Молчи, прошу, не смей меня будить. О, в этот век преступный и постыдный. Не жить, не чувствовать — удел завидный… Отрадно спать, отрадней камнем быть.
₰₰₰
Каждый человек, когда получает то, чего так отчаянно желает, становится в разы веселее, и душа больше не тревожится, разве это не чудесно? Думаю, что в нашем случае, это совершенно не так. Бездушный, зацикленный на деле вампир, наконец получил своё весомое доказательство, которое уничтожит всех причастных. Пелир сидел на девичьей кровати, широко расставив ноги, и удовлетворённо рассматривал рисунки Осаны. Клыкастый давно заприметил её талант и попросил работать с ним, но аристократ даже не догадывался, что ему так повезёт! — М-м, тогда я подумал, что скотинка просто труслива и глупа, но она, оказывается, просто покрывала преступницу… Я бы может даже и не заподозрил ничего толком, обыскав комнату, и бросил бы эту затею, но подписать рисунок и оставить в тумбочке — редкостная глупость. «Прекрасная убийца в свете уличных фонарей» — ах-ха-ха, как же это нелепо. Что ж, осталось только выяснить, кто ты, неуловимая тень…Гостиная в особняке Кроули.
За окном виднелась огромная луна, завораживающая своим величием и недосягаемостью. При всём желании до неё нельзя было дотянуться или допрыгнуть, можно было лишь наблюдать издалека с придыханием и эстетическим удовлетворением. Эрестер уже около часа ждала своего любимого, периодически коря себя за принятое решение. Сегодня она осознала, что больше не может скрывать истину, поэтому решила поменять план действий и признаться. Интуиция сошла с ума и кричала: «чем быстрее, тем лучше», и девушка сочла разумным прислушаться, да и совесть порядком замучила. В помещении раздался сильный кашель, принадлежавший юной особе. Она вся дрожала, то ли от нервов, то ли от холода… Голубые глаза с печалью разглядывали кровавый след на ладони, а сама девушка не выглядела удивлённой. Она знала, что когда-нибудь её тело начнёт умирать вместе с душой. Так и происходило. Всё началось с банального головокружения, затем усталость и непонятная апатия, бессонница, боль по всему телу, неровное сердцебиение, а теперь ещё и кровавый кашель. Прекрасный цветок стремительно увядал; даже любовь и забота его не спасли. Кроули как нарочно уехал на очередное собрание и должен был вернуться лишь к завтрашнему утру, а серовласая, не в силах уснуть, бродила по особняку в поисках покоя. Эрестер приподнялась и направилась в библиотеку, крепко стиснув серебряные часы в руке. Она слышала тиканье и мысленно повторяла его, пытаясь успокоиться хоть немного. Ночь была такой звёздной, будто бы нереальной, но такой манящей и загадочной. Обычно темнота отталкивает, но только не Вай, которая практически каждую ночь проводила у окна, любуясь тёмным пейзажем, озарённым бликами и светом звёзд… «Я осознаю, что Молох отчасти прав и мне следовало бы убить Нита ради собственного спокойствия и благополучия, но от чего-то рука не поднимается… Он ведь не рассказал Кроули обо мне, да и навряд ли посмеет, но риск всё же есть…» Голубоглазая подошла к закрытому окну и продолжила рассматривать ночной вид, ежась от холода. Пальцы на ногах сводило, а внутренняя дрожь стремительно распространялась по телу. Девушка даже слышала стук собственных зубов, что конкретно её нервировало. Внутри особняка было довольно тепло, но отчего-то Вай замерзала… За спиной раздался звук шагов и такое привычное ворчание Нита, по которому Эрестер будет скучать, когда покинет дом и останется наедине с демоном. — Ахах, Вай, твои ночные прогулки