Удар короной

Темно… Страшно… Одиноко… Глаза пронизывают окружающую тьму, но нет и малейшей искорки в округе. Руки протягиваются вперед, но не нащупывают стен, а ноги не касаются пола. Голос вырывается из горла, но растворяется в пространстве, не найдя эха. Под кожу пробирается страх, и ужас захватывает сердце ледяным хватом. В который раз она уже видит этот кошмар? Когда все это началось? Глаза не видят света, а голос падает в глубины тьмы. Сколько времени прошло —неизвестно, и когда все это кончится тоже неизвестно. Все потеряно. Все стерто. Все забыто. Кажется, впервые этот кошмар ей приснился десять лет назад. Под затихающие возгласы победы над Роботоником, она проснулась в холодном поту, вырвавшись из липкого ужаса этого кошмара. За окном уже сияло Солнце, заливая Мобиус светом и теплом, а она по-прежнему не могла избавиться от того холода и тьмы. Внезапно, разрезая тьму прекрасным сияющим клинком, прорывается огонек. Холодный голубой свет мчится все быстрее и быстрее, приближаясь к ней. Хоть огонек в этой беспроглядной тьме является единственным источником света, но ей почему-то он кажется враждебным, и рука протягивается вперед, чтобы хоть как-то затормозить голубой шар света. Но шар все быстрее и быстрее мчится к ней и за секунду до столкновения, уши улавливают одну лишь фразу. Глаза резко распахнулись и, попытавшись вдохнуть полной грудью, Соня смогла сделать лишь короткий вдох и выдавить из себя наполненный болью стон. Болело все тело, но сильнее всего болел левый бок. Однако в подземном городе было недостаточно света, чтобы можно было увидеть рану во всей своей красе. Единственный свет, который слабо окутывал этой мертвый город, шел из щелей и трещин в каменном куполе. Попытка встать увенчалась успехом лишь с третьего раза. Левая нога наотрез отказывалась двигаться нормально. Голова, казалось, от боли вот-вот лопнет, как воздушный шарик. В бледных проблесках света глаза быстро нашли напарника, который лежал недалеко от нее без сознания. Взгляд вцепился в грудную клетку в попытке увидеть то мерное движение вдоха-выдоха. Спустя пару секунд Королева выдохнула с облегчением — движется! А если движется, значит живой, пусть и без сознания. А если они оба живы, значит ситуация не столь паршива, как могла бы быть. Привести в чувства Шедоу для Сони оказалось непосильной задачей. Проведя пальцами по своему медальону, ежиха вызвала байк. Вести в таком состоянии было небезопасно, но другого выхода попросту не было, ведь выдох из Мобопинчу был в нескольких километрах от них. Подогнав как можно ближе к ежу байк, Соня из последних сил затащила его на заднее сиденье. Бок, и без того пульсирующий от боли, разболелся еще сильнее. На каменный пол, стекая по ноге, падали большие капли крови, оставляя кровавую дорожку от исчезающего в темноте байка. Сознание на миг померкло, и хватка чуть ослабла. Моментально опомнившись, Соня схватилась за руль сильнее и сосредоточилась на дороге, вырывая свое сознание из вязкой тьмы. Только не сейчас! Она не может здесь вот так просто из-за усталости потерять сознание! Слишком многое сейчас на ее плечах, чтобы давать себе поблажки! Мотор зарычал еще сильнее, и байк прибавил скорость. Стрелка спидометра упала в самый конец циферблата. Картинка смазалась сильнее, а впереди блеснул яркий луч света. Выход! ****** Ноги подкосились, и выбившаяся из сил Королева упала на землю. Солнце только начало свое шествие по небосводу, а значит они провели в подземном городе всю ночь, половину из которой провалялись без сознания. Взгляд сначала бросился на пристегнутого ремнем Шедоу. «Похоже, что ему знатно досталось. Хотя… — Соня перевела взгляд с ежа на свою рану – это первое, о чем она позаботилась, как только добралась до самолета. Благо, на борту нашлась довольно объемная аптечка, которой явно пользовались не в первый раз. — Надеюсь, Минди прикроет мои тылы. Я ведь дала ей лишь смутные наставления…» Откинув сомнения, Соня подняла голову и посмотрела на сияющее в небе Солнце. Они живы… Оракул явно играл с ними, как с маленькими детьми! Они были против него бессильны! Его не взяла ни атака энергетической стрелой Шедоу, ни метал меча Завоевателя! И