Lana Del Rey – Shades Of Cool
Подключённый к анонимной сети смартфон молчал. Сид никому не дал новый ключ для связи и установил громкость уведомлений на максимум. Он сомневался, что когда-нибудь получит желанное сообщение, и посмеивался про себя, что однажды ему разобьёт сердце очередной спам. Дождь ненадолго прекратился, потом зарядил снова. Мокрый асфальт то и дело вспыхивал жёлтым в свете фар; судя по количеству эвакуаторов, в «Паутине» сегодня большое событие. Сид поймал себя на том, что ищет глазами знакомый броский джип, и сам себя выругал. Мел ездит другими путями, выбирает менее оживлённые трассы. Здесь, ближе к жилым районам, слишком много дронов. Да и время позднее. Наверняка он уже в клубе, окружённый своими блестящими игрушками, впитывает мир в бездонные глаза, как в чёрные дыры. Зыбкий во множестве своих обликов, неуловимый, как змея, и такой же ядовитый. Чудовище, прикрывающее зубастую пасть изысканной маской. Сид зажал сигарету в зубах и плотнее закутался в тёплое одеяло. Музыка текла в сырой вечер из распахнутой стеклянной двери, смешиваясь с шелестом капель по крыше; отличный фон, чтобы драматически курить на балконе и любоваться заброшенным районом с верхнего этажа пустого дома. Он покосился на бар, сияющий огоньками на горе. Сегодня его смена, но Мик попросил поменяться – как всегда, под каким-то идиотским предлогом. Значит, Мел обиделся. Интересно, на сколько лет демонстративного избегания тянет выходка у «Паутины»? Пять, шесть? Да хоть десять. Он когда-нибудь оттает… в отличие от Фрэнка и Энди, которые ни разу не навестили после выхода из больницы. Если приезжают, то только в смену Мика. А ещё друзьями назывались. Сид смял окурок о перила и швырнул его вниз, на пустую улицу. Это местечко превратилось в трущобы одним из последних, цветные многоэтажки ещё не успели облупиться, у широких тротуаров до сих пор цвели клумбы, будто жильцы ушли только вчера. Бродяги и беглецы не решались здесь селиться, слишком хорошо простреливается широкий проспект, легко устроить облаву, – не нырнёшь в спасительную подворотню, не упрыгаешь по крышам на мотоциклах, как не раз делали Джимми и его ребята. Только тот, чью неприкосновенность купили сразу двое великих творцов, может позволить себе включать стереосистему на полную громкость и чувствовать себя в безопасности. – Пристрелили бы меня уже, что ли, – пробормотал Сид, оттягивая резинку пижамных штанов. Переплетённые змеи под самым пупком целовались, касаясь раздвоенными язычками, вились в танце ниже по животу, обвивали хвостами основание члена. Утраченное прошлое скрывало множество тайн, и порой Сид сам придумывал себе воспоминания. Поверить в них не получалось, но ему нравилось думать, что татуировку Мел сделал ему сам. То, что он нарисовал эскиз, и так ясно, слишком узнаваемый стиль – тончайшие контуры, лёгкие тени, тщательная проработка деталей, каждая чешуйка как настоящая. Интересно, решится ли Джимми ухаживать за ним дальше, если увидит этот знак, слишком хорошо известный жителям трущоб? Они такие дерзкие, эти мальчики едва за двести, пока не скинешь перед ними шмотки… да и кто захочет тебя, когда ты едва способен встать с постели без таблеток, и озноб, поселившийся в твоём теле, не способно прогнать уже ничто? Спать с кем-то стоит только ради того, чтобы стало теплее, удовольствия уже никакого. Но горячие парни ложатся с тобой не для того, чтобы поделиться своим теплом. Сид вытащил новую сигарету, огладив большим пальцем надпись на портсигаре. Впервые он услышал эту песню, когда ему было едва за сто, и Мел учил его водить. Они раздобыли разбитую колымагу с отличной магнитолой и гоняли на ней по окраинам летними вечерами, заезжали на гору, где тогда ещё не было бара, чтобы посмотреть с высоты на Валинор. Может, он и придумал, как Мел приглаживал его длинные рыжие локоны, растрепавшиеся от ветра, какой тяжёлой и горячей была его рука, и как нежно он улыбался… пусть так, он собирался верить в эту фантазию до конца своих дней, потому что больше ничто не могло его согреть. На рычание очередного мощного мотора Сид вскинул голову и упустил одеяло. Октябрьский ветер ожёг его холодом; не та погода, чтобы выходить курить в одних штанах, но дома он ненавидел одеваться, хотя не мог объяснить себе, почему. Нити его воспоминаний тонули концами в тёмной бездне, как тонула в темноте его роскошная квартира под самой крышей небоскрёба, и только голоса давно сгинувших в той же бездне мертвецов разбавляли его одиночество, делились с ним историями о боли и любви, шептали ему слова утешения, пока он мучился от бессонницы, загнанный в ловушку тенями забытого прошлого. Одно он знал наперёд: в день, когда в его доме сломается генератор, и музыка умолкнет, в невыносимой тишине мёртвого квартала он покончит с собой, и никто, кроме Мела, не придёт сказать последние добрые слова над его телом.***