начинают меня пугать. Ты превращаешься в сову? — начальник пытался поддержать подчинённую, а заодно и узнать причину её бессонницы. Вайлети медленно выдохнула и, не оборачиваясь, задала юноше один простой вопрос: «Почему ты перестал звать меня по фамилии?» — надеясь, что он ответит на него с сарказмом или солжёт! Она кинула монетку, чтобы решить судьбу этого парня, потому что посчитала это разумным: ради собственного счастья и безопасности Тоши с Итару. Умерев, она хотела знать, что именно эти люди останутся жить в «мире» и относительной безопасности. Смертная не желала оставаться эгоисткой до самого конца. Нет, она должна была поступить правильного хоть раз в жизни, попытаться искупить грехи. — Как давно ты знаешь обо мне, Вайлети, — ровный тон колоссально отличался от привычного, был взрослее и жёстче. Горничная дрогнула, ведь всё пошло наперекосяк. Сейчас она жаждала лжи и не хотела слышать ни капли правды. — Я нашла твой приказ возле фонтана. Бумага была истёрта до дыр, а значит прошло довольно много времени с тех пор, как ты получил её… Почему не уничтожил, Нит? Это же глупо оставлять приказ, а потом ещё и потерять его, — Эрестер обернулась и направилась в сторону друга. — Это было ошибкой. Изо дня в день я доставал его и думал, как поступить. Убить тебя или нет? Знаю, что звучит безумно, но этот несчастный клочок подтверждал мне, что ты не иллюзия, а реальная девушка, в которую я влюбился. До этого задания я не верил, что существую и периодически задумывался о самоубийстве, ведь жизнь, по сути, не имела никого смысла… Потом я встретил тебя и с течением времени понял, что попался в ловушку. Такая холодная, дарящая свою улыбку лишь чудовищу и изредка мне. Когда я узнал, кто ты, то понял, что мы так похожи и проникся чувствами ещё больше. Боже, я думал, что схожу с ума… Вайлети понимала его чувства и слова, ведь отчасти испытала то же самое. Весь мир казался иллюзией, обманом. В такое трудно было поверить, но жизнь действительно преподнесла приятный подарок. Однако сложившаяся ситуация не могла испариться просто так. Нит сейчас больше походил на злодея, нежели на приятеля, ведь запросто мог разрушить крошечный мир, построенный Вайлети с таким трудом. Любовь не далась ей легко, и девушка не могла просто так сдаться и разрушить возведённый замок их с Кроули чувств. Твёрдый камень не может превратиться в песок из-за вмешательства посторонних лиц. Нет, Эрестер никому не позволит сотворить такое с остатками её растерзанной души. — Мне так жаль, Нит, что мы прощаемся вот так… — Что? Неужели ты думаешь, что я всё расскажу Кроу… — шатен не успел договорить, ведь девушка начала действовать. Вайлети сделала замах ногой и прошлась мыском в нескольких миллиметрах от виска начальника, практически задевая смертельную зону. Мужчина увернулся и с изумлением посмотрел на серовласую, которая практически убила его с первого удара. Норай двинулся вперёд и перехватил следующий удар, пытаясь скрутить Эрестер, но через мгновение почувствовал тупую боль в колене. От неприятных ощущений кареглазый вздрогнул и пошатнулся назад, тем самым давая преимущество для нескольких безуспешных атак со стороны военной. Они вцепились друг в друга словно две огромные, побитые жизнью собаки, сражающиеся за собственное существование. Двое убийц схлестнулись в отчаянном сражении, которого никогда могло бы и не быть. С полок посыпались книги, с грохотом падая на пол: Нит прижал юную особу к стене и мёртвой хваткой вцепился в девичьи запястья. Они тяжело дышали и смотрели друг