Grendel – Harsh Generation
Оссэ в задумчивости поднялся к бару и нашёл там только Эонвэ, хмуро потягивающего коктейль. Большинство посетителей в соседних секциях занимались тем же самым. На сцене крутила неоновые пои рыжеволосая майэ в набедренной повязке – симпатичная, но Оссэ задумался только о том, есть ли пистолеты в причёске у неё и у её подруг, танцующих с веерами за её спиной. – Пьянеешь? – Пока не особо. – Эонвэ с удовольствием обнял его и положил голову ему на плечо. – Как ты, освоился? – Нормально. Мел мне показал, где тут что. Извращенцы ничего такие. Не в себе только этот типус в мини. Приставал ко мне сейчас, говорит, поспорил с каким-то друганом, что Мел с Майроном не трахается. – А ты что сказал? – Ничего. Ему-то какое дело? Захочет узнать – у них спросит. – И получит в нос, – засмеялся Эонвэ. – Заказать тебе что-нибудь? Процесс мне понравился. – Доставьте мне удовольствие, господин, – поддержал бармен, отвлекаясь от книги на мобильнике. – Жду вашей воли как глотка воды в пустыне. – Ну охуеть теперь, а в нос ты не ждёшь? – поинтересовался Оссэ, собственнически прижимая друга к себе. – Могу прописать. – Только после согласования с госпожой Диа. Бить персонал без согласования запрещено. Даже с белыми браслетами. – Вот пиздюк. Сделай мне… – Оссэ пробежался глазами по меню. – Хм… так, «Насилие», «Принуждение», «Асфиксия», «Безжалостное двойное проник…», – он глубоко вздохнул. Эонвэ поглаживал его по спине, его лёгкое дыхание пахло свежими ягодами, и оказалось сложновато отвлечься от мысли, каков на вкус его поцелуй. – Добровольное что-нибудь есть? – На следующей странице, – любезно подсказал бармен с непроницаемым лицом опытного сотрудника, искренне обожающего новичков. – Там всё по взаимному согласию. – «Секс с господином», – продолжил Оссэ, перевернув ламинированный лист. – «Тройничок»… о, это подходит. Давай «Тройничок». Тройнички я люблю. – Отпирался-то сколько, – Эонвэ тут же дёрнул его за хвост. – Надо сначала попробовать, потом говорить, любишь или нет, – важно заключил его друг, глядя, как бармен виртуозно наполняет шейкер. – Сида бы им сюда. Как раз страдать любит. – Может, ему бы втащил кто-нибудь наконец… без согласования с госпожой Диа, – злорадно отозвался Эонвэ. – И научил следить за языком. – Сейчас наберёшься практики и выпорешь его. – Если бы Мел не запретил, я бы его и без практики отделал не хуже любого господина! Оссэ потискал его под плащом. – Обожаю, когда ты такой резкий… эй, страдалец, где тут у вас можно поговорить с глазу на глаз? Бармен достал из-под стойки ключ с подвеской в виде голубого сердечка и с любезнейшей улыбкой положил перед ними. – Переговорная этажом выше. Номер на ключе. И вот ваш «Тройничок», господин. – Если наши друзья будут нас искать, скажи, что мы скоро будем. – Эонвэ сгрёб ключ и за ремень куртки потащил Оссэ к лестнице. – Разумеется, господин. Успешных переговоров, – донеслось им вслед.***
Утихший было дождь снова забарабанил по железному навесу. Трандуил посмотрел на хмурое небо, перекинул плащ через руку, чтобы не испачкать, аккуратно перешагнул через лужу у порога и вытащил сигареты. Хотелось не столько покурить, сколько отдохнуть от шума и собраться с мыслями. По правилам артистов нужно представлять до начала выступления, но это испортит сюрприз. Если не представлять вовсе – не факт, что их узнают в новом амплуа. Во время выступления? Не хочется перебивать музыку… Он нахмурился, почесал бровь самым кончиком ногтя, чтобы не смазать макияж. Бегущая строка над сценой? Нет, зрители должны рассматривать звёзд, а не табло… Скрипнула дверь, и Энди убито вздохнул. – Ты меня преследуешь? – Не раскололся, – пожаловался Фрэнк, прижимаясь к его плечу, и требовательно протянул руку. – Этот Оссэ оказался не так прост. – Ты спор затеял, тебе и добывать доказательства, – поддразнил Трандуил, прикуривая для него сигарету от своей. – Используй силу обаяния, королева. – Как думаешь, важный господин в плаще соизволит выдать мне парочку тайн за хороший минет? Энди захихикал. – Эй! – Фрэнк больно ткнул его локтем в бок. – Будешь меня оскорблять – расскажу твоей жене, чем ты увлекался шестьсот лет назад! – Лидия с удовольствием послушает твои байки ещё разок, очень уж они ей нравятся, – фыркнул Трандуил. Фрэнк ядовито его передразнил. – Не знаю, что тебе посоветовать, Фрэнки. Самому любопытно. Может, проговорится кто-нибудь… – Эонвэ выглядит простодушным. Может, сболтнёт что-нибудь. Попробую развести его. Главное, чтобы Мел не разозлился… рука у него тяжёлая. – …надеюсь, ты это выяснил не на собственной шкуре? – Всего раз было. – Кутюрье потёр горло так, будто