– Я тебя ненавижу, – восхищённо протянул Майрон, растянувшись на мягкой как облако кровати. Номер, который им выделили для отдыха, мог потягаться с люксовыми апартаментами в центральном отеле Валинора, и, вероятно, всегда был забронирован для единственного гостя, как и столик в рок-баре. – Ходить страшно среди такой роскоши! – Всего лишь две ванных комнаты и интерьер в моём вкусе. Не понимаю, что тебя впечатлило. – Мелькор с улыбкой посмотрел на него, продолжая застёгивать пуговицы на широких манжетах. Невесомое чёрное кружево подчёркивало изящество его подвижных рук, и Майрон снова залип. После горячего душа он почувствовал себя бодрее, и намеревался полежать минут десять, быстренько одеться, накраситься и составить Мелу компанию в зале, но мысли снова уплыли не в ту сторону. Вала одёрнул высокий воротник и продел в крошечную петельку под горлом первую из минимум четырёх десятков пуговицу. – Да что ж такое, – тихонько завыл Майрон, закрывая глаза ладонью. – Мы трахались полчаса назад, но я могу думать только о том, как бы снова тебя раздеть. – Нам пора в зал. Неприлично отсутствовать дольше часа. – Точно, ты же важная персона… – Майа перевернулся на живот и уткнулся лицом в перину. Плотоядный взгляд Мелькора на обтянутых банным халатом ягодицах ощущался настолько ясно, что тянуло подмахнуть ему навстречу. – Сейчас. Пара минут, и я соберусь… для начала в один кусок. – Спасибо за костюм. Я забыл, что ни разу не появлялся на публике в этом фраке… вышитые демоны на лацканах как настоящие. Заслышав шорох шёлка по шёлку, Майрон закусил покрывало и крепко зажмурился. – Ты готов? – Да. – Тогда, прошу тебя, проваливай, иначе я за себя ручаюсь. Ответный польщённый смешок пробудил в майа небывалый по силе приступ агрессии, но через секунду щёлкнул дверной замок. Майрон потёрся о шёлковое покрывало и со всей силы ударил кулаком по матрасу. – Я псих, и лечить меня поздно, – пробурчал он, чувствуя себя непристойно одиноким на траходроме своей мечты. – Пойду подрочу.***
Dead When I Found Her – Better Days
Как ни странно, по дороге вниз и даже в курилке под навесом Фрэнк ему не встретился. Немного встревоженный этим обстоятельством, Мелькор прикрыл глаза, пытаясь отыскать среди прочих звуков клуба знакомый сердечный ритм. Не удалось; он сосредоточился, скользя сознанием среди майар, отплясывающих под алым светом Марса, среди танцоров на Паутине – идеальной наблюдательной площадке, – среди зевак на галереях баров, но никто не видел в беснующейся толпе его королеву. – Мел! Он вздрогнул от слишком резкого звука, и Микки виновато потупился: – Прости, не хотел тебя пугать… – Ты меня не испугал. – Вала приглашающе поднял руку, и бармен прижался к его боку, потёрся щекой о его плечо. – Ты видел Фрэнка? – Он только что заходил. Выпил «Слёзы слепого» и снова пропал. – Что ж, пусть развлекается. – Мелькор погладил майа по волосам, пахнущим ягодами и дымком, переливающимся оттенками спелого тёмного винограда и лаванды. – Красивый цвет. – Прошлый тебе тоже нравился. – Микки улыбнулся, заглядывая ему в глаза. – Я так рад, что ты приехал с друзьями. И выглядишь, как тебе и пристало. Чёрный тебе к лицу, почему я не удивлён? – Это родной, как ты говоришь. – Платиновый был не хуже. – Бармен игриво пригладил ему волосы и чуточку поправил шляпу. – Твои друзья, как я понял, не свободны? – Всё Ларри расскажу, – Вала в шутку прихватил его за любопытный нос. – Будто он сам не знает! Ты смотрел шоу? – Конечно. – Я тебя не заметил. Ты спустился в зал? Скажи, крылья были хороши! Ларри тоже где-то пропал, придёт – всё у него выспрошу! Неужели они поднялись над залом без страховки?! Думаю, у Лунатика были какие-то дополнительные карабины или ещё что… вдруг бы Король Ночи его уронил? – Не уронил