Dioxyde – Geist
Госпожа Молния вышла на сцену в мерцании Венеры, укутанная в чёрный плащ из пышного синтетического меха. Золотая пыльца блестела на плечах и объёмном капюшоне, длинный ворс плавно покачивался и волновался в такт её шагам. Двое рабов в кожаных масках доберманов и узких плавках крались за ней на четвереньках, то и дело припадая на руки. Посередине сцены она развернулась и указала псам в сторону кулис – в широких рукавах блеснули длинные когти. Псы неохотно поползли назад, постоянно оглядываясь и заискивающе виляя крошечными хвостиками на плавках. Свободная от своей свиты, госпожа Молния двинулась дальше. Заработал Млечный Путь, на сцену повалил дым, больше напоминающий сказочный туман. Госпожа Молния опустилась на колени и завыла, а затем распростёрлась на полу и скрылась из виду. Венера вспыхнула ярче, серебристый луч скользнул к входу на сцену и осветил собакоголовых рабов. Они нерешительно вступили в дым, поползли по нему, виляя упругими задницами. Их кожа блестела от масла, а длинные тёмные волосы были тщательно заплетены и стянуты блестящими сеточками. У конца сцены они что-то нашарили в тумане и поднялись на ноги, держа меховой плащ, с которого текла зелёная слизь. – Что-то мне это напоминает, – сказал Майрон, провожая взглядом сгорбленных псов, которые волочили по сцене последнюю память о своей госпоже. – Что-то очень знакомое… Мелькор спустился на одну ступеньку и присел на перила, скрестив руки на груди. Фрэнк тут же приткнулся рядом. – Заинтригован? – Гадаю, к чему отсылка. – Неуловимо напоминает твои выступления. – Сомневаюсь. Их мало кто решается обыграть. – Оставь имидж проклятого гения для восторженных малолеток, – фыркнул кутюрье, толкнув его плечом. – Сам знаешь, Король Ночи для многих стал примером. – Скорее, чертой, за которую никому не хочется ступать. – Ты задал высокую планку. Посмотрим, чем нас порадует Молния. Венеру сменила Луна. Воздушная пушка над сценой разогнала дым и вновь явила зрителям госпожу Молнию, всё так же простёртую ниц. – Ни хрена себе, – выдохнул Майрон и вытянул шею, чтобы рассмотреть получше. Толстый, блестящий от влаги костюм актрисы походил на поверхность болота, заросшую густым мхом, и, словно в фильме ужасов, из него смотрели бледно-зелёные лица мумифицированных утопленников с пустыми глазницами и раскрытыми ртами. В зале кто-то испуганно завизжал, и госпожа Молния вскинула голову, будто придя в себя от сна. В обрамлении пышного парика из водорослей и ажурных медузьих щупалец ярко блестела золотая маска, увенчанная острыми винтовыми рогами. – «Болотный монстр»? – Фрэнк наклонил голову к плечу, задумчиво потирая подбородок. – Хорошо. – «Разоблачение». – Мелькор возбуждённо подался вперёд, опёрся на перила с другой стороны лестницы. – Та же маска в карнавальном стиле. – Неплохой костюм из губки. Девчонка в нём выглядит толще почти вдвое. – Для всех-то ты мерки помнишь. – Профдеформация. – Как думаешь, утопленники – отсылка к моим «Голосам боли»? – Лучше бы нет. Смотри, пёсики несут что-то ещё. – Это те самые, которые жопу на дороге морозили? – спросил Оссэ, прильнув лицом к сетке. – Эонвэ, там твоя коллега на сцене! – Мне-то что? Она нам больше дорогу не загораживает. – Зато у неё костюм из пиздеца! – Пиздеца мне и своего хватает, – буркнул Эонвэ, продолжая методично опустошать рюмки. – Пиздец? Где пиздец? – Энди отвлёкся от просмотра отзывов на форуме и поднялся с дивана. – О, это же Ариэн. Она меня сегодня заинтриговала объёмами реквизита. Потрясающе, она решила вспомнить о «Разоблачении»?! Фрэнк закатил глаза и отобрал у него телефон. На этот раз плавки у рабов были светло-голубые, обшитые жемчужинами и радужными чешуйками. Маски в виде морд морских рыб закрывали их головы до самых плеч и глупо шлёпали толстыми губами при каждом движении. Напрягая мышцы, майар-рыбы катили перед собой огромный, в полтора их роста, бокал для мартини. – Да это же «Лучше, чем шампанское»! – воскликнул Майрон вне себя от восторга. – У Короля Ночи было такое выступление! – Рыбы! Какие смешные рыбы! – завизжала Кортни, размахивая руками, и полезла за телефоном. – У них даже глаза светятся! – Колёсики спрятаны в ножке бокала. Хитро. – Тёмный Вала возбуждённо прошёлся по лестнице вверх-вниз. – Я бы и не подумал… – Зачем тебе было думать, ты поднимал свой бокал одной рукой. – И двумя, если там была вода, – кивнул Энди, тоскливо глядя, как Фрэнк вертит в руках его мобильник. – Фрэнки, пожалуйста, будь осторожнее с моим телефоном… – Будешь ныть – положу его себе в декольте. Энди представил, как его новенькое сокровище проскальзывает под платьем кутюрье навылет и разбивается о каменный пол под лестницей, и счёл за лучшее обратить всё внимание на сцену. Госпожа Молния по-кошачьи потянулась, выгнув спину, и на четвереньках покралась к бокалу. Луч Луны сопровождал её, Венера освещала бокал, и вода в нём мерцала как само волшебство. Рабы синхронно встали на колено, и госпожа Молния уцепилась за их шеи. Вода с её костюма текла по их блестящим телам, пока они поднимались, сцепив руки