оно вдруг заболело. – Я тогда ещё не знал, что его самообладание держится даже не на волоске – на крошечной ворсинке… могу собой гордиться. – Я думал, у тебя есть хоть капля мозгов, моя королева, – вздохнул Энди. – Ты понимал, кого пытаешься вывести из себя? – Нет. Не совсем. Когда долго кормишь зверя с рук, забываешь, что у него есть зубы… – Взгляд у Фрэнка затуманился, тронутые тёмно-фиолетовой тушью ресницы задрожали. – Я даже первое «блядь» не додумал, как он уже держал меня за глотку, и его глаза были так близко… ох. Он не врал, называя себя совершенным оружием, клинком, у которого второе лезвие вместо рукояти. Он был настоящим в тот момент. Воплощённая жестокость. Самое сексуальное, что меня касалось. Убей он меня, ни о чём бы не пожалел. – Ты псих, Фрэнки, я говорил? – Не припомню. Кажется, нет… или… может, я забыл? Дай-ка припомнить… например… ну, даже не знаю… каждый день раз по двадцать? Трандуил обнял его за плечи, укутав своим белым плащом, склонился к его уху. – Когда мы узнали, кто он такой, он просил всего об одной вещи. Никогда не будить спящего дракона. Просил как друзей. А ты что? – Ты не хуже меня знаешь, что. – Фрэнк поднял голову, и Энди с трудом сдержал желание поцеловать его приоткрытые мягкие губы. – Я всегда хочу больше, чем просто слова.***
Fear Cult – Witch Hunt
– Сразу видно, комната для серьёзных переговоров, – резюмировал Эонвэ, щёлкнув выключателем. Все светильники в комнате располагались на полу, направленные на единственную цель – ложе в форме сердца, нежно-голубое, забросанное множеством мягких валиков того же цвета. – Я бы кое-что добавил к интерьеру, – серьёзно сообщил Оссэ, озирая чёрные стены. – Вон там, под потолком. Неоновую табличку «Ванильные педрилы». – Как на этом ебаться? Я же умру от смеха! – Будь мужиком! – Оссэ сурово похлопал его по плечу. – Ебись на чём есть! Главное, чтобы было с кем! Эонвэ захохотал – скорее истерически. Оссэ отобрал у него ключ, закрыл дверь изнутри, обошёл комнату по периметру, выглянул в панорамное окно за изголовьем. – Стекло вроде зеркальное. Отсюда тоже шоу видно, хоть и похуже. – Увидеть Майрона на сцене из номера для влюблённых педиков. Со мной ничего абсурднее не случалось… – Там, кстати, сейчас парень катается на байке, а у него на коленях девушка раздевается, типа как танец живота, только сидя… красиво, я думал, здесь только извращенцы вроде Фрэнка и той девицы, которую мы по дороге встретили. Короче, я завёл будильник, не хочу выступление пропустить. У нас есть сорок минут, господин Эонвэ. Извольте приступать. Эонвэ снова захохотал. Болезненное веселье его так и распирало, он старался не думать, от чего именно, чтобы не тревожить только-только притихших внутренних демонов. – Не могу. Пиздец как смешно. – Он опёрся на стену, как ему казалось, гладкую, но рука провалилась в густой длинный ворс, и под этим ворсом он нащупал что-то твёрдое, приятно лёгшее в руку. Слабость в коленях ушла; он повёл рукой дальше и нащупал верёвки, потом какие-то кожаные штуки вроде браслетов и понял, что там, на стене, целый арсенал для желающих поразвлечься. Не знаешь – не найдёшь… – Тридцать девять минут! – объявил Оссэ и демонстративно сбросил куртку. Пока он снимал футболку, Эонвэ притих, и когда Оссэ её стянул целиком, то так и застыл. На него весь вечер пялились – и парни, и девушки, и непонятно кто, какие-то ребята в масках, у которых и лица-то было не видно, ему казалось, с него мясо слижут до костей этими взглядами. Оссэ прекрасно понимал, что Мел их разодел не в последнюю очередь для того, чтобы теряться в их тени, он мог что угодно показывать и рассказывать, не вызывая подозрений, пока все пялятся на похабную задницу его телохранителя. Было даже приятно, нравиться Оссэ любил, тем более защищаться не приходилось, все на него смотрели как на какой-нибудь приз за стеклом, когда победитель давно известен, – понимали, что он тут не для них светит своей пятой точкой. В общем, Оссэ уже успел смириться, что на него обращают внимание. Но под прямым взглядом Эонвэ, холодным и тяжёлым, как меч, подведённый остриём к самому горлу, он почему-то оробел. Мел похоже смотрел, когда начинал злиться, но Оссэ в таких случаях всегда казалось, что чернота в его зрачках бурлит, как нефть, и ему становилось душновато. – Ты чего?.. – Ничего, – глухо сказал Эонвэ. – Извини. – За что извини? – За то, что я сейчас сделаю. – Да ты не… – начал Оссэ, глядя, как он сбрасывает плащ, текучий и мягкий, будто змеиная шкурка, и тут же уставился на его плечи, совсем чуть-чуть перетянутые кожаными лямками… ровно настолько чуть-чуть, чтобы живот внизу напрягся, а член встал как