бы, – сообщил осветитель, выходя к ним. Они с Мелькором обменялись рукопожатиями. – Рад тебя видеть, Мел. – А меня? – Бармен капризно надул губы и тут же получил свой поцелуй. Ларри поправил перекрутившуюся лямочку его фартука и взглянул в глаза Валы. «Я чувствую опасность». – Ты был на высоте. – Мелькор слегка кивнул ему в знак уважения. – Свет превратил стоящую задумку в шедевр. – Я всего лишь ассистировал. «Она повсюду. Плачущие и их Госпожа, твои сёстры, обеспеченные девушки, беззаботно гуляющие по центральным улицам, наблюдатели и их глава, – все замышляют что-то. Что-то большое, что раньше сдвинуть было не по силам». – Не скромничай. «Что ещё тебе удалось разузнать?» «Ничего. В курсе только избранные, и они хорошо защищены». «Не выдай себя». – Опять вы меня обсуждаете?! – возмутился Микки на повисшую паузу и потряс Ларри за плечо. – Больше двух – говори вслух! – Не обольщайся, – засмеялся осветитель, – мы обсуждаем ноги Лунатика. – Эй! Эй, ещё скажи, что Лунатик тебе нравится больше, чем я! – Мне никто не нравится больше, чем ты. Иди, госпожа Диа скоро будет тебя искать. – Мы давно вместе, но у меня каждый раз мороз по коже от его бесплатных предсказаний, – заныл Микки и убежал, одарив Ларри ещё одним поцелуем. «Будь осторожен, Мел. Ты как-то замешан в их планах. Твоё имя возникает там и тут. И имя твоего брата». «Я знаю, что они замышляют. Я собираюсь сыграть в их игру». «Умоляю тебя, откажись! Это… это тебе не по плечу. Я не могу тебя потерять!» «Не забывай, кто я». «Кто ты, я знаю лучше всех». – Ларри коснулся его лба. Мелькору нравилось видеть себя чужими глазами, а в глазах Ларри – вторых глазах, видевших то, что другим недоступно, – он был тёмным смерчем от земли до неба, ордами демонов с длинными когтями, бесшумным грозовым фронтом без единой молнии, выжженной пустыней, скрывающей под своими песками чудовищ, холодным дыханием беззвёздного неба. – «Потому и прошу». – Как Микки? – Он опасается радовать меня раньше времени, но чип больше не подаёт сигналов. Похоже, его удалось отключить. – Будь начеку. Если я вступлю в игру, вас некому будет защитить, кроме королевы. – Фрэнк положит наши головы на плаху вместе со своей. И ты подаёшь ему дурной пример. – Я всегда подаю дурной пример. – Сейчас это не повод для гордости. – В порядке ли госпожа Диа? – Жалуется на застоявшуюся кровь. Давно не поручала мальчикам отмывать свою биту. Затеешь ради неё заварушку? – Не сегодня. Я не один. – Вот именно. – Майа уставился ему в глаза; дар, задавленный в большинстве из его сородичей, позволял ему ощущать чувства и мысли всех созданий на многие километры вокруг, а также подчинять и навязывать свою волю, но перед силой, таившейся за чёрными зрачками его собеседника, он был беспомощнее младенца, брошенного в лесу среди диких зверей. – Помни, что ты не один. Бряцая инструментами и карабинами на альпинистской обвязке, Ларри ушёл. Мелькор вытащил из кармана крошечную карту памяти и подбросил на ладони. – Всё или ничего? – задумчиво спросил он у стареющей луны. – Король всегда получает всё. – Скажи, что оказался здесь случайно, – засмеялся Вала, быстро сжав кулак. – Я никогда не прихожу случайно. – Фрэнк прижался к нему сзади, обжигая шею дыханием. – Какая удача – застать короля без его свиты… – Надеюсь, твоя радость вызвана исключительно приливом дружеских чувств. – Сохраняя внешнюю невозмутимость, Вала подался ему навстречу. – Как и волнующая выпуклость под платьем. – Дружеских, – процедил кутюрье сквозь зубы, удержав его за бёдра – слишком привычным для обоих жестом. – Когда ты с ним переспал? – Прямо сейчас. Мелькор с откровенным наслаждением посмотрел на вытянувшуюся физиономию друга и тут же получил звонкую оплеуху, от которой у него мотнулась голова. – Сделай так ещё раз, Фрэнки, – засмеялся он, не скрывая издевательского удовольствия. – Не дождёшься! – Фрэнк сгрёб его за плечи. – Просто скажи, как скоро! – Опять поспорили? – Сам как думаешь?! – Вдруг ты волнуешься о моей личной жизни? – Может, и волнуюсь! Энди ставил, что ты трахнул его в первую же ночь. Лицо Мелькора стало таким мечтательным, что Фрэнк разочарованно завыл: – Да ладно! Я ставил на неделю-две! – Ты в курсе, я слишком долго ждал. – Подождал бы ещё немного! Мальчик должен был привыкнуть к тебе! – К тому моменту, как я пролил его первую