Светло-фиолетовый

Я поцеловал его… Знаешь, я не смогу, наверное, передать те эмоции, те чувства, которые испытал в тот момент. Сказать, что я стал счастлив, было бы неправильно после того, что сегодня случилось. Но тем не менее стало так… легко? Да, скорее всего. Меня просто отпустило после того, как наши губы соприкоснулись. Это было лучше, чем просто выговориться человеку, это было так… страшно поначалу. Серьезно. Ведь сначала в мою голову пришла мысль, что он оттолкнет меня. Не знаю, я думал, что в данный момент для него целоваться было бы неприемлемо. Да и для меня тоже, но я просто не контролировал себя в тот момент, даже не знаю, что на меня нашло. Но сейчас я не жалею о том что сделал, ведь Свят не оттолкнул. Он, конечно, немного ахуел, когда почувствовал мои губы на своих, но тем не менее, не оттолкнул меня, а наоборот, положил ладонь мне на лопатки, притягивая к себе ближе, и ответил. Господи, как же это было потрясающе! Тем более, если учитывать, что это мой первый поцелуй… После него не произошло никаких там клятв в любви, верности и прочего, что обычно говорят влюбленные парочки. Нет, Свят просто еле заметно улыбнулся, смотря мне в глаза, провел кончиком носа по моей щеке и встал с кресла. — Давай ложиться уже, а то, правда, поздно, — сказал он и повел меня к кровати, падая на нее. — Давай, — согласился я, и лег рядом с парнем. Спать не хотелось, кажется, совершенно, все мысли были усиленно направлены на тот поцелуй, ощущения и вообще все, но все-таки я понимал, что вставать нам действительно скоро, поэтому заставил свой мозг отключиться и заснул. *** Следующие несколько дней прошли как в тумане, если честно. Я практически ничего не запомнил, ведь такие дни стали за все это время обыденностью и я выкидывал их из головы, как только они заканчивались. Мы просто ехали на заправку, где заливали полный бак бензина, забивали едой пару пакетов, вечерами останавливались где-нибудь в роще или лесу, сидели у костра, ели всякую дичь, которую покупали в магазинах у дороги, со Святом мы часто держались за руки, когда сидели рядом, иногда украдкой целовались, пока никто не видит. Об Антоне никто даже не говорил, не вспоминал, будто его и вовсе не было. Но чувствовалось это напряжение, знаешь, чувство, как будто чего-то не хватает? Вот, именно это и ощущалось. Иногда я слышал, как плачет Рита. Как она вылезает из машины и просто рыдает, садясь на багажник. Несколько дней я просто ничего не делал, но потом уже все-таки не выдержал. В очередную такую ночь я тихо вышел из машины и подошел к Марго, обнимая ее за плечи. Девушка сначала дернулась, но потом, увидев, что это я, уткнулась мне в плечо лицом и зарыдала с еще большей силой. Моя душа разрывалась на части, когда я снова услышал это плачь, почувствовал, как мокнет моя рубашка… Мои уши и хвост невольно поджались, я зажмурился и обнял ее так крепко, как только мог. — Мне тоже тяжело, Рит, мне тоже. Конечно, не так как тебе, я не могу даже претендовать на то, что ты чувствуешь сейчас, ведь я не так хорошо был с ним знаком, но все же… Он тоже был мне дорог. Мне искренне жаль, что все так, но нужно отпустить его. Тяжело, знаю, но, к сожалению, уже ничего нельзя изменить… — Угу… — единственное, что выдавила из себя Рита в ту ночь, затем отстранилась, вытерла слезы и ушла обратно в машину. Как же я поражался, и поражаюсь этой девушке сейчас. Ведь она такая сильная, такая храбрая и готовая пожертвовать собой за других… Конечно, сейчас вы, возможно, не скажете, что она такая, но чуть позже убедитесь в этом, ведь в тот момент я и не знал, что она проявит такие качества, о которых я говорю сейчас. Тогда я даже не представлял, что ждет нас дальше. Не представлял, что мы снова вернемся в Москву, а точнее, каким образом мы это сделаем, не представлял, что будет потом, да и вообще, что нам грозит. Конечно, сразу было понятно, что хорошо все не закончится, но чтоб настолько…