каменный. И тут Эонвэ засунул руку прямо в стену и вытащил оттуда кожаные браслеты, скреплённые блестящей цепью, и широкий собачий ошейник. – Э, ты это всё собираешься на меня надеть? – Да. Даже если ты будешь сопротивляться… особенно если ты будешь сопротивляться. Оссэ сглотнул. Между лопатками похолодело, он неуютно повёл плечами, но когда Эонвэ так говорил, с интонациями принца крови, перед ним опять хотелось встать на колени и облизать его всего, взять у него в рот, что угодно ему позволить… Оссэ думал, что он может всё позволить Мелу, но нет – они часто дрались в постели, иногда до первой крови, потому что Мел мог перегнуть, и съездить ему по морде было делом чести. Но Эонвэ… – Не буду. – Он обошёл разделявшую их кровать и протянул руки, так же, как протягивал их Майрону в коридоре. Браслеты ему понравились, они не жали, как верёвки, и казалось, что руки почти свободны… по крайней мере, легко было ими обнять, и он так и сделал, обнял Эонвэ за шею, пока тот застёгивал ошейник. – Я себя чувствую больше извращенцем, чем кто угодно тут, но тебе очень идёт. – Эонвэ взял его за подбородок, потянул к себе и поцеловал, а потом продолжил, толкая его к кровати: – Я знаю, что ты можешь вырваться, тут цепочка тебе на раз плюнуть, дёрнешь и всё, но ты сам соглашаешься, потому что меня любишь… так сильно, как я не заслуживаю. Я ничего не сделал для того, чтобы ты так любил меня, я просто был и всё, но тебе оказалось достаточно. Оссэ хотелось возразить, но он силой себя заткнул, собрав в кулак всю волю, потому что Эонвэ нужно было выговориться, он вчера не всё сказал, и вообще, он так красиво говорил, что Оссэ его любил ещё больше, даже если не был согласен ни с одним его словом. Эонвэ опрокинул его на кровать, завёл ему руки за голову, прижав за цепь, и прильнул к нему, потёрся сквозь блестящие штаны, в которых и так было невыносимо тесно. – Мел нас свёл, я обычно так думал, как бы мы иначе познакомились. Но сейчас я на тебя смотрю и понимаю, что, встреть тебя на улице, не смог бы пройти мимо… втрескался бы в тебя раньше, чем успел выдохнуть, посмотрел тебе в глаза и пропал… куда угодно бы за тобой пошёл, жил бы с тобой в трущобах, воровал еду со свалки, только чтобы избавиться от всего этого, от своего прошлого, от самого себя, просто дышать и быть с тобой рядом, ни о чём не думать больше… Будь что будет, главное, вместе… Я думал, я такого не могу почувствовать, я слишком спокойный, ко мне девушки липли – я даже поцеловать их не мог, у меня погоняло было «льдина», но вот я увидел тебя – откуда что взялось… Я каждую секунду горю, когда ты рядом, у меня пробирки из рук падают, если я случайно подумаю о тебе, дай мне волю – я бы тебя никогда из постели не выпускал, это похоже на болезнь, и я… о-о-о… – Он отстранился, чтобы расстегнуть молнию на штанах Оссэ – бесстыдно широкую, даже не прикрытую складкой ткани, – обхватил напряжённый член и застонал, уткнувшись любовнику в плечо. – Я как будто внутрь головы Мела попал… Уверен, он здесь всё устроил именно так, как ему нравится, и меня наизнанку выворачивает… никогда не думал, что мне такое зайдёт. Понимаешь, я всю жизнь думал, что я нормальный, просто у меня нулевой темперамент, а теперь я здесь, в каких-то шмотках вызывающих, выгляжу так, что мать меня на порог бы не пустила, и мне хочется связать тебя и трахать до потери сознания, вообще на всё наплевать… Я думал, я нисколько не изменился с тех пор, как меня продали Мелу, но нет… Я бы сам себя сейчас не узнал… – Да нормально с тобой всё, – прохрипел Оссэ, выгибаясь под ним, толкаясь ему в руку, и нежно сжал ладонями его запястье, – ты нашёл, что тебя возбуждает… я бы тебя поздравил, но я слишком хочу, чтобы ты ткнул меня лицом в эту уёбищную кровать и трахал до самого будильника, так, чтобы искры сыпались. – Искр не обещаю, – прорычал Эонвэ и перевернул его. – В остальном наши желания сходятся, господин Оссэ. – Это ты тут господин, – пробухтел Оссэ уже из матраса, на его вкус слишком мягкого. – Не знаю, что там с искрами, но от того, как ты мои штаны стягиваешь, подо мной сейчас кровать загорится… Эонвэ потянул ниже ремень, раздвинул ему ягодицы, провёл между ними горячим языком, и у Оссэ в голове всё поплыло, именно в этой ласке для него было что-то на грани дозволенного, хотя он много чего пробовал. Он зарычал и подался назад, и когда Эонвэ стиснул коленями его бёдра и дразняще медленно начал проникать внутрь, ему показалось, что дым из ушей сейчас повалит самый настоящий, и они будут кончать под звуки сигнализации, в окружении пожарных, залитые пеной. – Гори для меня, – прошептал Эонвэ ему в затылок и прикусил кожу повыше ошейника. – Только для меня… Извиваясь под ним, Оссэ сквозь пелену возбуждения смотрел на голую девушку позади уезжающего со сцены мотоциклиста, на лёгких и прыгучих, как мячики, мальчиков в плавках, которые выходили им на смену, и ему казалось, что он попал в затяжной эротический сон, где сбываются самые странные фантазии. – Потушить не забудь, – пропыхтел он, отчаянно надеясь, что после каждого нового гостя в этой комнате меняют покрывало… и что им удастся ограничиться только испорченным покрывалом, а не сломанной кроватью в довесок.***
