Interrobang

Прошла неделя. Чонин посвятил все свое время тому, чтобы избегать Кёнсу, потому что «не хотел причинять ему боль». Он нарочно не ходил там, где мог повстречать Кёнсу, за покупками ходил длинным путем, а квартиру покидал только тогда, когда это было действительно необходимо или когда Сехун выставлял его за дверь со словами «подыши свежим воздухом и хватит уже строить из себя королеву драмы». - Выйди из дома, Чонин, - вздохнул Сехун, стоя в дверях их комнаты. – Ты не можешь прятаться тут вечно, а я не могу постоянно отгонять всех твоих посетителей. - Не волнуйся. – Кай зарылся лицом в подушку. – Они перестанут приходить, как только я стану прежним. - Да заткнись ты. – Сехун покачал головой и схватил своего соседа за лодыжку, стягивая с кровати. – Он любит тебя. И будет любить, даже если ты не сможешь решать математические задачки за 3 секунды. Иди и поговори с ним. - Я не могу, Сехун. Это неловко. Если я пойду к нему сейчас, ему придется наблюдать, как я чахну. Он будет видеть, как я медленно становлюсь тем, кем быть не хочу. И ему будет больно. – Чонин закусил губу. – И что если, когда я снова стану прежним собой, я перестану его любить? Если я стану настолько тупым, что не смогу его узнать и ответить на его прикосновения? Я этого не хочу, Сехун. - И что дальше? – Сехун присел рядом с хандрящим парнем. – Просто перестанешь с ним видеться? Он привыкнет к этому, Кай, у него будет больше времени, чтобы приспособиться, поскольку это будет происходить постепенно. Ты серьезно думаешь, что если будешь избегать его, пока не изменишься, то он о тебе забудет? - Да. - Ты хоть замечал когда-нибудь, как он на тебя смотрит? Он не сводит с тебя глаз, Чонин. Он смотрит только на тебя, его тянет к тебе. Когда двигаешься ты, двигается он. Он целиком и полностью в тебя влюблен, а забыть того, кого ты любишь, не так уж и просто. Лучше позволь ему смотреть, как ты постепенно меняешься, чем он увидит результат, когда в голове по-прежнему стоит твой прежний образ. И богом клянусь, Кай, если мне придется поиграть в купидона и вновь соединить ваши влюбленные задницы, то я убью тебя. - Ой, как мило, - улыбнулся Кай. - Да боже мой, Чонин, убирайся из этого дома. - Это квартира. - Знаешь что? Вот по этому твоему качеству я скучать не буду. – Сехун закатил глаза. – Ты был куда сговорчивее, когда не мог разговаривать. - Как больно это слышать. – Кай прижал руку к груди и сделал вид, что ему больно. – Но спасибо, Сехун, правда. Когда я снова стану прежним, я постараюсь не портить тебе жизнь. Сехун фыркнул и закатил глаза, но сдержать милую улыбку не смог. Бросив напоследок «поднимай свою ленивую задницу», он вернулся к своим делам. Кай провел рукой по своим непослушным волосам, которые все равно выглядели идеально. Глубоко вздохнув и успокоив себя, он пошел к двери. Руки тряслись, пока он шарил по карманам в поисках кошелька. Он остановился у нескольких магазинов и пошел вдоль знакомой улицы. Почему-то он был уверен, что никогда не забудет к нему дорогу. Даже если его ум ослабнет, тело будет помнить. Чонин вошел в его дом, по-прежнему сомневаясь в своих действиях. У него не было выбора, учитывая, что Сехун не пустит его обратно, если он опять сбежит от Кёнсу. Он постучал в дверь и как только увидел эти знакомые глаза, забыл, что собирался говорить и делать. Кёнсу смотрел на Кая, точно не зная, встречаются они еще или нет, как будто не мог понять, что это действительно он стоит на его пороге. Кай прочистил горло и оттеснил Кёнсу в квартиру с купленным букетом цветов в руке. - Прости. Кёнсу молчал. Без эмоций на лице. С приоткрытым ртом. Кай сделал шаг назад и сухо рассмеялся. - Ты меня дразнишь? Стараешься подражать моему выражению лица? Кенсу, наконец, пришел в движение и потянулся к лицу Чонина трясущимися ладонями. - Ты здесь. - Прости. - Ты ненавидишь меня? - Нет. - Я всего лишь человек, Кай. Прости, что так отреагировал, просто… просто это тяжело принять, понимаешь? Я не ожидал чего-то подобного, поэтому… - Кённи, а где со…ой, Чонин. – Сухо неловко замер. Глаза Кая потемнели, и он вырвался из рук Кёнсу (с трудом, потому что он сильно соскучился и даже не осознавал, как приятны его прикосновения). - Извини. Я не знал, что ты… занят. - Нет, Чонин, останься, - сразу же вмешался Сухо, а Чонину очень захотелось ударить парня с глазами ангела по лицу, потому что «это не твой дом, у тебя нет права раздавать