Светло-фиолетовый

Следующие несколько дней прошли спокойно. Мы привыкали друг к другу, Свят присматривался ко мне, я к нему. Это было даже интересно. Его взгляд постоянно был прикован к моей внешности. Наверное, это было из-за ушей и хвоста, которые не исчезают при превращении. А мне было интересно, почему он спас меня от холода и голода. Когда его не бывало дома, изучал квартиру, пытался найти что-то интересное Но ничего не было. Никаких фотографий, которые люди по-обыкновению вешают на стены или ставят на стол, полочки шкафа или любую другую твердую поверхность. Никаких плакатов или предметов интерьера. которые могли бы указать на его увлечения или вкусы… Кроме сигарет. Их в зубах блондина можно было заметить чуть ли не каждые полчаса. «Dunhill», кажется. Крепкие… Я пробовал. Кстати, за эти несколько дней, он успел свозить меня в торговый центр и купить далеко не мало одежды. Сначала я был не против, не таскать же его одежду постоянно? Тем более она мне велика… Но когда, сумма, которую потратил на меня, перевалила за десять тысяч, я начал противиться. Кто я вообще такой, чтобы он тратил на меня столько денег? Да и кто ОН такой, раз может себе позволить потратить такую сумму на такого как я? Меня с первого дня интересовало все в этом парне, но спросить не решался. Он не задавал вопросов обо мне, зачем бы я полез тогда сам? Но вот, настал тот день, когда он спросил. Спросил обо всем. — Никит, а расскажи мне, почему ты оказался в такой мороз на улице? — парень присел тогда рядом и поставил на столик две кружки чая и печенье. — Это не самая хорошая тема для разговора… Много всего произошло со мной плохого, и есть ли смысл говорить об этом? — я немного опешил и в первую очередь попытался отговорить его от этой больной для меня темы. — Я тоже далеко не в раю живу, так что давай баш на баш? Ты мне расскажешь, а я тебе, — эта альтернатива понравилась мне и я кивнул. — Ну окей. И рассказал. Все с самого начала. С того, как я родился… Как только я появился на этот свет, то все сразу было понятно. Что понятно? То, что я не такой как большинство. Ушки, хвост… Казалось бы, очень даже мило, но не для моего отца. Такие как я могли появляться даже в обычных семьях, где никто из родителей или их предков не является «неко», как это называют люди. Отцу было всё равно. Он даже слушать не стал, а просто выкинул меня вместе с матерью на улицу. Шесть лет… Целых шесть лет мы с ней шатались по улицам, коммуналкам, баракам, она все твердила, что из-за моей «никчемной особенности, отец нас бросил». Что во все виноват я. Она ненавидела меня. Ненавидела за то, что «не такой», что мы постоянно нуждались, что она стала зависима от алкоголя, наркотиков… Я помню всё с сознательного возраста. Помню, как меня не раз выставляли к соседям, пока мать с какими-то мужиками занималась понятно чем, помню те стоны из соседней комнаты, те голоса и побои. А потом она умерла. Не знаю от чего. От передоза, угорела или убил кто ненароком, не знаю. Ко мне в комнату просто зашла женщина, сказала, что теперь я буду в безопасности, и забрала в детский дом. Но в безопасности я не был. Поначалу да, ребятам нравилось, что я «особенный», но потом… Кто-то пустил слух и началась травля. С четырнадцати лет я просто мог не выходить из комнаты, потому что встать не было сил и желания. Постоянный страх сводил с ума. А потом… Потом пришел тот, из-за кого я оказался на улице. Его звали Андрей Николаевич. Мужчина лет тридцати с доброй улыбкой и необычным блеском в глазах. Мне только исполнилось шестнадцать тогда. И он забрал меня к себе. Был ласков, заботился обо мне, постоянно улыбался, дарил любовь первое время, но потом… Я даже вспоминать не хочу. Поэтому я сбежал и остался на улице. Уж лучше улица, чем терпеть все это. Лучше смерть… Когда я рассказал все это Святу, он был в шоке. Хотя… это не самое подходящее слово, ведь передать всю ту палитру эмоций на его лице в тот момент — просто невозможно. А я… Я впервые за долгое время разревелся как ребенок, так стыдно было сидеть пред ним и реветь, но парень ничего не сказал. Он просто обнял меня и дал выплакаться, а потом напоил чаем с ромашкой. Кстати, чай вкусный был. Как и печенье. — Я и не думал, что все настолько ужасно, что мне нечем будет это крыть. У меня даже половины, наверное, не будет… — сказал он спустя несколько минут после того, как успокоил меня. — Расскажи, — я твердо кивнул. Как бы в тот момент мне не было плохо, история Святослава интересовала меня. — Да рассказывать то особо нечего… — помедлил он. — Моя мать и отец только начинали встречаться, когда она залетела мной. Отцу не был нужен ребенок, какие дети в двадцать лет? И он слился. Поэтому растили меня чисто бабским коллективом. Мать, бабка… Они не очень то пеклись обо мне, но просто раздражало. Бабка работает, чтобы нас прокормить, мать шляется по мужикам в поисках нового «отца». Когда мне было десять, то бабка умерла и все заботы легли на плечи мамы. Она нашла хахаля, мы жили втроем, все вроде бы в кайф, пока не получилось так, что она серьезно заболела… Рак легких. Обнаружили это, когда уже было поздно что-то делать. Она просто умирала у меня на глазах чуть больше года. Хахаль ее горбатился как мог, чтобы покупать лекарства и одевать меня, но потом она умерла… Мне было пятнадцать тогда, мужик ее похоронил и уехал, я ведь не его сын, значит моя жизнь — не его заботы и проблемы. Я крутился как только мог, чтобы не сидеть голодом да на улице, работал, где только брали, и искал настоящего отца. Мне повезло, нашел. Он сначала даже с энтузиазмом принял меня, давал деньги, все как че. А потом у него начались серьезные проблемы в бизнесе и мы перестали практически общаться. Сначала я очень плохо к этому отнесся, да и сейчас не особенно величаю это, но так было лучше. Когда с нашего с ним знакомства прошло четыре с половиной года, его убили. Конкуренты хотели присвоить его фирму себе через левых людей в компании отца, что не вышло по-началу, но потом они наняли киллера. Тот пришел в их дом, убил жену отца, его дочь, а потом и его самого. Но и тут была небольшая загвоздка. Отец знал всю эту схему и подозревал о том, что может случиться, поэтому переписал эту фирму на меня. Никто же и подумать не мог, что у него есть внебрачный ребенок. Тем более совершеннолетний. Поэтому фирма перешла мне, но и конкуренты тоже. Теперь уже за мной охотятся, а не за ним… — парень говорил, говорил, говорил, а я все слушал и не мог понять: почему он так спокоен? Почему даже дрожи какой-то в голосе нет? — И тебе не страшно? — спросил тогда я, на что получил довольно короткий ответ: — За себя — нет, да близких мне людей — да…