Я сохраню это в тайне

      — Это что-то из ряда вон входящее! — сокрушалась мадам Помфри, меняя высохшее полотенце на влажное и кладя его на лоб Гермионы. — Третий день болеет. Я подумала, что дело в зелье, но с зельем все нормально. Даже отлично!       Седрик стоял у соседней кровати, оперевшись руками на металлические прутья изножья. Гермиона совсем расклеилась за эти последние несколько дней. Ее щеки горели; из-за заложенного носа ей приходилось дышать ртом, приоткрыв испещренные губы. Мадам Помфри предположила, что эликсир не подействовал на Гермиону ввиду каких-то особенной ее маггловского организма, и было решено лечить девушку обычным способом. В лазарете она пролежала четыре дня, и в следующий визит Седрика чувствовала себя гораздо лучше. Увидев парня, Гермиона подтянулась на локтях, облокотившись на спинку кровати, взяла с тумбочки толстую книжку и, положив себе на колени, пыталась делать вид, что она полна сил, да и в целом у нее в жизни все замечательно. Так она просидела несколько минут, а потом угрюмо выдохнула, поднимая на меня уставший взгляд.       — Ты что-то хотел?       — Продумываешь план мести Малфою? — парень кивнул на учебник и присел на краешек кровати.       — Ты действительно думаешь, что я способна на такое? — она изогнула правую бровь, скептически сложив руки на груди.       — Нет, — честно ответил. — Но в тихом омуте, как говорится.       — Это не про меня, — сказала, как отрезала.       — Хорошо, — Седрик поднял руки вверх, показывая, что сдается. — Долго не валяйся, друзья по тебе, наверное, уже истосковались.       Гермиона ничего не ответила, лишь хмыкнула, подняла с колен учебник и вернулась к своему занятию. И зачем он пришел? Их даже хорошими знакомыми назвать нельзя, просто два человека, которых жизнь внезапно столкнула лицом к лицу. Они бы, наверное, даже никогда и не начали общаться, если бы не то роковое утро. Закрывая за собой дверь лазарета, Седрик не сразу заметил одинокую фигуру, скрывающуюся в тени.       — Ходил к своей ненаглядной? — Драко шагнул вперед, преграждая дорогу.       Седрик остановился и какое-то время внимательно смотрел на Малфоя. Язвительный, наглый парень, чей взгляд всегда насмешлив, высокомерен. Он хотел разозлить Седрика, вывести из себя, и даже разница в возрасте не служила помехой. Драко кичится своим происхождением, чистая кровь и авторитет его семьи, как он полагал, возносили паренька над остальными. Но у Седрика было другое мнение на этот счет. Если у тебя такая богатая родословная, то будь примером для каждого. Конечно, он не виноват в том, что его так воспитали, позиция парня объясняется влиянием на него родителей, их пример, и ничего больше. Откровенно говоря, Седрику было жаль Драко. И все же ничего сказать он не мог.       — А ты, наверное, просто случайно прогуливался возле лазарета, так? Я понимаю, Хогвартс — весьма маленькое место, поэтому неудивительно, что ты здесь оказался. А в темноте скрылся, ища уединения, ведь так? — Седрик улыбнулся, но Драко явно не понравился оборот разговора. На мгновение его щеки вспыхнули, на лице отразилась тень растерянности, но он быстро собрался, скривил губы в усмешке, глаза наполнились ядом.       — Конечно же нет, Диггори, — Седрик поморщился от тона, с каким была произнесена его фамилия. — Просто решил проверить, не откинулась ли еще эта грязнокровка.       Одним словом — ребенок.       — Но ведь если Гермиона умрет, то об этом, несомненно, сообщат. Незачем караулить у лазарета.       Лицо Драко перекосило. Его нос задергался, а губы поджались. Ухватившись рукой за конец мантии, он эффектно развернулся, подобно графу Дракуле, и зашагал прочь. Все же Седрик подловил его. Возможно ли, что «эта грязнокровка», как он сам выражается, пробуждает в нем не столько отвращение, сколько привлекает его? И в силу своего возраста и влияния родителей, парень не может отступить от своих принципов и привычек, а задирая ее явно куда больше, чем остальных, привлекает внимание девушки? Детская и весьма глупая стратегия. Конечно, Седрик не исключает того, что Драко на самом деле просто противный, эгоистичный, лишенный всякой порядочности мальчуган, который испытывает эйфорию, когда унижает или оскорбляет других.       