось влезть в это чудо. На стандартный латексный комбинезон с тонкой молнией на спине Майрон надел второй слой костюма, напоминающий боди из плотной кожи. От груди до низа живота и по внешней стороне рукавов его украшали рельефные титановые чешуйки, формой напоминающие наконечники стрел – блестящие, гладкие и на вид заточенные. Майрон с опаской потрогал их края ногтем, но они были отполированы до идеала и совершенно безопасны. В чехле от костюма лежали эскизы, и Майрон бегло просмотрел их, восхищаясь чёткостью линий. Ни следа ластика – они выглядели как распечатки рисунков, тщательно проработанных на графическом планшете, и майа в очередной раз позавидовал твёрдости валарской руки. Сверяясь с одним из эскизов, Майрон надел украшенные такими же блестящими чешуйками набедренники и аккуратно закрепил их ремешками. Костюм напомнил ему лёгкий кожаный доспех, и небольшой мягкий гребень на кожаной маске только усиливал это впечатление. Стандартные на вид сапоги до колена оказались на удивление удобными, жёсткая выгнутая колодка поддерживала ступню, голенище с тиснением в виде всё той же чешуи облегало ногу как родное и нигде не тёрло, и когда Майрон затянул шнуровку и встал, то понял, что ни в одном костюме не чувствовал себя настолько комфортно. – Грёбаный фетишист, – заключил он, глядя в зеркало. Он никогда не считал свою внешность особенной, майа как майа, все майар красивые. Мелькор, похоже, придерживался иной точки зрения – с беспощадностью истинного художника он словно перерисовал тело Майрона заново, подчеркнув и выделив всё, что ему особенно нравилось. Сходящаяся треугольником от груди к паху чешуя визуально делала талию ещё тоньше, а плечи – шире, идеально стройные ноги казались длиннее, а с шеи можно было лепить наглядное пособие для начинающих скульпторов. Несколько секунд Майрон боролся со жгучим стыдом: казалось бы, он привык красоваться в откровенной одежде, но этот костюм, не выставляющий напоказ ни одного участка кожи, превращал его в непростительно сексуальное чудовище. Да его же стащат со сцены и порвут в мелкие клочья… «В этом наряде любой будет выглядеть как звезда. Почему именно я?..» – Налюбуешься ещё, – сказал Фрэнк за дверью. – Я слышу, что ты собрался. Выходи, не заставляй Короля Ночи ждать. Майрон собрал волосы в пучок, надел перчатки и вышел. Надевать для репетиции маску ему отчаянно не хотелось, он должен был нормально видеть сцену. – Выглядишь потрясающе! – воскликнул кутюрье и тут же всего его ощупал. – Сидит идеально… только ты забыл одну деталь. – Там ещё что-то было? – Да. Стой тут. Выйдя из гримёрки, Фрэнк накинул ему на плечи мягкие лямки. К лямкам крепились многослойные кожаные наплечники и согнутые в дуги серебристые трубки, длиной, наверное, с метр – по три штуки на каждое плечо. – Я похож на стрекозу, – захихикал Майрон, качая дуги, пока Фрэнк с ворчанием подгонял ремешки у него на спине. – Они светятся. Включаются вот здесь. – Кутюрье показал большую плоскую кнопку на левом плече, издали совершенно незаметную. – Тебя будет видно из каждой точки зала. – Охренеть! – Полностью согласен, – сказал Мелькор. Майрон повернулся к нему и так и застыл. – Как ты сумел незаметно подкрасться? – спросил он, отойдя от первого шока. – Я не подкрадывался, вы меня не заметили. – Он подошёл ближе. Майрон смотрел на него почти с суеверным ужасом, не в силах поверить, что перед ним сам Король Ночи. – Похоже, тебе нравится. – Нравится – слабо сказано, – выдавил Майрон и потрогал его кожаную перчатку с длинными когтями. На его собственных тоже были коготки – совсем короткие, а ладони и пальцы украшали мягкие