на друга с грустью в глазах. У мужчины из сломанного носа капала кровь, пачкая воротник его формы. Серые волосы спутались и прилипли ко лбу, загораживая половину лица… Всё могло закончиться, но Вай было уже не остановить: смертная со всей силой и жестокостью оттолкнула шатена, ударив того ступнями в живот. Кареглазый упал на спину и попытался встать, но так и не смог сделать этого. Нежные руки обвили его шею, словно змеи, беспощадно душащие свою добычу. — Агх…эгх, — Нит пытался что-то сказать, но вместо слов выходили лишь несвязные звуки, больше походившие на мычание. Эрестер почувствовала спиной прохладу ламината; Норай не оставлял попыток спастись от удушливого треугольника, но лишь упростил задачу для подчинённой. Его горло горело, а лёгкие жаждали получить хоть чуточку живительного кислорода. Сознание начало уходить на второй план, зато появилась непривычная слабость и расплывчатость в глазах. Вай ещё сильнее пережала мужское горло, стиснув зубы и закрыв глаза. Недавно ей было холодно, но сейчас девушка чувствовала пожар внутри себя и зарождающийся крик отчаянья. Тело парня потихоньку переставало двигаться, а горячие слёзы стекали вниз прямиком на руки голубоглазой. Она чувствовала это, но молчала. Девушка могла всё прекратить, но не стала… — Я…кхг…люблю… Эрестер ещё сильнее сжала руки и закончила мучения несчастного, попросту сломав тому шею. Еще некоторое время Вай не двигалась, но потом всё же разжала смертельное кольцо и подняла свои покрасневшие руки вверх, чтобы увидеть, как они дрожат… Дыхание начало прерываться и теперь больше походило на хрипы. Девушка приподнялась и стащила труп Нита со своей груди. Эрестер медленно повернула голову и, замерев, посмотрела в лицо друга. Оно было бледным, чего не скажешь о его покрасневшей шее. В уголках карих стеклянных глаз виднелись слёзы, а из приоткрытого рта вытекала струйка крови. Вайлети схватилась за голову и упёрлась лбом в колени, несдержанно рыдая. Её сердце начало нещадно колотиться, распространяя импульсы боли по всему телу. Внутренний пожар с колоссальной скоростью сжигал все внутренние органы, вызывая очередной приступ кровавого кашля. Девушка часто дышала и утирала горькие слёзы, пачкая своё лицо кровью, а потом пыталась вытереть её, но всё было тщетно. — А-а-а-а…а-гха-а-а-гха-а-а-а Плач становился похожим на вой, а труп в лунном свете выглядел просто ужасно. Девственно-белый свет показывал все следы совершенного убийства, не упуская из виду ни одну деталь. Горничная закрыла рот руками, пытаясь сдержать крики и вопли, что ей, собственно говоря, удалось сделать, хоть и с большим трудом. Прошло довольно много времени прежде чем Эрестер начала успокаиваться. Она просто сидела и смотрела в пол, вымотанная и внутренне опустошённая. Сегодня голубоглазая поняла, что Норай действительно был дорог ей, и она потеряла своего первого и единственного друга… Больше не будет глупых подколов или душевных разговоров, нет, лишь неизменная оглушительная тишина. Смертная поступила так из-за Кроули… А может, всё это очередная ошибка? — Нужно избавиться от тела, — шепнула юная особа и посмотрела на покойника, сдерживая очередной порыв истерического плача. Горячая ладонь прикоснулась к холодному лбу, а затем двинулась ниже, навеки закрывая глаза. — Нит, прости меня… Знаю, что ты этого уже не услышишь, но молю, прости меня, друг…Она никогда не оправиться от этого греха и душераздирающей боли, поселившейся глубоко внутри. Это очередной шрам на сердце, который не залечит ни время, ни любовь…
Сангвинем.
