Гарри Поттер и сумасшедшая магия

Эрик повел своего гостя в комнату, где у него было все необходимое, что может пригодится для наказания этого упрямца. По дороге у него в голове крутились мысли о том, что мальчишка не чистый “саб”, слишком сильный, слишком гибкая психика, пусть и искореженная, далекая от нормальности, но просто поражающая способностью к адаптации. Но в тоже время и “домом” он его назвать не мог. Вот хотя бы сейчас, мальчик был уязвим и скорее был сабом. Свитч? Вполне, почему бы и нет? Во всяком случае это бы объяснило его метания. Надо будет это проверить, заодно и обучить его, хотя бы основам игры, и технике безопасности. На то, куда они идут, Гарри не обратил внимания, больше всего его занимала отделка дома, по которому они шли, а затем, когда они попали в саму комнату, то разнообразные, часто непонятно для чего необходимые, предметы: странные плетки, трости, какие-то скамьи, ошейники и браслеты, больше всего его удивил крест. Ткнув в него пальцем, Гарри спросил: — А это-то тут зачем? — Скоро узнаешь, — Эрик ухмыльнулся, реакция паренька его позабавила и в чем-то порадовала, — лучше выбери орудие наказания. Пройдя вдоль стеллажа, на котором были разложены, или развешены, самые разнообразные предметы, от вполне знакомых до абсолютно непонятных. Гарри медленно протянул руку и взял в нее трость. Тонкая, примерно сантиметр толщиной, бамбуковая палка отчего-то показалась ему совершенно идеальным инструментом для предстоящего действа. Откуда-то из глубины сознания всплыло воспоминание: Люцис Малфой ударом трости подгоняющий нерадивого домовика. Гарри казался себе ничуть не лучше этого самого эльфа, да и провинился он куда серьезнее несчастного Добби, а раз так, то... Эрик тяжело вздохнул, эта трость, в случае неправильного ее использования, после порки оставляла просто страшные следы При правильном — следы, конечно не такие страшные оставались, но на болезненность процесса это влияло не сильно. Это был выбор Гарри... и это было плохо, очень плохо. Из него следовало, что наихудшие Эриковы опасения оправдывались в полной мере – парень не просто хотел себя наказать, он хотел сделать это максимально болезненным способом и так, чтобы после этого остались следы, а еще лучше шрамы. Насколько же парнишка себя не любил. От осознания масштабов проблемы, у мужчины начинала кружиться голова. — Малыш, ты выбрал ее? — Эрик говорил мягко, завораживающее, словно стремился приручить дикого зверя. Гарри сглотнул ком, внезапно образовавшийся в горле и кивнул. Он понимал, что возможно перегибает палку, но по-другому не мог, он должен был быть наказан, ему должно было быть так же больно, а лучше во сто крат больнее, чем друзьям, раненым в Министерстве. Он обязан понести наказание за свое легкомыслие, безответственность и тупость, которые привели к гибели Сириуса. Он решительно протянул трость Эрику. — Пожалуйста… Эрик мягко сжал запястье парнишки и вытащил из его руки трость. — Посмотрим, котенок, посмотрим, а пока раздевайся. Гарри вспыхнул сначала, а потом подумал, что стесняться ему уже как бы поздно, все что можно, Эрик уже видел, да и то, что нельзя — тоже. Поэтому молча снял с себя одежду и сложив ее в указанном месте, замер, не зная, что делать дальше. Мужчина молча наблюдал за процессом разоблачения. Когда мальчик расстался с последней деталью одежды, вздохнул и сказал: — Котенок, послушай меня сейчас очень внимательно и постарайся запомнить то, что я скажу, договорились? – увидев кивок, продолжил. – Итак, первое. Сейчас ты придумаешь стоп-слово, услышав которое я остановлюсь. На прочие «Эрик, хватит! Прекрати!» и тому подобное, я внимания обращать не буду, это ясно? – еще один кивок. – Хорошо, твое стоп-слово? — Фоукс. Эрик приподнял вопросительно бровь, но никак этот выбор не прокомментировал. Фоукс, так Фоукс. — Дальше, сейчас я расскажу, как будет проходить сама процедура наказания. После того, как я ознакомлю тебя