подушечки, которые постоянно хотелось гладить, такие они были приятные на ощупь. – Я глазам своим не верю. – Пойдём. Ларри нас уже заждался. Вероятно, парочку они представляли сногсшибательную, но Ларри, кажется, даже не заметил, что они переоделись. Пока Фрэнк бегал вокруг Мелькора, проверяя, всё ли он надел и застегнул как надо, осветитель скинул со сцены свою сумку и подошёл к Майрону. – Давай настроимся. – Он положил ладони Лунатику на виски. Двое майар синхронно прикрыли глаза и потянулись друг к другу мыслями. Майрон владел телепатией ниже среднего, но осветитель мог настроиться даже на того, кто не владел ей совсем. «Раз, два, три, повтори». «Раз, два, три». «Луна. Сферы-близнецы. Венера. Марс. Плутон. Млечный путь». Майрон по очереди представил прожекторы и дымовую машину. «Вижу. Теперь эмоции. Удивление. Страх. Возбуждение. Горе. Равнодушие. Отвращение. Ярость. Экстаз». С каждым словом Майрон вызывал в себе упомянутую эмоцию. На «экстазе» в памяти всплыло, как он пару часов назад извивался под Мелькором, будто одержимый, и он невольно усмехнулся тому, насколько изменились его представления об эротических переживаниях с прошлого выступления. Если Ларри что-то и заметил, то деликатно не подал виду. – Вы будете репетировать без сценария? – Да. – Подавай мне команды, когда начнёте танцевать. Думаю, справлюсь. Я достаточно хорошо улавливаю твои эмоции. – А на Короля ты настраиваться не будешь? – На Короля? – фыркнул Ларри. – Он может транслировать мне свою волю прямо в мозг, находясь на другой стороне планеты. Я ему без сознания могу ассистировать. На счёт «пять» буду за пультом, и можете начинать. Заиграла музыка. Майрон прикрыл глаза, стоя на сцене перед пустым залом и пытаясь представить будущий танец. – Расслабься, – сказал Мелькор. Майрон слышал, как гремит по полу его плащ из цепей, и от этого звука внутри что-то переворачивалось. – Тебе достаточно просто танцевать. Твоё тело всё сделает за тебя. – Нет, – прошептал Лунатик. – Это должно быть нечто особенное. Иди вперёд. Я должен увидеть тебя со стороны. Увидеть и понять, что мы будем делать. Мелькор двинулся по сцене. Каждый его шаг эхом отдавался под высоким потолком. «Млечный Путь», – подумал Майрон. – «Здесь нужен Млечный Путь». Зашипела дымовая установка. Лунатик отдался гремящей музыке, глядя в спину своему напарнику и испытывая нечто большее, чем священный трепет. Их должны запомнить надолго, если не навсегда. Сегодня они войдут в историю «Паутины», он не сомневался. И войдут красиво. Когда-то давно ему под впечатлением от его любимых книг приснился сон об эльфийке, которая заколдовала саму Тьму своим танцем и украла величайшую драгоценность, чем спасла жизнь своего возлюбленного. Только во сне Майрона её место занял эльфийский принц, а Тьма и была тем возлюбленным. «Принц-дракон», – решил он, оглядывая сияющие пластины на своей груди. – «И сама Тьма». Сама Тьма любовалась им с другого конца подиума, замершая на фоне пустого зала, по колено в клубах белого дыма. «Луна», – скомандовал он и в луче серебристого света двинулся вперёд.***
Siouxsie and The Banshees – Face To Face
