Цикл Пепел. 2 часть. Сандаловый Пепел.

Стоило ему, следуя указателям и сверяясь с картой на телефоне, оказаться на нужной улице, он от удивления прижался к стене какого-то магазинчика, торгующего сувенирами и специями. Чем ближе он подходил к головному офису официально зарегистрированной на территории Англии секты «Черный лотос», тем неуютнее ему становилось. Вокруг, куда бы он ни смотрел, цвели черные деликатные цветы – на стенах и под ногами. Они гроздьями свисали с фонарных столбов и натянутых от дома к дому веревок с флажками и баннерами. Он уже становился свидетелем того, как от малейшего прикосновения эти изящные иллюзии рассыпались черным пеплом, теперь это все так же повторялось прямо на его глазах с той лишь разницей, что на месте рассыпающихся цветов тут же, как ни в чем не бывало, возникали новые. Джон неуверенно огляделся. Протянув руку, он поймал в ладонь несколько кружков яркого конфетти. Помимо черного пепла вокруг него падала и кружилась красная взвесь, больше похожая на кровавый дождь. Конечно, сравнение было бы полным, только если бы вместо бумаги была вода, но даже так он не мог отделаться от столь неприятной ассоциации. Мимо него медленно брели люди, припорошенные красным. Их серые невыразительные лица сливались для него в один сплошной и смазанные поток уныния, так что даже было не разобрать смешения рас, возрастов и пола. Эта картина в равной степени пугала и завораживала. На фоне ярко-красных и желтых бумажных фонарей, черных и золотых иероглифов, вывесок и надписей в кварталах Лондона, принадлежащих китайской диаспоре, все эти люди казались просто некой серой бесформенной массой, лишенной цели и желаний. Он мог быть и неправ в своем впечатлении, но как Целитель, немало повидавший в своей практике еще и душевных недугов, основные признаки он отличить все же мог. Его никто не хватал за руки, но он все равно чувствовал себя не в своей тарелке, периодически сталкиваясь с кем-нибудь и по привычке извиняясь. Увернувшись в очередной раз от столкновения с пожилым мужчиной, бездумно идущим куда-то в непонятном направлении, Джон решил, что пора было уже приступать к основной части задания, полученного от Шерлока. Чем дольше он оставался на улице среди всех этих людей, тем больше ему начинало казаться, что его преследуют чужие жадные взгляды. Даже если бы он не знал дороги, незамысловатая черная вывеска над входом в самое обычное здание из множества таких же на этой улице, все равно сориентировала бы его. В полутемном фойе его поприветствовала довольно симпатичная ведьма и после ряда дежурных вопросов попросила, следуя указателям, пройти в зал для лекций. Ему повезло попасть на собрание для новичков, которое как раз должно было начаться примерно через час, поэтому у него было предостаточно времени, чтобы и оглядеться, и занять себе место на задних рядах. К его приходу зал был уже заполнен на треть, и народ все прибывал и прибывал. Мужчины, женщины, старики и подростки, целые семьи, ищущие спасения и ответов, молча, рассаживались вокруг и так и замирали, даже не разговаривая друг с другом. Джон с любопытством осмотрелся. Ему не стоило удивляться, что среди подобной публики всегда находился кто-либо, выделяющийся даже больше него своей заинтересованностью во всем происходящем. Девушка с азиатской внешностью сразу привлекала его внимание, стоило ему только переступить порог просторного конференц-зала. Было в ней что-то неправильное, словно он смотрел на искаженное отражение. Наверное, и он смотрелся странно среди всех этих людей, пришедших за фальшивыми откровениями, но без возможности взглянуться на себя со стороны, он мог лишь делать предположения, основанные на его ощущениях. Оставалось только порадоваться, что рядом не было Шерлока; он даже боялся представить, чем бы могло закончиться чужое появление здесь. Как минимум катастрофой. Вот кто точно смотрелся бы тут белой вороной. Или правильнее было сказать, черным вороном. Представив Холмса, сидящим рядом, Джон поспешил скрыть невольную улыбку, притворившись, что зевает. Громкий удар гонга привлек всеобщее внимание, вызвав неподдельный интерес у его случайных соседей. Столь