Orange Sector – Der Madschinist
– Сам оденусь! – рявкнул Майрон из-за двери, тем самым отобрав у Фрэнка очередной шанс добыть бесценную информацию. Трогать Мелькора кутюрье раньше времени не стал – перед выступлением отличаются крайней раздражительностью и более миролюбивые артисты. Госпожа в алом комбинезоне выгуливала по сцене моделей-рабынь в разнообразных купальниках. Она как раз привела к кулисам одну девушку и пристегнула цепь к ошейнику следующей. На них лениво смотрели с высоты подсвеченных фиолетовым барных галерей на высоте третьего и четвёртого этажей. Фрэнк походя раскритиковал фасон портупеи на новой рабыне: немного иначе закрепив ремешки, можно было зрительно сделать талию тоньше и красиво подчеркнуть маленькую грудь… чему их только учат в швейных академиях. Протолкавшись через плотную толпу у танцпола, кутюрье поднялся в пустующую секцию бара и помахал рукой. – Привет, детка. Как дела? Бармен глубоко вздохнул, стараясь не выдать раздражения. – К вашим услугам, господин кутюрье. – Слушай сюда. – Фрэнк потянул его к себе за лямку фиолетового фартука. – Если мальчишки будут обсуждать сексуальный опыт некоего Майрона, запоминай каждое слово. – Простите, господин кутюрье, я преклоняюсь перед вашим гением, но госпожа Диа запрещает принимать от вас абсурдные распоряжения. – Что значит абсурдные?! – Не связанные с моими прямыми обязанностями. – Бармен аккуратно отцепил его руку, не преминув учтиво поднести к губам. – Вникать в подробности чужой личной жизни запрещено моей должностной инструкцией. Хотите, я вам её покажу? – Вы, любители наказаний, слишком послушные. Где молодые господа? – Поднялись наверх, чтобы обсудить планы на вечер. – В какой номер? – Это приватная информация, господин кутюрье. – Сделай мне «Огорчённую госпожу», – сдался Фрэнк. – Ваш любимый? Сию минуту, господин кутюрье. – Королева огорчена, – прошипел господин кутюрье, барабаня ногтями по стойке. Ему страшно хотелось добавить, что королева припомнит отказ от сотрудничества, но у предусмотрительной госпожи Диа были распоряжения и на такой случай.***
Die Krupps – Robo Sapien
– Я ещё не готов! – рявкнул Мелькор в ответ на дробный стук. – Я вынуждена нарушить ваше уединение, Король Ночи. Высокая майэ в чёрном плаще поклонилась, не переступая порога, – уважительно, но без подобострастия. – Вас хочет видеть моя Госпожа. – Госпожа? – Мелькор поднялся. – Пусть войдёт. Майэ с глубоким поклоном пропустила в гримёрку вторую гостью и беззвучно прикрыла дверь. – Как ты нашла меня? – Все афиши пестрят именем твоего нового возлюбленного. Покажи лицо. Я хочу знать, что говорю со своим братом. Мелькор стащил латексную маску и привычным жестом пригладил растрепавшиеся волосы. – Снова чёрные… а я снова плачу. Мы будто вернулись в старую Арду. Она откинула капюшон, и Мелькор заворожённо потянулся к её лицу, провёл кончиками пальцев по узорам, нанесённым раскалённым металлом, по татуировкам и титановым имплантам под кожей, по бусинкам украшений, взглянул на залитые краской глаза и чуть увлажнившиеся веки без ресниц. – Потрясающе. Ты превратила себя в произведение искусства. – Я знала, что тебе понравится. – Валиэ сжала его руку в своих, стараясь не задеть длинными заострёнными ногтями. – Если я скажу, что хотела таким образом отпугнуть Манвэ, ты будешь смеяться. – У него никогда не было вкуса. – Не знай я, что мой брат меня опередил, снова сделала бы тебе предложение. – Мне льстит интерес столь восхитительной женщины. Ты позволишь? – Дождавшись кивка, Мелькор расстегнул её плащ и бережно повесил на спинку кресла. Ниенна улыбалась, позволяя рассматривать себя. – Великолепно, – заключил Вала. – Совершенство от макушки до пят. Но ты пришла не за тем, чтобы похвастаться своей красотой. – Ты прав. Я хочу попросить тебя об услуге. – Нет. – Сначала узнай цену. – Она со смешком вложила в его ладонь крохотную карту памяти. – О, ты уже видишь свою голову на плахе… не лучшая фантазия для такого вечера. Мелькор прищурился, испытывая её взглядом. – Здесь координаты. Твой старый враг всё ещё жив. Выкради его – и