Что у нас осталось

Я и не заметил, как заснул и не знал, сколько прошло времени, но я открыл глаза, когда почувствовал, как Луи ложится рядом. Он обнял меня и поцеловал в лоб, после чего скользнул рукой, запуская её в волосы. — Я помешал тебе? — Спросил он шёпотом. — Я уже не сплю. Давно ты вернулся? — Только что. — Мне страшно, — произнёс я. — Просто отрицай и всё обойдётся. Никто не поверит Тейлор на слово. — Нет, я вовсе не этого боюсь, — вздохнул я. — Я боюсь того, что будет после Отбора. Кем я буду? Я потеряю тебя, но чувства всё равно останутся. Это убьёт меня. — Ты не потеряешь меня, потому что я не позволю этому случиться. Мы можем что-то придумать. Я попрошу хорошие характеристики у учителей для тебя. Скажу, что ты мой родственник, и твоя мама очень расстроится, если тебя распределят в другой город. К тому же, у тебя сестра в Лондоне. — Я не хочу просто остаться в Лондоне, Луи. Я не хочу больше скрываться и бояться каждого своего слова или действия. Я всего лишь вступился за Лиама, и теперь я в опасности. Так не должно быть. — Я знаю, Хаз, — он провёл рукой по моим волосам, перебирая пальцами кудряшки. — Я знаю. — Мне сложно, — выдохнул я. — Я старался делать вид, что всё нормально, я убеждал себя, что всё правильно, но это не так, — мой голос больше был похож на мольбу о помощи. Я был безгранично рад, что Луи сейчас со мной, потому что я смог бы наделать глупостей с необратимыми последствиями, если бы был один. — Я устал, Луи. Я устал убеждать себя в том, что я сильный и могу справиться с этим, потому что это не так, — слёзы начали течь по щекам сами собой и это расстроило меня ещё больше, потому что я ненавидел плакать, а особенно при ком-то. — Я не сильный, Лу. Мне не всё равно, что все догадываются, потому что однажды я не смогу удачно соврать и правда всплывёт наружу. Я устал от всей этой ситуации с Тейлор, которая то лезет с поцелуями ко мне, то подставляет. Я устал врать Найлу, потому что он не заслуживает этого. Я устал врать маме, устал сбегать. Я устал постоянно говорить самому себе, что я справлюсь, потому что я не могу справляться один. — Ты не один, — прошептал Луи, нежно касаясь подушечками пальцев моей моей кожи. — Я всегда буду рядом. В любом случае. — Это сложно, потому что я устал прятаться. Я так чертовски устал от этого несправедливого мира. Я устал быть неправильным. — Ты не неправильный, Гарри, — отрицательно помотал он головой. — Ты не такой, как они и этим умнее. То, что они не могут понять того, что я чувствую к тебе или ты ко мне, не означает, что они правы. Они так много упускают, отказываясь от любви. — Они говорят, что любовь разрушает. Мне кажется, что это и вправду так. Я буквально сломался, когда ты уехал, и я осознал, что теперь я один. — Любовь вовсе не разрушает, Хаз. Я никогда не переставал любить тебя и не перестану. Даже если ты, в который раз, оттолкнёшь меня, даже если не захочешь меня видеть, я буду любить тебя. Может это и не правильно, но я всегда буду готов принять тебя, я смогу простить всё. Даже, если любовь и приносить страдания, она не разрушает, потому что именно она и делает нас людьми. Я лишь кивнул в ответ. Всё, что я чувствовал — безграничную благодарность к Луи. Он здесь, со мной. Я не знаю, справился ли я бы с этим один. Все навалилось на меня, будто снежным комом, а Лу был моим спасением сейчас. По крайней мере, все проблемы отходили на второй план, когда он был рядом. — Можно мне остаться сегодня? — спросил я спустя время. — Всегда, Хазза, — ответил он. Лучи света постепенно исчезали из комнаты, и она наполнялась полумраком. Я боялся темноты, но когда рядом был Луи, я даже не думал об этом. В лунном свете сумерек он ещё красивее. Да я и не мог думать ни о чём другом, чувствуя его прикосновения. Он водил пальцами по тёплой коже, всё больше пробираясь под толстовку и закусывал губу, подавляя улыбку. Мне не хватало этого всего. Мы не виделись несколько дней, но я ощущал, словно это была вечность. Глупо быть так