Удар короной

Ноги неспешно понесли ежа прочь от комнаты Сони. И стоило ему отойти от двери еще чуть дальше, как та распахнулась, и оттуда вышел мобианец с небольшой пластиковой коробкой в руке. Молча поклонившись Королеве, Рафи направился в противоположную от Шедоу сторону и спустился по ступенькам вниз, слегка постукивая металлическими ногами о каменные ступеньки. Взгляд перекинулся на открытую дверь. Брови сдвинулись к середине. Он же ведь шел сюда с целью поделиться печальной новостью о потери сил и извиниться перед Соней… Думал, что внутренних сил хватит посмотреть в глаза ежихе, склонить голову и произнести это давно забытое «прости». А сейчас… а сейчас у него даже сил не хватает на то, чтобы двинуть ногами в сторону ее комнаты! Что уж говорить о встречи взглядами? «Нет… Я должен извиниться перед ней» — и с этой мыслью еж с красными глазами вздохнул глубоко и шагнул в сторону комнаты. И стоило ему сделать лишь шаг, как навстречу к нему из комнаты вышла Соня. Вскинув лишь бровь и тем самым выказав молча свое удивление, Королева со сдержанностью в голосе спросила: — Шедоу, ты… что-то хотел? — Да, я… — еж тяжело вздохнул, прикрыл глаза, собираясь с силами и потом тяжелым взглядом посмотрел на Королеву: — Разговор есть. Найдется минутка? Соня посмотрела на часы, которые висели в конце коридора около лестницы, и молча кивнула. Под одобрение молодой Королевы Шедоу проследовал следом за ней в комнату. И как только замок защелкнулся и дверь захлопнулась изнутри, голубые глаза впились в СФЖ. — Для начала я хотел изви… — Если есть время заморачиваться с извинениями, то потрать его лучше на поиски и разгадку тайны Оракула, — резко перебила Соня черно-красного ежа. Тот от удивления даже сам не заметил как, выпрямился и подтянулся, словно отчитывался перед начальством. Видя, как резко изменился еж, Королева тяжело выдохнула: — …привычка прошлого. Прости. Что-то еще? — Да. Ты осведомлена о том, что я могу контролировать Хаос Контроль и бегать на сверхскоростях? — начал свое пояснение еж. Королева положительно кивнула, и Шедоу продолжил: — Так вот… похоже, что Оракул как-то смог воздействовать на мои способности и заблокировать их, когда поймал меня в последний момент. Теперь я лишь простой мобианец без сверхсил. Повисло глубокое молчание, и комната наполнилась тишиной, смешиваясь со светом Солнца. Соня, не двигаясь, стояла и смотрела на черного ежа, а тот молча ждал ее вердикта. Что она скажет? На данный момент от Шеда польза разве что только в бумажной работе и будет… Да, физическая подготовка все еще на высоте, но рефлексы, кажется, тоже упали до минимума. — И что? — вдруг выдала Королева. И этим опросом застала СФЖ врасплох. — Хочешь сказать, что после потери способностей к контролю Хаос-энергии и бегу на сверхскоростях, вдруг стал овощем, инвалидом? Или три дня до смерти осталось? — Я просто хотел сказать, что теперь я в бою не сильно полезный боец! Оракул невероятно силен. Я буду лишь мешаться под ногами в этой войне. И уж тем более не смогу защитить тебя, — уже более грубее ответил еж, но уверенно стоящую ежиху слова даже не пошатнули. Она продолжила стоять со скрещенными руками на груди и сверлить взглядом Шеда. — Ну, потерял силы, и что дальше? У тебя отпали вместе с потерей сил и руки? Или, может быть, ноги? Голова? Ты перестал двигаться и превратился в камень? Ответ здесь один: НЕТ! Ты все еще жив и относительно цел. Твои руки еще могут сражаться при помощи кулаков, а ноги — бегать, пусть и не так быстро, как раньше. Твоя голова еще на плечах, а значит там могут поселиться пара догадок и идей, или, даже возможно, ты придумаешь план как остановить Оракула. Пока ты жив — ты все еще можешь сражаться! Дело здесь только в одном: осталось ли у тебя желание сражаться? Я пережила войну с Роботоником и видела тех, кто не мог сражаться, но при этом продолжал помогать делу; и видела тех, кто мог сражаться, но при этом предпочитал