Говорят, что каждый человек в момент смерти теряет 21 грамм. Столько весит горстка монет в пять центов, плитка шоколада, птица колибри. Независимо от того, боитесь вы смерти или нет, она приходит, и в этот момент ваше тело становится на 21 грамм легче. Быть может это вес человеческой души?«21 грамм» (21 Grams)
***
Юсфорд раскинулся в огромном кожаном кресле и уже второй час подряд говорил с Фатесом. В основном речь шла о продовольствии для скота и аристократах с их вечной борьбой за власть. Пока мужчины спокойно беседовали, мирно попивая кровь, Вай действовала. Ей пришлось нелегко, ведь найти одного маленького мальчика в огромном незнакомом поместье — непростая задача. Эрестер обошла все комнаты слуг и главный двор, познакомилась с парочкой горничных, отметив, что их не так-то уж и много. Спустя час такой беготни, окончательно выдохшись, голубоглазая уселась возле фонтана, угрюмо склонив голову вниз. Руки у сероволосой неприятно покалывало от перенапряжения. От голода желудок свело так, что перед глазами поплыли круги, а живот, казалось, прилип к позвоночнику. В голове кроме навязчивой идеи поесть больше ничего не было. Плевать на задание и на ребёнка, единственная цель — покушать, а потом хорошенько выспаться. Всё-таки от человеческой природы никуда не денешься. Как бы ты не старался побороть голод, жажду, желание организма поспать, ничего не выйдет. Против природы не попрёшь! — Ах, почему солнце выглянуло в такой неподходящий момент? — задавалась вопросом Эрестер, обессилено подперев руками голову. — Потому что в нашей жизни полно несправедливости, — раздался приятный мальчишеский голос, в котором проскальзывали нотки холодности и настороженности. Подняв голову к источнику шума, девушка увидела Тоширо и медленно выпрямила спину, дабы разглядеть мальчишку получше. — Действительно… Наша жизнь — сплошная неопределённость с кучей отвратительных человеческих пороков на каждом шагу. А несправедливость и невезение лишь «приукрашают» итак серые деньки, дабы ты окончательно не свихнулся, — Вай показалось, что она говорит не с ребёнком, а со взрослым юношей. — Ты ведь не обычная горничная, да? — пытаясь сохранить былое спокойствие, поинтересовался Кейторо. — Очень прямолинейно, тебе так не кажется? — на бледном лице промелькнула едва заметная улыбка. — Так значит, я прав… Служишь этим людишкам с жаждой насилия, проводящих бесчеловечные эксперименты! Голос сероглазого дрогнул, и в тот же момент поднялся сильный порывистый ветер. Он был вызван лишь вспышкой недовольства Тоши. Страшно представить, что произойдет, когда ребёнок разозлиться по-настоящему. Вайлети смотрела на собеседника, всё также не показывая эмоций, хотя была немного потрясена. Чем-то он напоминал её саму, и это вводило в смятение. Юная особа, не страшась последствий, нежно прикоснулась к маленькой руке своей холодной ладонью. Ветер стих, и в детских глазах промелькнула грусть. — Ты прав… Но я не собираюсь отдавать тебя этим людям. Поверь, я знаю, что такое боль, и ты это прекрасно понимаешь. А если сомневаешься, то посмотри мне в глаза… Или же, — Эрестер взяла вторую руку Кейторо и прислонила её к своему запястью, чем слегка смутила брюнета. — Проверь, вру ли я. Уверена, ты точно знаешь, как это сделать. Тудум… Тудум… Тудум — Я не вру. Действительно, пульс девушки не ускорился, а это означало лишь то, что она говорит правду. Тоширо плавно убрал свою руку от горничной и плюхнулся рядом с ней. — Всё равно я тебе не верю, — его голос звучал крайне не убедительно. — Я ведь и не прошу тебя мне верить. Главное, не вляпывайся в неприятности, дабы мне не пришлось вмешиваться. — Почему ты пришла? «Настырный, но такой наивный…» — На самом деле решила сбежать, ещё до того, как получила задание. А тут такая возможность… Они не должны заподозрить меня в измене. Вероятнее всего подумают, что я погибла при выполнении миссии, — ложь лилась из уст смертной, как весенний ручеёк — так же непринуждённо. — Звучит вполне логично… Но знай, если ты вытворишь что-нибудь, я разорву твоё тело на мелкие кусочки, — недетским голосом произнёс мальчик, сверкнув глазами. — Хорошо. Если захочешь сбежать, то я помогу, — невзначай выдала Вай и встала на ноги, направляясь прямиком к своему хозяину. — Не захочу, — крикнул ей вслед ребёнок. «Не переживай… Ещё как захочешь, когда окончательно осознаешь, в каком ужасном месте ты оказался. Сколько в этом месте девушек? По пальцам пересчитать… А знаешь, почему? Ха, конечно же, нет. Хоть ты слишком юн, но умён не по годам и должен понимать, что мир не так прост, каким может казаться. Когда ты смотришь на картину вблизи, то не можешь рассмотреть рисунок целиком. А вот когда ты отойдёшь подальше, то поймёшь, что все те детали, которые так старательно выискивал, абсолютно не важны, если не видишь картины целиком…»***
— У тебя есть шрамы? — Я полностью ими покрыт. — Но я не вижу ни одного! — А ты просто загляни мне в душу.