– Эонвэ… Эонвэ, пора вставать… Оссэ шептал ему прямо в затылок, между поцелуями, волнуя горячим дыханием кожу под волосами, и Эонвэ проснулся уже возбуждённый. Во рту пересохло, спину и шею ломило, и он не смог так сходу вспомнить, что вчера делал. Оссэ слегка укусил его за шею, потянул зубами, тут же облизал; при всей своей силе он никогда намеренно не причинял боли, не оставлял синяков и засосов, и иногда Эонвэ даже жалел немного… ах да. – Бля, – выдохнул он и сел. Движение неприятно отдалось в затёкших мышцах. – Я всё вчера рассказал. – Да. Рассказал, поздно бояться, – попытался пошутить Оссэ, но голос у него сразу стал непривычно злой. – Я теперь всё знаю. И Мел. – Мел всегда знал. Ждал, пока я сам дозрею, чтобы рассказать. Он мне это довольно ясно дал понять. – Эонвэ повёл плечами, болезненно поморщился, и Оссэ тотчас уселся у него за спиной и стал разминать. – Спасибо, что не стал меня осуждать… – Сам соображаешь, что говоришь? Ты бы меня стал осуждать за такое? – Тебя – нет. Себя – да. – Ты себя не любишь. Любил бы – простил. – Любовь не повод всё прощать, – буркнул Эонвэ. Теперь ему в голову полезли проклятые Фэантури, мышцы снова свело спазмом, и Оссэ выругался сквозь зубы. – Чего теперь-то? – Слушай, я не могу. Я должен ещё раз записи с камер посмотреть. Покоя мне не дают. Не знаю, что я там хочу увидеть. Сходишь со мной? – Схожу. Как раз тебе плечи разомну, пока ты смотришь. Невозможно же с такими плечами. – Пока ты не появился, я всегда с такими ходил, – невесело улыбнулся Эонвэ. – Погоди, оденусь только. – А я, как бунтарь, в трусах пойду, – заявил Оссэ, скалозубо улыбаясь, и если бы не настоятельная потребность пересмотреть сомнительные развлечения дядюшек, Эонвэ, конечно, никуда бы не пошёл, и его не отпустил тоже.***
– Добро пожаловать, Вала Манвэ! – Сам Свет ступил в наши владения! – Благодарим вас за визит, Вала Манвэ! «Снова как бриллиант в дерьме», – внутренне кривился Манвэ, но, разумеется, улыбался. Король должен улыбаться – всегда, даже посещая жалких майар за куполом благословенного Валинора. В сопровождении секретарши и двоих личных помощников, статных и золотоволосых почти как он сам, Вала шествовал по дорожке, посыпанной свежим песком. Следом двигалась съёмочная группа государственного телеканала: корреспондентка, оператор, осветитель и суетливый помощник. Владелец и работники фермы сопровождали высоких гостей, едва ли не ежесекундно отвешивая низкие поклоны. И только ламы, запертые в своих загонах, смотрели на самого Валу Манвэ не только без почтения, но даже с возмутительным высокомерием. «Морготу уже руки лизали бы», – неприязненно поглядывая вокруг, подумал Сулимо. Он никогда не ладил с животными и мало о них знал, да и что в них интересного, в тварях бессловесных. Только шумят и воняют. Надо было Оромэ сюда послать, но он и без того слишком популярен в народе. После ролика, где он возится со щенками, его рейтинги и так взлетели до небес. – Здесь у нас молодняк, Вала Манвэ, – радушно рассказывал хозяин, – там мы храним корма и солому для выстилки загонов, дальше – пастбища, спасибо вам и Валиэ Яванне за великолепную траву, которая так быстро восстанавливается! Всем нашим животным хватает кормов благодаря вашим разработкам, и мы имеем честь производить для вас лучшую шерсть, чтобы вы могли носить мягкие и тёплые ткани… – Ткани я люблю, – признался Манвэ, внимательно выбирая, куда ступить. – Вы сами стрижёте этих животных? – Да, разумеется, Вала Манвэ. – Это не опасно? – Ничуть, Вала Манвэ, – улыбнулся майа. Он был аккуратно одет и причёсан, но Манвэ постоянно казалось, что от него воняет навозом. – Вы сейчас и сами можете в этом убедиться, я представлю вам Рамзеса. Двое мальчишек вывели из загона крупную ламу с тщательно расчёсанной шерстью и за уздечку потянули к гостям. – Какая хорошенькая! – взвизгнула секретарша. – Можно погладить? – Конечно, госпожа, – поклонился хозяин. – Рамзес – наш главный производитель, его прекрасная шерсть передаётся всем его потомкам. У него спокойный и добрый нрав, и он чрезвычайно умён. Мы все его обожаем. Рамзес величественно повернулся к Манвэ и