ведь он мог без проблем тогда убить их! И ушел он уже явно после того, как они потеряли сознание… Зачем тогда он оставил их в живых? Даже меч и Изумруд Хаоса не взял, оставив их валяться на каменном полу. Для того, чтобы… дать понять, что он все еще хозяин положения? Что они даже ни на сантиметр не приблизились к разгадке его личности? Или, может быть, дальше в глубине города есть что-то, что что могло бы пошатнуть план Оракула?.. Обремененное проблемами лицо вдруг резко сменило усталость на шок, и осознание вдруг перебило ровное дыхание Королевы. «Какое сегодня число?» — в агонии Соня моментально залезла в кресло пилота и завела самолет. Вспыхнувший циферблат показал дату и время. Королева, увидев цифры, сползла по креслу и приложила руку к болящему боку. — Черт… — в отчаянии выругалась в голос Королева. — ЧЕРТ! Быстро домой! ****** Болезненное пробуждение... Как будто все силы высосали, оставив лишь пустую оболочку. Шедоу медленно поднял веки. Все перед глазами плыло... Потом все же зрение стало фокусироваться на каком-то рисунке. Потолок. Позже всплыла мысль, что такими же резными завитушками был выложен потолок их комнаты, которую предоставила Соня для временного проживания. Потом, провалявшись в полубессознательном состоянии секунд пять, черный еж вдруг резко соскочил с места! Если сейчас... если сейчас он здесь, в своей комнате, то... «Мобопинчу!.. Оракул! Бой!» — мысли мельтешили, как мошки, не давая Шеду сосредоточиться. Перед глазами от резкого подъёма все снова поплыло, и это дико взбесило ежа. Попытавшись встать с постели, черный вдруг почувствовал руку у себя на плече. Рот уже открылся, чтобы возразить тому, кто его остановил, но красные глаза внезапно встретились с голубыми глазами молодой Королевы. Она была прекрасна! Нежные, женственные черты лица молодой Королевы были выразительно подчеркнуты косметикой. Желто-оранжевый свет полуденного Солнца играл с цветом ее иголок, превращая их из малинового в раскаленное золото. Длинные, волнистые иголки были собраны в несложную прическу заколкой на затылке. А на самой Соне было роскошное платье. Цветы сирени аккуратно рассыпались по подолу, поясу, плечам и вороту. Под цвет сине-сиреневого платья на руках были надеты длинные синие перчатки, также отдающие сиреневыми переливами. И довольно откровенный вырез дополнял неотъемлемый атрибут новой Королевы — медальон в форме клавишных на тонкой цепочке. Но как бы прекрасно ни было ее лицо и вид в целом, было видно — она устала и очень сильно. Из голубых глаз жизнь настолько сильно ушла, что казалось будто они выцвели. Улыбка исчезла с ее лица, уступая место то ли отчаянию, то ли отрешенности. Плечи были опущены, выставляя на показ усталость. Кукла. Прекрасная кукла, будто бы вытащенная из раритетной коллекции таких же кукол, сидела около Шедоу. Прекрасная кукла с мертвыми глазами... Мысли ежа моментально остановились. Что ей сказать? Она выглядела опустошенно, но Шедоу не мог подобрать нужные слова для поддержи, потому что никогда не поддерживал. Простой фразы, типа: «Ну ты держись. Все в порядке. Выкарабкаемся!» точно не хватит. Особенно в его исполнении. Так мог сказать вечно неунывающий Соник, и все бы ему поверили! Потому что он — герой! Но вот Шедоу...Здесь все было тяжелее. Да и Соня была не из тех, кто просто так отбросит свои волнения, лишь только услышав одну фразу... Но тут в памяти вновь всплыл подземный город и сражение с Оракулом. Удар... Хаос Копье, которое предназначалось для старого провидца в балахоне, внезапно прошло сквозь тело и вонзилось во что-то совершенно другое... Во что-то, что было за Оракулом... Челюсть онемела, не желая даже двигаться. Он понял... наконец-то он понял в кого тогда вонзилась его атака. Понял, почему тогда так пронзительно вдруг закричала Соня. И вот когда не вся, но большая часть картины произошедшего в заброшенном городе наконец собралась во едино в голове... Холод пробрался под кожу и осел там миллионами иголок, вонзившихся в самое нутро черного ежа. — Ты очнулся. Это радует, — мертвым голосом начала Соня. Этот голос не отражал ничего. Лишь пустота. — Нам повезло. После встречи с Оракулом мы оба остались