Молох, расплывшись в улыбке, лежал на кафельном полу, раскинув руки в стороны. Эрестер не устаёт его веселить. С самого детства сероволосая вызывала у демона неподдельный интерес. Ему нравилось наблюдать за тем, как она растёт и становится сильнее, превращаясь в прекрасную девушку, в то же время теряя частичку своей души, которой Молох питался время от времени. Этот демон, будучи человеком, был слишком грешен, и за это его прокляли, наградив бессмертием. Он помнил всю свою человеческую жизнь и не мог забыть ни одного убийства, предательства и потери. Бессмертный не нуждался в крови, но издавна был обречён пожирать души… Невинные души детей, которые так одурманивали разум брюнета, буквально сводя с ума. Это и было его наказанием… — Ах, скоро весёлые деньки закончатся, и я вернусь к привычному занятию: буду искать потерянные души, дабы посмотреть в их испуганные глаза и забрать самое главное, что только может быть у человека. Но самое приятное в момент моей трапезы — человеческие эмоции. Всё же еst quaedam flere voluptas*…Да, это моя слабость. Просто не могу устоять перед плачем маленьких детишек… Но есть ещё одна эмоция, которая будоражит мою кровь. Почти полное безразличие, появившееся после нестерпимой душевной боли. От одного запаха её души у меня всё тело сводит в истоме… Ни капли не сожалею, что дал Вайлети шанс прожить дольше. Хотя бы развеял свою скуку и подготовил столь желанную пищу. Всё же получать желаемое чертовски приятно, будь ты хоть человеком, вампиром или демоном… Но с некоторыми судьба крайне несправедлива. Например, люди, прожившие жизнь, неся свет, умирают во тьме… А кто-то надеется на лёгкую добычу, обрекая тем самым себя на адские мучения после смерти за грехи, благодаря которым они достигли желанного. Эх, Вайлети, fortiter malum qui patitur, idem post potitur bonum.** Мне так жаль тебя… Действительно жаль…***
Плохо только, что этот человек так близко: она чувствует его прикосновения — и ей это нравится; она вдыхает запах его одеколона — и ей это нравится. Она, оказывается, ждала его — а вот это ей уже совсем не нравится. Пауло Коэльо. Одиннадцать минут.
Сероволосая шагала вслед за своим хозяином, который запретил ей отходить от него. Сейчас они просто прогуливались по саду Юсфорда. Вай не понимала причины такого странного поведения вампира, но предполагала, что это лишь очередное издевательство. Алоглазый же сам не осознавал своих поступков, но знал точно, что не хочет отпускать юную горничную к себе в каморку. У него так же были вопросы к юной особе, которые не выходили из головы. — Откуда ты родом? — нарушил молчание аристократ, и девушка сощурила глаза, понимая, что стоит быть настороже. — Из Японии, — с глупым лицом сказала Вай, догадываясь, к чему клонит Юсфорд. — Ха-ха-ха, очень интересный ответ. Но я спросил не об этом. — Когда-то жила в Токио вместе с мамой и братиком… — Хм… ты же не работаешь на ЯИДА? — прямо спросил вампир, и Эрестер остановилась. — ЯИДА? Что это? — удивлённо поинтересовалась девушка, немного агрессивно взглянув на собеседника. «В её глазах столько смешанных чувств, что даже и не определить. Но одно я вижу точно — недоверие. Не спорю, что девчонка с характером и весьма умна, но почему же так презрительно глядит на меня временами? От этого хочется улыбаться… Нет, ну действительно, скотинка меня забавляет. Но больше всего меня беспокоит это непонятное желание. Я просто до безумия хочу приблизиться к этому бледному личику и посмотреть на её реакцию…» Прародитель резко приблизился к юной особе, склонив голову прямо перед девичьим лицом и широко улыбнувшись, когда хрупкие руки молниеносно вцепились в его одежду. В этот момент в голубых глазах блеснул азарт и удивление. Так близко к своему хозяину Вай была впервые, и это ей нравилось. От него приятно пахло, и от этого дыхание участилось, как и ранее спокойное сердцебиение. Находясь рядом с бессмертным, Эрестер почувствовала себя маленькой девочкой… Такой беззащитной и потерянной. Сероволосая не боялась находящегося прямо перед ней монстра, который погубил жизни многих, даже будучи человеком. Скорее девушка просто застыла, не понимая, что творится у неё на сердце. Вампир же прекратил улыбаться и как-то непривычно громко выдохнул, словно избавляясь от нахлынувшего напряжения, затем облизнулся, слегка сжав плечи горничной. Кроули заворожено, будто бы и сам не замечая, приближался к смертной, хищно смотря в глаза жертвы… Он был так близко к её губам, когда наконец опомнился и резко толкнул голубоглазую на землю. — Убирайся. Ты меня раздражаешь, — грубо сказал Тринадцатый Основатель и отвернулся, судорожно хватаясь за грудь. Эрестер исполнила приказ и без лишних слов пошла прочь, находясь в неопределённом состоянии. — Чёрт, и что это было? — задал себе вопрос Юсфорд, не понимавший, что своим поступком он положил начало собственных страданий.Искушение — это духи, которые вдыхаешь до тех пор, пока не захочешь иметь весь флакон.Жан Поль Бельмондо.