Ed Sheeran — I see fire
Какой асгардец не любит сражения? Когда адреналин в крови, тяжелый меч в руках и яркий звон стали о сталь. А после — пиршество. Пышное и долгое, разумеется. Чтобы эль рекой, золотые блюда, полные жареного мяса, и мелодичные поэмы Браги до самого рассвета. И каждый понимает, что даже смерти тех, с кем бился плечом к плечу — не помеха празднествам, ведь о падших не принято горевать. Принять смерть на поле боя — честь, и не скорбью, радостью каждый асгардец отмечает подвиг героев, ушедших в Вальхаллу. Будут храбрые воины жить, покуда жива о них память, покуда в их честь поднимаются кружки с медом и элем, а имена звучат на устах тех, кто остался в мире живых. Интересно, кто будет помнить о девочке с огненной кровью, что четыре дня и четыре ночи лежит в чертогах целительницы Эйр, едва дышит и вряд ли доживет до завтрашнего рассвета? Разве что трикстер, Бог Лжи и Коварства, что четыре дня и ночи не смыкает глаз, пытаясь её спасти. Пока ему ещё есть кого спасать.***
Фригга приоткрыла тяжелую дверь, ведущую в царскую библиотеку, и тихо зашла внутрь. Не желая мешать, царица остановилась в тени высокого книжного шкафа, с тревогой наблюдая за единственным ночным посетителем. В танцующем пламени свечи Локи внимательно вчитывался в пожелтевшие страницы ветхого фолианта о ядах, прищурив воспаленные глаза. Всего секунда — и маг резко ударил рукой по столу и, едва не рыча от злости, с силой откинул очередную бесполезную книгу так, что та упала прямо у ног царицы. Но и тогда Локи не заметил её присутствия, склонившись над новым свитком и массируя виски. Фригга подняла с пола книгу и подошла к сыну, почти невесомо касаясь ладонью его плеча. Трикстер вздрогнул, словно от удара, и резко поднял голову. — Ничего не нашёл? — ласково спросила женщина. Локи дернулся в сторону, уходя от прикосновения, и кивнул. — Как она? Твоё заклятие ещё действует? — Да, яд на время перестал распространяться, но… Когда действие магии сойдёт, Эйтр возьмёт своё почти мгновенно. — Сколько ещё? — обманчивым спокойствием в голосе трикстер, пожалуй, мог провести кого угодно. Кроме Фригги. — При лучшем раскладе — несколько часов, но… — царица вдруг подошла к двери и запечатала её заглушающей иллюзией. — Я не хочу давать ложных надежд, но, может быть, есть способ ей помочь, — тихо сказала Фригг и вернулась к Локи. — Как? — Ты знаешь, что Вечное пламя, помимо всех его разрушающих свойств, в умелых руках способно на исцеление? Я знаю кого-то, кто разбирается в этом. Но тебе придется нарушить закон. И если тебя поймают… — Я готов рискнуть, — отрезал Локи, сжимая руки в кулаки до впившихся в кожу ногтей. Фригга аккуратно присела рядом и мягко накрыла ладонь сына собственной. Трикстер вновь вздрогнул и напряжённо замер, но руки не отнял. — Ты даже не спросил, что именно тебе придется сделать, — с теплой улыбкой и долей удивления заметила Фригг. — А это имеет значение? — Я вижу, что для тебя сейчас она — единственное, что имеет значение. Локи почти не фальшиво рассмеялся и покачал головой. — Что? Нет, я вовсе не… В распахнутое окно влетел ворон, перебивая Бога Обмана громким хлопаньем крыльев. Птица сделала круг по комнате, взвилась к потолку и рассыпалась снопом золотистых искр. Фригг тут же просияла и поднялась со скамьи, очевидно поняв послание, что осталось загадкой для Локи. — Что это значит? — Согласие Эйр. Идем скорее. Локи и Фригга быстро спускались по широким каменным ступеням всё на более нижние этажи дворца. Эхо от их шагов гулко разносилось по пустынным коридорам, периодически заставляя Локи дергано оглядываться. Чем