незамысловатый сигнал явно возвещал о начале их собрания, поэтому Джон придал лицу серьезное выражение и приготовился внимать. В качестве оратора выступала пожилая китаянка. Свой небольшой рост и деликатную комплекцию она более чем компенсировала голосом и властной манерой говорить. Но несколько покровительственный тон, похоже, напрягал только его; даже в здешнем скудном освещении ему было прекрасно видно застывшее на окружающих его лицах почтение. Создавалось впечатление, что он один пришел сюда неподготовленным, но его все же беспрепятственно пропустили, хотя он явно сильно отличался от здешней публики, и это не могло не бросаться в глаза. – Проживая свои жизни день за днем, чего вы жаждите? Чего вы ищите? Денег? Любви? Признания и принятия? – помимо того, что пожилая ведьма вещала хорошо подготовленную речь, Джон мог различить у нее лишь едва заметный акцент, что впечатляло. Она не создавала впечатления человека, проведшего жизнь на их туманном острове. – ... Спрашивая себя, почему моя жизнь так тяжела? За что? Почему?.. Джон с трудом разлепил глаза, в его планы не входило засыпать, но, ни сильный и звучный голос оратора, ни согласное бормотание собравшихся вокруг людей не помогало ему сбросить оцепенение и ступор. Даже понимая, что ему стоило бы внимательно слушать и запоминать чужие слова, он все равно не мог ничего с собой поделать – большую часть он уже прослушал. По залу уже какое-то время плыл приятный знакомый аромат. Джон, даже напрягая память, он сразу же вспомнил, что тот ему напомнил – сандал. Для пришедших, не скупясь, жгли сандал, и от его терпкого запаха, смешанного с ладаном, у него практически сразу же начала кружиться голова и слезиться глаза. Верилось с трудом, что даже пусть и на столь сильный запах у него могла быть подобная реакция. А когда его еще и начало немного подташнивать, все окончательно встало на свои места. Джон прикрыл нос отворотом куртки и оглянулся на дверь. Ему стоило ожидать чего-то подобного, зная от Холмса и Лестрейда, что на самом деле собой представлял «Черный лотос», но все равно не подготовился. Он всегда плохо переносил различные наркотические средства, даже самые легкие, и ему сейчас любая руна фильтрации бы подошла, но теперь он не рискнул бы что-либо предпринять. – Вы ищите спасения? Значит, вы его найдете. Вы его уже нашли. Вокруг звенела и переливалась магия, заключенная в изящную вязь рун. Ее завораживающий звон успокаивал и умиротворял, заглушая неприятные симптомы от наркотиков, так что Джон не мог не восхититься чужой находчивости. Даже для Целителей подобный прием был редкостью; для его использования нужно было обладать немалым талантом и умениями. Ему, например, подобное было не доступно. – Мы не сможем освободиться, пока нас сковывает своими рамками наша человечность. И пока мы не избавимся от этих оков, не сможем вырваться наружу. Пока все, о чем говорилось на этом так называемом собрании для желающих вступить, не выходило за рамки стандартной пропаганды, хотя последние слова и настораживали. Джон терпел из последних сил, все равно встать и уйти у него не получилось бы, несмотря на последние ряды. Он специально проверил; на входе дежурило двое молодцов, выдающихся пропорций и телосложения. Парни явно скучающе тихо переговаривались о чем-то, но мимо них все равно было нереально проскочить наружу. С самого начала было ясно, что все тут шло по отлично отработанной схеме. Новичков ненавязчиво подсаживали на регулярные собрания. Наркотик дарил чувство умиротворения и легкой эйфории, заставляя возвращаться вновь и вновь, пока новые члены секты окончательно не подсаживались на марихуану. Как сильно подозревал Джон, дальше в ход шло уже что-то потяжелее и значительно действенней – настойки и эликсиры. Круг замыкался, а у попавших в него уже не было ни сил, и главное - не было желания из него вырваться. Все это было без сомнения печально; современное общество не только давало повод, но и всячески способствовало появлению подобных организаций, но все это по-прежнему не приближало их с Холмсом к раскрытию странных ритуальных убийств. Единственной связью пока служили лишь черные цветы лотоса.