под её коленями. Подтянувшись, она встала им на плечи, уцепилась за край бокала и скользнула внутрь. Зал встретил её трюк аплодисментами и криками. Удобно расположившись на краю бокала, госпожа Молния принялась плескаться и взбивать воду ногами. Лица утопленников на её костюме набухли, проступили ярче, и через несколько мгновений отправились в собственное плаванье. Подхватив одно из них, госпожа Молния игриво поднесла его к губам и бросила обратно в коктейль. – Восхитительно. Оливки, кричащие от ужаса. Лучшее, что я видел за последние лет сто. – Всё, как ты любишь, – довольно усмехнулся Фрэнк, за свою долгую карьеру изготовивший немало подобных штучек. – Вы явно на одной волне. – Похоже, совпадения не случайны. Как думаешь, что будет дальше? – Очень хочу «Котёл». Пусть подогреет бокал. – Не будь такой злой, королева. – Не умею завидовать молча, сам знаешь. Утопленники-оливки. Почему не мы это придумали?! Улучив момент, Энди выдернул из руки возмущённого друга телефон и принялся листать форум. – Посмотрите только! Фрэнк тут же уткнулся носом в экран. Фотографировали с большим увеличением, но и при плохом разрешении можно было оценить, насколько правдоподобно вылеплено искажённое ужасом лицо оливки, прижатое к стенке бокала. «Оливка кричит!» – гласил комментарий с несколькими десятками восклицательных знаков. – Офигенная детализация, – согласился кутюрье. – Теперь я завидую всерьёз. Пора напрячься, а, Мел? Мелькор не ответил. Он смотрел на сцену так, будто перед ним разворачивали очень дорогой и желанный подарок, и Фрэнку невыносимо захотелось его пнуть. Пока госпожа Молния резвилась в компании жутковатых оливок, рабы суетливо сновали вокруг бокала, не то надеясь тоже забраться внутрь, не то пытаясь поймать ртами своих масок немного воды. – Оливки кричат! – голосила Кортни, размахивая телефоном. Снимали почти все, и на фото попадали в основном экраны чужих мобильников. – Прелесть какая! Жалко, не сфоткать толком… – Снимай! – Майрон подхватил её за талию и приподнял над толпой. За пару секунд Кортни успела сделать несколько десятков кадров, непрерывно извиняясь перед всеми, кому загораживала вид. Госпожа Молния начала кидаться оливками, и рыбы, бестолково сталкиваясь и карикатурно оскальзываясь на мокром полу, убежали со сцены. Кто-то из зрителей дотянулся до оливки, подкатившейся к краю сцены, и тут же с визгом отдёрнул руку, видимо, она оказалась мерзкой на ощупь. – Надо пригласить её в основное шоу, – задумчиво проговорил Трандуил. – Девочка растёт над собой. – Проводи меня к ней после выступления. Я хочу выразить благодарность. – Ты ещё не досмотрел. – Остался всего один куплет. – Мелькор снова присел на перила, но его спокойствие было обманчивым, Фрэнк отлично видел азартный блеск в его глазах и хищно подрагивающие ноздри. – Не думаю, что конец испортит мне впечатление. Рабы вернулись с началом проигрыша перед последним куплетом. Один нёс запечатанную чёрную амфору, обвязанную вокруг горлышка толстой верёвкой, второй – два больших молотка. – Кувшин? – Кортни привстала на цыпочки, щурясь, – сопровождавший рабов Марс светил ей в глаза. – В нём, наверное, литров двадцать! – Не знаю, но у Короля Ночи… – …наверняка был такой номер, смотри-смотри, что это они делают? Помогая друг другу, прислужники-рыбы вскарабкались на край бокала и перекинули ноги внутрь. Вместе подняв кувшин над водой, они принялись постукивать по нему молотками. – Амфора? – Мелькор снова перевесился через перила. – Не может быть. Неужели она смотрела «Разбитого внутри»? – До сих пор тебя не простил. – Фрэнк слегка ткнул его носком туфли. – Грёбаный мазохист. Кувшин треснул, и в воду хлынула тягучая красная жижа. В зале снова поднялся визг. – «Болотный монстр», – с нежностью улыбнулся Энди. – Даже клубничная кровь как та, что ты делал, правда, Фрэнки? – Проклятая дрянь, сцена ещё месяц ей пахла. – Слишком много ворчишь, королева. – Не мешай мне наслаждаться! – Довольно, – раздражённо рыкнул Мелькор, не отрывая взгляда от происходящего. Госпожа Молния кокетливо повела плечами, оглаживая себя по груди и бокам, а затем встала, уцепившись за руки своих помощников. Уродливый комбинезон сполз с неё, открыв нижний, из ярко-зелёного латекса, с крупными чешуйками на груди и бёдрах. Визг у сцены перетёк в восторженный рёв. Госпожа Молния церемонно поклонилась и закружилась, смешивая воду с красным сиропом. С её парика и раскинутых рук летели блестящие брызги. Рабы выбрались из воды, повисли на руках и ловко спрыгнули вниз. Покачивая головами в такт музыке, они покатили бокал к кулисам. На сцену повалил белый дым, Венера под утихающую музыку медленно погасла, и уже в темноте, за секунду до того, как всё скроется из виду, на поверхности воды вспыхнуло и тут же опало синее пламя. – И «Чёрная вуаль» на прощание. Идеально, – покачал головой Мелькор и зааплодировал первым.Assemblage 23 – Divide