Ночь зачастую диктует свои правила и если хочешь выжить, то будь любезен — исполняй их с умом. В гостиной, обставленной дорогой мебелью, стояла гробовая тишина, хоть здесь и присутствовали люди, да и вампиры тоже… На роскошном ковре лежала синевласая, изредка издавая еле слышные звуки — так она пыталась дышать. Девушка была сильно избита, а грудная клетка повреждена не на шутку. Казалось, что каждый её тяжёлый вздох может быть последним, но горничная цеплялась за жизнь, как за самое бесценное сокровище. Стоявшие неподалёку Ити с Тоширо изумлённо смотрели на умирающую, плотно прижавшись друг к другу, пытаясь найти в этом непроизвольном жесте хоть капельку утешения. Блондинка уже не плакала, а лишь непроизвольно всхлипывала, страшась даже шелохнуться и перевести взгляд с подруги. Кейторо же уже перестал испытывать немыслимое отвращение к болотноглазой, а переключился на бессмертного, который так безжалостно поступил с ними. Пелир с хищной улыбкой наступил девушке на голову, раздавив черепную коробку, словно банку от газировки: кровь, смешанная с мозгами, растекалась по ковру и выходила за его пределы, пачкая паркет. Миями плюхнулась на колени и, уткнувшись лицом в ладони, заплакала, осознавая, что частично причастна к её смерти. Именно в этот момент вера в Бога пошатнулась, а на её место встала ненависть к бесчеловечному чудовищу. Она с раннего детства читала молитвы и, на удивление, они всегда помогали смертной, но не в этом случае. Тоши дрожал от страха, резко вскипевшей злобы и готов был растерзать аристократа самым изощрённым способом, однако сдерживался, чтобы не показать синеглазой свою тёмную сторону. — Как я и говорил раньше, вас двоих мне будет достаточно для того, чтобы предоставить господину Вальдо все необходимые доказательства. Этот скот всё рассказала мне, пусть и, на удивление, долго сопротивлялась… Правда, я так и не понял, кому из вас были адресованы её последние слова. Как же там было…м-м-м, кажется, вспомнил: «Я просто хотела быть счастлива вместе с тобой, ведь так сильно полюбила…» — неужели это ничтожество влюбилось в тебя, мальчишка? — насмешливый тон бил ножом в сердце смертному, который прекрасно понимал, кому были адресованы эти наивные слова. — Они были адресованы вам! — неожиданно крикнула девушка и вскочила с колен. Кейторо от неожиданности чуть не упал. В мгновение весь мир для юноши стал словно в замедленной съёмке. Он чётко видел спину своей названной сестрёнки и её прекрасные белые волосы с золотым отливом. Она ринулась прямиком к монстру, чтобы рассказать ему о чувствах Осаны — так опрометчиво и смертельно глупо! Маленькая рука потянулась за Ити, в надежде поймать подол её платья и оградить от ошибки, но было слишком поздно. Тоши, руководимый собственными страхами, успел увидеть лишь исход данного поступка: его драгоценная подруга отлетела в стену, а после падения начала извиваться, будто от приступа эпилепсии. Ком подступил к горлу брюнета, а зрачки сузились до критических размеров. Шок обуял мальца, и он не мог даже шелохнуться, лишь застыл, словно статуя. — Надоедливая сука. Охраняйте мальчишку! Он не должен никуда уйти, ведь причастен ко всей этой заварухе. Странно, Осана говорила, что он убил тех стражников. Очень в этом сомневаюсь — мальчишка такой же жалкий, как и все остальные. Ничтожный скот, — закончив свою презирающую речь, следователь отправился ко Второму Основателю, чтобы доложить о проделанной работе. Стражники начали что-то обсуждать, но их голоса мелькали лишь незатейливым фоном. Мальчик медленно подошёл к вздрагивающей Итару, которая изо всех сил пыталась что-то сказать, но так и не вымолвила и слова. Девушка больше не сможет говорить. Миями безумно сильно ударилась головой и с трудом соображала, что вообще происходит. Окружающий мир стал таким блеклым, будто чёрно-белым или же серым и колоссально отличался от прежнего. Мысли путались, и девушка напрочь забыла, какой сегодня день, зато вспомнила мать и отца, чьи лица, казалось, точно стёрлись из памяти. — Ити, глупенькая… Зачем ты так поступила?! Осана мертва, так зачем… Мальчик прижался к груди смертной и тихо заплакал, чувствуя, как неровно дышит его близкий человек. Всё тело извивалось и билось в конвульсиях, сознание улетало, унося с собой частичку жизни и памяти. Мальчик боялся, что вот-вот потеряет Миями, и именно это сподвигло его к действиям. В серых глазах промелькнул огонь, разъедающий все нравственные принципы и нормы дозволенного… Злость взяла вверх над разумом и уничтожила все преграды для побега, превратив стёкла в пыль, а вампиров в кровавое месиво. Юноша, сам не помня каким образом, вынес Ити из особняка и скрылся где-то в Сангвинеме, поглощённый желанием убить Пелира. Мальчик, казалось, никогда столько не убивал, как сегодня, обрушившись на столицу словно кровавый дождь…₰₰₰
Моя боль — это только моя боль. Она никогда и никого не интересовала, так всегда было и так всегда будет. Она останется только со мной.