ниже они спускались, тем яснее трикстер понимал, куда именно они идут, и тем сильнее ему это не нравилось. — Ты ведешь меня к темницам? Мне следует просить помощи у заключённого и допустить его к девчонке? — напряженно поинтересовался трикстер, прекрасно представляя контингент местных темниц. — Локи, я не знаю никого другого, у кого бы был хоть малейший шанс вылечить девочку. Она изучала Вечный пламень лучше любого из нас. Ты всё поймёшь, как только увидишь, — уклончиво ответила Фригга и остановилась перед входом в темницы. — Она? О ком речь? — Я клянусь тебе, это последний человек, кто захотел бы причинить девочке вред. Прости, я не могу идти дальше, Один и так уже наверняка заметил моё отсутствие. Тебе нужна самая дальняя камера в восточном крыле. Сможешь открыть её этим, — Фригг протянула изумленному трикстеру тяжелое золотое кольцо. — В нём заключена мельчайшая часть от магии Гунгнира. Этого должно хватить. Но попытка только одна. — Как ты… — Локи принял кольцо и неверяще поднес к глазам. — Как ты это сделала? — Я росла среди ведуний и магов. Не стоит меня недооценивать, — Фригга лукаво улыбнулась. — И ещё кое-что… Царица легко махнула рукой, и Локи почувствовал, как его окутывает морок. — Кто я теперь? — спросил трикстер, точно зная, что ответ ему не понравится. — Тор, — несколько виновато ответила Фригг. — Ну, конечно, — Локи закатил глаза и едва заметно поморщился. — Иллюзия спадет, как только вы войдете в чертоги Эйр. Она предупреждена и попробует прикрыть вас в случае чего. Удачи, — Фригга порывисто сжала ладони сына и скрылась в темных коридорах. Надев кольцо, Локи толкнул дверь, уверенно зашел внутрь, не удостаивая взглядом немногочисленную охрану, и быстро направился к восточному крылу. Те пленники, что не спали, кидали ему в спину оскорбления и взгляды, полные ненависти, заставляя оскалиться и тихо выплевывать проклятия сквозь сжатые зубы. Локи живо помнил время, что он сам провел в одной из клеток, ожидая суда, и это место давно опротивело ему до тошноты. Наконец остановившись у нужной камеры, маг медленно выдохнул, вглядываясь в темный силуэт на койке в дальнем углу. Наряду с самыми мерзкими и опасными существами, заключенными здесь, эта бледная истощенная женщина выглядела абсолютно неуместно. Но Локи был бы глупцом, если бы доверял невинному внешнему облику. Женщина не спала и, заметив его присутствие, поднялась и осторожно подошла ближе к источнику света. Едва Локи смог рассмотреть её, он тут же понял, что Фригга имела в виду, говоря, что трикстер поймёт, как только увидит. Хоть спутанные грязные волосы и были каштановыми, изможденное лицо хранило в себе до боли знакомые черты. Вплоть до потускневших от времени и заточения серых глаз, которые, Локи был уверен, когда-то были такими же блестящими и живыми, как и у… — Вы Доротея? Вопрос был задан лишь из мнимой вежливости — Локи точно знал, кто перед ним. Мать Катарины кивнула и сделала еще шаг вперед, настороженно всматриваясь в визитёра. — А Вы То… — Доротея замолкла на мгновение и покачала головой. — Нет. Иллюзия хороша, но все же заметна. С кем я говорю? — Я Локи. И мне нужна Ваша помощь. — Помощь? Наследный принц пришел за помощью к предательнице Асгарда в облике старшего брата? Одину стоило уделить больше внимания воспитанию сыновей, — язвительно сказала Доротея, скрещивая руки на груди. Во всём от позы до её голоса Локи видел дерзкий вызов, жесткость и уверенность, и в другое время поневоле бы восхитился стержнем Доротеи, что пока не смогли сломить годы заточения. Но прямо сейчас ему явно было не то этого. — На