либо лизать ноги этому жирному психу, либо просто ждать чудес свыше. И знаешь, кто победил? Те, кто сражался! В комнате вновь утихли звуки, и лишь тяжелое дыхание выговорившейся Королевы иногда растворялось в атмосфере. Шедоу смотрел на Соню и, после всех сказанных вслух слов, теперь видел в ней, прежде всего, воина, и лишь потом Королеву. Воин, прошедший сквозь гущу событий, побывавший во всех сражениях. Больше десяти лет было положено на борьбу с Роботоником и это не могло пройти бесследно для выживших жителей Мобиуса. И уже тем более не могло забыться их лидерами. Шрамы на теле и душе. Окаменевшее от предательств сердце. Отточенный под поиск скрытых врагов взгляд. Сжатые кулаки, стиснутые зубы. И все же…. — Я потерял силы — это факт. Сейчас я куда слабее, чем до встречи с Оракулом… — Шедоу сделал небольшую паузу, собираясь с силами. А потом резко поднял взгляд, и рубиновые радужки в свете Солнца, казалось, налились новым цветом, засияв еще сильнее. — Однако я не говорил, что не буду сражаться! Я ОБЯЗАН сражаться! — И мы ОБЯЗАНЫ победить, — добавила поверх пламенной речи СФЖ Соня. Поняв, что они все же сошлись во мнениях, Соня улыбнулась на мгновение. И это мгновение уловил взгляд Шеда. Правда, в следующую секунду улыбка вновь исчезла с лица молодой Королевы, уступая место холоду. — А теперь я должна возглавить бал. Боюсь, без моего присутствия последние приготовления не будут завершены. И как только Соня напомнила про бал, Шедоу вновь задался вопросом про его необходимость. — А зачем этот бал? Ну… в такое сложное время, особенно, когда расследование в самом разгаре, бал — лишь дополнительные хлопоты. Я, конечно, могу ошибаться, но все же… — на этом моменте СФЖ запнулся и вспомнил: он — чужеземец, не знающий всех законов и традиций Мобиутрополиса. Возможно, что бал — необходимость или политически-важное мероприятие. — Эх… это показной бал, на котором мне должен сделать предложение один очень влиятельный аристократ одного новообразовавшегося после войны королевства. Я должна ответить согласием, и черед три месяца мы должны отыграть свадьбу. Данные действия официально закрепят за мной статус Королевы, а также поспособствуют дальнейшему союзу между Мобиутрополисом и Союзом Молодых Королевств, в котором состоит Королевство этого аристократа. Хоть каждое последующее предложение было еще более шокирующим, чем предыдущее, тем не менее сама Соня все рассказывала с каменным лицом. Голос был стальным, а мимика не менялась даже, когда речь зашла о показной свадьбе. Все это настолько поразило Шедоу, что он просто слов не находил в сбившихся с толку от откровения Королевы мыслей. Вот так просто говорить о том, что твоя судьба, твое счастье, твоя свадьба — лишь разменная монета в процветании Королевства? Когда же… она успела смириться с таким исходом событий? Когда успела сломаться? Или же… наоборот, найти в себе силы поставить на карту свое личное счастье и сыграть в партию, где приз — счастье всего Королевства? Неужели именно такова судьба всех Королей — быть заложниками своего Королевства и народа, живущего в нем? А Соня молча прошла мимо Шедоу и, только когда ее лицо скрылось от взора ежа, женский голос, содрогаясь как осиновый лист на ветру, прозвучал: —Порой мы своей волей подчиняем судьбу и делаем невозможные вещи. А порой судьба делает с нами невозможное. Как иронично! Я… прошла войну с Роботоником нога в ногу с братьями. Пошла против всего мира, против судьбы быть порабощенной и победила ее. А сейчас… смиренно жду своей судьбы, считая минуты до ее свершения, не в воле что-либо сделать, потому что понимаю — так будет лучше для Мобиутрополиса… Тишина больше била по ушам, оглушая своим безмолвием. Два мобианца стояли неподвижно, не в силах что-либо сделать. Шедоу прекрасно понимал, что слова, прозвучавшие только что — откровение, которое он, как совершенно незнакомый мобианец, точно не должен был слышать. И все же… похоже, что он