с тем, что и как будет у нас будет проходить, ты опустишься на колени и уберешь руки за спину, опустишь глаза. Далее, я подниму тебя с колен и привяжу твои руки и ноги, к так удивившему тебя кресту. После того, как ты будешь зафиксирован, я тебя выпорю. Главное для тебя – это постараться расслабиться по максимуму. Возможно, ты почувствуешь что-то необычное, к примеру, что сознание как-то странно меняется и будто бы плывет — не пугайся, это нормально. Пока все понятно? – кивок парнишки и взгляд огромных доверчивых глаз, с невероятно увеличившимся зрачком. – После того, как я решу, что с тебя хватит и твое наказание окончено, я отвяжу тебя, и ты будешь отдыхать. Вопросы? — Эрик внимательно наблюдал за сменой эмоций на лице Гарри, не заметив ничего отрицательного, продолжил. — Нет вопросов, замечательно. Тогда начнем. На колени! Слушая мужчину, Гарри пытался разобраться в самом себе, понять, что с ним происходит. С одно стороны то, что его накажут, было замечательно: в его сознании наказание означало прощение, с другой стороны — он не мог понять, почему его это так возбуждает? Но покорно выполнил все указания Эрика и после приказа опустился на колени, заведя за спину руки, и уставившись в пол. В голове мелькали совсем уж несуразные мысли о том, что у Эрика хорошие ботинки, что по полу тянет легким сквознячком, что он чертовски возбужден и не сможет это скрыть. Мужчина вздохнул, молча поднял парнишку и за руку потянул его к кресту, где привязал его руки и ноги. Он не был уверен, в реакции парнишки на лишение его возможности двигаться, поэтому, привязав постоял рядом, оглаживая напряженную спину и задницу, дожидаясь, пока тот успокоиться. В том, что Гарри не скажет стоп-слово, даже если степень воздействия будет чрезмерной, Эрик был уверен однозначно и сделал себе пометку о необходимости удвоить, а то и утроить внимание, отслеживая реакцию на порку. Когда Гарри расслабился под мягкими поглаживаниями, мужчина пошел за инструментом для предстоящего наказания. После того, как он прошел мимо выбранной Гарри трости и снял с крючка мягкий флоггер, с креста донеслось недовольное сопение. Эта реакция парнишки заставила Эрика усмехнуться, но к тому моменту, когда он повернулся, на его лице не осталось даже следа улыбки, только сосредоточенность и внимание, спокойствие и уверенность в правильности своих действий. Эрик несколько раз крутнул в руке флоггер, давая себе вспомнить его вес и длину, и начал первый раунд наказания. Гарри вздрагивал при каждом ударе и напрягался всем телом, но к своему удивлению Эрик видел, что не смотря на то, что мальчик напрягается — его тело при этом, не уходит из под ударов. Мужчина действовал медленно и с длинными перерывами, давая телу и психике парня расслабиться, и приспособиться. Через некоторое время, Гарри перестал зажиматься и Эрик отметил, что тело парнишки стало словно льнуть к флоггеру. После того, как, по его мнению, юноша был готов, Эрик взял во вторую руку еще один флоггер и продолжил порку уже с двух рук. Спина и задница парнишки постепенно приобретали равномерный розовый цвет. Добившись этого, мужчина остановился и на несколько минут сделал паузу, давая наказуемому передохнуть. После чего заменил один из флоггеров на однохвостую плетку и начал второй запланированный им подход. Он очень внимательно наблюдал, стараясь не пропустить момент, когда нужно будет остановиться. Он увидел, что ближе к концу второго подхода по щекам Гарри начали катиться крупные слезы, но не остановился. В какой-то момент, к слезам добавились всхлипы и вскрики. Было видно, что Гарри выплескивает то, что в нем накопилось за все годы его жизни. Это было просто замечательно, но полной неожиданностью для Эрика стало то, что от привязанного к кресту волшебника начала волнами расходиться по комнате непонятная сила, похожая на дуновение теплого ветра, этакий своеобразный сквозняк, который заставил колыхаться подвешенные плети, задребезжать стекла в угловом шкафчике и наполнил комнату низким гулом, на самой границе человеческого восприятия. Когда Гарри отключился, этот сквозняк превратился в мощный горячий вихрь, волной накрывший Эрика и отбросивший его к противоположной стене. Тряхнув головой, мужчина быстро встал и, отложив и плеть и флоггер, рванул к парнишке. Сняв с креста, он унес мальчика в спальню. Устроив Гарри в кровати с максимально возможным комфортом, он достал из аптечки нашатырь, смочил ватку и поводил ею под носом у парнишки, дождавшись неловких попыток оттолкнуть его руку, и убедившись, что тот в сознании, перевернул его на живот и принялся осторожно втирать в спину и попу заживляющую мазь. Закончив, он укрыл его одеялом и отправился на кухню, приготовить поесть, зная, что когда Гарри окончательно придет в себя, то будет голоден. После того, как Эрик поднял его и, подведя к кресту, привязал его руки и ноги, Поттер обнаружил, что максимум, что он может – это крутить головой, поначалу это напрягало, но мужчина спокойно стоял рядом и нежно гладил его, отчего он успокоился и расслабил мышцы. Наблюдая за Эриком, он увидел, что выбранная им трость осталась проигнорирована. Гарри недовольно засопел, но потом решил, что Эрик, скорее всего, выбрал что-то более существенное для его наказания и затих. Когда на его спину опустилась серия первых ударов, Гарри показалось, что это слишком мягкое для него наказание, не достаточно болезненное, но по мере того, как воздействие усиливалось, эти мысли отступали, терялись в ощущениях. Зажимаясь по началу, в ожидании очередного удара, Гарри со временем расслабился, ведь он сам этого хотел и сам все выбрал. После того, как эта мысль дошла до сознания, которое начало потихоньку «плыть», он начал встречать каждый последующий удар с благодарностью, всем телом подаваясь к флоггеру, стремясь продлить контакт. Когда Эрик остановился, Гарри издал разочарованный стон, остановка… это было почти больно, он не хотел, чтобы мужчина останавливался. Он наслаждался получаемой болью, ощущая, как с каждым ударом его отпускает чувство вины и горе от потери Сириуса, как отпускает отчаяние и невозможность изменить смерть Седрика, уходит ненависть к себе, за то, что позволил Волан-де-Морту возродиться. Он чувствовал себя сгорающим, чтобы переродиться и стать еще прекраснее, чувствовал себя фениксом, становящимся еще совершеннее и сильнее, чем до гибели. Возобновление порки Гарри воспринял, как благословение. Его мысли в такт с мерными ударами крутились вокруг приятных моментов, которые были у него и крестного, совместных посиделках на площади Гриммо у камина, его рассказы о прошлом отца и их совместных проделках, смех крестного и его улыбка. Он отпускал крестного, прощаясь с ним, оставлял в памяти только светлые моменты, смиряясь с его смертью, храня память о нем в своем сердце. Из глаз брызнули слезы и это были слезы облегчения, Гарри чувствовал, что отпустив Сириуса, он словно снял с себя тяжелейший груз, что наконец получил прощение, приносящее покой в разъедаемую виной, словно ядом, душу. Вина, боль, угрызения совести и ненависть к самому себе, медленно покидали его, уходя с каждым последующим ударом. Слезами он прощался с тем наивным, глупым гриффиндорцем, которым его все привыкли видеть, он оплакивал его, понимая, что теперь нет пути назад, что он либо изменится, либо погибнет в этой мясорубке. Когда же на его спину опустились первые удары плети, Гарри перестал сдерживать себя и начал стонать в голос, всхлипывая, и моля не останавливаться. Он чувствовал, как внутренняя пружина стала медленно раскручиваться, расслабляясь и постепенно отпуская его силу. Ощущение было непередаваемым! Ему показалось, что внутри его груди, рассыпается с хрустальным звоном клетка, в которую он сам себя запер, пытаясь соответствовать тому образу, который ему навязали. Его магия, приветствуя решение своего носителя, вырвалась на