Последние ноты весенних мелодий

      Сестры Кан сидели в разных углах спальной комнаты матери, которая спала после принятых лекарств, назначенных приезжавшим врачом. Мэйлин с Ифанем покинули дом, и больше никто из семьи Лу не перешагивал порог этого дома. Юнхи нервно кусала губы, стирая льющиеся слёзы, а Суджин была бледнее снега на альпийских склонах, едва сдерживая себя в руках.       Отец девушек заглядывал пару раз, но они продолжали молчать, поэтому уходил обратно заниматься всеми делами по дому.       — Хань не звонит, не приезжает… Су, а вдруг он передумал на мне жениться? — нестерпела и высказала свои опасения Юнхи, которой срочно нужно было с кем-то поговорить, чтобы не сойти с ума от внутренних переживаний.       — Это всё, о чем ты способна думать? — младшая Кан была расстроена и обозлена старшей.       — Я люблю его. Тебе не понять.       — Напомнить, сколько у тебя этих любимых было?       — Он не такой как все…       — Конечно, китайца у тебя еще не было.       — Су, прекрати издеваться.       — Разве я давала обет молчания?       — Ты неисправима. Он — самый необыкновенный из всех, кого я встречала… Знаешь, рядом с ним мне хочется становиться лучше…       Младшая удивленно посмотрела на старшую. Такого она от нее никогда не слышала, и это было для нее удивительно. Юнхи никогда не отличалась разборчивостью в мужчинах и связях вообще, частенько выбирая себе в друзья не самых приятных личностей, которые к тому же ее саму ни во что не ставили.       — Если ты так переживаешь за ваши отношения, зачем ввязала меня во всё это? Могла бы не зарекаться о моем существовании.       — Ты — моя сестра, Су. Как я могу забыть о тебе?       — Десять лет назад смогла же.       — Почему ты такая вредная? Я пытаюсь наладить с тобой отношения, а ты всё в штыки воспринимаешь.       — А почему я должна подыгрывать тебе? Если ты не заметила, я уже не маленький ребенок, которого можно заставить заткнуться и играть по своим правилам.       — Дорогая моя, ты всё же еще маленькая обиженная сестренка, — Юнхи едва заметно улыбнулась.       — Я промолчала тогда, но теперь ты сама будешь отвечать за свои ошибки. Больше я не позволю обвинять меня в чем-либо.       — О чем ты?       — Ты знаешь, о чем.       Суджин красноречиво смотрела на старшую сестру, которая начала краснеть от волнения и стыда. Воцарилось молчание, более неловкое, нежели тянувшийся до него разговор. Юнхи и хотела, и не хотела, чтобы сестренка наконец-то взорвалась и выплеснула наружу всю боль, обиду и гнев, что скопились у нее за это время. С одной стороны, старшая понимала, что младшей станет легче, она освободиться от этого негатива; с другой стороны, она ничем не могла защитить себя. Она прекрасно осознавала, что была виновата во всем произошедшем в прошлом, но не могла никому в этом признаться. Когда обвинение повесили на Суджин, она с облегчением выдохнула, эгоистично, самолюбиво, ужасно страшась последствий для себя. Будучи всеобщей любимицей, Юнхи не могла представить себе косые взгляды, перешептывания, открытую ненависть и злобу в свой адрес. Не думая, как могла это пережить Суджин, она с легкостью перекинула всю вину на нее, позволяя всем растоптать, обидеть и унизить ее младшую сестру.       Юнхи никогда не была рыцарем в доспехах, никогда не лезла на рожон, не пыталась быть защитой и опорой для сестренки. У них был старший брат, который заботился об обеих достаточно, чтобы к этому привыкнуть, чтобы ей не приходилось примерять на себя эту роль. Старшая сестра Кан всегда жила в свое удовольствие, любимая всеми, всегда в центре внимания, всегда добрая и милая. Однако, столкнувшись с бедой, все самые лучшие порывы в ее душе спрятали свои побеги, трусливо закопавшись под землю.       Суджин же была тихой, домашней девочкой, для счастья которой достаточно было любви, заботы и нахождения рядом родных и близких. Она не умела защищаться, не умела отстаивать свою правоту и невиновность, ведь рядом был старший брат, который мог уберечь ее от всех невзгод.       