одной из коек в чертоге Эйр умирает Ваша дочь, — понизив голос, процедил трикстер, подходя ближе к стеклу. Доротея побледнела и точно осела бы на пол, если бы не опёрлась ладонями о стену. — Что? — выдохнула она едва слышно. — Катарина здесь, и она ранена лезвием, пропитанным Эйтром. Вы можете помочь? Доротея замерла от растерянности и шока, и Локи мог её понять, но сейчас время играло не в его пользу. Тяжелой рукой Тора трикстер с силой ударил по защитному барьеру камеры, искренне надеясь, что не привлечет охрану. Гулкий, пробирающий до костей звук подействовал отрезвляюще, и Доротея пришла в себя. — Вам известно о… — осторожно начала женщина. — О Вечном пламени в её теле? — перебил Локи. — Да. — И Одину? — Да. — Царь не знает, что Вы здесь? — наполовину вопрос, наполовину — утверждение. — Разумеется. Так Вы поможете? Доротея кивнула и вернулась в состояние непреклонной уверенности. — Сделаю всё, что в моих силах. — Отойдите от стены. Локи положил ладонь на магический барьер и надавил, чувствуя, как энергия от кольца посылает по «решетке» рябь сильных волн. Магия прошила тело, и трикстер покачнулся, едва удерживая равновесие. Руку нестерпимо жгло, и носом, кажется, пошла кровь от перенапряжения, но Локи на чистом адреналине держался на ногах, помня, что у него всего одна попытка. Наконец защитный барьер треснул и исчез, и маг, выравнивая дыхание, сдернул с пальца едва не расплавившееся кольцо. — Идите за мной, и ни звука. — Неплохо. Но можно было убрать его быстрее, — пренебрежительно заметила Доротея. — Я сказал, ни звука! — огрызнулся трикстер. Когда до столь желанного выхода остался ровно один поворот, Локи остановился, осторожно выглядывая из-за стены и оценивая расположение троих охранников. Прикрыв глаза, трикстер начал плести сложную иллюзию, чтобы укрыть Доротею, но… У нее самой было иное мнение. Женщина быстро вырвалась вперед и кинулась к охране. — Стоять! Игнорируя приказ, Доротея резко взмахнула рукой и напустила на всех стражников разом чары, навевающие сон. Воины медленно осели на пол, гремя доспехами, и женщина удовлетворенно кивнула сама себе и обернулась на разгневанного Локи. — Вы идете? — Я сказал Вам остановиться! — прошипел трикстер. — Моя дочь умирает. У меня нет времени, чтобы Вас слушать. — Что же, это у вас семейное. Хвала Праотцам, до медицинского крыла удалось добраться без происшествий. В лечебном чертоге было немноголюдно и тихо, ведь почти всех раненых уже поставили на ноги. Молодые лекари и оставшиеся больные, казалось, вовсе не увидели странную компанию вошедших — опального принца, который не без удовольствия вернулся к своему настоящему облику, и государственную преступницу. Должное внимание на них обратила лишь Эйр и кивком головы указала на неприметную темную дверь, за которой обычно держали больных с особыми магическими травмами. — Девочка там. Мы перепробовали все известные нам средства, но ничего не смогли сделать. Надеюсь, вы справитесь. Прошу простить, — целительница поклонилась и поспешила к пациентам. Весь запал и непоколебимость Доротеи разом исчезли. Нервно заламывая руки, женщина робко вошла в комнату первой и застыла на пороге, резко втянув в себя воздух. Локи мягко подтолкнул её в спину и зашёл следом, плотно затворяя дверь. Доротея медленно подошла к кушетке, где недвижно лежала Катарина, присела на корточки возле изголовья и осторожно накрыла тонкую ладонь девочки своей, внимательно вглядываясь в ее лицо глазами, заблестевшими от слёз. Будто все ещё не веря, что столько времени спустя (иногда одиннадцать лет могут быть вечностью и для