волю, омывая теплыми волнами чистой силы волшебника и все вокруг него. С последним хрустальным звоночком парень провалился во тьму. Медленно сознание возвращалось к Гарри. Пришло ощущение своего тела, он осознал, что лежит на кровати и перед носом водят какой-то резко пахнущей мерзостью, попытался оттолкнуть эту гадость, к его удивлению — получилось. Во всем теле была странная слабость, казалось, что его руки и ноги неподъемные, так ими было сложно шевелить. От качественно нашлепанной спины и попы по всему телу расходился волнами жар, медленно окутывая сознание и напоминая, что все происходящее не сон, что его действительно выпороли, что он понес наказание, что он получил прощение, что он умер, а затем воскрес. Аккуратные руки перевернули его на живот. Сопротивляться не хотелось, прикосновения этих рук почему-то не вызывали отторжения и желания отодвинуться, поворочав извилинами, Гарри понял, что это Эрик. Его руки были нежными, осторожными, приносили ощущение прохлады и облегчения. Гарри просто расслабился и задремал. Когда Поттер проснулся, то во всем теле ощущалась непривычная легкость, словно он сбросил оковы, которые носил много лет. Хотелось шутить, смеяться, дурачиться, настроение было, впервые за очень долгое время, не просто хорошим, а замечательным. Наглое, громкое бурчание в животе прервало мысли о собственном настроении и свернуло их к более приземленным вещам, типа набивания желудка. Встав, он одел лежавший рядом халат и направился в кухню, надеясь перехватить там что-нибудь съедобное. Там за столом сидел задумчивый Эрик. Увидев Гарри, на его лице расцвела мягкая, нежная улыбка: — Проснулся, соня. Как самочувствие? Ничто не беспокоит? – этот вопрос очень сильно тревожил мужчину, он хотел знать, что чувствует парнишка, чтобы если необходимо — оказать ему помощь. — Знаешь… на удивление хорошо, такое ощущение, что родился заново! Только… кушать хочется… — на щеках парнишки расцвел смущенный румянец. — Ну, покушать – это святое, садись, сейчас пообедаем, и я свожу тебя в одно место. Думаю, тебе там понравится. Вечером мне нужно будет отойти по делам, так что тебе придется побыть некоторое время дома одному, справишься? – Эрик говорил не отвлекаясь от подачи еды голодному гостю. — Да, конечно справлюсь! А можно мне еще во-о-н тот салатик? – спросил Гарри, и тут же прикусил язык, испугавшись своей бесцеремонности, все же он был в гостях и командовать права не имел. — Не можно, а нужно! Тебе вообще надо набрать вес, слишком ты тощий, все позвонки пересчитать можно, а это не есть хорошо! Ты растешь, развиваешься, тебе надо хорошо питаться и я за этим прослежу, – ткнув в Гарри пальцем выдал Эрик. На его лице расплылась ехидная улыбка. – Так что готовься, киса, будем откармливаться! От очередного прозвища, Гарри чуть не подавился, но потом мысленно махнул на это рукой и сконцентрировал все свое внимание на еде. Убедившись, что Гарри все съел, Эрик переставил грязную посуду в посудомоечную машину, окинул внимательным взглядом парнишку и спросил: — Ну, что, наелся? – оценив осоловевший взгляд своего сотрапезника, продолжил, — Даже объелся, судя по всему, ну да это не смертельно. Так как на счет того, чтобы съездить ко мне на работу, есть желание? — Да, мне было бы интересно, а когда? — Сейчас! Давай, топай одеваться, а я буду ждать тебя в гостиной. Заодно, пока одеваешься, подумай, чем бы ты хотел заняться в мое отсутствие, может фильм взять в прокате? — Нет, не хочу фильм, может… — было видно, что Гарри колеблется в том, озвучивать пожелание или не стоит. — Котенок, чего ты хочешь? Ну же, я ведь не предлагаю поведать мне тайны вселенной, просто пока я не узнаю, чем ты хочешь заняться, я не смогу это тебе дать. Подобная аргументация смутила юношу, но он уже потихоньку начал привыкать к тому, что этот человек учитывает его пожелания, какими бы нелепыми они на первый взгляд не казались, что Эрику не все равно. — Я бы