Они обе привыкли к тому, что он всегда рядом, теряя хоть какую-то самостоятельность, поэтому и не смогли вместе пережить беду, свалившуюся на их хрупкие плечи. Потеря брата оказалась для них роковым знаменем, она разделила и изменила их.       — Мои девочки, — севшим голосом позвала женщина, лежавшая всё время разговора сестер с закрытыми глазами.       Обе девушки тут же подскочили к кровати.       — Мамочка, ты как? Знаешь, как ты нас напугала? — Юнхи взяла женщину за руку, касаясь губами и прижимая к щеке. — Я так переживала.       Суджин, поджав нижнюю губу, несмело сжимала руками покрывало, боясь взглянуть в лицо матери.       — Суджин, доченька, — женщина протянула свободную руку к ней, и младшая Кан, сдерживая волнение, взяла ее. — Прости меня, пожалуйста. Знаю, что это будет трудно. Прости нас всех, родная моя, — она притянула дочь к себе, касаясь сухими губами ее руки. — Мы поступили скверно, ты ни в чем не виновата. Прости, что твои родители такие трусливые.       — Не нужно, вам нельзя волноваться, — девушка говорила тихо, взволнованно, почти шепотом, с трудом выдавливая из себя слова, еле сдерживая подступающие слезы, чувствуя комок в горле, не дававший свободно вздохнуть.       — Мы — семья. Юнсок, наверное, очень тревожился за нас, — при упоминании имени брата обе девушки переглянулись и стыдливо потупили взгляд. — Обещайте мне, что постараетесь простить друг друга…       Суджин вышла на террасу, обнаруживая на ней курившего Юнги. Парень был смущен всей случившейся ситуацией и хотел бы поддержать Юнхи, но она наотрез отказывалась отходить от матери, поэтому он чувствовал себя ненужным. Он привык, что девушка всегда нуждалась в его помощи и поддержке, но после появления в ее жизни Ханя они отдалялись друг от друга всё больше. Он любил ее, но подавлял свои чувства, придумывал им другое объяснение. Хань видел это, но никогда не лез к нему ни с ревностью, ни с нравоучениями.       — Куришь? — Суджин видела его подавленность и хотела бы промолчать.       — Угу, — парень отозвался, выдыхая клубы дыма в вечерний воздух. — Как ваша мама?       — В порядке. Спасибо тебе, что оказался рядом.       — Угу.       — Моей сестре повезло иметь такого друга.       — Действительно так считаешь? — парень склонил голову, и его челка упала на глаза.       — Да. Раньше она была не очень разборчива в людях.       — Мне считать это за комплимент? — он едва заметно улыбнулся, а девушка в ответ пожала плечами.       — Лу Хань — он, правда, такой хороший?       — Волнуешься за нее? — Юнги от удивления даже посмотрел на Суджин, которая застенчиво глядела в пол. — Почему сама с ней не поговоришь об этом?       Девушка ничего не ответила, задумываясь над его вопросом. Несмотря на его вредность, она понимала, что Мин неплохой человек, но не могла принять его чувства к своей сестре, ей казалось это неправильным.       Они смотрели на небо, со сгустившимися на нем тучами, среди которых лишь местами пробивались последние лучи солнца, окрашивая их в оранжевые и бордовые цвета. Воздух становился влажным, предвещая дождь.       — Есть его номер?       Хань сидел в кабинете, разгребая гору документов, которые необходимо было просмотреть: где-то внести правки, где-то поставить подписи на согласование. После того, как его сестра уехала из дома Кан, сообщив ему лишь поверхностно о произошедшем, прошло три дня. Ему становилось не по себе от того, что Юнхи даже не позвонила. Он понимал, что ей, вероятно, неловко, неприятно, что его сестра оказалась свидетельницей семейной ссоры, но считал, что она не должна ничего от него скрывать и делить с ним свои проблемы.       Зазвонивший телефон, лежавший прямо перед ним, буквально заставил его подскочить на месте, однако на экране высветился неизвестный номер, и он разочарованно сел на стул обратно.       — Алло, — парень откинулся на спинку, глубоко выдыхая.       — Эм, Лу Хань? — голос девушки показался ему взволнованным, и он не сразу понял, кто ему звонит. — Это Кан Суджин… Сестра Юнхи.       — О, здравствуй.       Для него это оказалось такой неожиданностью, что он не сразу нашелся, что ответить. Сестренка невесты показалась ему слишком нелюдимой и застенчивой, а тут вдруг сама позвонила. Повисло неловкое молчание.       — Я из-за Юнхи звоню.       — Что-то случилось?       — Наверное, мне не стоило звонить… Извините…       — Всё в порядке. Не бросай трубку, — хоть какая-то связь от любимой для него была важна, и он не хотел терять эту возможность. — Как вы?       — Маме стало лучше, но, — Суджин уже несколько раз обругала себя за такую несвойственную ей выходку, но сдаваться она не хотела, перешагивая через себя. — Юнхи скучает по вас.       — Почему она сама не позвонила?       — Не позвонила? А, я думала, что вы просто заняты, поэтому… Я не знаю…       — Она хочет меня увидеть?       — Да… Только не говорите ей, что я звонила.       — Хорошо. Спасибо, что позвонила, Суджин.       Не то чтобы ему было так интересно, что же у них на самом деле произошло, но отношения Юнхи с сестрой ему были важны, так как он понимал, что любимая из-за этого много переживала. Из всего, что она рассказывала, он сделал только один вывод: они что-то обе натворили в прошлом, отчего теперь не могли ладить.       — Суджин, у меня есть идея, но мне понадобится твоя помощь. Не откажешь? — девушка совсем не ожидала такого поворота, застигнутая врасплох. — Молчание — знак согласия. Нужно выманить твою сестру из дома, я скину адрес.       — Но я…       — Отговорки не принимаются!       Он отключил звонок прежде, чем девушка смогла бы что-то придумать, и через несколько минут написал ей сообщение с адресом, таинственно улыбаясь своей задумке. Сообщение она прочла, но ничего не ответила. Он задумчиво смотрел в экран телефона и решил сделать звонок. Вызываемый абонент ответил быстро, впрочем, как всегда:       — Да, хён.       — Есть важное дело, ты мне нужен.       Суджин смотрела на экран телефона, сидя в гостиной, и не верила в то, что сделала. Еще больше она поражалась тому, с какой легкостью этот человек попросил ее о помощи. Руки задрожали, и она отбросила телефон в сторону, проклиная себя за столь опрометчивое решение. «Сама виновата. Вот кто меня просил звонить? И вообще, раз сам хотел увидеться с сестрой, то почему до сих пор не приехал? Странный. Как я вот должна вытащить сестру из дома? Стоп, почему вообще должна? Я ведь не давала согласия… Хотя отказаться не успела. Господи, и что мне делать? — девушка оглядела комнату, словно среди предметов интерьера могла бы отыскать ответ на свой вопрос, однако ее взгляд зацепился за их семейную фотографию. — Да, мама попросила… Но это же не значит, что я должна… Черт бы меня побрал!».       Девушка вставала и снова садилась на диван, ходила в нерешительности по гостиной, несколько раз прошлась до лестницы, но возвращалась обратно. Почти полчаса она потратила на раздумья и попытку придумать отмазки, однако пришла к выводу, что она просто боится. Ей итак пришлось потратить целые сутки на то, чтобы решиться позвонить Лу Ханю, а теперь ей выставили тайминг.       «В конце концов, мне ведь нужно ее туда доставить, а потом я ретируюсь, они даже не заметят. Конечно, это несложно! Но почему я всё-таки собираюсь это делать? Ко мне никакого отношения они оба не имеют!» — размышляла девушка, кусая нижнюю губу в нерешительности, сложив руки на груди.       Однако любопытство побеждало. Где-то глубоко внутри она давно была готова побежать к сестре, но внешние коллизии не давали этого сделать. И всё-таки она шагала к комнате матери, решительно открывая дверь. Юнхи закрывала шторами окна и подошла взбить подушку матери, когда Суджин наконец подошла к кровати.       — Мама, вы себя уже лучше чувствуете? — у нее язык словно окостенел, и стало трудно говорить.       — Да, дорогая, — женщина с первого шага дочери заметила ее волнение и нерешительность, сразу поняв, что она о чем-то хочет попросить, но стесняется. — Тебе что-то нужно?       — Эм, нет… Да… Нет…       — Так нужно или нет?       Юнхи с сомнением посмотрела на странно ведущую себя сестру, прислушиваясь к их разговору.       — Мама, вы не будете против, если я заберу сестру на какое-то время? Она всё это время была с вами, устала…       — Я не устала! — тут же возразила старшая сестра, чувствуя какой-то подвох, но до конца не понимая всей подоплеки.       — Мы бы с ней прогулялись немного, провели вместе время, как вы хотели.       — Какая замечательная идея!       — Мамочка, я в порядке, мне не нужен отдых, — протестовала Юнхи, отмахивая руками.       «Что ж, я пыталась. Простите, Лу Хань, но у меня и свидетель есть. Главное, я сделала, а дальше — не моя забота», — подумала Суджин, уже разворачиваясь к выходу.       — Я была бы так счастлива, — единственная фраза, которая всегда безотказно действовала на Юнхи, и в этот раз нашла свой отклик в сердце девушки, привыкшей дарить радость родным.       — Хорошо, мама. Только если станешь себя нехорошо чувствовать или что-то понадобится, сразу же звони.       Девушки ехали в автомобиле в абсолютном молчании. Первая не выдержала Юнхи:       — Ты же не собираешься меня побить?       — Я могу это сделать и в доме, — заметила Суджин, улыбнувшись одним краешком губ, что не ушло от внимания старшей сестры.       — Так с чего вдруг?       — Провести вместе время.       — Это на тебя не похоже.       — Да.       «Конечно, это на меня не похоже! Потому что делается с легкой руки твоего жениха. Угораздило же меня ввязаться во всё это. Еще ведь и крайней сделают, если что-то пойдет не так. Зарекаюсь когда-либо звонить еще этому манипулятору!» — размышляла Суджин, глядя в окно автомобиля на мимо проплывающие здания.       Они приехали к набережной, где поодаль находился причал. Младшая сестра Кан сразу поняла, как они там оказались, что задумал Лу Хань, поэтому крутила головой во все стороны, пытаясь его разглядеть.       — Кого-то ищешь? — подозрительно посмотрела Юнхи на младшую, поежившись от прохладного влажного воздуха.       — Смотрю, в какую сторону нам пойти.       — Да тут в любую сторону иди — везде река.       Они в молчании прошлись до причала, где их встретил Лу Хань с букетом разноцветных гортензий. Юнхи была так счастлива увидеть жениха, что со слезами на глазах приняла цветы и кинулась к парню на шею. После обмена жаркими поцелуями, несмотря на окружающих, влюбленные наконец вспомнили о присутствии Суджин, которая медленными шагами направлялась в обратную сторону.       — А ты куда собралась? — воскликнул Хань.       — Разве на это не всё? — неуверенно уточнила девушка, повернувшись к ним лицом.       — Что значит «всё»? — уточнила Юнхи, глядя то на сестру, то на жениха. — Вы что ли сговорились?       — Я хотел устроить тебе маленький сюрприз, — улыбнулся Лу, невесомо касаясь губами лба девушки, растаявшей от нежности. — А Суджин любезно согласилась мне помочь.       — Вообще-то меня и не спрашивали…       — Правда? Сестренка? — Юнхи не могла поверить в сказанное, но ведь это говорил ее Хань, а он никогда не врал ей. — Дорогая моя!       — Так, всё. Это первый и последний раз. Я домой.       — У меня другие планы, — добавил Лу, кивнув любимой, чтобы та подхватила Суджин за руку.       Младшая пыталась сопротивляться, но вдруг сильные руки обхватили ее за плечи.       — Хён, давай быстрее, пока она не сбежала.       Суджин округлившимися от шока глазами смотрела на Сехуна, который заговорщически подмигнул Ханю и подтолкнул девушку перед собой, не успевшей сопротивляться, отчего через несколько мгновений они оказались уже на трапе яхты. Выбора у нее не оставалось: только прыгать в реку, но плавала она от слова никак, поэтому не стала рисковать понапрасну.       — Вы знаете, что это называется похищением человека? — пробубнила девушка, когда яхта отчалила.       — Расслабься и получай удовольствие, — сказала Юнхи, нежась в объятьях возлюбленного.       Сехун открыл бутылку шампанского, когда они оказались уже далеко от причала. Все чувствовали себя комфортно, кроме Суджин, которой казалось, что она — лишняя в этом веселье. Девушка присела на корме, съежившись от холода и наблюдая за ночным огнями города, переливающимися, сверкающими и отражающимися на речной глади. Юнхи опьянела быстрее, чем думала, поэтому Хань отвел ее вниз.       О с двумя бокалами в руках подсел к девушке, подавая один из них ей. Она сначала не собиралась пить, но решила, что один бокал могла себе позволить хоть в качестве компенсации того, что ее против воли затащили на лодку.       — Юнхи слабовата, да? — заметил Сехун, стянув с себя пиджак и накинув на плечи девушки, которая пыталась его скинуть, но после настойчивых действий парня сдалась.       — Это и есть задумка? Напоить нас и воспользоваться? — ехидно отметила девушка, не оборачиваясь к парню лицом.       — А ты хочешь?       — Не очень люблю алкоголь.       — Ага.       Однако, несмотря на свои слова, Суджин выпила и второй бокал, и третий. Парень только успевал подливать, пьянея даже быстрее, чем девушка.       — Су, хочу спросить…       — Спрашивай.       — Почему ты не отвечала на мои письма? — парень неуверенно подхватил двумя пальцами девушку за подбородок, разворачивая лицо к себе, заглядывая в глаза, которые начали слезиться из-за ветра.       — Какие письма, Се?       — Я же писал тебе, каждую неделю после того, как уехал…       — Тот же вопрос.       — Что?       — Ты не ответил ни на одно мое письмо. Я не получала от тебя писем.       — Но… я не получал писем.       — Ха-ха, господи, это так нелепо, — сознание не покидало Суджин, она понимала, что говорила и делала, но ей стало как-то свободно, легче говорить всё, что хотелось, не задумываясь о последствиях, — алкоголь разбежался по крови, туманя голову, и присутствие рядом Сехуна, который казался ей необыкновенно близким и притягательным, кружило голову. — Как теперь проверить, писал ли кто-то из нас?       — Не обязательно проверять, можно поверить.       — Ха-ха-ха, Се, нет, не могу поверить…       — Что ты писала?       — Разве теперь это важно?       — И всё же?       — А ты?       — Я скучал по тебе… Каждый день, каждый час, каждую минуту, — парень осторожно обхватил ладонь девушки, чувствуя подходящий момент для того, чтобы сказать то, что должен был сказать давно. — Очень, — горячее дыхание девушки обжигало его щеки, дурманя, заставляя терять контроль, — он опустил взгляд к ее приоткрытым губам, желая услышать то же, желая прикоснуться.       — У меня закончилось, — Суджин, чувствуя разливающийся внутри жар, помахала пустым бокалом перед носом парня.       — Сейчас схожу.       Сехун, тихо простонав, неуверенно поднялся и пошел вниз, когда оттуда поднимался Лу Хань, уложивший спать Юнхи и удивившийся пьяному Сехуну, а затем — не менее опьяневшей Суджин. Девушка поднялась и оперлась о край кормы, вдыхая свежий речной воздух, который должен был хоть немного отрезвить, но получалось тщетно.       — Господи, как же жарко! Дышать нечем!       — Эй, аккуратней, — Лу быстро подлетел к девушке, которая наклонилась слишком сильно и могла сорваться. — Да когда вы все успели так напиться? — проворчал он, обхватывая девушку за талию и отнимая ее руки от края. — Суджин, ты как? — в ее глазах стояли слезы, которые парализовали его, отчего он забыл на время, что стоит и обнимает ее слишком двусмысленно.       — Я тоже… тоже скучала, — такое откровение, сказанное открыто, с чувством, вызвало смутные ощущения у парня, который словно вскрыл таинственный клад, до сих пор невиданный ни одним живым человеком. — Так скучала, — слезы стекали по ее щекам, прожигая мягкое сердце Ханя, который всегда проникался чувствами других, пропуская их через себя.       — Ты любишь Сехуна? — с подозрением покосился на нее Лу, озаренный догадкой. — Ты действительно любишь?       — Я люблю…