Сплетни — гадкая всеразрушающая штука, которая иногда может оказаться оглушительной правдой, но от этого не становиться легче. Весь особняк переполошился от новостей, пришедших из Сангвинема, и Эрестер уже знала о том, что её счастью пришёл конец и нужно было прощаться с Кроули как можно скорее. Она расскажет ему правду и уйдет из его жизни так же внезапно, как и пришла… Девушка, нервничая, искусала сухие губы до крови и надеялась, что он ничего ещё не знает, что у неё есть хоть крошечный шанс рассказать всё самой. Заплаканное лицо сейчас выглядело просто ужасно, а руки, перепачканные в крови и земле, так и не удалось до конца отмыть. Весь внутренний мир Вайлет пошатнулся и начал разрушаться, причиняя юной особе боль. Голубые глаза потускнели, в них не было живого огонька или даже намёка на радость или страх, лишь обречённость. Военная надела чёрное незамысловатое платье по колено с белым воротничком, оно как раз подходило под её угнетённое состояние души. Прислуга за дверьми прекратила громко разговаривать, а перешла на уважительный тон — господин вернулся. Сердце кольнуло в груди, а дыхание стало тихим. Вай затаилась, пыталась расслышать всё, что скажет её любимый… — Все вон, — ледяной, властный, до удушения яростный тон сразу расставил все точки над «i». Эрестер даже с места не сдвинулась, так же продолжала стоять посреди гостиной, словно потерянный ребёнок. Она уже испытывала это чувство в детстве, но теперь оно её не пугало, лишь расстраивало. Девушка не хотела такого финала для своей «сказки», нет, она мечтала умереть на его руках, понятой, до безумия любимой и прощённой. В итоге горничная потеряла всё: и друга, и любовь… Эрестер вспомнила, как долго решала, что же делать с трупом: утопить, сжечь, закопать? В итоге остановилась на последнем варианте, потому что не могла поступить иначе. Он не должен был умирать… Только не так и не от её рук! Всё могло сложиться иначе. Его смерть оказалась бессмысленной, а этот факт сжигал девушку изнутри, подливал масла в огонь, чтобы мучения казались невыносимыми и длились целую вечность. Дверь скрипнула, а затем резко захлопнулась. Странно, что от такого сильного удара дверь не слетела с петель. Вампир встал возле входа и замер, наблюдая из далека за своей малышкой, которая так сильно ранила его… Как и предполагала Эрестер, бессмертный всё же узнал о ней. Вальдо сказал ему об этом в своём кабинете, а мужчина стоял и старался не закричать от злости, смешанной с отчаяньем, обидой и горем. Пелир хотел поехать в особняк к Основателю, но Юсфорд уверил его, что сам задержит убийцу и приволочёт её за волосы… — Ты ненавидишь меня, Кроули, — шепнула серовласая и развернулась лицом к хозяину. Алоглазый выглядел взбешённым и отстранённым, как будто между ними ничего и не было. — Ненавижу? — с насмешкой переспросил Юсфорд. — О-о, а разве ты заслуживаешь моей ненависти? Нет, Вайлет, предатель заслуживает только отвращения! В голубых глазах не было удивления, лишь неизменное смирение. Она была ему противна. Он отвергал даже мысль о том, что её чувства были правдивы, поэтому Эрестер приняла для себя довольно трудное решение. Лучше уж пусть ненавидит, чем мучается всю жизнь от несчастной любви. Девушка умрёт, но всё равно предоставит монстру выбор, как к ней относится после смерти… Но сейчас ей придётся сыграть самую отвратительную роль в своей жизни. — Я никогда не любила тебя, Кроули. Всё было лишь ради задания и выживания, — холодный, безразличный тон превратился в острейший кинжал, что так безжалостно вонзился в сердце бессмертного, нанося неизлечимую рану. Вампир будто стал ещё бледнее, и впервые за столько лет ему хотелось плакать. Слёзы так и