– Браво! – завопила Кортни. – Выйди ещё! Выйди! Молния! Мол-ни-я! – Молния! Молния! – закричали рядом, и зрители принялись скандировать по слогам. Госпожа Молния отозвалась на их мольбы всего через минуту – она вышла, ступая по сцене на носочках мягких туфель, опираясь на руки своих рабов, и сняла золотую маску. Тёмная помада, бронзовый блеск на высоких скулах, мелкие блёстки на тёмных, чуть вьющихся волосах, золотые линзы с вертикальным зрачком, – она и без маски выглядела фантастическим созданием. В отличие от многих звёзд, она не скрывала своего лица, Майрон из рассказов подруг помнил, что Ариэн родилась в состоятельной семье и отказалась от хороших перспектив ради модельной карьеры (или запретной любви – здесь мнения расходились). Диа поднялась на сцену и дала ей микрофон. – Добрый вечер. – Голос у госпожи Молнии был спокойный и приятно низкий. – Благодарю за тёплый приём. Говорят, люди в эту ночь наряжались чудовищами, чтобы отпугнуть зло от своих домов. Думаю, мы с вами сегодня разогнали бы всех – и людей, и чудовищ. – Ей захлопали и закричали, и она подождала, пока все затихнут, с улыбкой обводя зал внимательным взглядом. – Когда я готовила свои костюмы, то не могла вообразить, что выступлю через час после своего кумира, на той же самой сцене. Король Ночи, если вы ещё здесь, прошу, примите моё восхищение. Ваши образы некогда вдохнули в меня новую жизнь. Надеюсь, в благодарность я смогла вас повеселить. Она вернула микрофон и низко поклонилась. Ассистенты почтительно опустились на четвереньки за её спиной, и в их сопровождении госпожа Молния отправилась за кулисы. – И она туда же. Лучше бы по номерам Лунатика кто-нибудь выступил, – печально вздохнула Кортни. – Жалко, он второй раз на поклон не вышел. Зазвездился, наверное. – Видела его обувь? Скорее всего, он уже не мог идти. Я знаю, я мерил сапоги вроде таких. В них только лежать удобно. – Я думала, у вас с парнем романтичные отношения! – засмеялась Кортни. – А вы в переодевания играете, вот проказники! – Хм? – удивился Майрон, на автомате попытавшись вспомнить, во что переодевался дома, кроме пижамы. – Зачем тебе иначе примерять такие туфли? – Майэ посмотрела на него с видом великого сыщика, только что раскрывшего преступление века. – И тем более в них лежать! – Логика в твоих словах есть, – со скрипом согласился Майрон. – Может, потанцуем? Вроде, дальше ничего интересного. – Да, обещали какой-то стриптиз, чего мы там не видели! – Кортни подхватила его под локоть. Проталкиваясь с ней к центру танцпола, Майрон гадал, долго ли протянет. Ещё полчаса назад ему казалось, что он до утра проваляется, задрав ноги на спинку дивана. Впрочем, стоило ему оказаться в танцующей толпе, как тело само задвигалось в нужном ритме. – Посмотрите на Паутину! – крикнула Диа. Кортни задрала голову. – Гимнастки! Сегодня, что, звёздная вечеринка?! Майрон пожал плечами, глядя, как несколько танцовщиц с Паутины сбрасывают вниз канаты и начинают спускаться по ним, приветственно помахивая руками и улыбаясь. Девушки, закутанные в прозрачные накидки с капюшонами поверх едва заметного белья, начали бросать вниз воздушные шарики-звёзды – серебряные, белые и красные. – Ты здорово танцуешь! – прокричала Кортни Майрону на ухо. Вокруг них все запрыгали, стараясь дотянуться до шариков и подбросить их повыше. Совсем рядом девушка в блестящем белом купальнике танцевала со звёздочкой и визжала, друзья обливали её шампанским из бутылок, громко поздравляя с днём рождения. – А с виду такой приличный! – Я неприличный! – расхохотался Майрон. Его резкие, хлёсткие движения отлично оттеняли Кортни, которая извивалась и плавно покачивала бёдрами, подняв над головой руки в тонких звенящих браслетиках. – Приличия – это скучно! – Майэ закрылась рукой от брызнувшего в её сторону шампанского. – Мне ещё лет в двести надоело! – Я бы тебе и сотни не дал! – Майрон принялся в шутку её тормошить, и вздрогнул от неожиданности, когда ему на голову шлёпнулась надувная звезда. Девушка в белом купальнике прильнула к нему, чтобы поймать шарик, и обняла его за шею. – Прости, – хрипло протянула она, покачиваясь в такт музыке, и прижалась пухлыми губами к его подбородку. – Я вся мокрая. Кортни захихикала. Загорелый парень в цветастых шортах с извинениями оторвал именинницу от Майрона и увёл, обнимая за плечи. – Я, кажется, теперь тоже мокрый, – весело сообщил Майрон. – Если у меня кончатся деньги на алкоголь, я знаю, что делать, – подмигнула Кортни. – Скучала по танцполу! Здесь всем срать, какой у тебя браслет! – Мне почти стыдно! – У меня тоже был пафосный парень! – Кортни повернулась к нему спиной, энергично приплясывая. – Главное, что ты нос не дерёшь! – А мог бы? – Я бы драла, если бы у меня была такая шляпа! – Она завела руки назад, стащила с него цилиндр и надела на манер дамской шляпки. – Мне идёт? – Тебе нужна такая же, – засмеялся Майрон и подхватил её на руки. Кортни с радостным визгом вцепилась в падающий цилиндр. – Красивая пара, – промурлыкала именинница в белом купальнике и щедро плеснула на них шампанским.***
Combichrist – Throat Full Of Glass