приглашения, но, черт возьми, ты прав, я останусь». Через три минуты, четыре неловких покашливаний и пять почесываний шеи, Чонин пожалел, что остался и что вообще пришел. Кёнсу неловко сидел рядом с Сухо на двуместном диванчике (при этом внутри Кая все орало «сдвиньтесь хоть на миллиметр ближе, и я вас обоих прикончу»), а Чонин сидел напротив них. Ситуация казалась ему совершенно неправильной. Он ожидал драматичное воссоединение со своим любовником, по которому безумно скучал, со страстными поцелуями, но вместо этого у него складывалось такое впечатление, что он вот-вот собирается отчитать свою дочь и его парня за то, что так поздно вернулись домой. - Между нами ничего не было, - сказал Сухо, хотя утешающая рука, поглаживающая Кёнсу по спине, кричала об обратном. - Я бы предпочел, если бы ты молчал, - произнес Кай, не грубо, но с ноткой выговора. – Ты Кёнсу не отец и не парень. Сухо приоткрыл рот, чтобы что-то сказать, и закрыл, когда Кай сердито на него покосился. - Мы просто говорили. О тебе, - добавил Кёнсу, опуская виноватый взгляд в пол. Каю хотелось саркастично отметить, как же ему теперь полегчало, но передумал. Он выбрал способ похуже. - Обсуждали, с кем замутить, когда я стану тупым? Тебе же нравятся умные мужчины, не так ли? Вот Сухо нравятся, поэтому он был со мной. Конечно же, после того, как он со мной пару раз переспал, добился моего доверия и выяснил все мои темные секреты, он понял, что я не настолько умен и ни на секунду не задумался, прежде чем меня бросить. Оба парня напротив сжали челюсти. - Это было немного страшно, правда, Сухо? Проснуться рядом со мной и обнаружить, что я ни на что не реагирую и реву. Голый, к тому же. Я несколько ночей провел с тобой. Я или отчаянно любил тебя или отчаянно хотел, чтобы ты любил меня, не важно… я совершенно забыл про таблетки. После операции прошло всего несколько месяцев, поэтому вышло куда более драматично, чем в случае с Кёнсу. Но я уверен, абсолютно уверен, что вы прекрасно провели время, сравнивая, кто из вас сделал мне больнее. А вот сейчас немножко не в тему, но все же, я действительно хорошо трахаюсь? – От улыбки Кая у Кёнсу внутри все сжималось. Кёнсу сел прямее, нахмурившись. - Вообще-то мы обсуждали, как мне вернуть тебя обратно в свою жизнь. - Верно, - усмехнулся Кай. – Потому что Сухо в этом эксперт. Как избегать меня, как чумы, игнорировать и забывать о моем существовании. У него так много опыта в том, как вернуть кого-то. Все молчали, поэтому Кай решил продолжить. - Что касается Миён-нуны, то она дочь медсестры, которая ухаживала за мной, когда я был младше, и которая видела все происходившие со мной изменения вплоть до потери ума. Она помогла мне пережить разрыв с Сухо. Она полюбила меня. Но в отличие от вас двоих мы расстались не потому, что мой ум был временным явлением, а потому что она полюбила другого. – Он откинулся назад на диване, глотая слезы. – Со мной никогда не обращались, как с нормальным, я всегда считался второсортным существом. Меня жалели, но никогда не воспринимали как нормального человека. Я пытаюсь сказать, что мне горько не от того, что вы меня бросили, а из-за того, что устроили тут вечеринку жалости, не пригласив меня. Сухо закусил губу и поднялся, чтобы уйти. Спустя несколько минут остались лишь двое расстроенных вроде как любовников. - Я и не знал, что мы расстались, - прошептал Кёнсу. - Прости. Я не думал, что намеки «я не хочу тебя видеть» и то, что я тебя избегал, не ясны, – Чонин сглотнул. – Можно я… вернусь завтра? И мы начнем все сначала? Я… Сухо не должно было быть здесь. С уровнем интеллекта падает и мое терпение, поэтому я раздражительный и злой, и никто со мной не хочет разговаривать. Я дам тебе день, чтобы подготовиться. Прежде чем Кёнсу запротестовал или успел поймать его за руку и поцеловать, он побежал к двери. Кёнсу поднял букет цветов с пола, плача и смеясь над выпавшей из них открыткой. Прости, что уровень моего интеллекта больше не сможет тебя возбуждать, а я не смогу писать тебе слащавые письма. Тем не менее, если тебя возбуждают пустые взгляды и искаженные предложения, тогда я к твоим услугам. Может быть, мы больше не являемся интерробангом, но мы всегда можем выбрать другой неофициальный знак препинания. Например, мы можем быть эллипсом и знаком вопроса. Мне кажется, в них достаточно драмы. Так ты примешь мои извинения и рассмотришь возможность того, чтобы любить и заботиться обо мне?..