порисовал, только у меня ничего для этого нет… — решился высказаться парнишка. — Ну, я думаю, это не проблема, просто на обратном пути заедем в магазин для художников и ты купишь себе там все, что тебе нужно, но учти, что в этом выборе я тебе не помощник! Нет, оценить с эстетической точки зрения готовую работу: картину, дизайн помещения, одежду — я могу, но вот в художественных мелочах тика кисточек, красок и прочей ерунды, не разбираюсь, от слова вообще! Эта речь вызвала на лице Гарри робкую улыбку, он понимал, что Эрик старается его отвлечь, поднять настроение и решил, что не будет этому противиться, ведь это так приятно и ново. Быстро переодевшись, он спустился в гостиную, к ожидавшему его мужчине. Увидев Гарри, тот нахмурился, минуту постоял с задумчивым видом, и, придя к какому-то решению, кивнул своим мыслям. — Поехали? – увидев утвердительный кивок и любопытствующих чертей в глазах Гарри, Эрик улыбнулся в предвкушении. Ему было интересно, какое впечатление сложится у юноши от того места, куда он его вез. Ехать пришлось недолго, небольшой двухэтажный дом, построенный в викторианском стиле, вызвал у Гарри почему-то ассоциации со средневековым замком, почему он и сам не мог сказать, но ему казалось, что внутреннее убранство особняка должно соответствовать его внешнему виду. Попав внутрь, Гарри был разочарован — то, что он ожил увидеть, было заменено на современный дизайн: много хрома, современная отделка стен и потолка, лаконичная, стильная, но кажущаяся безликой мебель, преобладание синей цветовой гаммы. Пока Эрик водил его по, как оказалось личному клубу, перед Гарри в воображении вставали картины того, как бы он оформил помещения, если бы имел возможность сделать это. На окружающих его людей, Гарри привычно не обращал внимания, слушая пояснения Эрика и периодически задавая вопросы о назначении тех или иных предметов. Во время экскурсии мужчина внимательно наблюдал за парнишкой и мысленно отметил тот факт, что дизайном помещений тот остался явно не доволен, но надо отдать ему должное, комментировать или критиковать вслух не стал. Периодически Гарри задавал вопросы, иногда о таких вещах, о которых Эрик еще не был готов распространяться перед этой ходячей невинностью. После очередного вопроса, который почти заставил его покраснеть, мужчина предложил: — Киса, если тебе все тут так интересно, то предлагаю прийти сюда завтра вечером и, так сказать, своими глазами увидеть, что и зачем нужно, как тебе предложение? — Хм… а это будет удобно? – в голосе парнишки явно слышалось сомнение в целесообразности подобного похода. — Конечно, удобно! В конце концов, я тут хозяин или погулять вышел? Да и на словах некоторые вещи не объяснить, проще один раз показать, а там глядишь, тебе что-то понравится и сам захочешь попробовать, – на губах Эрика расцвела заговорщицкая улыбка. — По крайней мере я на это очень надеюсь! Ладно, что я все о делах, да о делах, ты есть хочешь? — Ээээ… я же недавно ел… — на Эрика уставились растерянные зеленые глаза. — Ох, киса, это твое «недавно» было почти три часа назад, так что пошли в ресторан, хоть десерт съешь, раз уж на что-то более существенное тебя не хватит. От подобной заботы Гарри, уже считай по привычке, смешался и, не зная как правильно отреагировать, вежливо поблагодарил мужчину. Раньше такое ярое желание накормить его, он наблюдал только у Молли Уизли, но у нее подобная забота, казалось, душила парнишку, а тут… он первый готов был признать, что такое отношение ему очень нравится. В ресторане, заказав себе кофе, а Гарри мороженное и сок, Эрик принялся планировать, как лучше распределить выступления завтрашних участников, чтобы и парнишку не напугать, и посетителям понравилось. Наблюдая, как Гарри поедает мороженное, Эрик задавался вопросом, а осознает ли тот, насколько сексуальна его невинность? Что почти все из персонала, кто видел парнишку, провожали его, Эрика, завистливыми, а Гарри — голодными