Interrobang

- Ты в порядке? – Кёнсу неловко прочистил горло, теребя в руках подол рубашки. Кай сел на постели. - О, привет, Рыцарь. Я не ожидал тебя увидеть. - Я пришел, чтобы вернуть твое поло. Но столкнулся с твоим соседом, и он более-менее убедил меня остаться, пока ты не проснешься. - Уверен, это потому, что он хотел, чтобы ты за мной поухаживал. Мальчик сделает все возможное, чтобы спихнуть на кого-нибудь свое бремя. - Он заглянул под бинты. – Какие неаккуратные швы, я бы сам так не сделал. - Ты чуть не истек кровью до смерти, - резко произнес Кёнсу. – Конечно, ты не мог сделать это сам. - О, но я могу. И сделал бы, если бы не та шлюха. – Кай вздохнул. – Я совершил неосмотрительную ошибку, отдав ей куртку, в которой было так много ценных вещей. Кёнсу не понимал, какое отношение это имеет к познаниям в медицине и швам, но все равно кивнул. Кай посмотрел на него и снова улыбнулся. - Мои лекарства лежали в кармане. Поскольку я их не принял, то упал в обморок прежде, чем успел себя залатать. Я надеялся, что мой сосед поможет, но… что ж, ему не нравится кровь. И больницы. Он закрыл на это глаза. Я поражен, что он вообще меня сюда довез. - Лек… - Да, лекарства, - перебил его Кай. – Зачем? Постоянно себя об этом спрашиваю. С какой стати мне нужны лекарства? Ответ никогда не приходит, и я просто продолжаю их принимать, дабы утолить эту внутреннюю жажду. Кёнсу снова завис. Интересно, как же они умудрились так далеко уйти от темы. - Я много болтаю, такое случается, - ответил Кай. Он заметил растерянное выражение лица Кёнсу и рассмеялся. – Интересно, как я это узнал? Ты как открытая книга, твои… - Да, знаю, - вздохнул Кёнсу, устав от чувства приниженности. - У меня на лбу проштампованы вопросительные и восклицательные знаки, а ты интерробанг и всякие другие знаки препинания, которые никто никогда не использует, так? - Вообще-то я собирался сказать, что твои глаза говорят о многом, но это тоже сойдет, - ухмыльнулся Кай. Он вытащил капельницу из руки и свесил ноги с кровати. – А теперь, если ты меня простишь, я собираюсь себя выписать. Не люблю больницы. Он пошел к двери, а больничный халат распахнулся, открывая его пятую точку. Его голая попа, подумал Кёнсу, очень даже милая. На ней впадинка и все такое. Кай обернулся. - У меня милая попа, не правда ли? Кёнсу покраснел. - Хватит читать мои мысли! - А я и не читал, - засмеялся Кай. – Ты буквально мурлыкнул, когда я повернулся. Видишь, Кёнсу-ши, ты отрицал, что я привлекательный, когда латал меня, но теперь-то не можешь? Хочется попробовать? - Попробовать что? – Кёнсу изо всех сил постарался без заиканий произнести эту фразу. Кай сделал пару шагов вперед, и Кёнсу поразился, как же, черт подери, он умудряется выглядеть так сексуально в больничном халате. Тот наклонился к нему. - Меня. Кёнсу поперхнулся, но Кай продолжил. - Как я упоминал ранее, я хорош в постели. Мне никто никогда не мог сопротивляться… - Я не гей! - практически проорал Кёнсу, запнувшись на последнем слове. Кай рассмеялся и похлопал по очевидному бугорку в районе паха парня. - Какая разница, гей ты или нет. Сексуальность есть сексуальность, влечение есть влечение. Кай натянул джинсы и с важным видом прошествовал к выходу, вредно виляя своей идеальной попой, пока Кёнсу пытался взять себя в руки. Урегулировав проблему в штанах, он выскочил из палаты вслед за Каем, чтобы объяснить, что это ни разу не была эрекция и что это была просто иллюзия, созданная штанами, потому что он совершенно не считает его привлекательным (наглая