зависимым от человека, но я ничего не могу с этим сделать. — Почему ты любишь меня, Лу? — Хочешь знать почему? — прошептал он в ответ, невесомо проводя кончиками пальцев по моей щеке. — Потому что ты прекрасный, Гарри. Всё в тебе. Ты прекрасный, как снаружи, так и внутри. — Я отвратительно поступил с тобой, но ты всё равно меня любишь. Ты не оттолкнул меня, когда я это сделал при малейшей возможности. — Потому что это и есть любовь. Ты был испуган, и я понимал это. Я бы ни за что не рисковал потерять тебя, а особенно в нашей системе. Я не мог поверить, что всё, что происходит сейчас — реально. Нас с Лу разделяли сантиметры, ноги были переплетены и накрыты смятым пледом, а его руки беспорядочно блуждали по моему телу. Я не мог поверить, что не потерял Луи и что вообще имею его в своей жизни. Я много раз задавался вопросом, правильно ли мы любим, ведь я никогда не встречал любви прежде. Теперь я понимаю – всё было правильно. Хоть и движения Луи были неуверенными, он волновался и немного дрожал из-за этого, а я успокаивающе обнимал его, давая понять, что всё хорошо. Он спрашивал разрешения при любом своём действии, даже стягивая с меня толстовку и это так отражало то, насколько он заботился обо мне. В этот раз я впервые увидел Луи без одежды и не упустил ни одной возможности повторить ему то, как он красив. Даже в приглушенном свете я видел, как его щеки покрывались маленьким, едва заметным румянцем, а я, в свою очередь, покрывал их поцелуями. Но ни я, ни он не чувствовали себя неловко при этом. Мы оба были впервые настолько близки в эмоциональном плане. Я наслаждался каждым взмахом его ресниц, каждым его стоном, прикосновением, движением, взглядом, поцелуем. Я имел возможность просто наслаждаться им, не опасаясь ничего. — Ты уверен, что хочешь этого? — прошептал Луи, нависая надо мной и всё, что было сейчас у меня в голове, это «Да, да, да» — Останови меня, если будет больно, хорошо, малыш? Мне было настолько больно с первым толчком, что на глазах выступили слёзы, но я и не думал останавливаться. Луи, конечно же, заметил это, и спросил ещё раз но я был решителен. Я хотел чувствовать его всего здесь и сейчас. Его глаза блестели, как прежде, его губы были такими же красными, его руки были такими же сильными, а прикосновения такими же нежными. Я сжимал простынь, чтобы отвлекаться от боли и не мог перестать целовать Луи, потому что понимал, как чертовски я люблю его. Тогда его рука скользнула к моей и мы переплели наши пальцы. И каждая клеточка моего тела чувствовала, насколько правильным и прекрасным всё было. Если у любви есть какие-то правила, то мы не следуем им. Мы превосходим их. Он будто забирал всю боль, когда сжимал мою руку, и я готов был терпеть боль ещё в тысячу раз сильнее, ради того, что ещё он заставлял меня чувствовать. Мне нравилось как он изучал моё тело, как трепетно касался и как вздыхал с каждым толчком. Мне было больно, но гораздо больше я чувствовал наслаждение и то, насколько Луи близок ко мне. Я чувствовал то, как он дорог мне и злился на самого себя за то, что мог его потерять, и это была бы только моя вина. Я наслаждался тем, как мог изучать тело Луи, и как он прогибал спину, тем, как у меня шли мурашки по коже от его прикосновений, тем, как он нежно касался меня, тихим шёпотом, поцелуями. Я наслаждался им и в этот момент, мне не нужно было беспокоиться ни о чем более. Я заснул сразу после того, как Луи упал рядом, переводя дыхание. Я засыпал, лёжа с ним в кровати и обнимая его и не сам не мог поверить в это, также как и в то, что он, наверное, более тысячи раз сказал «я люблю тебя» за сегодняшний день. Всё было таким значимым, и я был рад, что в моей жизни хоть что-то приобрело смысл. Теперь я понимал, ради чего мне стоило врать всем о том, что я чувствую, ради чего мне приходилось терпеть систему и церемонию, которая, кстати, была уже близко. Вот только я уже не приделял ей так много внимания, как раньше. Сейчас только Томлинсон интересовал меня и ничего более.