кровь, мы словно тысячу лет знали друг друга. – И скоро он смог ходить после ночи любви? – ядовито уточнил Фрэнк. – Есть танцы, для которых не обязательно вставать с постели. – Ложь от начала и до конца. Ты не такой. Ты всегда соблазняешь постепенно... манишь в глубину, пока жертва не потеряет из виду путь назад! И тогда она сама падает тебе в когти... – Не суди по себе. У Энди были причины делать ставку. – Мерзавец. Почему я всё ещё люблю тебя? – Зачем ты обещал никогда больше не прикасаться ко мне как любовник? – Мелькор прижал к губам его локон. – Порой я жалею о твоей клятве... – Позволь мне взять её обратно! – Нет клятв, которые можно нарушить. Не разочаровывай меня. Фрэнк притиснул его к стене и поцеловал, размазав по его губам красную помаду. – Не как любовник. Исключительно из восхищения твоим талантом. – Актёрским, я надеюсь? – Нет. Талантом лжеца. – Кутюрье ткнул ему пальцем в грудь. – Я знаю, что не проиграл. Я найду доказательства! – Не забудь показать их мне, – подзадорил его Мелькор. Он не пытался скрывать веселья, и Фрэнк бесился сильнее с каждой секундой. – Обожаю, как ты подтасовываешь факты. На что вы поспорили? – Не твоё дело! – взвился майа и исчез в клубе, захлопнув за собой толстую железную дверь. Мелькор услышал скрежет, с которым погнулся рычаг доводчика, и улыбнулся своим воспоминаниям. – Видимо, снова на минет. В лунном свете карта на ладони выглядела как сквозная рана. Стараясь не думать, сколько таких ран он получит, если ввяжется в сомнительное предприятие Ниенны, Мелькор спрятал карту и отправился догонять свою королеву. Но прежде шепнул пару слов над рычагом, разогнул его и проверил, хорошо ли дверь ходит на петлях.***
– Где ты Мела потерял? Сам в порядке? По тому, как резво Оссэ кинулся ему навстречу, Майрон сделал вывод, что придать себе здоровый вид с помощью косметики не удалось. – Нормально. Устал очень. Посижу полчасика и пройдёт. Ещё танцевать тебя потащу. – Отдохни сначала. Давай закажем тебе что-нибудь. – Оссэ усадил его на табурет, аккуратно прислонил к стенке и нажал на кнопку вызова бармена. Вопреки ожиданиям, вместо хрупкого мальчика с задорно падающей на глаза чёлкой к ним походкой пантеры вышел статный господин в чёрном комбинезоне. – Микки вернётся через пару минут, – промурлыкал он, наградив гостей улыбкой опытного сердцееда. – Что желаете заказать? – Мне повторить, – приказал Эонвэ, показав браслет. – На нём нет ошейника, – пискнул Майрон. Бармен смерил всех троих презрительным взглядом, сорвал с пояса толстую плеть и так ударил ей по стойке, что подскочили бокалы, а посетители в соседней секции вздрогнули и замолкли на середине оживлённого разговора. – Повторяй за мной: «будьте так любезны, господин». – Говорил он с прежним дружелюбием, но Оссэ так сжался, что показался как минимум вдвое меньше. Раньше, чем кто-то успел среагировать, Эонвэ перемахнул через стойку и швырнул бармена на пол. Почему-то именно в этот момент Майрон вспомнил, где видел этого красавчика: в туалете, когда они с Мелом приезжали к Энди договариваться о выступлении. – Эонвэ, остановись! – крикнул он, не в силах подняться с табурета. Оссэ обмер, глядя, как его невозмутимый и идеально воспитанный друг ставит ногу в тяжёлом ботинке на грудь незадачливого господина. По лестнице загремели каблуки Диа. Майрон попытался дотянуться до Эонвэ через стойку, не смог, и его затошнило от подступающей паники. – Эонвэ! Отойди от него! Диа, Диа, нет, постойте, не надо, он не… Диа отпихнула его и поднырнула под стойку, но, вопреки ожиданиям Майрона, не только не треснула никого битой, но даже не закричала. Напротив, когда она положила руку Эонвэ на плечо, голос у неё был тихий и почти матерински нежный. – Тебе плохо? – Я не знаю, – еле слышно отозвался Эонвэ. Плечи у него поникли, он пошатнулся, и Диа поддержала его. Бармен в один прыжок вскочил, с поклоном пожал гостю руку: – Мои извинения, господин. Я переборщил. Не держите зла. Диа жестом приказала ему убираться и прижала Эонвэ к себе, ласково поглаживая по волосам. Майрон окончательно утратил дар речи и веру в реальность происходящего. – Тихо, мой мальчик. Не бойся, ничего страшного не случилось. Ты никому не навредил. Пусть тебя не обманывает костюм, вчера он выходил в ошейнике. Уже можно расслабиться. Возвращайся к своим друзьям. Эонвэ что-то шепнул ей на ухо. – Нет. Ты бы не смог. Будь любезен, поешь. Это помогает. Она ловко пропихнула Эонвэ под стойкой и буквально всучила его обалдевшему Оссэ, который даже моргать перестал от шока, и невозмутимо поклонилась. – Прошу прощения, господа. Меня не предупредили, что в вашей секции позволено появляться только барменам в ошейниках. Я обсужу с Мелом компенсацию. Наслаждайтесь вечером. Придерживая висящую у бедра биту, она спустилась в зал. Из-за занавески выбежал запыхавшийся Микки и испуганно оглядел своих гостей. – Господин, – он нежно сжал руку Эонвэ, белого как первый снег, – госпожа Диа приказала принести вам мяса. Что вы предпочитаете? – Мне всё равно. – С вашего позволения, я сам подберу блюдо. Сию минуту, господа. Ему на смену появилась коротко стриженная майэ в белом комбинезоне и аккуратно водрузила на стойку мятного цвета коктейли, украшенные ломтиками огурца. – Идеальны в качестве прелюдии к мясу, – мелодично проговорила она, глядя в пол. Ошейник ей заменяла тонкая розовая лента, завязанная бантиком. – Пока Микки занят на кухне, могу ли я служить чем-то ещё? – Вы тоже выходите как госпожа? – брякнул Оссэ и покраснел. – Я? – Девушка подняла на него огромные карие глаза и хлопнула светлыми ресницами. – Никогда. Майрон сложился пополам, давясь нервным хохотом. – Если пожеланий нет, я оставлю вас, господа, – пропела майэ и удалилась вслед за своим коллегой. – Чего смешного-то, – надулся Оссэ, краснея ещё сильнее. Эонвэ посмотрел на него и тоже захихикал. – Я просто спросил! – Ничего. Я теперь всегда с вами сюда буду ходить! Никогда не думал, что в «Паутине» может быть ещё веселее.***
– Вы блистательны, Мастер Трандуил! – Вы самый яркий бриллиант в паутине порока! – Благодарим вас за приглашение на вечеринку! Не могли бы вы расписаться на спине нашей подруги? Она сама стесняется просить! – С удовольствием. – Мастер Трандуил соизволил приподнять краешки губ и взял протянутый серебряный маркер. Стайка юных тусовщиков в виниловых шортах кислотных цветов вытолкала к нему свою подругу, которая смеялась и краснела под маской кошечки. Пока хозяин «Паутины» размашисто водил маркером по её спине, она кусала губу и старалась не шевелиться. – Тронут вашим вниманием. – Спасибо, Мастер Трандуил, – затараторила облагодетельствованная поклонница, взволнованно вертя кулон с эмблемой клуба. – Я ваша фанатка с двадцати лет, я нашла ваши фото у старшей сестры… Она уже давно замужем, но у неё до сих пор висит в комнате плакат с вами… – Какой? – Энди заинтересованно наклонил голову набок. – Тот, где вы сидите на мотоцикле в рваном плаще и курите сигару… «Священная Тьма, кто-то ещё хранит это старое дерьмо», – подумал Трандуил, не меняясь в лице. – Я так счастлива, что поговорила с вами… – продолжала юная майэ, пытаясь сморгнуть подступающие слёзы. – Не каждой кошке так везёт, – резко сказал Фрэнк, со злорадным удовольствием врезаясь в толпу юнцов. Те с визгом прыснули в разные стороны, прихватив обомлевшую подругу. – Я позову госпожу Диа, – процедил Энди, глядя на него сверху вниз. – Сколько раз я просил не пугать молодёжь? – Время тревожное, пусть учатся быть бдительными. – Ты мой лучший друг, когда хоть на полчаса затыкаешь в себе капризную королеву! – Трандуил взял его за подбородок и пристально всмотрелся ему в лицо в мигающем свете диско-шара. – Ты знаешь, что у тебя помада размазалась? – Знаю! – Фрэнк ударил его по руке. – Я иду поправить макияж! – Где Мел? Лунатик уже вернулся. – Почём мне знать? – Ты весь вечер за ним следишь, – пожал плечами Энди. Фрэнк уже открыл рот для очередного едкого ответа, но у него за спиной возник Мел и обнял его за талию. – Пусти! – Фрэнк дёрнулся, но Вала с неумолимостью удава стиснул его ещё крепче. В такие моменты Энди опасался услышать хруст костей. – Пять минут, Энди. Присоединись к нам, когда я поправлю королеве макияж. – Жду с нетерпением. – Он проводил друзей озадаченным взглядом. – Мастер Трандуил! – Стайка молодых майар снова окружила его, давешняя кошечка привстала на цыпочки и зашептала: – Мастер Трандуил, мне нужен ваш совет! Могу ли я просить об автографе у великого кутюрье? – Лучше в другой раз, киска. – Что насчёт Мела? – дерзко улыбнулся паренёк в зелёных шортах. На его веках было столько блестящих теней, что Энди задумался, как он ухитряется моргать, не рассыпая их во все стороны. – Попробуйте. Сегодня ночью у него на редкость хорошее настроение. – Сделайте с нами селфи, Мастер Трандуил! – взмолилась кошечка и тут же повернулась спиной с его автографом к камере одной из подруг. Трандуил развёл руки в стороны и сделал «сучье ебало», как он про себя называл обычное для работы выражение лица. Вероятно, никто из гостей не узнал бы его на личных фото с друзьями, – в его архиве не было ни одного, где бы он не смеялся.***