остановил на нём неподвижный взор, полный истинно королевского презрения. Длинная чёлка главного производителя была собрана на лбу в смешной фонтанчик, уздечку украшали ромашки, но Вала ни секунды не сомневался, что эта тварь замыслила недоброе. – Погладьте его, Вала Манвэ! – Секретарша обхватила Рамзеса за шею, вся сияя. Манвэ подумал, что сегодня же от неё избавится – целовать девку после объятий с грязным животным? Пусть такими извращениями занимается Моргот. – Он потрясающе мягкий! – Красивая лама, – сказал Манвэ, понимая, что от него ждут какого-то действия, и брезгливо протянул руку. Рамзес задумчиво наклонил голову и сделал губами элегантное «пу». Манвэ совершенно не по-королевски шарахнулся в сторону, поэтому омерзительная слизь и кусочки овощей и травы попали ему не на лицо, а на пиджак и рубашку. Всё замерло. В тишине, нарушаемой только стрекотанием камеры, Рамзес победно заблеял. – Вала Манвэ! – выкрикнул хозяин фермы и распростёрся на земле. – Вам так повезло! Плевок ламы приносит счастье и удачу во всех делах! Рамзес никогда ни в кого не плевал, и только вы… не могу прийти в себя от волнения! Я так ждал, что это случится! Не будьте вы моим любимым Валой Манвэ, я бы осмелился вам позавидовать! Манвэ обвёл застывших свидетелей происшествия опасно спокойным взглядом. – Счастье так счастье. – Каждое его слово падало как камень. – Рамзеса благословляю на дальнейшие… добрые дела. Вас всех тоже, так и быть, благословляю. В ролик для выпуска новостей моё невероятное везение не включать, исходники записи уничтожить. – Вала указал на секретаршу, которая испуганно прижималась к ламе. – Она уволена. Можете оставить её себе. Поехали, мы и так задержались. Съёмочная группа торопливо выключила оборудование, и Манвэ двинулся на выход. – Благодарим вас за доброту, Вала Манвэ! Приезжайте ещё, Вала Манвэ! – нестройно кричали ему вслед. Один из его помощников живо завёл машину, второй распахнул перед Валой дверцу и кинулся на помощь с салфетками. – Руки прочь! – Манвэ отпихнул его и сел на заднее сиденье. – Мне срочно нужно в душ! Если я не попаду в город через пятнадцать минут, вы все отправитесь грести дерьмо за моим благодетелем! – Будем через десять! – пообещал водитель. – Не беспокойтесь, Вала Манвэ, у ламы предварительно взяли все возможные анализы, она здорова и не заразна… – Да мне плевать на её здоровье! – заорал Вала, сдирая с себя пиджак. – Она омерзительна! Если через неделю на меня не свалится вся обещанная благодать, я вернусь и лично пущу ей пулю в лоб! – За что… я ничего не сделала… – причитала секретарша, уткнувшись в смирную ламу. – Я была хорошей, была милой, всё ему позволяла… он говорил, что любит меня, и вот… почему он меня разлюбил?! – Вас хотя бы просто разлюбил, – вздохнул хозяин фермы и грустно потрепал Рамзеса по ушам.***
– Давай останемся, Мел, я хочу ещё потанцевать, я бы Ларри помог, – увещевал Майрон, глазищи у него горели, и он всё никак не мог отдышаться после репетиции. Ему и костюм снимать не хотелось, Фрэнку пришлось его переодевать чуть ли не силой. Мелькор запихнул его в машину, пристегнул ремнём и закрыл дверцу. – Я всё подготовлю! – пообещал Ларри, тоже взволнованный, и пожал Майрону руку. – Жду вас вечером! Отдохни, перекуси хотя бы. – Будь моя воля, я бы всю ночь танцевал. – Побереги силы, Лунатик, – поиграл бровями Фрэнк. – Твой партнёр ненасытен в танцах. Мелькор задержал на кутюрье внимательный взгляд, и тот примолк, но смотрел всё равно вызывающе. Майрон в очередной раз утонул взглядом в его глубоком декольте, где мерцали и поблёскивали бусы из гранёных чёрных камней вперемежку с