Сегодня был выходной. Седрик вышел во внутренний дворик и подставил лицо спокойному прохладному ветерку, нежно касающемуся щек. Он ласково проводил своими невесомыми руками по каштановым волосам, отбрасывая их назад. Пахло сыростью. Дожди, казалось, были нескончаемыми. Едва успевало выглянуть солнце, озаряя все вокруг золотым блеском и давая мнимую надежду на потепление, как серые тучи вновь захватывали его в плен и лишали людей возможности понежиться в ярких лучах. Сейчас было темно, как вечером, хотя стрелка часов лишь недавно проскочила через число 12. Редко встретишь учеников на улице в такую погоду, в Хогвартсе почти нет поклонников промозглой погоды. Но всегда бывают исключения.       — Привет, — Седрик подошел к Чжоу и положил руку ей на плечо. Девушка вздрогнула, выронив учебник.       — Опять книжками раскидываешься? — он улыбнулся, наблюдая, как она поспешно приседает на корточки и поднимает с земли предмет, минуту назад в страницы которого внимательно вчитывалась.       — На этот раз ты не такой любезный, — Чжоу выпрямилась и, прижав учебник к груди, убрала прядь выбившихся волос за ухо, разглядывая носки своих туфель. — Привет, Седрик.       — Все бы ничего, но мое лицо выше, — парень коснулся пальцами ее подбородка и приподнял голову девушки, посмотрев в черные глаза, в блеске которых можно было утонуть. — Тоже учишься в свой выходной?       — Возникли некоторые проблемы с одним уж очень скучным предметом, — она растерянно улыбнулась и постаралась скрыть название книги. — А ты?..       — Нет, сегодня я отдыхаю. Одна знакомая, невзирая на свою болезнь, ушла с головой в учебу.       — Гермиона? — осторожно поинтересовалась Чжоу.       Седрик кивнул.       — Слышала, она сильно простудилась. Да и, если честно, Малфой… — тут она осеклась, отвернула голову и посмотрела вдаль, где небо и земля сливаются в одно целое. Прочувствовав на себе пристальный взгляд, она тяжело выдохнула и продолжила: — Не то, чтобы я подслушивала, просто несколькими минутами ранее по коридору пронесся Малфой, из его монолога я поняла лишь то, что он до безумия презирает Гермиону и тебя, «с какой бы это стати» — так выразился сам Драко — заглянувшего к ней в лазарет.       Ее глаза внезапно утратили долю блеска, на замену которого пришла печаль. Девушка ждала оправданий или обвинения Малфоя в клевете, но Седрик молчал. Они с Чжоу были просто друзьями, к Гермионе у него не было чувств, да и будь иначе, то ревновать бессмысленно. Если бы на месте девушки быть кто-нибудь другой, пусть даже совершенно незнакомый человек, он бы поступил также: зашел справиться о здоровье. Он как будто подобрал больную зверушку с улицы, и теперь не успокоится, пока она не побежит самостоятельно.       — Кажется, малыш Драко ревнует, — Седрик издал короткий смешок и притянул Чжоу к себе, заключив в своих объятиях и положив подбородок на ее макушку. Ветер усилился и стал прохладнее; парень надеялся, что этот жест спасет девушку от обморожения. Чжоу не ожидала этого, и потому, оцепенев, какое-то время боялась пошевелиться, но затем, улыбнувшись, потерлась щекой о мужскую грудь и обвила туловище парня руками, прижимаясь к нему сильнее.       — Думаешь, ему нравится Гермиона? По нему так не скажешь, — задумчиво произнесла она, прикрыв глаза и наслаждаясь минутой близости, теплом чужого тела и легким ароматом выпечки, еще не успевшей сойти с его кофты после завтрака. Седрик, не отвечая на вопрос, зарылся рукой в ее густые волосы и глубоко вдохнул, смыкая веки и наслаждаясь сладким запахом весенних цветов. Так пахнет в лугу или в саду в начале мая, когда яркие бутоны, совершенно различные друг от друга, раскрываются навстречу солнцу и принимают ласковые прикосновения теплых лучей, приглашают пчел-трудяг, пестрых бабочек, пушистых шмелей присесть на них и угоститься живительным нектаром. Внезапно Седрик ощутил влечение, разум постепенно отключался, передавая управление сердцу и чувствам. Желание притянуть лицо Чжоу к себе и накрыть ее губы своими, как тогда, в лазарете, одолевало его, и он уже был готов сдаться, насладиться моментом, зная, точно зная, что она ответит взаимностью. Девушка замерла в мужских руках, прислушиваясь к его сердцебиению. Чжоу ждала от Седрика первого шага, но он, вопреки сильной тяге к ее губам, вопреки безумному желанию проверить, не изменился ли их вкус с того дня — такой же ли он сладкий и дурманящий? -, не шелохнулся, продолжая созерцать дневной пейзаж Хогвартса.