забирай всё, что есть в сокровищнице. – Слишком рискованно. К чему мне соглашаться? Ниенна склонилась к его лицу. – Думаешь, я не слышу, как рыдает твоё чёрное сердце? Так мало было у тебя – и то ты потерял. Потеряешь ещё трижды, если откажешься нам помочь. – Она выпрямилась, почти кокетливо оправила свои косы. – Мы тебя прикроем. В одну сторону. – В какую ловушку вы пытаетесь меня заманить? – прошептал Мелькор, сжимая карту в кулаке. Он колебался, но Ниенна видела, что крючок вошёл глубоко. – Ты не цель. Ты всего лишь приманка. – В отличие от цели, приманка погибает с гарантией. – Ты не погибнешь. – Будь на кону только моя жизнь, я мог бы согласиться. – Будь на кону только твоя жизнь, тебе незачем было бы соглашаться. Но твои мальчики… достаточно моего знака, чтобы их прирезали в эту же секунду. Согласись – и глотки будут резать за них. Об этом ты не подумал, приезжая сюда у всех на виду, верно? – Она накинула плащ. – Передай моим братьям, что я соскучилась. Ты дашь мне ответ завтра вечером. – Одно условие. – Ты не в том положении, чтобы ставить условия. Мелькор растянул губы в оскале. Ниенна поморщилась, но в её глазах всколыхнулся прежний страх. – Ты не в том положении, чтобы выбирать, сестра. Скажи, что это может сделать кто угодно ещё, и мы расстанемся добрыми друзьями. Мы оба знаем, что ключ есть только у меня. – Я оставляю за собой право не согласиться. Говори. – Меня вы прикроете в одну сторону, но моего майа – в обе. Я уведу погоню дальше на восток. Доставьте Майрона в Мордор и проследите, чтобы никто не преследовал его. Если один из моих мальчиков погибнет, я буду мстить вам столько, сколько будет длиться история. Я сожгу вас и смешаю ваш пепел со сцеженной кровью из ваших сердец. Каждый из вас позавидует участи Астальдо. – Ты собираешься меня напугать? – Валиэ высокомерно заломила украшенную колечками бровь. – Я стараюсь выглядеть убедительным, – светски улыбнулся Мелькор и застегнул плащ у неё под горлом. – Так легко забыть о старых временах, видя перед собой хромого уродца. – Твоё уродство – жалкое отражение скрытой за ним отвратительной сущности. – Но только я могу вам помочь. И только мной вы готовы рискнуть. – Как и всегда. – Почему я не удивлён, – проговорил Тёмный Вала и поцеловал её в щёку. – Я выполню условие, если ты согласишься. – Она благосклонно приняла ласку и сжала его руку. – И буду оберегать тебя, насколько позволяет моя власть. Но я не могу говорить за других. – Достаточно того, что ты можешь уверенно говорить за себя. Элентари не соизволила бы меня предупредить. – Я не хочу, чтобы ты потерял что-то ещё. Передай брату, что она у меня. – Я знаю. Несса сказала мне. – Всё ещё оберегаешь свою маленькую девочку? – Как оберегал бы любую из вас. – Удачного выступления. Мне не терпится увидеть вас вдвоём. Ниенна вышла, плотно прикрыв за собой дверь. Мелькор присел на столик, потеснив сваленные кучей части костюма, и посмотрел на карту памяти. Что бы ни предвещала эта встреча, он был рад увидеть сестру свободной.***
– Желаете освежающие коктейли после переговоров? – прощебетал бармен, скользнув взглядом по ярким засосам и свежему следу от ошейника у Оссэ на шее. – Два, – буркнул Эонвэ и с трудом сел на высокий барный стул. – Вот теперь я, кажется, начинаю пьянеть… – Давай посмотрим выступление, и я тебя отвезу домой? – Оссэ потрепал его по спине. Ему до сих пор было жарко, так в нём бурлила энергия, он даже куртку не стал надевать, а вот Эонвэ, наоборот, приуныл и даже как-то осунулся. – Я не собираюсь до самого утра оставаться. Мел с Майроном и сами доедут. – Не хочу. Мне здесь нравится. И я ещё не напился. – Как скажешь. – Оссэ пожал плечами, уселся рядом и стал смотреть на сцену. – Это не Майрон там? Эонвэ покосился на раскланивающихся парней в одинаковых латексных комбинезонах. Лица у всех были закрыты выпуклыми зеркальными масками. – Нет. – А этот? – Нет. – А тот, с узорчиками на жопе? – Нет. – Откуда ты знаешь? – До номера пять минут. Раньше не начнут. – А вон… – Оссэ, когда он выйдет, ты его обязательно узнаешь. – Скучно. Я хотел поугадывать. – Я так понимаю, как минимум две тысячи зрителей собралось только ради его выступления. – Откуда ты знаешь? – Неплохо считаю по головам, я же в поликлинике у трущоб работал, знаешь, какие там очереди? – Не напоминай, – поёжился Оссэ. – Ненавижу медосмотры. – А Майрону нравилось. – Эонвэ поиграл бровями и засмеялся, глядя на вытянувшуюся физиономию друга. – Нет, правда. Обычные медосмотры, а не то, о чём ты подумал. – Я их столько за свою жизнь прошёл, думал – никогда у меня на врача не встанет, и тут вдруг сообразил… я