ложь). Прежде чем он попробовал спасти свою гордость, оказалось, что Кай уже болтает с симпатичной медсестрой. Кёнсу неловко переступил с ноги на ногу. Разве он не гей? Внезапно возможно-гей-а-может-просто-любитель-пофлиртовать был пойман за ухо и оттащен другой поразительно красивой медсестрой. Кёнсу последовал за ними. Не потому, что хотел подслушать и прознать о сексуальной ориентации Кая, а потому, что хотел вернуть ему поло. - Ай, стой, - проскулил Кай, вырываясь. – Больно. - Ты идиот. – Медсестра вздохнула. – Тебе нельзя вытаскивать капельницу. И почему ты упал в обморок и получил рану? Ты в порядке? Серьезно, Чонин, ты слишком… Кай положил руку на ее лицо, призывая замолчать, и засмеялся, когда она попыталась вцепиться своими ногтями ему в горло. - Я в порядке, Миён-нуна. Я знаю, что делаю, я же гений, забыла? Произошла неудачная накладка с лекарствами и… - Сколько их у тебя осталось? О боже, Кай, да, ничего не случилось, ты ведь по-прежнему… ты, верно? – очевидно расстроено всхлипнула Миён. - Я в порядке, - повторил он. – Ничего не случилось. Я это все еще я и всегда буду собой. А сейчас успокойся, мне пора идти. Медсестра зашагала прочь, и Кай повернулся на пятках, подходя туда, где за углом стоял Кёнсу с зацепившейся за дверь рубашкой. - Подслушиваем, да? - улыбнулся Кай. - Нет, - выпалил Кёнсу. – Я просто... любовался этим растением, ясно? Мне нравится садоводство, и оно меня очаровало, потому что оно такое зеленое, живое. Я просто хотел на него посмотреть, да господи боже мой, хватит меня осуждать! Кай взглянул на растение (искусственное, к слову, но он решил, что не будет смущать парня еще больше), на Кёнсу, на зацепившуюся за дверь рубашку, обратно на Кёнсу, а потом подался вперед. Тот пискнул и отклонился назад как можно дальше, зажмуривая глаза и напрасно стараясь не вдыхать запах Кая. Кай приподнял бровь и открыл дверь, освобождая Кёнсу. - Ты гей? – выпалил Кёнсу и тут же мысленно дал себе пощечину. Отличный ход. Супер, придурок, он сейчас поймет в каком ты отчаянном положении. Честно, как же сложно поддерживать нормальную беседу, не выставляя себя в неловком свете. Он, наверное, в данный момент читает мои мысли. Гребаные соседи, кто ж так делает. Они же не X-мены… - Перестань орать на себя, - засмеялся Кай. – Я не читаю мысли, поэтому не знаю, о чем ты думаешь, но могу догадаться. Я учусь на факультете психологии. - Это кое-что объясняет. – Кёнсу прочистил горло, а лицо по-прежнему было красным. - И нет, - сказал Кай, возвращаясь в палату. Кёнсу потрусил за ним. - Нет? - Нет, я не гей. – Он стащил с себя рубашку, не замечая красного лица Кёнсу, и надел свитер. - Значит… - Кто мне нравится, тот нравится. - Пансексуал? - Нет. – Кай с улыбкой покачал головой. – У меня нет сексуальной ориентации. Гей, натурал, бисексуал, пансексуал - все это ярлыки. Это все ограничительные понятия, устанавливающие невидимые границы. Человеческие существа так усердно борются за равенство, но, тем не менее, выделяют очевидные различия между людьми и группами. Жизнь была бы намного проще, если бы нам могли нравиться те, кто нам хочется, если бы мы могли быть теми, кем мы хотим быть, не наклеивая ярлыки на лица, чтобы весь мир мог их видеть и проявлять дискриминацию. - Вау. – Все, что сумел произнести Кёнсу, потому что Кай выдал только что целую проникновенную речь на обычный простой вопрос. Он сам смог бы написать эссе на эту тему только после многочисленных подсказок и недельного мозгового штурма. - А как насчет тебя? – Кай