Somebody's Darling

Стив садится на первый же поезд до Нью-Йорка, когда узнает новости. Трясущийся поезд везёт припасы, но сейчас Стива не остановит отсутствие подходящих мест для сидения. Это конец. Прошло четыре года, четыре адских года, но теперь война окончена, и Стив точно знает, что делать. Он должен увидеть Тони. Последние битвы были более кровавыми, чем предыдущие, но зато с повышенной защитой, во всяком случае для Союзных войск. У них были автоматы Старка, Стив отказывался их использовать, и бронежилеты, которые Стив носил с удовольствием. Он почти уверен, что правильно угадал, какие из потрясающих изобретений Тони предпочел бы использовать. Возможно, ему нужно было бороться за любой шанс увидеть Тони раньше. Он качает головой. Закончено. Всё закончено, война окончена, и у него есть невыполненное обещание, которое он должен исполнить, и ничего больше. Он едет в поезде вместе с Сэмом, но они почти не разговаривают. Он знает, что Сэм спешит к семье, к своим племянницам, с которыми ещё не знаком. У Стива нет братьев и сестер, а его родители давно умерли. Он думал, что Тони — его семья. Он надеется, что это всё ещё так. Когда поезд, наконец, прибывает в Нью-Йорк, они выходят вместе и пожимают друг другу руки. — Ты хороший солдат, Сэм, — говорит Стив. — Спасибо за всё. Удачи тебе. — И тебе, — отвечает Сэм. — Ты собираешься к Старку. — Это не похоже на вопрос. — Стив, я скажу всего раз — ты не умеешь прятаться. Наверное, в нашем огромном мире этому стоит научиться. Но… ну, я надеюсь, ты найдёшь то, что ищешь с ним. Он уходит, не дожидаясь ответа Стива, который хотел спросить, когда Сэм узнал; ещё раз поблагодарить его? Он не уверен. Он пытается придерживаться предупреждения Сэма, гуляя по городу, несколько раз проходя путь от железнодорожной станции до особняка Старка. Возможно, в последний раз.

***

Джарвис впускает его без вопросов. — Сэр Энтони в своей мастерской, — говорит он. — И он… должно быть, будет счастлив увидеть вас, капитан. Стив удивляется заминке Джарвиса. — Благодарю, — говорит Стив. А потом поднимается по лестнице. Дом Тони прекрасен, но Стиву никогда не хватало времени, чтобы оценить его, и сегодняшний день ничем не отличается от предыдущих. Он позволяет себе войти без стука. Тони сидит к нему спиной, на столе рядом с ним стоит бутылка. — Счастливый конец войны? — рискует Стив. Тони смеётся. — Да. Они использовали моё оружие, чтобы убить всех, кто с Юга? — Даже если они так сделали, это всё ещё не твоя вина, — говорит Стив. — Я дал им средство, чтобы устроить геноцид. — Да, — говорит Стив. Он расстёгивает свою рубашку, подходя ближе к Тони. Под ней броня, спроектированная Тони, смесь металла с какой-то тканью, Стив не знает её названия. — И средства для защиты людей тоже. Тони широко раскрывает глаза.  — Ты… — Уродливый синяк продержался несколько дней, — признаётся Стив. — Но если бы не ты, меня бы здесь не было. Дважды. Тони наклоняет голову. Что-то на его шее блестит в свете, и Стив понимает, что Тони всё ещё носит его кулон. — Я люблю тебя, — говорит Тони. После всех этих лет, это очевидно, но сказанные вслух, эти слова звучат как богохульство. — Я думал, что помогаю. Но я просто давал им средства, чтобы убивать друг друга. Снова и снова. — Без обид, — отвечает Стив, — но много кто создает пушки. Но никто, кроме тебя, не догадался дать нам защиту. Тони пожимает плечами. Он не похож на себя. Он перестал быть похожим на себя с тех пор, как Алана застрелили, и почти больно думать о том, насколько наивным и оптимистичным Тони был до этого случая. Не стоило Стиву позволять ему исчезнуть. Стив не знает, как лучше говорить с ним сейчас. Он подходит совсем близко, целомудренно целует его. Тони отвечает, но затем отстраняется, хотя всё ещё держит Стива за запястье, стискивая, как бы говоря, что не хочет отпускать его. — Я был таким дураком, — вслух говорит Тони. Ему было всего лишь двадцать, когда началась война. Так же, как и Стиву. — Война закончилась, — напоминает Стив. — Что теперь? Тони вздыхает. Его вздох больше похож на рыдание. — Я не знаю Стив хочет обнять его. Он хочет, чтобы он снова был тем Тони Старком, каким был в первую их встречу, ночью в лесу, счастливым, кокетливым и открытым. Чтобы он снова был тем Тони, в которого Стив влюбился. Он всё ещё любит его, конечно, но… он не уверен, что теперь это имеет значение. Всё изменилось. Тони изменился, и всё ещё меняется, прямо у Стива на глазах. Стив не знает, как теперь впишется в жизнь Тони. — Я обещал перевести тебе песню, — вспоминает Стив. Тони качает головой. — Нет, — говорит он. — Не сейчас. Прошу. Как будто он думает, что это обещание последнее, что удерживает их вместе. Стив медленно кивает. — Я бы не оставил тебя, — говорит он, потому что ему важно, чтобы Тони знал это. — Но… Скажи мне, когда захочешь услышать перевод. Тони кивает. — Прости, — шепчет он. Стив не спрашивает за что. Он смотрит на стол, видит бумаги, исписанные от начала до конца. Части зарисовок, которые он может разглядеть, напоминают средневековые доспехи. Стив знает, что Тони никогда не сможет спасти всех. И знает, что Тони никогда не согласится с ним в этом вопросе. Тони наклоняется и снова целует его. На этот раз Стив удивляется, но обнимает Тони, прижимаясь ближе. Тони стягивает рубашку с его плечей, и если это то, где он собирается… Стив не надеется, что секс исправит всё или хотя бы что-то. Но это слабое утешение, эта близость, в которой нуждаются они оба, и он точно не собирается отталкивать Тони. У Стива много шрамов, и всех их он получил ещё до того, как начал носить прототип доспехов Тони. Тем не менее, Тони целует каждый из них, с осторожностью проводит пальцами по рёбрам, прижимает ладонь к шраму на руке Стива, который когда-то свёл их вместе. Тони так и не снимает кулон, щит со звездой всегда висит у него на шее. Это похоже на прощание, и Стив хочет рассмеяться над своим «прошлым я», которым он был всего час назад, который верил, что их ждал счастливый конец. Верил, что они были далеко друг от друга только из-за войны и что действительно разлучить их могла только смерть. Они засыпают вместе. Стив просыпается первым. Это его радует. «Перестань убивать себя», — пишет он на листе бумаги и кладёт этот лист рядом с бутылкой виски. Он одевается, целует Тони в лоб, часть его надеется, что Тони проснётся. Но чуда не происходит. Стив уходит. Он покидает Нью-Йорк. В нём нет ничего, кроме Тони, а для Тони лучше, когда они далеко друг от друга. Теперь это очевидно.