– Энди, представь меня госпоже Молнии. Я должен её поблагодарить. Оссэ, проводи нас. – А как же… – забубнил Оссэ. Мелькор вопросительно поднял брови. – Мы же их не оставим? – Боишься, что Эонвэ на меня накинется, едва выйдешь за порог? – издевательски поинтересовался Фрэнк. Оссэ смерил его оценивающим взглядом, задержавшись в районе подола платья. – И правда, чего это я, – проворчал он и предложил Мелькору руку. Фрэнк бросил уничтожающий взгляд на Энди, у которого от попыток сдержать гиений хохот судорожно дёргались уголки рта. – Куда мы там идти собираемся? – К гримёркам. Мечтал когда-нибудь побывать за кулисами? – Да я и перед ними не то чтоб мечтал… – Только везунчики могут попасть в такое место, – доверительно сообщил Трандуил, раскинув свой шлейф на половину бара, и отправился вниз, расточая улыбки в адрес поклонников. – Если представить, что «Паутина» – это корабль, то за кулисами что-то вроде капитанской рубки, – заявил Мелькор. Оссэ оживился и сам потянул его за Мастером Трандуилом. – Только те, кому доверяет капитан… – Хорошо, хорошо, мне уже интересно! Фрэнк неторопливо вернулся в бар. Поймав его взгляд, Микки мгновенно удрал за шторку. – Что ещё тебе нужно, королева? – устало спросил Эонвэ, глядя в свой стакан. Фрэнк видел список его алкогольных побед, но не заметил никаких признаков опьянения. – Диа мне всё рассказала. – Кутюрье занял место Оссэ на табурете и закурил. – Знаешь, что с тобой происходит? – Я слишком много выпил. – Эонвэ оглянулся на зал, видимо, пытаясь разглядеть там Майрона. – С кем не бывает. – Поэтому боялся навредить наглецу с плёткой… убить его голыми руками, лишь на миг поддавшись той ярости, что спит в тебе… плохой, испорченный мальчик. Эонвэ отставил стакан. Руки у него затряслись, и он зажал их коленями. – Тебе повезло, – ровно продолжил Фрэнк, разглядывая кончик своей сигареты. – Ты хорошо владеешь собой. Сколько лет назад это случилось? – Я думаю, почти сто восемьдесят. Если ты имеешь в виду травмирующее событие, из-за которого я стал… близок… к… – Слова давались ему всё труднее, и кутюрье уважительно отметил его силу воли. – К тому, чтобы стать… агрессивнее нормы. – Значительно агрессивнее нормы. По тебе и не скажешь. – Скажешь, такой как я недостоин жизни?! – Такой хорошенький. – Фрэнк щёлкнул его по лбу, и Эонвэ уставился на него с лёгкой обидой, но уже без тени злости. – Думаешь, ты один такой, золотой мальчик? Как долго ты заглушал бы в себе голос демона, боясь признаться себе самому? Через сколько сошёл бы с ума, держа обеими руками маску добрячка на своём уродливом лице? – Что ты обо мне знаешь? – Не больше, чем вижу. Мы одного поля ягоды. – Кутюрье жестом любовника взял его под локоть и упёрся подбородком ему в плечо. – Ты способен убивать. Плечи свело болезненным спазмом, но Эонвэ не смог даже шевельнуться, чтобы их размять. Страх, сковавший его по рукам и ногам, снова стал сильнее рассудка. – Не бойся, я никому не скажу... никому из тех, кто ещё не в курсе. Я хорошо знаю твоего учителя, и ещё лучше – твоего отца. Я видел простреленные головы игрушек Мела. Ты способен переступить через условности, если так будет нужно. – Я не хочу ничего переступать, – процедил Эонвэ сквозь судорожно сцепленные зубы. – Надеюсь, и не придётся. – Фрэнк треснул его по спине, Эонвэ задохнулся от неожиданности, и ступор прошел, даже плечи отпустило. – Спокойно. Ты не первый и не последний, кого искалечили любящие творцы. Мы здесь давно знаем, как с этим жить. – Фрэнк... что ты такое? – Всего лишь увлечённый художник. Дыши, красавчик. Сегодня не тот день, чтобы себя терзать. Выпей, а я развлеку тебя парой историй. – Кутюрье подпалил новую сигарету и бесцеремонно сунул её Эонвэ в рот. – С кого бы начать… может, с Микки? Малышу было едва ли восемь, когда его отец, старый, очень старый мудак, приревновал свою молоденькую жену к продавцу обуви. С полными пакетами покупок, как счастливая семья, они вернулись домой… опустим детали. – Фрэнк с ненавистью смял окурок в пепельнице, и Эонвэ отрешённо задумался, скольких он прикончил. – Медики и наблюдатели приехали под утро, получили кругленькую сумму и очиповали убийцу, а изуродованное тело его матери увезли в морг. Безутешный отец семейства отправился принимать соболезнования и топить горе в алкоголе. Годы спустя, рисуя цветы и белок в клинике Лориена, Микки и сам поверил, что убил её. Он кочевал с места на место в фургончике с зарешёченным окном, трудился на фермах и кондитерских фабриках, но страх снова переступить черту сводил его с ума. В тёплый летний вечер он доделал партию леденцов, снял фартук и вышел погулять, чтобы никогда больше не вернуться. Мы случайно нашли его, почти истёкшего кровью, вылечили и научили держать страх в узде. – Боль освобождает его? – тихо спросил Эонвэ. – Однажды он научится обходиться без неё. Если бы он помнил себя другим, дело пошло бы быстрее. – Какая ужасная история. – У нас здесь клуб ребят с ужасными историями. – Фрэнк невесело усмехнулся и вытащил следующую сигарету. Эонвэ дал ему прикурить. – Диа было одиннадцать, когда она попала в облаву наблюдателей. Старший брат закрыл её собой от зажигательного снаряда. Думаю, ты