живы. Зная, на что он способен, я могу лишь сказать, что Оракул с нами играл, не более того. Даже меч и Изумруд Хаоса не взял. Видимо, они ему не нужны. Ну или он не видит в них угрозы, ровно как и в нас самих... Взгляд красных глаз бросился на тот участок тела, куда предположительно должно было попасть Хаос Копье. Но платье умело скрывало все то, что не нужно было видеть лишним глазам. И не важно, насколько серьезна была рана, осанка Сони от этого не стала хуже. Так что... Шедоу даже не мог предположить, какой именно урон он нанес ей. Насколько все плохо? Были лишь догадки, и то мутные. А тем временем Соня встала с места и медленно пошагала в сторону двери. Шедоу сразу же подметил, как Королева еле заметно хромает на левую ногу. Или ему это показалось? В любом случае, удар должен был прийтись именно в левую часть тела... Так что, скорее всего, она хромает именно из-за его удара... «Идиот! — мысленно ругал себя еж. — Надо было сразу же заглушить Копье, когда оно прошло сквозь балахон!» Голова вновь поднялась, и снова извинения уже были готовы сорваться с губ черного ежа, как глаза уловили лишь движения беззвучно закрывающейся двери. Королева покинула комнату тихо, словно призрак. Но от ее ухода атмосфера не стала легче… Сидящий на кровати Шедоу вздохнул и взял со столика Изумруд Хаоса. Крепко сжав камень, во взгляде пропечатался кроваво-красный цвет драгоценности. Вина давила на плечи, сожаления сжимали грудную клетку, и беспомощность заставляла задыхаться. Когда в последний раз он вот так сокрушался? Уже и не вспомнить… хотя… все же этот момент он помнит хорошо. Так сильно эти чувства врезались в его сердце, душу и память. — …Мария… — еле уловимым и подавленным голосом совершенно случайно обронил со своим губ Шедоу и тут же поймал себя на мысли, что в этот раз его прошлое подобралось слишком близко к его настоящему. Слишком близко, чтобы допускать повторение. Слишком близко, чтобы забывать. «Нечего попусту валяться на кровати! Нужно продолжать расследование» — протрезвил мысли черный еж и спрыгнул с кровати. Но как только тело оторвалось от опоры, как сразу же попыталось упасть. Силы все еще были на минимуме, так что и речи не могло идти о применении телепортации или даже простом беге на сверхзвуке. Так что, невольно тяжело вздохнув, Шедоу медленно побрел прочь из комнаты, пряча в иголках камень. ****** Первое, что бросилось в глаза ежу — мельтешившие придворные, которым, похоже, отдали какой-то общий приказ. Проследовав вслед за придворными, Шедоу подметил, что огромный банкетный зал был красиво украшен и его как раз-таки и готовили для… какого-то мероприятия? Черный задумался. А разве сейчас вообще подходящее время для каких-либо торжеств? Не легче ли было все отменить или перенести? И что это за торжество? Но отвлечься его заставил стражник, который подошел к нему и отдал честь. — Сегодня ночью два ваших члена команды были пойманы в личной комнате Королевы Сони. Ехидна и летучая мышь были арестованы и доставлены в отделение личной королевской гвардии Мобиутрополиса. Королева Соня уже извещена. Так как два нарушителя ничего не украли и сдались без сопротивления, то наша Королева сняла с них все обвинения. Однако они все еще находятся под стражей. Меня просили передать Вам, чтобы Вы пришли и забрали их из отделения, а также рассказали им как именно нужно вести себя в чужом Королевстве. Королева Соня в этот раз не стала докладывать в отделение ГАН о случившемся. Однако если произойдет рецидив, ей придется все же пожаловаться на некорректное поведение вашему начальству. Шедоу стоял и слушал все с каменным лицом. Внутри огонь злобы с каждой фразой разгорался все сильнее и сильнее, но выражать эту злобу сил не было. Кровь вскипала, но мышцы отказывались двигаться. Даже глаз не дергался, хотя, слушая всю бредовость происходящего, безусловно должен был. Стражник двинулся в сторону выхода, предварительно спросив готов ли Шедоу прямо сейчас забрать своих товарищей из отделения. На это еж лишь кивнул положительно головой и проследовал за стражником. Какая-то часть Шедоу, пока они шли по замку и саду до отделения, хотела просто свалить ото всего этого позора