крохотными самородками серебра, и даже не разворчался на очередной скользкий намёк. – Куда мы поедем? – спросил он. Стоило посидеть пару минут, как его одолела слабость, даже коленки задрожали. – В бар. Нам надо поесть и переодеться. – Точно. Переодеться… – Майрон покосился на заднее сиденье, где лежали чехлы с костюмами на официальную часть вечера. – Спасибо, что позволил выбрать для тебя костюм. – У тебя безупречное чувство стиля. – Мелькор остановился на выезде к пустому шоссе и поцеловал майа в губы. – Тебя не угнетает, что я повёрнут на шмотках? Веду себя как педик… – пробормотал Майрон, жадно потираясь щекой о его щёку. – Ты что-то имеешь против педиков? – Вала запустил руку ему в волосы, с откровенным удовольствием пропустил сквозь пальцы завивающиеся локоны. – Конечно, нет. – Майа отстранился, серьёзно посмотрел ему в лицо. – Ты всю жизнь предпочитаешь мужчин. Может, тебя вставляет только от суровых качков с каменными рожами. – Всегда мечтал о любовнике, который будет обожать красивые вещи. Обладать властью стоит только ради того, чтобы баловать того, кто тебе дорог… а ты хочешь, чтобы тебя баловали, и радуешься каждой мелочи. В древние времена я увешал бы тебя любыми драгоценностями, каких могло пожелать твоё сердце. – Ты и сам знаешь, чего оно желает, – прошептал Майрон. – Уверен, даже по валинорскому курсу твои поцелуи стоят дороже, чем золото… – Нет, – нежно проговорил Мелькор, касаясь дыханием его соблазнительно приоткрытых губ. – Ты меня не соблазнишь. Я отвезу тебя в бар, ты поешь, отдохнёшь пару часов и, возможно, вздремнёшь. Секс на заднем сиденье в этот план не входит. – А на переднем?.. Мелькор щёлкнул его по носу и выехал на шоссе. – Эй! – возмущённо завопил майа. – Чего ты вдруг стал такой холодный?! – Сначала танцы, – невозмутимо оборвал его Тёмный Вала. – Остальное – потом. Майрон надулся и стал смотреть в окно. Есть ему не хотелось. Только бы поскорее попасть на сцену и увидеть, как Король Ночи приковывает к себе внимание сотен зрителей… Из скептически настроенного Фрэнка зритель получился так себе. Подбитый по углам, но всё ещё действующий государственный экран у обочины транслировал валинорские новости. Субтитры гласили, что Вала Манвэ осчастливил своим визитом пригородную ферму. В кадре мелькали румяные фермерские дети, сам Вала Манвэ, озирающий загоны и подсобные строения, и похожая на пушистое облако лама с шерстью красивого карамельного оттенка. – Много бы дал, чтобы посмотреть, как он ступает среди навоза своими королевскими ножками, – хмыкнул Мелькор и перевёл взгляд на зеркало заднего вида. – Да ладно?! Сзади отчаянно посигналили. Вала дисциплинированно свернул на обочину, и мимо промчался большой белый джип с золочёными дисками. – Это был Манвэ?.. – Он самый. Судя по перекошенной роже, лама как минимум нагадила ему на костюм. – Мелькор в глубокой задумчивости тронулся с места. – Как видишь, наш король крайне чувствителен к миазмам, которые источает зло. За километр врага чует. – Мел, – тихо окликнул Майрон, – что бы ты сделал, если бы ехал один? – Выехал бы ему наперерез и будь что будет. – Вала стиснул руль, пристально глядя на дорогу. – Он всё ещё близко. Я могу его догнать, выследить как зверя, загнать в угол… от него пахнет страхом. Как упоительно от него пахнет страхом… – Он моргнул, словно сбрасывая наваждение, и повернулся к Майрону. – Но бургеры Мика пахнут лучше, поверь, я знаю, о чём говорю.***