рвались наружу, но мужчина стойко сдерживал их, продолжая смотреть на возлюбленную. Он готов был простить ей всё что угодно, но только не такое… Аристократ доверился человеку и поплатился за это остатками светлых чувств. Он думал, что всё будет замечательно и когда-нибудь Эрестер станет вампиром, чтобы разделить вечность с ним, но все мечты рухнули словно карточный домик. — Раздевайся, — кинул алоглазый, расстёгивая ремень. От такого поворота событий Вайлети нервно сглотнула и сделала шаг назад. — …Зачем ты это делаешь, Кроули? Я ведь противна тебе… — Не хочешь… Значит я помогу. Смертная впечаталась грудной клеткой в стол и сдавлено вскрикнула. Мужчина унизительно поставил её раком и задрал подол платья, разрывая кружевные трусики в клочья. Голубоглазая почувствовала холод пальцев у себя на спине и упёрлась лбом в стол, стискивая ладони в кулаки. Она знала, что сейчас будет больно, и мужчина уж точно не собирается заботиться о ней, скорее выместить свою злость. Что ж, он имеет на это право. — Я использую тебя, как это делала ты, а потом ты уберешься из моего дома и жизни навсегда… Я позволю тебе сбежать только потому, что в отличие от тебя, Вайлет, я не лгал о своих чувствах и не могу позволить другим убить тебя… А теперь будь хорошей девочкой и не вырывайся, поверь, я знаю, на что ты способна. Закончим и разбежимся, — властный тон и такие неоднозначные слова заставили Эрестер покраснеть от стыда и внутреннего диссонанса чувств. Серовласая почувствовала, как аристократ вошёл в неё одним резким, грубым толчком, доставляя той дискомфорт, но Вай молчала. Она должна была молчать… Аристократ начал безжалостно вбиваться в юное тело, чем поверг малышку в шок. Мужчина двигался настолько быстро, что это доставляло отнюдь не удовольствие, а самую настоящую боль. Животная агрессия, приправленная болью от разбитого сердца, снесли вампиру крышу. Он потерял контроль и отрывался на хрупкой смертной, желая, чтобы она страдала так же сильно. — А-а-а-а!!! — это был не стон, а душераздирающий крик, принадлежавший горничной. Ей было невыносимо больно, и как бы она не просила мучителя остановиться, монстр не слушал её. По ногам начали стекать тоненькие струйки крови, пачкающие ботинки аристократа и серый паркет. Сделав попытку подняться, юная особа очень пожалела об этом: её прижали к твёрдой поверхности ещё сильнее, частично прерывая доступ к кислороду. Из глаз полились слёзы, плавно стекая по щекам. Кричать уже не получалось — девушка сорвала голос и связки горели даже от крошечной попытки что-либо сказать. Но Кроули это не волновало, он почти достиг пика наслаждения и ускорился, делая последний толчок и взрываясь от нахлынувшего оргазма. Пару секунд спустя, монстр вышел из горячего лона, отпуская смертную. Вайлети не выдержала и плюхнулась на колени, обхватив себя руками. Она молчала и слушала, как Кроули застёгивает свой ремень и говорит ей на прощание самые неподходящие слова: — А теперь, убирайся. Девушка сидела, не в силах произнести и звука. Ей оставалось лишь просто уйти, но первым это сделал мужчина, громко хлопнув дверью. Эрестер обернулась, чтобы хоть краем глаза увидеть его спину, но аристократа там уже не было… Голубые глаза наполнились слезами, а губы задрожали. Вай пыталась сказать «прощай», но не вышло, ей оставалось только смириться и беззвучно плакать, сидя в небольшой лужице собственной крови. Вай облокотилась головой о ножку стола и свернулась в клубочек, дрожа от боли и невыносимого холода…До конца осталось 4 дня.
Я знаю боль. Сначала тебе кажется, что сможешь вынести её, а на деле оказывается, что не можешь. И когда это происходит, ты либо находишь причины жить дальше, либо…