тормоз, да? – Расслабься. Удостоверение медика у меня отняли на церемонии. Так что официально я даже не терапевт. – Эонвэ поцеловал его в щёку. – Ваши коктейли, господин. – Бармен низко поклонился, поставив перед ними два больших бокала. – С вашего позволения, покину вас не более чем на пятнадцать минут, с госпожой Диа это оговорено. Всему персоналу позволено посмотреть следующее выступление. Возможные неудобства будут компенсированы за счёт заведения. – Не знал, что Майрон так популярен, – заворчал Оссэ. – Он хоть в каком жанре выступает? – Вот сейчас и узнаешь. Смотри, все зашевелились, видимо, начинается. В зале показался Мастер Трандуил – раздвинув толпу, как ледокол, он медленно поднялся на сцену, и на него нацелился белый прожектор. Зрители потянулись ближе, оставив танцпол и барные стойки; вероятно, сам хозяин клуба нечасто объявлял имена выступающих. – Уважаемые гости. – Трандуил приветливо улыбнулся, слегка склонив голову. – Рад видеть своих добрых друзей. Спасибо, что пришли разделить со мной этот вечер. Он для меня особенный. Конечно, каждый день на любимой работе – праздник, сами понимаете, тем более когда нет выходных… – В зале послышались хохотки, кто-то громко захлопал в ладоши. – Я хочу представить вам неординарного артиста, по которому, признаться, очень скучал. Так вышло, что я давно являюсь его горячим поклонником. Обязательно возьму у него после выступления автограф, не всем так повезёт. – Публика снова засмеялась, всё больше майар подходило к длинной сцене, и Эонвэ подумал, что их тут куда больше двух тысяч, слишком давно он работал в поликлинике, забыл учесть танцпол и многоярусные галереи с барами, откуда выглядывали всё новые лица. – Сейчас мы впервые увидим его, не побоюсь этого слова, восставшим! Ни слова больше. Оставлю вас с ним наедине. Наградите его достойными аплодисментами. Публика неуверенно захлопала, на сцену повалил дым. – Ебать, – сказал Оссэ, идеально попав в первые звуки трека. – Ебать мою жизнь.Apoptygma Berzerk – Love Never Dies (Part 1)
Цепи со стоянки, которые никак не доходили руки выкинуть, он узнал бы где и на ком угодно… на ком же, действительно. В голове как-то сразу совместилось внезапное исчезновение Мела, таинственная программа и тот костюм, которым Майрон его… не то чтобы напугал, скорее, вверг в полное смятение, стоя в кабинете на столе. – Король Ночи! – прогремело под потолком, и танцовщицы с Паутины опустошили над залом корзину конфетти. Сквозь завесу блестящих кусочков воронёной фольги и завивающихся в спирали чёрных лент Оссэ смотрел на существо, которое медленно ступало по подиуму. Ржавый плащ вторил грохотом каждому его шагу, отдаваясь эхом под стенами. Матовая кожаная чешуя покрывала его грудь и голенища высоких сапог с носами в виде драконьих морд; со звериной маски и огромных наплечников, украшенных шипами, свисали кожаные жгуты, и мягкий драконий хвост волочился за ним по полу. – Эонвэ, ты тоже это видишь?.. – Вижу. Какой-то мужик в драном плаще. Я жду, когда Майрон выйдет. – Это же Король Ночи! – Ты, что, тоже его фанат? Ну ладно. Хвост прикольный. – Цепи! Ты не узнал цепи?! – Так вот кому Мел всучил наш металлолом! Хочешь бросить на сцену трусы в знак благодарности? – Брось прикидываться, что ты его не узнал! – Оссэ схватил друга за руку и потащил к лестнице. – Смотри, смотри! Король Ночи остановился на краю подиума, озарённый вспышками фотоаппаратов, и воздел руки. – …чудовищно пошлый псевдоним, – убито проговорил Эонвэ и закрыл лицо обеими ладонями. – Надеюсь, у Майрона фантазия лучше. Выступления всегда приносили ему кайф, но сейчас, выходя на сцену вслед за своим кумиром, Лунатик заволновался. Кто станет хлопать ему после Короля Ночи? Кто-нибудь узнает в нём мелькнувшего на сцене почти полсотни лет назад тощего агендера с дерзкой походкой? Он ещё секунду послушал рёв толпы и вышел в тень кулис. Король Ночи стоял перед залом, наслаждаясь всеобщим вниманием, и Майрон подумал, что он палится. Просто пиздец как палится. Этот царственный жест слишком привычен для него. Никто из родившихся после апокалипсиса не способен демонстрировать столь искреннее превосходство. На миг Майрону показалось, что все в зале догадываются, кто скрывается под маской, что кто-нибудь нарушил клятву ничего не выносить из «Паутины», и сюда едут все наблюдатели во главе с королевской четой, что они оба обречены погибнуть в неравной битве, спина к спине против целого мира. Но даже если так, его место там, рядом с Королём Ночи. Вступили ударные. Он включил подсветку на плечах и сделал первый шаг. Драйв подхватил его, как волна, понёс вперёд, и он забыл про страх, про волнение, про