4 дня

Я проснулся от нежных поцелуев в щеку и не смог сдержать своей улыбки, когда Луи спросил, почему я не сплю. Я не мог поверить в то, что всё происходящее сейчас реально. Я просыпался не от звука будильника, а от его поцелуев и это всегда казалось таким невозможным, но это всё правда. Лучи солнца пробирались в комнату, не смотря на то, что погода была довольно морозной последнии дни, в занавески летали под потоком ветра совсем также, как в моём сне. Точно также и Луи нехотя вылез из-под одеяла и, сперва путавшись в белой ткани, подобрался к окну, чтобы закрыть его, а после быстро подбежал обратно к кровати и прыгнул под одеяло, прижимаясь ко мне холодным телом, и я точно также спросил его, замёрз ли он, совсем как в моём сне, на что он кивнул. — Я люблю тебя, ты знаешь? — он посмотрел на меня, высовывая лишь кончик носа из под одеяла и его глаз даже не видно под отросшей чёлкой. — Да, ты сказал мне об этом вчера буквально тысячу раз, — засмеялся я. — Вылазь, котёнок. Ты знаешь, что ты мурчал во сне? — Вовсе нет, не придумывай, — завертел он носом, всё ещё находясь где-то внизу и обвивая руками мою талию. — Я не придумываю. Сперва я думал, что не смогу заснуть из-за этого, но это было довольно мило. — Ты дискредитируешь всё моё мужество сейчас, — произнёс он, и я засмеялся. — В этом нет ничего смешного. Я серьёзный и суровый мужчина. — Ты можешь быть просто мужественным котёнком, но ничего не отменит тот факт, что ты безумно милый, — произнёс я с улыбкой, и он высунул голову из под одеяла, чтобы быстро чмокнуть меня в губы. — Хорошо, хотя бы что-то. — То есть, тебе нравится мужественный котёнок? — начал дразниться я, и он закатил глаза. — Перестань. Ты знаешь, что я серьёзный. — Гораздо больше, чем милый? — Намного, — уверенно произнёс он, и мы оба засмеялись. — И всё-таки ты котёнок. Мы пролежали обнимаясь ещё некоторое время, и я просто не мог заставить себя вылезть из кровати. Сейчас существовали только мы вдвоём, одни в целом мире, и мне до ужаса нравилось это чувство. Я бы провёл остаток жизни в кровати с Лу, если мог бы, но реальность порой бывает слишком жестокой. Только когда я потянулся к телефону, чтобы посмотреть на время, я осознал, что не вернулся домой вчера. Мама, вероятно, уже проснулась и так и не застала меня дома, о чём, наверняка, и свидетельствуют 17 пропущенных. — Чёрт, Лу! — вскрикнул я. — Я уже могу попрощаться с жизнью. — Что случилось? — донёсся голос где-то из под одеяла. Он был накрыт с головой и всё, что я видел — был не Луи, а один большой белый комок. — Мама звонила мне семнадцать раз. Что я скажу ей? Меня же не было дома со вчерашнего утра и она, скорее всего, заметила это. — Не переживай, — вылез он и спрыгнул с кровати, подходя к шкафу и вытаскивая вещи оттуда. — Мы что-нибудь придумаем. — Что?! Что мне сказать ей?! «Извини, мам, я как раз был увлечён идеей переспать со своим школьным врачом, так что был слишком занят, чтобы ответить на твой звонок»? — Успокойся, Хаз, — он натянул розовую толстовку, которая была заметно велика ему в размере и, осознав, что весь его гардероб был хотя бы на размер больше, чем следует, я задался вопросом, действительно ли Луи нравится ходить в больших вещах или он просто настолько маленький, что не может найти подходящего размера. Последний вариант, однако, очень умилял. — Давай номер своей мамы. — Что ты собрался делать? — мне серьезно не нравилось то, каким взглядом он посмотрел на меня и тем более, мне