улыбнулся. – Кто ты? - Я… - Послушав речь Кая, он не знал, что ответить. Он бы и рад сказать, что у него нет сексуальной ориентации, однако он всю жизнь прожил под девизом «типа натурал», и каким бы ужасным это не казалось в глазах кого-то вроде Кая, ему было некомфортно с этим ярлыком. – Я не знаю. Парень улыбнулся. - Ты мне нравишься. В тебе есть стержень. Кёнсу снова стал похож на потерянного щенка. - Я имею в виду, что несмотря на все то, что я сказал, ты не поспешил со мной согласиться и поменять свою точку зрения. Ты принял информацию к сведению, но остался при своем мнении, поэтому ты мне нравишься. Кёнсу вдруг заштормило, потому что, господи, как же красив Кай, когда улыбается. Кай закинул в рот две таблетки и запил стаканом воды, после чего взял Кёнсу за руку и потащил из больницы. - Куда мы идем? - На свидание. - Что? - Свидание. Это когда два человека, имеющие или не имеющие взаимное влечение, идут куда-нибудь, чтобы узнать друг друга получше. - Я знаю, что такое свидание. Но почему? – вздохнул Кёнсу. - Потому что ты мне нравишься, - повторил он опять, как будто очевиднее ответа и не придумать. – И я не следую правилу «сначала нужно узнать друг друга получше, а потом уже приглашать на свидание», потому что это старомодно и отнимает много времени. И что если в итоге это ничего не даст? Просто потратить один-два месяца на попытку разобраться в чувствах? Все просто. Ты мне нравишься, и я должен тебе за те яйца и за поло, спасибо, кстати, поэтому я собираюсь угостить тебя ужином. - Я… ты… ч-что? – пробормотал Кёнсу. Кай затолкал его в такси. - Мы идем на свидание, потому что ты мне нравишься, - повторил он в третий раз. - Мы только что познакомились. - Ради всего святого, Кёнсу, у тебя встал при виде моей задницы! Очевидно, что испытываешь ко мне влечение, так что смирись и позволь мне угостить тебя чем-нибудь вкусным. И я обещаю, что буду вести себя хорошо и постараюсь, чтобы мои гомосексуальные наклонности тебя не спугнули, ладненько? - Ладно. - А не мог бы показать больше энтузиазма? В смысле, серьезно, у тебя же была эрек… - Заткнись! – Кёнсу захлопнул рот Кая ладонью. – Это была не эрекция, просто так штаны легли. Не смей утверждать другое. - Как же ты на меня запал, - пробормотал Кай, снова взяв Кёнсу за руку и заплатив водителю. Он насильно усадил Кёнсу за столик небольшой закусочной и улыбнулся ему. – Что ж, рыцарь, расскажи мне о себе. - Нечего рассказывать. – Ничего и близко столь глубокомысленного и вдохновляющего, что мог бы придумать Кай. - Всегда есть, что рассказать, - пожал плечами Кай. Он заказал два сэндвича, всунул один в руку Кёнсу, взял его за другую руку и повел обратно на улицу. - Расскажи самое основное, - сказал Кай, медленно жуя свой сэндвич. - Откуда ты, чем занимаешься, чем хочешь заниматься, любимые цвета, всякое такое. - Хм, меня зовут До Кёнсу. Мне 23 года, и я студент. На будущее планов у меня нет, так что я пока не знаю, какую профилирующую дисциплину выбрать. Мне… Мне нравится музыка и пение. Я не очень люблю себя описывать. – Он почесал шею и укусил свой сэндвич. - Понятно. Я бы не догадался, что ты певец, но ты полон сюрпризов, хён. – Кай встал перед ним и повернулся, чтобы идти задом наперед. Какое-то время они разговаривали. Кай узнал, что Кёнсу нравится, а что не нравится. Парень понял, что с Каем просто быть собой, потому что он знает, что сказать и как заставить других чувствовать себя непринужденно. Теперь они прогуливались по парку. - Раз я тебя сюда вытащил, то будет справедливо, если