то, что его могут не узнать. Ему было всё равно, он хотел танцевать рядом с тем, перед чьим гением преклонялся, чтобы весь мир смотрел на них двоих, замерев от восхищения. «Луна. Угроза». Луч прожектора выхватил его из темноты, перетягивая взгляды от Короля Ночи, окутанного алым сиянием Марса. Крики утихли – его пытались вспомнить и пока не могли. Повисло молчание. Он слышал резкий перестук своих каблуков – две или три секунды тянулись целую вечность. Потом по краям зала зародился ропот, перетекающий в гул, а затем в рёв, затопивший всех, кто стоял у сцены, кто фотографировал или пил у стойки, кто скучал в тёмных углах и курил под трубами вентиляции. – И Лунатик! – громко объявили из динамиков. – Лунатик! – на долю секунды позже выкрикнул один из фотографов, и рёв наконец обрёл форму. – Лунатик! Лунатик! – скандировали зрители, пока он чеканил шаги по стометровому подиуму, больше не слыша стука своих каблуков, и ему казалось, что он перестал касаться пола. – Я же говорил, что он парень! – заорал один из фотографов. – Ты мне бутылку проспорила! Его приятельница в сине-белом эльфийском платье ворчала в ответ что-то вроде: «Да какая разница, может, это и не он». Майрон довольно улыбнулся. Он шёл, перешагивая через протянутые к нему руки, к Мелькору, который медленно, завораживающе медленно поворачивался ему навстречу. «Сферы-близнецы. Гнев. Убирайся с моей сцены!» Ослепительные жёлтые лучи перекрестились, когда он занёс руку, чтобы ударить Короля Ночи, но когтистая лапа перехватила его запястье. Они репетировали свой танец шесть раз, и Майрон мог заботиться лишь о том, чтобы правильно выразить в движениях свои эмоции, передать их каждому в зале, и по прикованным к ним взглядам понимал, что ему это удаётся. Они захвачены, все до единого. Они заворожены так же, как сам он каждый раз оказывается заворожён голосом Мелькора. Они не отведут глаз, пока не получат разрешения. Лунатик шагнул назад, рванул руку, стараясь освободиться, и Король Ночи благосклонно его отпустил – но к браслету на запястье уже была прикована длинная цепь от плаща. «Марс. Страх». Лунатик потянул цепь, силясь освободиться, Король Ночи смотрел на него сквозь блестящие чёрные стёкла-глаза драконьего шлема, и в его неподвижности было что-то вечное и жуткое. Марс потух. На Лунатика упал голубоватый луч Венеры. Король Ночи издевательски поклонился, предлагая пленнику заслужить свободу. И Лунатик начал танцевать. – Как он это делает? – без остановки спрашивал Оссэ. Эонвэ уже утратил надежду, что друг заткнётся и перестанет его трясти, только покрепче взялся за перила лестницы и старался не смотреть на круто уходящие вниз узкие ступеньки. – Ты посмотри, это, блядь, что-то невероятное! Он похож на грёбаную фею! Светящиеся трубки на плечах Лунатика покачивались в такт его движениям, металлические чешуйки на груди и бёдрах отбрасывали в зал блики от голубоватого прожектора; прикованный за руку к неподвижному монстру, он казался прекрасным и уязвимым, как подбитая птица, как бабочка с помятым крылом, и, вероятно, у каждого зрителя сжималось сердце от сочувствия к этому волшебному существу. Остальное освещение, помимо прожектора, медленно угасло, и Лунатик остался на сцене будто бы один – лишь цепь, уходящая в темноту, напоминала о втором участнике шоу. Чем дольше длился танец, тем больше в нём было отчаяния, и наконец цепь натянулась. Влекомый ею, Лунатик в танце двигался к черноте за кулисами, отчаянно стараясь не покидать круг света. Концы цепей волочились перед ним, и у Эонвэ к горлу подступил ком, когда он увидел прикованные к ним иссохшие кисти рук. Музыка затихла, прожектор погас. – Это что же, всё?! – возмутился Оссэ. – Неужели он не порвёт цепь?! – Вас ждёт вторая часть выступления, а пока – выдыхаем, – прозвучал в темноте голос Трандуила. Снова засветились в вышине мостки, и оттуда посыпались серебристые ленты. Оссэ подобрал одну и решительно накрутил себе на запястье. – На память, – ответил он на вопросительный взгляд Эонвэ. – Замри. – Мелькор быстро разогнул одно звено, оставив на запястье Майрона обрывок цепи. – Фрэнк, крылья. – Майрон, подержи! – Кутюрье перекинул Мелькору на грудь тугие кожаные косы и застегнул под чешуйчатым нагрудником широкие ремни. Полутораметровая рама с лоскутами кожи идеально легла под наплечники, потерялась на фоне свисающих между ними жгутов и изорванного плаща. – Сейчас проверю суставы. Он отжал крепление между лопатками, по очереди и одновременно распрямил металлические планки на пружинах, на всякий случай ещё раз смазал шарниры и снова закрепил их в сложенном состоянии. – Готовы? – спросил Энди, заглянув за