и оставить этих двух идиотов там, где они сейчас сидят. Другая часть желала наорать на Руж, так как еж был уверен практически на сто процентов, что это именно она закралась в комнату Сони первой. С таким же каменным лицом еж смотрел на Наказла и Руж, которые даже были не в состоянии от стыда поднять глаза на него. Решив, что с ехидной пусть разбирается сам Соник, он забрал только летучую мышь. И лишь только когда они вдвоем вышли из отделения гвардии, повернулся лицом к Руж и, прищурившись, задал витающий в атмосфере вопрос: — И какого черта ты делала прошлой ночью в комнате Королевы? — пристальный взгляд красных глаз врезался в Руж. Мышь дернула краем губ и исподлобья посмотрела на ежа. — Искала доказательства ее виновности… — нехотя ответила Руж. От услышанного ответа Шедоу лишь тяжело вздохнул. Руж изначально была за то, что в происходящем была виновна Соня, так что… нет! Это так просто нельзя оставлять. — Королева Соня ни в чем не виновна. Я могу лично поручиться за нее. — Руж удивленно посмотрела на Шедоу и приподняла одну бровь. — Что? —Ты так говоришь… — Руж выдержала небольшую паузу и продолжила: — будто бы знаешь ее с рождения. Это нехорошо. В нашей работе нельзя никому доверять. Доверился — проиграл. Забыл? Ответа не последовало. Шедоу шел чуть впереди, и поэтому летучая мышь не видела его лица. А самого ежа слова Руж вогнали в раздумья. «Доверился – проиграл, да?» — Я буду внимателен, но и ты не поступай опрометчиво. Всю оставшуюся дорогу еж и мышь молча шли до замка. Солнце уже пошло на заход, начиная обратный отсчет до конца дня. Красные глаза невольно посмотрели на светило и, тяжело выдохнув, еж вновь опустил глаза. Еще один день… просто стыдоба! Его, на минутку, Совершенную Форму Жизни, вытащила на собственной спине Королева, которая попросила помощи у них. Предоставила крышу над головой, содействует в расследовании. Она даже закрыла глаза на то, что они копались в ее комнате. А что в это время делает Шедоу? Просто был балластом, который мало того, что вообще ничего не смог сделать в подземелье, так еще и ранил ее… Позорище! Нужно извиниться за все и взять ситуацию в свои руки наконец-то! Не всегда же балом будет править этот морщинистый ящер, верно? Приготовившись преодолеть оставшиеся метры дороги до замка при помощи сверхскорости, Шедоу сорвался с места. И в следующий момент, подкошенный собственными ногами, упал на землю чуть ли не плашмя. — Ты что… запнулся? — со спины слышались смешки от Руж, но вот лично черному ежу было явно не до шуток. Он не запнулся… он не почувствовал ускорения в своих ногах! Он вообще ничего не почувствовал! Подорвавшись с земли, Шедоу, ощущая подкатывающийся к душе холодок ужаса и страха, достал из иголок Изумруд Хаоса и попытался сконцентрироваться, чтобы телепортироваться. — Хаос Контроль! — выкрикнул еж, но телепортация так и не сработала. Черный остался стоять на месте. Повисла долгая пауза. Руж стояла поодаль от Шедоу и смотрела на напарника с некоторыми подозрениями, но не озвучивала их то ли из-за уважения к нему, то ли из-за своей собственной неуверенности в появившихся догадках. А тем временем сам еж стоял в попытке понять, что же все-таки происходит. Не выдержав, он решил использовать Хаос Копье. Но попытка вызвать энергетическую стрелу тоже не увенчалась успехом. — Ты потерял свои сверхспособности? — все же поделилась мыслями Руж. И с этой фразой страх закрался в самое сердце ежа, а понимание захлестнуло сознание. Обернувшись, еж впился взглядом в летучую мышь, в котором читался шок. Слова где-то затерялись среди эмоций, а хладнокровность в миг разбилась об осознание всей ситуации. Память вежливо подкинула последние слова Оракула: «Ты сможешь воспользоваться своей силой только тогда, когда МЫ того захотим. А до тех пор, быть тебе не более чем беспомощной букашкой в этом никчемном мирке» — Я… — слова все кружили в голове, били по самому больному ежа — по его беспомощности в этом мутном деле. Если раньше он считал себя балластом, который не смог остановить Оракула, когда тот появился перед ним… тогда сейчас он и вправду лишь… «беспомощная букашка»! — нет… «Нужно сказать Соне! Она должна знать. А