SynthAttack vs. Antibody – Into the Night
– Я бы сказал, что этот стейк не отшлёпали, а отпиздили. Ногами. – Мне нравится ваша фантазия, господин. – Микки крутанул тарелку, и точки тёмно-красного соуса на её краях слились в круг. – Отшлёпано самыми упругими розгами специально для вас. Обычно гостям нравится наблюдать за процессом, но меня предупредили о вашем чувствительном пищеварении. – Пахнет отлично. – Оссэ наклонился к Майрону за спиной у Эонвэ и таинственным шёпотом поинтересовался: – Что это за штуки такие – розги? – Потом расскажу. – Опять страшное что-то?! – Навоображаешь сейчас… – Майрон порылся в галерее телефона и показал ему картинку. – Всего лишь такие длинные прутья. – А, тогда ладно. Для мяса в самый раз. – Оссэ остановил тарелку и взялся за вилку и нож. – И для вас, господин. – Бармен подвинул к Эонвэ горшочек с обжаренными кусочками мяса в сливочном соусе. – Горячая еда со специями вернёт вам равновесие и бодрость. – Обещаешь? – невесело улыбнулся Эонвэ. Его ещё потряхивало после неожиданной вспышки гнева, и Майрон поглаживал его по спине. – Госпожа Диа знает, что говорит, поверьте мне. – Микки наколол кусочек мяса на вилку и поднёс к его губам. – Хотите, я вас покормлю? – Нет. – Как пожелаете, господин. – Бармен с кокетливой улыбкой отправил мясо себе в рот, а Эонвэ выдал новые приборы. – Пожалуйста, не откладывайте трапезу. В моём арсенале так много напитков, которые нежелательно пробовать на голодный желудок! – Умеешь уговаривать. – Эонвэ через силу взялся за еду. У Майрона скопилось немало вопросов, но он знал, что в сложные моменты его друг чувствует себя лучше, если все делают вид, будто ничего особенного не происходит. «Я волнуюсь», – написал ему Оссэ, с беззаботным видом уплетая своё мясо. «Я тоже». «Ты не парься, если у тебя планы, я за ним пригляжу. Но спрашивать пипец стрёмно». «Может, пока не надо». «Думаешь, сам расскажет?» «Думаю, да». – Хватит меня обсуждать, – ровно сказал Эонвэ. – Я в порядке. Вы развлекаться пришли или что? Оссэ повернулся к нему с явным намерением высказаться, и Майрон тут же пнул его по ноге. – Спасибо, Майрон, – Эонвэ потрепал его по голове и продолжил есть. – Кусок в горло не лезет, когда у вас такие озабоченные рожи. «Рожи озабоченные, подумать только, с чего бы!» – успело высветиться у Майрона в чате, прежде чем Эонвэ отобрал у ворчуна телефон и положил экраном вниз. – Отпизженный стейк ждать не будет. – Слушаюсь, мой господин, – язвительно отозвался Оссэ и принялся лязгать о тарелку вилкой и ножом. – Ты сегодня ведёшь себя как настоящий принц, – тоном сообщника поведал Майрон. – Тебе идёт. Поедем домой с кортежем перевозбуждённых тусовщиков. – Опять меня перехваливаешь, – буркнул Эонвэ, но взгляд у него потеплел, и подоспевший Микки выдохнул со столь неприкрытым облегчением, что Майрону захотелось пнуть и его.***
Covenant – Thy Kingdom Come
– Не двигайся, иначе придётся перекрашивать ещё раз. Фрэнк прикрыл глаза и задержал дыхание, безуспешно стараясь не улыбаться. Он обожал эту игру с тех пор, как они были любовниками. Хоть через сотню тысяч лет вспомнил бы чувственные касания кисти и сосредоточенный взгляд Мела, подбирающего цвета для очередной его маски. – Я добавлю немного красного. Твои губы станут ещё соблазнительнее… вот так. И каплю звёздной пыли для манящей ложбинки… – Он мазнул кончиком пальца по нежной ямке над верхней губой. – Вот и всё, моя королева. – Королева давно потеряла своего короля. – Кутюрье перехватил его руку с кисточкой. – Я поклялся разлюбить тебя, но лишь обрёк себя на годы сожалений. Чаще, чем дышал, я мечтал всё вернуть, пусть даже твоя любовь погубила бы меня. – Мне не нужны жертвы, Фрэнки. – Ты единственный из них заслуживаешь жертв! – Чадящей чаши на алтаре мне довольно. – Мелькор поднялся с табурета, навис над ним, сидящим на