кулисы. – Да, – хором ответили Лунатик и Король Ночи. – Тогда поехали. – Он включил микрофон и вышел на сцену. – Ну как, выдохнули? Все прожекторы сошлись на его фигуре. Мелькор быстро прижал Майрона к себе, прежде чем отпустить, и Майрон мазнул коготками перчатки по его шее под тонким слоем латекса, а затем выскользнул в темноту и на носочках покрался к краю сцены, пока Мастер Трандуил отвлекал зрителей. – Надеюсь, первая часть вам понравилась. Ваши ставки, ребята? Думаете, Король Ночи выйдет с хорошенькой свежей ручкой на своём страшном плаще? «Нет!», «Ни за что!» – стали кричать из толпы. – Значит, верите в сокрушительное обаяние Лунатика? Мальчик так разозлился, что незваный гость решил составить ему компанию на сцене! Может, он уже съел Короля Ночи и принесёт сюда его голову? Зрители отреагировали нетерпеливыми воплями. – Как насчёт того, что вернутся оба и зададут нам всем жару? – Да! – раздался густой мужской бас из первого ряда. – Зададут! Остальные засмеялись, загудели, стали хлопать, сначала вразнобой, но в общей какофонии уже вырисовывался единый ритм. Трандуил быстро взглянул в сторону Лунатика, убедился, что он улёгся в красивой позе, и взмахнул руками, призывая хлопать громче. Его самого охватило нетерпение. – Поставьте свои коктейли на что-нибудь твёрдое и приготовьтесь – они возвращаются! Они всегда возвращаются!Meinhard – G.O.D.//D.E.M.O.N
«Луна». Круг света выхватил из тьмы Лунатика, разметавшегося на полу. С первыми звуками мелодии он шевельнулся, медленно поднялся, огляделся, словно не понимая, где находится, и начал медленно двигаться, поглаживая себя по всему телу, проверяя, цел ли. Несколько ржавых звеньев болтались у него на руке, белые плечи потухли. Повернувшись к залу спиной, он под одобрительные крики огладил себя по заду и задвигался быстрее и соблазнительнее. «Свобода. Радость». Свет стал ярче, сверху посыпались серебристые блёстки. Лунатик ликовал, поднимая руки к небесам. Почти никто не заметил появления Короля Ночи. Луна сгущала темноту вокруг единственного танцора, и когда зловещая фигура возникла за его спиной, многие испуганно вскрикнули. Лунатик отшатнулся, но Король Ночи поймал его, почти целиком скрыл в своём уродливом плаще. Публика закричала, подбадривая жертву. Пока Майрон изображал сопротивление, Мелькор ухватился за свисающую с потолка цепь с карабином, пристегнул её к кольцу на ремнях, крестом перехватывающих доспех у него на груди. – Готов? – Всегда, – прошептал Майрон, поворачиваясь к нему спиной. Мелькор взялся за цепь выше карабина и обнял его под грудью. «Марс. Возбуждение. Страх». Загудела лебёдка – к счастью, музыка поглотила лишний шум, – и в красном мареве они взмыли под потолок. Замирая, Майрон смотрел с высоты на волнующуюся толпу, слышал общий выдох изумления и чувствовал себя рок-звездой. Он знал, что сейчас будет, но волновался не меньше, чем те, кто видел их выступление впервые. Они закружились на цепи, имитируя борьбу, сплетаясь всё теснее. Делая вид, что отводит руки Лунатика от своей шеи, Король Ночи оторвал от своего плаща несколько цепей. В зале свистели, доносились крики: «Целуйтесь!», «Деритесь!», «Ебитесь!» Объятия всё меньше напоминали сражение, Лунатик обхватил коленями бёдра противника, вцепился в шипы на его плечах, затем, будто сдаваясь, развернулся к Королю Ночи спиной, выгнулся в его объятиях – достаточно откровенно, чтобы смысл движения понял каждый. Когтистые лапы сомкнулись на его талии, и он охнул, предвкушая. «Отключить Марс». Красный свет потух; в следующий миг Мелькор нажал кнопку на его костюме, и в темноте вспыхнули наплечники. Майрон победно улыбнулся. «Венера». Волшебный голубоватый свет подсветил их сзади; похожие на призраков, они застыли в воздухе. Король Ночи отстегнул закреплённые между лопатками суставы. Трёхметровые перепончатые крылья распахнулись за его спиной. «Если завтра на форум не выложат кучу роликов в высоком качестве, всем фотографам лица пооткусываю», – подумал Майрон мстительно. Он хотел видеть себя со стороны, но и того, как их огромная тень накрывает почти весь зал, хватило для удовлетворения. Ларри выложился на полную катушку. Мелькор выждал пару секунд, наслаждаясь эффектом, потом легко двинулся всем телом, и они закружились над ревущей толпой. Тень вращалась вместе с ними, превращая мир в слепящую чёрно-голубую рябь. – Мы на вершине мира, – прикрыв глаза, прошептал Майрон и откинулся Мелькору на плечо. – И на вершине мира наши сердца бьются как одно, – ответил Вала, в подобии поцелуя прижимаясь своей уродливой маской к его, зеркальной, горящей в луче Венеры. – Спасибо за танец, Майрон. Я люблю тебя.