не нравилось быть в неведении. Что бы он не придумал, мне было страшно, потому что я уже представлял, как его план с треском провалится. — Просто дай её номер и всё. — Луи, — прервал его я. Я правда не хотел ничего делать, пока он не удосужиться осведомить меня о своих намерениях, но, кажется, он даже не собирался этого делать. — У меня есть хороший план. Дай номер. — Почему ты не можешь сначала рассказать мне о нём? — Потому что тогда ты не согласишься, — он закатил глаза. — Класс. И ты думаешь, что после этого я дам тебе номер? — Я уверен в этом, — он сложил руки на груди и мне буквально хотелось ударить его из-за его самодовольной ухмылки. — Почему? — Потому что ты мне доверяешь, — он посмотрел мне в глаза, и я опустил взгляд. Он знал, что это правда. Я доверял ему и мог согласиться на что угодно, если бы не мой здравый смысл. Наверное, я перешёл все границы безопастности сейчас и поэтому инстинкт самосохранения не дал бы мне сейчас следовать за Луи везде и прыгать в пропасть за ним. — Ты же доверяешь мне, Гарри? — я старался не поднимать глаз, потому что если мы встретимся взглядами сейчас, то я буду готов отдать ему не только номер, но и всего себя. — Посмотри на меня, — он определенно знает, на что следует давить. И я последовал за ним, я поднял взгляд. — Ты доверяешь мне? В ответ я лишь кивнул и протянул ему свой телефон с номером мамы на экране. — Теперь ты просто обязан отдать мне свою толстовку, — засмеялся я и он, очевидно, сперва не понял, о чём идёт речь. — Это как раз мой размер, даже немного больше. У тебя есть хоть одна вещь тебе по размеру, кроме тех странных обтягивающих джинсов? — Я знал, что они тебе нравятся, — ухмыльнулся он. — На мне все эти огромные вещи смотрятся куда лучше, не правда ли? — Только не этот свитер. — засмеялся я. — Это ещё почему? — Потому что теперь он мой. Он большой, удобный, милый, а ещё пахнет тобой. — Это мило, Гарри. Тогда теперь, я должен буду взять что-то твоё и тогда цель «быть тошнотворно милыми» будет выполнена окончательно, — засмеялся он. — Идёт, — я улыбнулся и натянул его свитер, бросая ему майку, в которой был вчера. У меня присутствовала доля сомнения в правильности принятого решения, когда Луи набирал мою маму, а в особенности, когда я увидел выражение его лица, которое, вероятно, говорило о том, что она сильно обеспокоена моим исчезновением. — Миссис Стайлс, — он произнёс и после последовала пауза. — С Гарри всё в порядке, не волнуйтесь. Всё хорошо. Да. Я Луи Томлинсон, его школьный врач. Дело в том, что у него вчера случилась паническая атака в школе и выявленной причиной было переживания по поводу грядущей церемонии. Мы вынуждены были сделать осмотр и отвезти его в районную больницу, где он остался на ночь. Нет, не нужно приезжать. В этом нет необходимости. С Гарри всё хорошо, и он уже находится на пути в школу, так что вы увидитесь с ним после уроков. До свидания, миссис Стайлс. Хорошего дня, — он выкинул телефон и с довольной улыбкой подошёл ко мне. — Всё решено, мистер Стайлс, — произнёс он, попутно обвивая руки вокруг моей шеи и встал на носочки, после чего поцеловал меня и, когда попытался отстраниться, не смог сделать этого, потому что я держал его в объятиях достаточно крепко. До выхода оставалось ещё около часа и я, конечно, предпочёл бы провести это время в кровати, но вспомнил о бумагах, которые предварительно засунул в рюкзак, чтобы показать Луи. Я правда был уверен в том, что сделаю это, но одновременно