представляешь, как мало от него осталось. Девчонка сильно обгорела и даже рот боялась открыть. Не буду врать, я бы её добил, но судьба распорядилась иначе. Ей уже семьсот тридцать, и она ни разу никого не убила. Битой помахать любит, но здесь её таланты пошли на пользу. Мало кто рискнёт драться всерьёз. – Никогда бы не подумал, что в местечке вроде «Паутины» могут проводить успешную реабилитацию. – Эонвэ посмотрел на сцену, где Диа раскручивала биту над головой, призывая молодёжь ловить воздушные шарики. В одной из клиник, где он проходил практику на первых курсах, были травмированные дети, и старшие коллеги сразу велели к ним не привязываться: самое удачное сочетание лекарств и психотерапии обещало максимум тридцатипроцентную вероятность реабилитации. Диа, вероятно, даже не взялись бы лечить. – Где, если не здесь? – Кутюрье перекатил сигарету языком из одного угла рта в другой. В сочетании с бордовой помадой выглядело скорее пугающе, чем соблазнительно. – Пение хором и любезные внушения не очень эффективны для таких как мы. – А ты? Что случилось с тобой, Фрэнк? – Твои дядюшки испытывали на мне вакцину, которая дала тебе вечную юность… а мне, так получилось, чуть больше. – Он задумчиво выпустил колечко дыма. – Мне повезло с дозировкой. Большинству – нет. Когда плачущие взорвали лабораторию, чтобы помешать разработкам, погибли почти все, кто был внутри. Я сбежал. Если ты хочешь узнать, какой момент был переломным… пожалуй, тот день, когда Намо проверял, насколько хорошо я регенерирую. Эонвэ зажмурился, сжав пальцами переносицу. – Мне повезло намного больше, – сказал он тихо. – Я всего лишь… нет, не всего лишь. – Какая разница, кому пришлось хуже. – Фрэнк сжал его плечо. – Мел считает себя не вправе говорить такие вещи, а я скажу. Если в твоих руках оказался пистолет, полезнее научиться стрелять, а не бить им себя по голове. Злой Эонвэ, которого ты пытаешься задушить, однажды может тебя выручить. – Как именно?! – снова вспылил Эонвэ. Скулы у него порозовели, и Фрэнк погладил его по волосам, очарованно глядя в его холодные, злые глаза. – Вижу, на твоё лицо возвращаются краски жизни. Великая Тьма, я понимаю, почему Мел тебя выбрал… ты будто слеплен из его сладких фантазий. – Что ты несёшь? – Однажды Мел рассказал мне легенду о великом мече, совершенном оружии, не знающем поражений. Острый настолько, что им можно перерубить падающий волосок, он не имеет рукояти, и лишь самый самоотверженный воин способен им взмахнуть… увы, лишь один раз. Но в миг торжества, слившиеся воедино, они способны противостоять любому врагу… Красивая метафора. Думаю, ты похож на парня, который способен взять такой клинок. – То есть вариант, когда воину пришивают отрезанную руку, не рассматривается? – скептически поинтересовался Эонвэ. Легенда его не впечатлила. – Меня всегда волновал вопрос, можно ли переложить клинок в другую руку и взмахнуть им дважды. – И что? – Мел сказал, что я ни хрена не понимаю в поэзии, – засмеялся Фрэнк.***
В тесном коридорчике так пахло клубничным вареньем, что у Оссэ защекотало в носу. Энди вежливо постучал в одну из дверей. – Простите за вторжение, госпожа Молния. У вас найдётся несколько минут для моего друга? – Разумеется, – раздалось изнутри. Не медля ни секунды, Мелькор вошёл и закрылся изнутри. – Идём, подышим свежим воздухом, – позвал Энди, и Оссэ пошёл за ним, держась на приличном расстоянии, чтобы не наступить на плащ. – Думаю, они там надолго застряли. – Хорошего вечера, Мастер Трандуил! – послышались девичьи голоса, и пять или шесть танцовщиц протиснулись мимо них, хихикая и толкаясь. Оссэ за вечер так привык, что вокруг ходят и танцуют голые майар, что задумался только, не мёрзнут ли девушки в одних стрингах на холодных сквозняках. – Опять кто-то прикрыл неплотно, – заворчал Энди, открывая тяжёлую металлическую дверь. Под навесом натекла лужа, Оссэ встал прямо в неё, ботинки у него не промокали, так что он при любом удобном случае ходил по воде, а Энди стоило уступить место посуше, в таких-то белых блестящих сапожках. – Надеюсь, Мел там недолго пробудет, – вздохнул Оссэ и прислонился спиной к стене. Кирпичи уже отсырели, но куртка его хорошо защищала, только холодновато стало. – Этот ваш Фрэнк всегда такой стрёмный? – Только когда он королева, – отозвался Трандуил, задумчиво разглядывая капли, собравшиеся на краю навеса. – Если останетесь позавтракать с нами, посмотришь на него без грима. Думаю, станет проще. – Я за Эонвэ беспокоюсь. Может, ему бы лучше домой поехать, отдохнуть. Он какой-то сам не свой… на бармена вон накинулся. Никогда не думал, что с ним такое может произойти, обычно я в драку первый лезу. А тут как-то… – Он неуютно поёжился; что-то такое было в готовности, с которой Эонвэ накинулся на нахального красавчика, что его пугало, но он не мог понять, что. – Странно для него, короче. Может, он перенервничал. Он себя вчера не очень хорошо чувствовал. – Диа мне рассказала. – Трандуил спокойно посмотрел ему в глаза. – Ты ему доверяешь? – Конечно! – Оссэ возмутился при мысли, что мог бы не