все остальные… они… нет» — Я просто потратил слишком много сил. Вот и последствия полезли наружу, — Шедоу закрыл глаза, а когда вновь открыл, то в них уже не было того затаившегося страха. Лишь привычная сдержанность. Руж усмехнулась. Похоже… похоже, ей все же показалось. — Хорошо, — легко ответила мышь, оставляя ежа наедине со своими мыслями. — Не знаю как ты, но я продолжу пока копать под королевскую семью Мобиутрополиса. Что-то мне не дает покоя в истории этой династии. А ты, Руж ткнула пальцем в грудь ежа, не перенапрягайся. Добром бессилие никогда не кончалось. Понял? — Понял, — кратко ответил еж и медленно пошагал в сторону замка. ****** Первый холл замка сменился роскошно украшенным вторым холлом для гостей. Похоже, что большая часть уже сделана, и сейчас прислуга уже завершает основную работу, выполняя лишь оставшуюся косметическую. Скользнув взглядом по мельтешившему народу, Шедоу не увидел Королевы и решил подняться наверх, к спальным комнатам. Вдруг удача улыбнется ему? Шум кипящей работы сменится тишиной коридоров. Стражники практически не попадались, видимо, большая часть была направлена на охрану того холла. Однако все же пара солдат стояли на своих постах в крыле, где располагалась спальня Сони. Еж усмехнулся про себя. Если нападет Оракул, навряд ли эти вот солдатики смогут сделать что-нибудь ему. Скорее всего, им даже сражаться не придется с ним. Ящер их просто усыпит или телепортирует в какое-нибудь карманное измерение. «А чем ты сейчас лучше них?» — сам у себя спросил еж и невольно отвел взгляд куда-то в бок и сильнее сжал кулаки. Но через секунду тяжело выдохнул: — «Для самобичевания подыщешь другое время и место...» Пройдя к комнате Сони, еж уже замахнулся рукой, чтобы постучаться в дверь, как уши уловили нервный голос Сони. — Мне не больно! — возражала ежиха, на что второй, мужской голос, который черный еж уже раньше слышал, ответил: — Как тебе может быть не больно, когда у тебя на боку такая ужасная рана. Ты потеряла много крови и сейчас еле держишься на ногах. Ты вообще сейчас должна отдыхать! С такими ранами балы точно не проводят! — Я не могу отменить этот бал. Ты сам знаешь как он важен, Рафи, — тяжело ответила Соня. Шедоу стоят около двери, даже не в состоянии сдвинуться с места. Похоже он подошел достаточно тихо, чтобы они его не услышали и поэтому продолжали диалог. Уши навострились, и еж слушал все, что скажет Соня и тот, кого ежиха только что назвала Рафи. Кажется… так звали придворного врача, который осматривал Соню прошлым днем, когда та упала без сознания у себя в кабинете. А сейчас он, видимо, перебинтовывает ей рану перед вечером. Все настолько ужасно? — Шрам останется на боку… небольшой, но все же… Не перенапрягайся на балу. Старайся меньше двигаться хотя бы до того момента, как рана затянется. Но… — голос притих на миг и потом продолжил: – ты же ведь главное украшение этого бала. Я… швы, наложенные мной, не должны разойтись… Прости, но, похоже, здесь я больше ничего не смогу сделать… Обезболивающее, которое я дал тебе, уже должно было подействовать. Тебе лучше, Соня? — Да, Рафи. Боль в боку утихла. Мне уже лучше… Спасибо за все и не стоит винить себя в бессилии… Это полностью моя ошибка. — …вот еще обезболивающее. Не переусердствуй с ним. Это не лекарство. Оно лишь боль снимает. Рана не затянется, если ты накидаешься таблеток! — голос играючи упрекнул королеву, и послышались два тихих смешка. А Шедоу просто стоял и слушал все то, что доносилось из-за двери. И казалось, что чувство вины било по нему сильнее и сильнее ни то, что с каждой произнесенной фразой, а с каждым произнесенным словом! Тело потяжелело настолько, что коленки, кажется, были готовы подкоситься в любой момент. Мало того, что не смог ничем помочь в подземном городе, так еще и ранил! А она его, собрав оставшиеся силы и тратя время, дотащила до замка. Шедоу не знал, как именно оказался в своей комнате, но это определенно заслуга Сони… А он… …просто оказался беспомощным. Боль от собственной слабости настолько загналась в сердце, что дошла до волнения о потери сил и смешалась с ним. «Наверное… тот факт, что я потерял силы — расплата за то, что я сделал…»