с тем, мне становилось паршиво от осознания того, что написано на документах, и мне больше всего на свете не хотелось бы сейчас снова возвращаться к ним. Признаться честно, я всё ещё думал над тем, чтобы показать их Луи, стоя над открытым рюкзаком, но, немного подумав, я решительно застегнул змейку и прыгнул на кровать. Луи охотно присоединился ко мне, и мы, забравшись под большое белоснежное пуховое одеяло, обнимались, пока в моих мыслях вертелось только то, что осталось всего четыре дня до Отбора. У меня осталось всего четыре дня, в это даже невозможно поверить. Четыре дня, и я могу больше не увидеть Луи ни разу в своей жизни. — Я не хочу уходить отсюда никогда, — прошептал я. Мы были одни в комнате и нас, конечно же, не мог никто услышать, но мне казалось, что мы остаемся в безопастности таким образом. Да, и я чувствовал себя ближе к нему. Мы будто оба находились в своём маленьком мире. — Я тоже, — Луи улыбнулся. — Так и пролежал бы здесь целую зиму с тобой. А потом, когда потеплеет, мы пойдём смотреть на звёзды. — Ты расскажешь мне о созвездиях? — улыбнулся я в ответ. — Вообще-то, я едва нахожу Большую Медведицу, но звучит весьма романтично, не правда ли? — Пожал плечами он. — Я прогуливал астрономию в школе. — Так же как и я. — Но это не помешало мне оказаться в столице, Гарри, — его лицо сразу приняло серьезный вид, и я, очевидно, понимал, к чему он клонит. — А ты гораздо лучше меня, я читал твою характеристику, когда проник в кабинет секретаря, даже не пытайся этого отрицать. — Давай не будем говорить об Отборе, ладно? Кругом все только об этом и думают. Будто в мире больше и не существует ничего. — Потому что это значимое событие. — Не для меня. — Тем не менее, оно решит твою судьбу, хочешь ты этого или нет, — ответил Луи. — У меня есть ещё время до церемонии. И сейчас есть много вещей, гораздо более значимых для меня. — Я не хотел давить на тебя, — признался он. — Я просто волнуюсь за твою церемониею наверное ещё больше, чем ты. Не могу думать ни о чём другом. — Мы можем поговорить о других вещах, — предложил я. — Тех самых «гораздо более значимых». Например, о твоих ресницах, — я улыбнулся, и он, заметно покраснев, отвёл взгляд. — Или об этом милом румянце на твоих щеках. Я никогда не краснел, а ты делаешь это при каждом моём комплименте, что заставляет меня хотеть продолжать. — Не хочу тебя огорчать, но ты краснел от простого моего взгляда, когда мы ещё не были знакомы, — засмеялся он. — Чёрт, правда? — Он засмеялся, утыкаясь носом мне в шею и щекоча дыханием. — Нет, ты врешь. Никогда я не краснел, я уверен в этом. — Это мило, Гарри. — Я не краснел! — Тебя это так задело? — Улыбнулся он. — Меня волнует то, что я не могу себя контролировать вообще-то, — произнёс я, глядя на то, как Луи закусывает губу и пробирается руками под мою толстовку. — Ч-что ты делаешь ? — Беспокоит то, что ты не можешь себя контролировать? — он наклонился, шепча это мне на ухо. — Ты красивый, Гарри, — он улыбнулся и наклонился, чтобы поцеловать шею, а после спускаясь к ключицам. — Ты милый, — ещё один поцелуй. — И привлекательный, — прошептав это, он наклонился уже к моим губам и, отстранившись, улыбнулся. — Видишь? Мне не понадобилось много времени. Ты покраснел. — Ты использовал меня! — Вовсе нет. Всё сказанное - правда. Всё сделанное - то, чего я сам хотел. А теперь вставай, пора в школу. — Я не собираюсь вставать, — простонал я, натягивая одеяло на голову. — Ещё как собираешься.