– Майрон был прав. Пиздец они скучные, – зевнул Оссэ. Как и обещал, он разминал другу плечи и спину – минут сорок, пока Эонвэ сосредоточенно проматывал записи, и уже виденные, и новые, накопившиеся за последние сутки. Братья Фэантури иногда прерывались перекусить или сходить в ванную, но в остальном их досуг разнообразием не отличался. Один раз они поменялись местами, и Эонвэ, поморщившись, переключился сразу на два часа вперёд. – Я подозревал, что их жизненные циклы на самом деле протекают иначе… – Эонвэ отключился от сервера и откинулся на спинку кресла, глядя в потолок. – Может, для них такая продолжительная любовная игра – как для нас минут десять? Я ничем другим не могу это объяснить. Я даже многократно ускоренную запись смотреть устал. – Любовная игра… – поёжился Оссэ и заглянул другу в лицо. – Слушай, как ты думаешь… а Мелу вообще с нами нормально?.. – В смысле? – Ну, он тоже Вала. Может, ему надо часов восемь, просто он знает, что мы столько не можем… а если б могли?.. Несколько секунд они пялились друг на друга и в едином порыве пытались представить непрерывный восьмичасовой секс. – Да ну на хуй! – первым сдался Эонвэ. – Может, он поэтому Фэантури в отель пустил? Давай с Мандосом записи посмотрим? – Мы разрешения не спрашивали. – Если бы он не хотел, чтобы мы видели, под пароль бы их спрятал или удалил. Ну давай, давай! – На что ты меня подбиваешь? – буркнул Эонвэ, неохотно восстанавливая подключение к серверу. – Так, что там это было, среда или четверг… давай среду посмотрим. Запись он щёлкнул наугад и попал ровно на то место, где Мелькор мучительно выгибался на постели, вгрызаясь Мандосу в ладонь. У Эонвэ кровь отхлынула от лица. – Интересно, а по локоть он может?.. – Оссэ, заткнись!!! – Ну они же Валар… – Блядь, Оссэ! Ты помнишь, насколько у него сильные мышцы?! Пока Эонвэ возмущённо жестикулировал, Оссэ перехватил управление и перемотал запись на час вперёд. – Ух ты, может!.. – Оссэ! – провыл Эонвэ. – Зачем мы вообще это открыли?! – Да ты посмотри только! Я и не знал… – Выключи сейчас же! – Ни фига себе акробатика, а дальше что? Надо узнать, чем кончилось! – Какая тебе разница?! Ты всё равно так не можешь! – Я в целях самообразования, хочу себе расширить границы созна… бля. Эонвэ молча выключил монитор. Оссэ сел на корточки и облокотился на стол, глядя перед собой очень большими глазами. – И он после этого говорит, что раздеваться боится?.. – Я бы после такого даже разговаривать с другими мужиками боялся! – рявкнул Эонвэ. – Если это по меркам Валар жёсткий секс, то я боюсь представить, как выглядит садомазохизм! Вот что тебе мешало сразу выключить?! – Не, ну сознание-то расширилось… – пробурчал Оссэ. – Всё, как ты и хотел! Ладно. Последний рывок. Мне нужно кое-что уточнить. – Эонвэ включил монитор, поставил запись на паузу и приблизил лицо своего Валы. – Хм… – Мне кажется, он не особо рад, – глубокомысленно заключил Оссэ. – А ты рад бы был?! У него на спине ни одного не изгрызенного места нет! – Я не Вала, откуда мне знать… Эонвэ дал ему в лоб и выключил видео. – У меня всего один вопрос… – Что будет, если Мандос прям там руки в стороны разведёт?.. – Оссэ! – заорал Эонвэ и треснул ему по башке, уже не сдерживаясь. – Как мне это теперь развидеть?! Нет, нет! Я думаю, как он с таким обилием внутренних травм ехал почти четыре часа на мотоцикле под ледяным дождём и не отключился от болевого шока! Что у него за выносливость такая?! Моя мать как-то руку сломала, Намо её два часа откачивал! – Как твоя мать могла сломать руку? – нахмурился Оссэ. – Так. – Эонвэ встал и сгрёб его за плечи. – Хватит вопросов. Пошли одеваться и жрать. Нам выезжать через полчаса. – Вообще хорошо, что мы посмотрели. Я больше не думаю, что в этой «Паутине» обитают страшные извращенцы… они все у нас в отеле… – Оссэ. Просто. Замолчи!