доверять. – Он мой друг, я сто лет его знаю! Я ему жизнь свою доверил бы… хотя почему «бы». Он из нас единственный врач. Если надо жизнь доверить, то это к нему. – Врач. Хорошо. Оссэ помолчал с минуту. Сигарета закончилась, и Энди ему дал следующую. – Ты к чему спросил про доверие? – Может, ты о нём что-нибудь неприятное узнаешь. Что тогда сделаешь? – Я уже узнал. И что? Он всегда думает, что сам во всём виноват. – При воспоминании о вчерашнем разговоре на Оссэ снова накатила злость, и он еле смог прикурить, так руки затряслись. – Я не согласен. У него просто отец был говно. И мать тоже, если такое с ним делать позволяла. У него же на морде всё написано, если ему плохо или ещё что. Только тупой не заметит. Спросили бы его, мол, что да как. Я бы спросил. Он так и привык из-за них быть весь в себе. Клещами слова не вытянешь. Бесит меня. Прямо как Мел! Трандуил засмеялся. – Это точно. Мел весь в себе. Сколько лет его знаю, он меня не перестаёт удивлять. – Как вы познакомились? – спросил Оссэ. Энди улыбнулся и, кажется, немного покраснел под своим макияжем. – Всё началось с того, что Фрэнк разбил мой мотоцикл.***
Ночь стояла промозглая, и от яркого света луны становилось как будто ещё холоднее, но после подвальчика клуба, где на пары алкоголя топор можно было вешать, выйти на воздух было приятно. Энди даже куртку застёгивать не стал, так, накинул, и шёл, звеня пряжкой ремня, через опустевшую стоянку. В дальнем конце ютилось несколько гостевых легковушек, покоцанный кабриолет неизвестной марки, видимо, собранный из нескольких битых, и здоровый джип какого-то пижона. Основная часть гостей давно разъехалась, а завсегдатаи остались ещё потусить в баре. Энди бы тоже остался, но последняя танцовщица вытворяла на ходулях такое, что ему захотелось проветриться. Может, познакомиться с симпатичной девчонкой ближе к городу. Здесь, на отшибе, городские не тусуются, кишка тонка заехать на пару километров в трущобы. Мысль о городских девчонках ему понравилась, он задумался, к какому клубу лучше поехать, к «Монике» или к «Антрацитовой фиалке», и прошляпил момент, когда появилось это ощущение. Неприятное. Как будто бы за ним наблюдают. Не так, когда хотят доебаться или в драку полезть, скорее, с пристальным интересом. Энди остановился, огляделся по сторонам, но никого не увидел. Наблюдатели сюда не забредали, он слышал, им неплохо платили, чтобы они держались подальше, а кого другого бояться было нечего, но всё равно холодок так и бежал по спине, будто воду тонкой струйкой лили за шиворот. «Может, в духоте переторчал, и у меня тепловой удар», – подумал Энди, ускоряя шаг. Перед глазами у него вроде не двоилось, и голова не кружилась, но мало ли, какие у этого теплового удара бывают разновидности. Может, к доктору надо ехать, а не девчонок соблазнять своим большим мотоциклом. Мотоцикл, к слову, при луне ещё лучше выглядел, блестел, красавец, глаз не отвести. Энди его недавно купил, полировал его в гараже каждую свободную минутку. Ощущение так никуда и не исчезло, но раз не происходит ничего, то и хрен бы с ним. Может, лежит кто-нибудь пьяный в кустах да и пырится оттуда. Можно его понять, сам бы на себя попырился, с таким-то мотоциклом. Он взялся за руль и почти перекинул ногу через седло, и тут его кто-то очень по-хозяйски погладил между лопаток. Рефлексы бросили его в сторону быстрее, чем он успел испугаться. Энди развернулся и выставил кулаки, готовый наподдать неизвестной твари, и только тогда понял, что перед ним мальчишка, едва ли его самого старше на вид, с модной рваной стрижкой. Сразу за этим он понял, что никаких девочек клеить не поедет. – Ты кто такой? – спросил он, стараясь успокоить бешеное сердцебиение. Мальчишка к нему шагнул ближе и улыбнулся, робко будто бы. Глаза у него были чернущие, и ресницы как у оленя какого-нибудь, по крайней мере, так оленей в мультиках рисовали, где их тут живых-то возьмёшь в Валиноре. Эру его знает, почему Энди подумал про оленя. Надо было про что-то подумать, потому что мальчик молчал и смотрел на него с таким восторгом, будто встретил единорога, а не здорового байкера, с ног до головы в клёпках и коже. Энди подозревал, что смотрит на него примерно так же, хотя был до мальчиков не охотник. «Кости как у птички», – в ужасе сам от себя подумал Энди. Он был рослый парень и девочек тоже любил рослых, а это вот что. – «Порву, как есть порву!..» – Не порвёшь, – ответил мальчик хриплым басом и схватил его. То есть Энди сначала решил, что обнял, но не смог шевельнуться, не то что обнять в ответ. Мелкий его держал как котёнка, без всяких видимых усилий, и улыбался, закинув голову, всё так же очарованно. Энди себя окончательно почувствовал единорогом, и ещё – что единорога скоро оседлают, так его мальчик решительно притёр к мотоциклу. – Ты из лабораторных? – спросил Энди не своим, сиплым голосом, за который ему стало стыдно. – Почти. – Пацан ему улыбнулся одними губами, а глазами так и ел, будто лет двести не трахался, и ему надо было прямо сейчас. То есть, может, и было надо, он как-то так повернулся, что