низком стульчике, и от злости, обострившей его черты, у кутюрье сладко забилось сердце. – Я не хотел поглотить тебя. Но в своём безумии я уже не мог остановиться. Когда ты сказал мне, что мы должны расстаться… только тогда я понял, что делал не так. Но прошлого не вернуть, моя королева, пусть за него я и благодарен тебе как никому другому. – Почему ты так легко принял моё решение? – тихо спросил Фрэнк, глядя в его глаза, блестящие и непроницаемые, как чёрные зеркала. – Оно принесло тебе столько боли… Так много лет прошло, но твоя рана ещё болит. Я думал, ты был жесток со мной, потому что разлюбил… но ты любишь меня и сейчас. Почему ты смолчал, что я ошибаюсь? – Ненавижу давить бабочек, – прорычал Мелькор. Тьма сгустилась за его спиной, и Фрэнк преклонил перед ним колени, уткнулся лбом ему в бедро. – Я уничтожил бы тебя, так или иначе. Смешал с пеплом, как многих до того. Не для такой судьбы ты рождён. Я предпочёл видеть тебя живым. – У меня не было любовника искуснее и нет друга ближе, чем ты, – проговорил кутюрье, благоговейно обнимая его ноги. – Быть может, я родился под солнцем, но ты увёл меня за собой в вечную ночь, и я не желаю иного… Покуда я жив, я буду склоняться перед одним тобой, мой король. – Достаточно клятв. Я поступал нечестно, отталкивая тебя, но не знал иного способа тебя уберечь. Моя любовь к тебе зашла слишком далеко и пугала меня самого. Встань, королева. Майа поднялся, одёрнул платье. Две чёрных дорожки слёз, смешанных с подводкой, сбегали по его щекам. – Прости, Мел. Придётся тебе перекрасить мне ещё и глаза. – Доставь мне удовольствие, – чарующе проговорил Вала и отёр ему лицо мягкой салфеткой для снятия грима. – Ты вылеплен гением, перед которым меркнет любая моя песня. Если бы я мог склониться перед отцом, сделал бы это в благодарность за тебя. – Лжец, – улыбнулся Фрэнк, оставляя на его запястье алый след поцелуя. – Невероятный, гениальный лжец. – Похоже, тебе не понравилась помада, – засмеялся Мелькор и приложил салфетку к его губам. – Уговорил, я подберу другой цвет.***
VAST – Pretty When You Cry
После второго стейка Оссэ разморило, он подвинулся в уголок, положил голову на сложенные на стойке руки и задремал. Эонвэ с трудом одолел половину мяса и перешёл на шоты. Наблюдая за носящимся туда-сюда Микки и бесконечно колыхающейся шторкой из бусин, Майрон почувствовал, как его снова начинает одолевать усталость. Он попросил себе большой стакан капучино с ванилью и перебрался на мягкий диванчик у края галереи. Здесь можно было и поспать, но ноги противно ныли, а от волнения после выхода на сцену он не мог ни расслабиться, ни сосредоточиться на чём-то одном, и перед глазами опять всё поплыло. Наблюдая, как Микки накрывает Оссэ пледом и хлопочет вокруг задумчивого Эонвэ, Майрон упёрся подбородком в мягкую спинку дивана и стал смотреть в зал. К нему бармен лишний раз не приставал, а на прямые обращения реагировал быстро и серьёзно, без тени той панибратской любезности, которую расточал в адрес остальных гостей. «У Оссэ чувствительное пищеварение, значит. Интересно, какие распоряжения Мел дал насчёт меня? Или он их не давал, но все видят, что я пришёл с ним, и боятся его разозлить?» На Паутине продолжалось шоу: танцоров в латексных купальниках сменили другие, облачённые в наряды из тонкой тесьмы, лишь подчёркивающие наготу. Выступление Короля Ночи и Лунатика завершило так называемую официальную часть вечера, сцена пока пустовала, но уже перевалило за полночь, перерыв подходил к концу, и с минуты на минуту должна была начаться неофициальная часть, ради которой в клуб приезжала значительная часть гостей с красными браслетами. Пока Майрон размышлял, что за статус у него теперь в «Паутине», и растирал себе икры, над залом вспыхнул радужными лучами диско-шар – Церера. Госпожа Диа поднялась на сцену, что-то прокричала в микрофон, подняв над головой биту, будто прославленный в боях меч. Танцпол заполнили подбадривающие крики. Майрон отпил кофе из чёрного стаканчика, размышляя, что может исполнить давнюю мечту и забрать его с собой. Родители за такую выходку в лучшем случае заставили бы его ходить на психотерапию и лишили любой возможности удирать из дома. Он задумчиво обвёл большим пальцем изящную спираль, в нескольких местах небрежно перечёркнутую поперечными штрихами. Хм… штрихи. Озарённый