***

      У Седрика была четкая позиция: сперва отношения, потом поцелуи и ласки. Но что помешало ему тогда установить новый этап отношений между ними? Неужели что-то изменилось? Но что? Он был уверен, что его сердце принадлежит Чжоу, вот только что-то все же тормозило молодого, горячо влюбленного парня. В какой-то момент в голове возникла мысль, что пока не стоит торопиться, может, это просто временное влечение, которое в будущем скажется болью и разочарованием, может, Седрик сам убедил себя в том, что любит ее, а на деле же все иначе. Эта мысль покинула его также быстро, как и пришла, но успела оставить жирный отпечаток. Было много противоречий. За все это время он ни разу не усомнился в своих чувствах, а тут внезапно задумался.       — Доброе утро, — женский голос выдернулся Седрика из размышлений, сопровождавших его весь путь до кабинета. Он остановился и обернулся, посмотрев на невысокую девушку с кудрявой гривой.       Парень кивнул и улыбнулся, в знак приветствия.       — Уже поправилась?       — Да, с сегодняшнего дня я снова полноценная ученица Хогвартса, — она вздернула подбородок повыше, скривила губы в улыбке и, отвернувшись, пошла в противоположном направлении.       Тень усмешки легла на губы Седрика. Для чего это было сделано, Гермиона? Почему ты, как обычно, не прошла мимо, делая вид, что не замечаешь его? Где же твой враждебный настрой? Решила предупредить о том, что в лазарете тебя можно больше не искать? Или похвастаться своим выздоровлением и силой духа? Так много вопросов, об ответах на которые можно только догадываться. Никогда точно не знаешь, что в голове этой девушки.       — Седрик, вот ты где, — Шоргус свалился как с неба: запрыгнул на парня со спину, обхватив руками шею и закинув ноги на бедра, едва не повалив друга на пол. — Ты вчера с Чжоу в обнимочку стоял? — лукаво поинтересовался и спрыгнул, встав напротив. — Все девчонки об этом говорят!       Внезапный вопрос огорошил. Это не было тайной, но в тот момент, сжимая Чжоу в своих руках, Седрик был уверен, что они были одни. Этого стоило ожидать, разумеется, ведь Хогвартс огромен, здесь учатся сотни учеников. Но почему от факта, что они были замечены, стало как-то не по себе?       — Прям уж все? — Седрик прищурил глаза.       — Ну, может и не все, — согласился тот и пожал плечами. — Но ведь было, да? Вы вместе? Почему ты не рассказал мне об этом? Как это произошло? — вопросы сыпались из его рта, как крупа из порванного мешка — не переставая ни на секунду.       — Нет, мы не вместе.       — И все? Это все, что ты мне скажешь? — Шоргус был возмущен. Он театрально схватился за сердце и закатил глаза, отшатнувшись в сторону. — А я-то считал тебя лучшим другом! А оно вот как!       Губы Седрика разъехались в улыбке. Он подошел к нему и, взяв за плечо, развернул в том направлении, куда шел сам, начав постепенно, ничего не преувеличивая и не привирая, свой рассказ. Шоргус слушал с неподдельным вниманием и интересом, впитывал информацию как губка. Седрик рассказал о своих посещениях лазарета, Малфое, как сильно он хотел признаться Чжоу в любви и начать с ней отношения, но что-то ему помешало…       — Все дело в Гермионе, — вердикт Шоргуса был краток.       — В Гермионе? — Седрик вопросительно поднял брови.       — Ну да, ты же влюблен в нее по уши.       — Знаешь, я в тебе не сомневался, и все не так. С Гермионой нас почти ничего не связывает.       — Но что-то же связывает, — Шоргус беззаботно пожал плечами и сменил тему, догадавшись, что не получит дополнительной информации.