ты и обо мне что-нибудь узнаешь. Так что если есть какие-то вопросы, задавай. - Почему ты свернул со своего пути, чтобы помочь мне в той аллее? - Я услышал крики. И решил посмотреть, просто на всякий случай, но наткнулся на очень интересную картину. Обычно я бы просто посмотрел, мне не нравится пачкать руки, но ты так рьяно был готов защищать ту девушку, что я не смог пройти мимо, - ответил Кай, присаживаясь на скамейку. - А для чего тебе нужны лекарства? Кажется, это серьезно… - Кёнсу замолчал, когда лицо Кая помрачнело. Он испугался, что зашел чересчур далеко. – Извини, если это слишком личное… - Нет, нет, как я уже сказал: все должно быть справедливо. – Кай улыбнулся. – Это не серьезно, просто от головной боли и других проблем. И… хочешь кое-что узнать? Но пообещай, что не будешь меня жалеть. - Не буду. Клянусь своей жизнью. - Я умираю, хён, - улыбнулся Кай. - … Ч-что? О боже мой… Кай, мне так жаль… Я… - Лицо Кёнсу покраснело, и ему пришлось сдержать себя, чтобы не обнять парня, потому что это так грустно, но он поклялся своей жизнью. Какой же я бессердечный и глупый. Кай расхохотался. - Я просто дурачусь, Кёнсу. Я шучу. Что же это была бы за романтика, если бы заявил, что умираю, в начале наших отношений? Я скорее тот тип парней, что скорее будут-хранить-все-в-себе-и-ждать-пока-ты-безумно-не-полюбишь-меня-а-когда-до-смерти-останутся-считанные-секунды-скажу-правду-оставляя-драму-на-самый-конец. Я эгоистичен и предпочел бы, чтобы тебе было больно после моей смерти, чем иметь дело с твоей жалостью. Кёнсу ничего не сказал. - Я расстроил тебя, Кёнсу? – спросил Кай, заглядывая ему в лицо. - Ты расстроен, - вынес вердикт Кай. – Приношу свои извинения, Кёнсу. Это была шутка. Я здоров, и в ближайшем времени не умру. Я клянусь, можешь даже проверить мою медицинскую карточку и спросить ту медсестру, которая публично отругала меня. Клянусь, что наш роман обойдется без трагедий, пока я когда-нибудь не решусь выдать всю суровую правду, ладно? Я подумал, что будет смешно упомянуть свою смерть… - Господи, Кай, это было не смешно, - наконец выпалил Кёнсу, потому что глаза заволокло слезами, которые хотелось собрать губкой, а потом в них же и утопиться, потому что почему, черт подери, я реву, это так глупо, кажется, у меня мужской ПМС. Я ненавижу себя. – Я поверил тебе, ясно? Я доверчивый. Ты выглядел таким грустным. Как ты можешь меня винить за проявление жалости? Ты только что сказал мне, что умираешь самым обыденным тоном, как будто тебе начхать, и, господи боже, Кай, если кому угодно сказать о скорой смерти в таком обычном разговоре, это будет больно. Я испугался за тебя, ясно? Даже если ты незнакомый человек, все равно все будут сочувствовать, если ты скажешь, что умираешь. Мне не нравится тема смерти, это очень щекотливый вопрос, понял? Это не смешно, поэтому я поверил тебе. Да как вообще это может быть смешно? Кай с благоговением смотрел на Кёнсу. - Кажется, это твоя самая длинная речь. Ты чувствительный парень, да? Мне очень-очень жаль, что я тебя расстроил, но я заверяю тебя, что это была шутка, и можешь не беспокоиться. Я не такой придурок, чтобы заявить, что это шутка, а потом слечь в больницу с неизлечимой болезнью. Кёнсу яростно стер глупые слезы, текущие по красному лицу, мысленно браня свой идиотский мозг за сверхчувствительность. - Мы с тобой поладим, - улыбнулся Кай. – Ты мне очень сильно нравишься, Кёнсу. - Заткнись, - буркнул он. Кёнсу чувствовал такое облегчение, что даже не заметил, что Кай избежал ответа на его вопрос.