вступил на запретную территорию и узнал одну из тайн, которые хранит молодая Королева в своем сердце. Нечто такое, что позволило ее стальному голосу дрожать, а глаза прятать в собственной тени. Она… только что, буквально минуту назад, вдохнула в него надежду и показала, что потеря способностей — не конец, после которого стоит все бросить. А теперь он слышит слова смирения от нее и ничего не может поделать. Как так? Он должен хоть что-то сказать… НЕТ! Он ОБЯЗАН сказать ее, что она не обязана жертвовать своим счастьем! Должны же быть другие пути к процветаю Мобиутрополиса. Не только через ее самопожертвование! За спиной послышался скрип замка, и дверь тихо открылась. Понимая, что, возможно, другого момента для него уже и не будет, Шедоу резко повернулся и протянул руку навстречу удаляющейся Королевы, но так и не смог дотянуться до ее плеча, чтобы остановить. Фигура Сони скользнула в коридор и там исчезла за поворотом, оставляя Шедоу одного с собственными мыслями. «Ну же! Быстрее останови ее! Скажи, что самопожертвование — не выход! Спаси ее!» — кричало раскаленное пламенной речью Королевы сердце, вырываясь из груди. «Какое имеешь ты право влазить в государственные дела чужого Королевства, идиот? — холодом отдавал разум и опыт. — Мало тебе, что без сил остался? Мало того, что ранил ее? Решил еще и ее план по процветаю Мобиутрополиса загубить? Хочешь, чтобы она тебя возненавидела после всего этого? Хватит стоить из себя героя! Соня для себя все уже решила. Уважь ее решение и продолжай искать подсказки как одолеть Оракула! Не лезь не в свое дело!» От осознания собственного бессилия перед ситуацией еж аж зарычал и, тяжело вздохнув, опустил голову. Но вдруг недавно сказанные слова так сильно раздались эхом в ушах Шедоу, что буквально дали моральную пощечину ежу без предупреждения: «Пока ты жив — ты все еще можешь сражаться! Дело здесь только в одном: осталось ли у тебя желание сражаться?». — А осталось ли это желание у тебя, Соня? — вслух спросил мобианец, глядя на раскрытую дверь. ****** — Нет! Я не понимаю! Какой еще символ героизма? — воскликнул синий, резко принимая сидячее положение. Тело больше не отдавало слабостью, и поэтому рывок дался так легко. — Это лишь предположение, однако из всех вас троих именно ты отличался больше всего. Понимаю, что это не повод судить, но все же странно, что все так сложилось. Почему, когда началась война против Роботоника, меня вновь отозвало в Камень Силы? Ни потому ли, что появился преемник? А если и появился, то кто и где? Я стал искать по всему миру того мобианца, который продолжает сражаться против Роботоника. Но постоянно натыкался на вас. И в конечном итоге я пришел к выводу: приемник символа войны кто-то из вас троих. Но война закончилась, и после нее должен был появиться еще один приемник — символ мира. Но ничего не происходило! Королевство разбилось на маленькие куски территорий, у которых моментально появились новые хозяева. Но символ мира так и не появился! По идее, если символы войны и мира работают в паре, то все приводится к тому, что мир сплачивается. Но этого не произошло! Однако я увидел нечто совершенно иное. Я увидел, как ты путешествуешь по миру и помогаешь каждому нуждающемуся. И тут я подумал, что, возможно, этот мир больше не нуждается в пресловутых символах мира и войны. Возможно, что теперь, после новой войны эта планета нуждается в другом символе. В символе, который не заморачивается властью, или желанием подчинить весь Мобиус. В символе героизма, который просто бегает по миру, помогает всем, улыбается, заводит новых друзей, просто… живет… Это совершенно не было похоже на нас. Я и Долих, как бы сильно не пытались скрыть это за другими делами и эмоциями, страдали от настигшей судьбы. Постоянно быть окруженным войной и постоянно видеть вокруг себя ложь — не самая лучшая участь. — Но... – Соник запнулся на полуслове и опустил глаза. Хотел сказать, что тогда, когда сбегал