Энди не мог понять, стоит у него или нет, а вот мальчику всё было предельно понятно, он как следует потискал Энди за зад, продолжая прижимать его руки к телу. Да какая уже разница, Энди бы и трахаться с ним согласился в такой позе, и в любой другой тоже. И кто бы не согласился, пиздец, останешься тут натуралом. – У тебя красивая спина. Энди решил, что это подкат, а на подкат следует реагировать решительно, пока инициатива не уплыла. Он наклонился, гадая, каков на вкус окажется поцелуй. Мальчик приоткрыл тонкие губы, наклонил немного голову вбок, чтобы было удобнее, и Энди уже поймал ртом его дыхание, когда кто-то ещё выскочил на них из темноты. Энди пригнулся, стараясь закрыть паренька плечом. Он давно ездил на мотоциклах и на быстроту реакции не жаловался, так что бита, которой в него метил потрёпанный мужик с длинными дредами, просвистела прямо над головой и вошла точно в руль мотоцикла. У Энди аж сердце упало, но раньше, чем он пришёл в себя, мальчишка его выпустил и вырвал у придурка биту. – И этого не трогать?! – спросил тот и с вызовом подбоченился. – Не трогать, – повелительно сказал мальчик, прижимаясь к Энди жопой так тесно, что уже и имя спрашивать было не обязательно. К чему с такой жопой имя, встал поближе – и всё, считай, любой недотрога твой со всеми потрохами. Энди даже из-за мотоцикла расстроиться не сумел, только и думал, как бы поскорее расчехлить эту роскошь, от одного предвкушения яйца поджимались. – Ты бы хоть сказал, – вздохнул мужик и так завёл глаза, будто каждый день у своего дружка отнимает байкеров и выпускает на свободу. – Ты псих. Нельзя подходить к незнакомым парням и предлагать им потрахаться. – Я и не предлагал, – разулыбался мальчик и приласкался к Энди во весь свой невеликий рост. Ничего не осталось, кроме как его обнять, руки сами собой поднялись. – Ты хоть представился? – Его друган опять вздохнул и посмотрел на Энди почти с сочувствием. И протянул руку. – Я Фрэнк. Его зовут Мел. Как ты понял, он гениальный пикапер, так что ты сегодня, видимо, ночуешь у нас. Извини за мотоцикл. И за Мела тоже. – Трандуил, – представился Энди. Он недавно жил в трущобах, и ещё не избавился от привычки сначала представляться паспортным именем. – Энди, то есть. Он обменялся рукопожатиями с Фрэнком, подумал секунду и протянул руку Мелу. Не отлипнув от него ни на миг, Мел крепко сжал его ладонь и поцеловал внутреннюю сторону запястья. У Энди последние тормоза отказали, и он безумным взглядом пошарил вокруг, прикидывая, где тут можно уединиться. – Мне надо позвонить, – сказал Фрэнк с таким лицом, будто ровным счётом ничего не происходит, и отошёл. Мел тут же сцапал Энди за ворот косухи и потащил за собой к клубу. Энди еле-еле дождался, пока они завернут за угол, сгрёб его и прижал к стене. Под ботинком сложилась какая-то жестянка от пива, в пепельнице ещё тлели окурки, Энди отметил краем сознания, что так себе романтика для первого секса, но мальчик уже расстегнул ему штаны с таким видом, будто его там ждал новогодний подарок, и стащил свои джинсы – не особо стащил, потому что Энди и того едва смог дождаться. – Привет, – бурчал Фрэнк в десятке метров, пока Энди целовал Мела в губы и пытался перехватить под зад поудобнее, молясь, чтобы всё-таки не порвался. – Да. Дело есть. Надо чоппер починить. Судя по звуку, он за разговором ходил туда-сюда и пинал отлетевшее от мотоцикла хромированное зеркало. – Большой, – сказал Мел, голос у него в начале слова был похож на рык, а в конце – на стон, он повис у Энди на шее и обхватил его ногами за талию. Тут-то, конечно, Энди ему и засадил. Потом он мало что помнил, кроме того, как Мел ему стонал в ухо – так, что от одних звуков спустить было можно. Он и спустил – раза три, прежде чем смог притормозить хоть немного. И услышал, как Фрэнк покашливает за углом, видимо, уже давно. – Мне нужен твой домашний адрес или любые другие координаты, куда привезти мотоцикл. Эвакуатор сейчас приедет. – Пусть везут к нам, – заявил Мел, оглаживая Энди по плечам. Физиономия у него была предовольная, Энди даже неловко как-то стало, он и с девушками встречался, и с парнями немного, больше ради интереса, и влюблён был, и в него влюблялись, но никто так никогда не смотрел, словно свет на нём клином сошёлся. – Он у нас надолго в гостях. – Я, может, против, – скорее из упрямства сказал Энди. Не любил, когда за него решали. Мел удивлённо посмотрел на него, и прежде, чем Энди себя успел проклясть за длинный язык, в одно текучее движение опустился на колени и взял у него в рот – так глубоко, что Энди в нём заподозрил фокусника. Ничем, кроме хобби вроде шпагоглотания, такое мастерство нельзя было объяснить. – …Ладно, везите к вам, уговорил. – По рукам, – спокойно согласился Фрэнк и ушёл. – Он твой телохранитель или кто? – спросил Энди, упираясь кулаками в стену. Новый оргазм встряхнул его в полный рост, а Мел смотрел ему в глаза, не отрываясь, и ласкал его языком, смаковал вкус. – Работает на тебя? – Не угадал. – Мальчишка с восхитительно похабным звуком выпустил его член изо рта. – Мой