внезапной догадкой, он посмотрел на рисунок и не удержался от смеха. Наверняка Мел нарисовал эту эмблему на какой-нибудь салфетке, а Энди или Фрэнк её пристроили к делу. Кто бы мог подумать. «Люблю всё, что ты делаешь. И ещё сильнее люблю тебя». – Только посмотри на него, – послышался голос Фрэнка, – из шкуры вон лезет, сразу видно, проштрафился. Майрон перевёл взгляд на кутюрье и злорадно хмыкнул, увидев, как Мелькор пихает его в поясницу рукоятью трости. Фрэнк метнул на друга оскорблённый взгляд и как ни в чём не бывало двинулся к стойке. Следом за ними поднимался Энди в сопровождении завистливых взглядов из прочих секторов галереи. – Повторить «Огорчённую госпожу», господин кутюрье? – Микки тут же согнулся в поклоне. – Давай что-нибудь повеселее, – засмеялся Мастер Трандуил и обнял Фрэнка, до самой шеи укутав его складками своего эффектного плаща. – Королеве не пристало грустить. Мелькор проскользнул мимо них и расположился на диване с видом озирающего владения короля. – Как себя чувствуешь? – Как тот, кто мечтает сорвать с тебя одежду. – Майрон потянул его к себе за тонкую цепочку на атласном жилете и поцеловал в губы. – Отлично выглядишь. – Думаю, заскучавшему господину кое-чего не хватает. – Вала надел ему на голову свой цилиндр с чуть загнутыми полями, отделанными каймой из серебристого металла. – Трэш-шоу открывает госпожа Молния, и у тебя, кажется, есть компания для танцев на звёздной вечеринке. – Он указал взглядом на грустную майэ недалеко от общей барной стойки. – Передай девушке мои комплименты, она выбрала прелестное платье. – Как говорится, для комплиментов никогда не бывает поздно… – Майрон нахально закинул ноги ему на колени и откинулся на стену, демонстративно допивая кофе большими глотками. Взгляд Мела жёг ему горло, но когда он поставил стаканчик на пол и облизнул губы, Вала внимательно наблюдал за барменом, будто вокруг не происходит больше ничего интересного. – Танцпол так танцпол, люблю госпожу Молнию. – Майа спустил ноги на пол и оправил рубашку. – Попроси Микки не выбрасывать стаканчик, я его заберу. – Ты же понимаешь, что Микки может проводить тебя на склад атрибутики? – Мелькор слегка приподнял бровь, когда Майрон придвинулся к нему вплотную и жарко обнял в полном соответствии с манерами мальчиков-сопровождающих. – Стаканчики на складе не связаны с воспоминаниями о первом вечере, который я провёл с тобой, купаясь в лучах твоей славы, и с твоими раздевающими взглядами, от которых мне хочется трахнуть тебя прямо здесь, на диване, на глазах у четырёх этажей, забитых зеваками, и всех-всех паучков с Паутины… я знаю, что сверху отличный вид. – Ты поднимался на Паутину? – ровно спросил Вала. Уголки губ у него дрожали, и Майрон испытывал мстительное удовольствие от того, что заставляет трещать по швам его маску невозмутимости. – Подменял подругу несколько вечеров. Было весело, но я потом с ног валился, даже универ пришлось пропустить. Что ж, думаю, твой комплимент достаточно вызрел… – Майа заломил цилиндр назад и поднялся, как бы случайно задев Мелькора бедром. – Придержите для меня пару смешных баек. Вала влюблённо посмотрел ему вслед и незаметно для остальных подмигнул, когда он обернулся на лестнице. «Да он со мной кокетничает!» – удивился Майрон и сбежал в зал, утешая себя только тем, что если вернётся, то от исполнения грязных фантазий на диване их не удержит никакое чудо, а праздные зеваки такого зрелища ничем не заслужили. – Выглядишь отвратительно довольным! – Фрэнк подсел к Мелькору под бок и пихнул его в плечо. – Отрадно видеть тебя в хорошем настроении. – Энди устроился с другой стороны, спустив плащ с подлокотника. – Лунатик в твоих руках расцвёл. Я видел, что парень способный, танцевал – искры выбивал каблуками, но ты в нём разглядел драматический талант… Он хороший актёр. Его эмоции всех захлестнули, даже меня, хотя уж, кажется, при мне взошли все самые яркие звёзды… – Нужно лишь немного воздуха и солнца, чтобы бутон раскрыл лепестки. Я здесь ни при чём. – Всегда так говорит, – захохотал Фрэнк. – Будто бы он не при делах. Выпестовал свой цветочек, небось, каждый день окучивал… – Попрошу без вульгарных метафор. – Тёмный Вала приобнял друзей за плечи и бросил взгляд вниз, где Майрон проталкивался через толпу к своей подруге. – Труд садовника священен!