из дома, не думал о том, что будет героем. Но как-то так само сложилось, что еще до своего ухода он уже, мало-помалу, вставал на путь героя: нуждающимся протягивал руку помощи, поддерживал, улыбался. Для него тогда все те дела были лишь возможностью облегчить тяжелую жизнь Мобиуса после войны. Он никак не видел в них появления героизма. А потом просто сорвался с цепи, утоляя жажду свободы. И понеслось: враги, приключения, друзья, новые миры… Он не собирался становиться героем, просто… так сложилось, что все то, что он делал для этого мира, попадало под обязанности героя. — И что же теперь выходит? Тебя забыл мир, потому что ты — символ войны. А меня, получается все забудут, потому что я — символ героизма? Как-то… подло это… — Я думаю, твое существование как принца Мобиутрополиса и есть плата за силу. Долих, в отличии от меня, медленно все терял. Возможно, здесь тоже что-то похожее… — Зокар тяжело выдохнул, все еще лежа на траве под деревом. Пустой город и ночное небо быстро остужали пыл воина. Изумрудные глаза прищурились и с еще одним выдохом веки закрылись. — Прости, сынок. Возможно, если бы не родство со мной, все было бы иначе… Соник посмотрел измученным взглядом на ежа в доспехах и встретил такие же измученные глаза. Хотелось так многое сказать… но взгляд и так сказал достаточно. — Ты не виноват, — тихо ответил Соник, глядя на Зокара. — Ты мне только ответь, пап… семья меня тоже забудет? Тяжелый вопрос лег на плечи воина неподъемным булыжником. Сердце дрогнуло, и мобианец в доспехах отвел взгляд от сына. Тысячу лет назад, когда расплата настигла Зокара, о нем забыли все, даже родной брат. А если бы у него остались в живых родители, то…, скорее всего, и они тоже бы пострадали от проклятья. Так что и здесь, скорее всего, будет без исключений. Конечно же Зокару хотелось сказать, что все образумится, что потеря памяти для Алины, Сони и Мэника — не угроза. Но… дать ложную надежду и потом смотреть, как его сын мучается от осознания того, что семья его забыла — невыносимое для сердца отца зрелище. Поэтому… — Скорее всего, все забудут, и семья… тоже… — слова пришлось силой выдавливать из себя. Тяжело, невыносимо, больно, но такова истина. Его тоже забудут, как и тысячу лет назад забыли его отца. Как и в недавнем прошлом забыла Алина того, кого полюбила всем сердцем. Алина… Да, он отлично помнит, как она страдала, теряя крупицы памяти о нем. Как крепко сжимала в руке обручальное кольцо, которое он когда-то надевал ей на безымянный палец, шепча под нос имя исчезнувшего мужа. Как плакала над тройняшками тихо в комнате, а ветер за окном заглушал ее редкие всхлипы. Он все еще помнит, как пытался докричаться до нее, прикоснуться, хоть как-то помочь… и все было зря. Она больше не слышала его… Память стерлась за какой-то короткий, жаркий июльский месяц. И как только последние крупицы воспоминаний пали жертвами проклятия, любовь Алины к Зокару тоже угасла. Огонь любви в миг потух, уступая место онемению и отрешенности. Она больше не помнила его, и сердце молчало. Молчало тело, память, душа… Воистину, ужасающая расплата. Тишина наполняла атмосферу, опьяняя, крадя из под носа время. Соник сидел с опущенной головой и сверлил взглядом траву. Зокар тоже отвел взгляд, погружаясь все больше и больше в прошлое. Потом синий, кажется, смирившись с уготованной судьбой, тяжело выдохнул, резко запрокинул голову и присмотрелся к ночному небу. — У меня есть ее пара вопросов. Поможешь с ответами? — герой посмотрел на война серьезным взглядом. Зокар положительно кивнул, и Соник продолжил: — Что ты знаешь об Оракуле? — Разочарую, но немногое, — Зокар напряженно сдвинул брови к середине. — Тысячу лет назад я на широкую ногу провел войну по всему Мобиусу во славу единения под одним флагом. Многие города, разбитые королевства и страны сдавались без боя и потерь. Но были и те, кто бился до последней капли крови. Дельфы был одним из таких несгибаемых городов…