взглядами. Мысленно сделав пометку «проследить, чтобы Гарри не тронули», Эрик засобирался по делам. — Ну что киса, поехали, отвезу тебя домой, а потом по делам! — Да конечно, – в голосе юноши мелькнуло разочарование. Эрик нахмурился, не понимая, что стало его причиной, но пока шел к машине сообразил, что он ничего не сказал о поездке в магазин для покупки художественных принадлежностей и, по всей видимости, Гарри решил, что он забыл, и никуда они не поедут. Подобные выводы уже не казались странными, в свете рассказанной Гарри истории своей жизни, но вызывали невыносимое желание придушить парочку другую кретинов, окружающих Гарри в волшебном мире и так наплевательски относящихся к нуждам юноши. Когда они сели в машину, Эрик завел двигатель и повернувшись к Поттеру спросил: — Так куда мы, собственно говоря, едем? Я не знаю ни одного магазина для художников, а ты? Сможешь показать дорогу? Видя, как засияли глаза парнишки, мужчина мысленно поставил себе пять баллов за сообразительность. — Да, конечно, я покажу! Выезжая со стоянки, Эрик спросил: — Гарри, я хочу у тебя спросить… как ты смотришь на то, чтобы остаток лета провести у меня в гостях? Я не настаиваю, если не хочешь, то так и будет, просто мне хотелось бы позаботиться о тебе и, чего греха таить, откормить малость! Этого вопроса Гарри не ожидал, он как раз отходил от эйфории осознания того, что Эрик не забыл свое обещание заехать за художественными принадлежностями, а тут такой непростой вопрос. — Я, честно говоря, даже не знаю, что тебе на это ответить. Я был бы только рад, но мои родственники… они навряд ли отпустят меня… — в голосе мелькнула обреченность, словно мальчишке показали сказку, а потом взяли и грубо швырнули с небес на землю. — Согласие или несогласие твоих, с позволения сказать, родственничков, не твоя забота, мне важно только то, что ты хочешь остаться со мной, а остальное можно решить. Ты же мне веришь? – видя неуверенный кивок, Эрик продолжил: – Верь мне котенок, я никогда не сделаю ничего, что было бы тебе неприятно, или чего бы ты сам не захотел. Но в обмен, я кое-что у тебя попрошу, можно? – а вот тут в глазах пассажира явно проступила настороженность, — Нет, ничего сложного, просто, если ты чего-то захочешь, не зависимо от того, насколько это желание покажется тебе незначительным или странным, ты мне скажешь, договорились? Подобная постановка вопроса была для Гарри внове, но безумно ему понравилась и на это предложение, он ответил уже уверенным кивком. Домой возвращались ближе к шести часам вечера. Гарри просто сиял, переполненный впечатлениями после посещения магазина и покупки всего, что было нужно для рисования. Ему просто не терпелось опробовать покупки на практике, на фоне этого притупилось даже любопытство, которое грызло его, после обещания Эрика, что время до отъезда он проведет у него. Гарри было безумно интересно, как он собирается договариваться с Дурслями, хотя кое-какие идеи у него были, и он не мог сказать, что они его радовали. Но он старался на этом не зацикливаться, а мысленно представлял эскизы, в которых ему хотелось изобразить свое видение того, как должен выглядеть изнутри клуб Эрика. Войдя в дом, Гарри прямым ходом направился на кухню. Заварив черный крупнолистовой, одуряюще пахнущий чай, он потащил его вместе с вазочкой печенья в кабинет Эрика, куда предварительно отнес все покупки. Устроившись с максимальным для себя комфортом, Гарри полностью погрузился в процесс создания своего маленького шедевра. Мужчина с улыбкой смотрел в след скрывшемуся на кухне парнишки. Он был рад подарить этому чуду немного радости, ему было приятно, что он был источником улыбки, которая расцвела на лице юноши. Но были на сегодня запланированы дела, которые не зависимо от того, приятны или нет, надо было сделать. Среди них значилась встреча с родственниками Гарри — Дурслями. Эрик заранее предвкушал, насколько она пройдет для него неприятно.