Стажёр

С коротким воплем плюхнувшись на что-то мягкое и пружинящее и осознав, что по крайней мере опасности разбиться вдребезги он пока что избежал, Кираэль открыл зажмуренные глаза. Вверх уходили кривые черные стены, сближающиеся сильнее, чем того требовали законы перспективы, и аккуратно заканчивающиеся у краев маленького квадратного люка. Судя по глубине щелей на их стыках, особенно внизу, пространство под залом было сплошь дырявое. Кираэль перевел взгляд ниже, чтобы проверить это предположение. То, что он увидел, его совсем не обрадовало. Расщелина, в которой он находился, действительно расширялась, сливалась с другими расщелинами и в конце концов обрывалась, открываясь провалом в чрезвычайно глубокое и недружелюбное пространство с камнями внизу. Но, как ни странно, это было еще не самое плохое — хотя при виде пропасти, над которой, как оказалось, нависал город, Кираэль снова ойкнул и закрыл глаза. Хуже было то, что он этот провал видел, не только над собой, а и под собой, и что видел он его сквозь крупную сетку из каких-то толстых серых нитей, на которой он как раз и лежал. И была эта сетка прочная — это, конечно, само по себе в данной ситуации было скорее в плюс — и липкая. И нити основы в ней шли радиально. — Ло… — тихо сказал Кираэль, осторожно попытавшись отлепить от паутины хотя бы руку: в этот момент он еще боялся, что порвет эту дрянь и полетит вниз. Но рука приклеилась намертво, и Кира, забив на опасность обвала, заорал в полный голос: — Лола-айт! Ло-о! Ло, я влип… — А потом, повинуясь внезапному приступу альтруизма, добавил в пустоту: — Только ты осторожнее, тут пол проваливается… — Да я как бы знаю… — донесся сверху далекий — во всяком случае, Кираэлю он показался очень далеким и почти нереальным — тихий голос. В люке — тоже, кажется, очень далеко, в другом мире — появилась лохматая голова шинигами. — Вообще-то я об этом предупреждал. — Я был далеко от восточной стены, и вообще… — Ты был недостаточно от нее далеко. — Ло, я раскаиваюсь в том, что слушал тебя недостаточно внимательно, но… поторопись, пожалуйста. Пока меня не съели. Лолайт вздохнул и исчез из люка. — Ло, ты ведь не бросишь меня здесь на съедение пауку? Ло… — Да не брошу, не брошу… — послышалось сверху. — И здесь нет никакого паука. — А как же… — Кира снова повернул голову — насколько позволяли приклеившиеся к паутине волосы — и рассмотрел конструкцию, на которой лежал. — Она… не выглядит так, будто ее тоже забросили много лет назад. Ло, это ты убил паука, да? — Никакого паука я не убивал… — раздраженно ответил Лолайт, снова показавшись в люке. — Его тут никогда и не было. — Тогда… тогда кто натянул здесь эту сетку? — Никто, сама натянулась… — сейчас бог смерти появился уже с каким-то тросом в руках. Критически посмотрев в провал и недовольно качнув головой, он всё же начал спускать конец троса вниз, с усилием вытягивая его из невидимой катушки. — Лолайт, но это невозможно. — От всех этих нелогичностей Кира даже забыл бояться. — Она не могла натянуться сама собой, для этого нужно, чтобы кто-то мог двигаться по этой проклятой дыре и закреплять ее на стенах. — Кира, я понятия не имею, как появляются эти сети. Но никто никогда не видел, чтобы их кто-то плел. — Ладно, потом разберемся… — буркнул Кираэль. — Я лучше заткнусь, чтобы не отвлекать тебя. — Да нет, ты лучше разговаривай, — отозвался Лолайт. Там, наверху, что-то, кажется, заело: он уже довольно долго тянул трос изо всех сил, а тот не сдвигался ни на миллиметр. — Так, длины не хватило. Сейчас поищу что-нибудь другое. Кира, я же сказал, лучше говори что-нибудь. — Зачем? — вяло поинтересовался Кираэль, следя за тем, как кончик троса, смешно крутясь и качаясь, ползет обратно вверх. — Чтобы я знал, что ты еще жив, — сказал Лолайт, будто говорил о чём-то скучном и само собой разумеющемся, и снова исчез из люка. — Эй, Ло! — встрепенулся Кираэль. — А почему я не должен быть жив? Если ты говоришь, что паука тут никакого нет. Лицо бога смерти снова появилось в люке — на этот раз еще более далекое, потому что сейчас он стоял, а не сидел на корточках. — Эта паутина сама тебя убьет, если не поторопиться. Высосет так, что любой паук обзавидуется. Еще вопросы есть? — В-вопросов нет… — пробормотал Кираэль. Прикусил губу, чтобы не заорать от злости — злости на Лолайта, на себя, на паутину, на этот дурацкий разрушенный город и на ржавые железяки в его подземельях. И, кажется, даже на Рюука — за то, что оставил его на волю этого чокнутого ящера. Вслух он прошептал только одно: — Вопросы будут потом… — и снова отвернулся от люка, чувствуя, как вся тоска Совсем Унылых Мест заполняет не только его душу, но и тело, липкой щекоткой стягивая кожу и растекаясь по костям.