любовник. – Кто?! – поперхнулся Энди, уже представляя, как его голова мячиком поскачет в кусты от удара битой, едва странный мальчик с ним натешится. – Не бойся. Он ничего тебе не сделает. Он знает, что мне всегда мало одного… – Мел облизнулся и потянул его к себе за пряжку ремня. – Мы сейчас поедем к нам и будем трахаться всю ночь. Скажи, когда устанешь. – Хотел бы я сказать, что никогда, – выдохнул Энди. – Да ты романтик, – усмехнулся Мел и запустил руку ему в штаны. – Люблю романтиков. Им пришлось перепихнуться по-быстрому ещё раз, чтобы хватило выдержки привести себя в порядок. Фрэнк пригнал машину – пафосный джип, как ни странно, оказался его, – Мел запихал Энди на заднее сиденье – целый диван, не чета городским мини-тачкам, – лёг рядом и положил голову ему на колени. Уснул он или просто лежал с закрытыми глазами, Энди так и не понял. Они минут десять тащились по разбитой дороге, Фрэнк вёл с ним светскую беседу про мотоциклы и всякого рода байкерскую амуницию, Энди ему отвечал в меру своих сил, надеясь, что Мелу удобно на таком вопиющем стояке. Под ногами с грохотом каталась та самая бита. Фрэнк свернул в какую-то подворотню, заехал в арку и припарковался. Энди не очень рассмотрел в темноте, что за место, дворик был ухоженный, в углу, в бочке с землёй, росло мандариновое деревце, оно почему-то особенно бросилось в глаза, и Энди его разглядывал, пока Фрэнк глушил мотор и с чем-то возился в бардачке. – Мел, – окликнул он очень нежно, и мальчик приподнял голову. Похоже, он действительно уснул. – Мы дома. – Помоги мне, – хрипло попросил Мел. Фрэнк открыл дверь и взял его на руки, а Трандуилу приглашающе кивнул. – Разморило? – тихо спросил Энди, идя за ними по тёмному дому. Он ни зги не видел, а Фрэнк, похоже, ориентировался отлично, давно здесь жил, видимо. – Я могу домой поехать… спасибо, что починишь мой мотоцикл, и всё такое… Мел тут же его схватил за отворот куртки, хотя и висел у Фрэнка на руках с совершенно обморочным видом. – Никуда ты не поедешь, – хмыкнул Фрэнк. – Предупреждаю сразу, не пытайся его раздеть, если сам не захочет. Пользуйся всем, что потребуется, моя комната дальше по коридору, можешь стучать, пока включен свет. Хорошей ночи. Он всучил Мела ошалевшему Энди и открыл дверь, за которой было ещё темнее, чем в коридоре. Энди бочком прошёл внутрь, стараясь ни на что не наткнуться, нащупал ногой что-то вроде кровати и с облегчением туда уселся. – Наверное, тут уютно, – сказал он, не особо рассчитывая на ответ. Мел дважды хлопнул в ладоши, и под потолком зажглись лампы. – Повторишь ещё раз? Чёрный потолок с кольцами для подвешивания, чёрные стены, увешанные цепями, выставка плетей над чёрным траходромом, пол, застеленный мягким чёрным ковром… Энди нервно сглотнул. – Смотрю, ты не фанат цветастых интерьеров. Увлекаешься садо-мазо? – Скорее, чувствую себя уютнее в окружении атрибутики. – Мел потянулся, глядя на него из-под ресниц, сполз с его колен на постель, и Энди решил, что жалеть ни о чём не станет. – Чего тебе хочется? – Чтобы ночь не кончалась, – выдохнул Энди, любуясь им. В ярком тёплом свете мальчик оказался ещё красивее. – Почему ты не раздеваешься? Стесняешься? – Давай проверим, кто из нас стеснительнее. – Не меняясь в лице, он раздвинул колени и медленно расстегнул джинсы. Энди на застенчивость не жаловался, но ещё никто не начинал себя ласкать прямо перед ним настолько… естественно? Тем более едва ли через час после знакомства. – Недостаточно горячо? – поинтересовался Мел и, прежде чем Энди из себя успел выжать хоть слово, перевернулся, привстал на коленях и стал поглаживать себя между ягодиц, пристально глядя через плечо на своего растерянного гостя. – Три хлопка – и на нас падёт тьма. – В его голосе снова прорезались рычащие нотки. – Если стесняешься раздеваться при свете. Энди поднялся и сбросил на пол тяжёлую куртку. – Я всё сниму, а ты оставайся в одежде, если удобнее, – сказал он. – Думаю, если ты ещё и голым будешь такое вытворять, получится как-то… чересчур.***
– Мотоцикл-то починили? – Утром уже стоял во дворе. Но мне, сам понимаешь, не до него было. Первые пару дней я прерывался только поспать, просыпался и по новой. Невозможно было думать о чём-то другом. Кроме байка у меня друзей не было, я и махнул рукой, будь что будет. Остался у них, начал с Фрэнком ходить покурить. Через неделю так сдружились, будто давным-давно вместе живём. А потом они меня позвали с собой в «Ночь». Типа потусить. Только когда охрана растянулась на полу, я понял, кто они такие. Видел бы ты лицо Мела. Они надо мной потешались ещё лет триста. – То есть... ты их не узнал? – Мало ли в трущобах было парней с такими именами? Это я сейчас знаю, что пара мазков грима может изменить Мела до неузнаваемости. А Фрэнк... в нём бывает нелегко узнать королеву. Увидишь его в другом образе – поймёшь. – Я так и не разобрался, кто из них тебе больше нравится. – Фрэнк – мой лучший друг. Я ему могу доверить свою жизнь и свою семью. – Энди мечтательно улыбнулся. – А королева... пожалуй, я в неё до сих пор влюблен.