богов) она снова может видеть свою дочь. Локи не смог бы представить, что, должно быть, чувствует Доротея, видя свою плоть и кровь сломанной фарфоровой куклой. Чернильные паучьи лапы Эйтра замерли в шаге от сердца Катарины, а девочка исхудала настолько, что ее ключицы, скулы и ребра того и гляди прорвут тонкую бледную кожу. Каждый вдох вырывался из обескровленных губ тяжелым хрипом, но это было даже хорошо, потому что… Потому что Локи чуть не сошел с ума, когда еще на поле битвы ему показалось, что девчонка не дышит. — Доротея, время, — тихо, но твердо напомнил маг. Женщина кивнула и, откашлявшись, поднялась на ноги. — Я думаю, я могу её вылечить. — Что нужно от меня? — Выйдете за дверь и не возвращайтесь, пока я не позову, иначе можете пострадать. — Предлагаете оставить вас наедине без надзора? Серьезно? — с иронией протянул трикстер. — У Вас есть право не доверять мне, но она моя дочь! — Из которой Вы создали муспельхеймского демона, верно? — взорвался Локи. — Ваше желание экспериментов привело её сюда! На секунду лицо Доротеи исказилось от боли, но она быстро взяла себя в руки и холодно отчеканила: — Если хотите, чтобы она осталась жива — выйдите вон. Локи колебался, но понимал — она от своего не отступит. А у него нет выбора. — Если она умрет по Вашей вине, я буду тем, кто позаботиться о Вашей казни, — угрожающе бросил трикстер и вышел, тяжело хлопнув дверью. Доротея снова опустилась на колени перед Катариной и прошептала, взяв её за руку: — Да помогут мне норны. Ожидание. Ровно такое же, как тогда — в коридоре мидгардской больницы, где пахло кровью, лекарствами и смертью. Вот только на этот раз Катарина не сидела рядом, дрожа от волнения, и не цеплялась за его руку, как за спасательный круг. Нет, все же это ожидание было не таким же. В сотни раз хуже. Сидя на жесткой скамье под дверью, Локи откинулся назад, облокачиваясь на холодную каменную стену, и закрыл глаза, глуша порыв ударить по этой самой стене кулаком или сразу затылком. Потому что как бы долго трикстер не сохранял бесстрастное лицо, делая вид, что всё в порядке, четыре дня, что девчонка боролась за жизнь, его грызла одна мысль — он её подвёл. — Вы можете войти, — раздалось из-за двери, и сердце у Локи с силой забилось о ребра, потому что по ровной интонации Доротеи нельзя было понять — всё прошло успешно, и Катарина будет жить, или… Всеми силами гоня мысли об «или», Локи переступил порог. — Всё хорошо, — устало сказала Доротея, сидя у изголовья кушетки. Подавив вздох облегчения, Локи присел рядом, бегло осматривая Катрин. Её руки еще мерцали отблесками пламени от исцеляющей магии, но черные полосы Эйтра исчезли, и рана медленно затягивалась, а значит, они справились. - Нет, — одернул трикстера внутренний голос. — Катрин справилась, Доротея справилась. Фригг справилась. А ты лишь позволил девчонке забрать удар, принадлежащий тебе. После всего, что ей наговорил. Тебя грызет чувство вины, верно? — Когда она очнется? — подал голос Локи, тряхнув головой. — Не раньше, чем через сутки. Организм слишком истощился за эти дни. — Хорошо. Спасибо, — выдавил трикстер, едва заметно скривив губы. Доротея удивленно повернулась в его сторону, долго смотрела ему в глаза и вдруг начала говорить: — Я знаю, Вы осуждаете меня. За то, что я сделала с ней. Но я никогда не хотела ставить подобные эксперименты над собственной дочерью. У меня просто не было выбора. — Не хотели? — скептично переспросил Локи. — Вы же специально украли Вечное пламя. Ради чего? Доротея покачала головой, горько усмехаясь. — Вам будут говорить, что я украла его ради идеи о наделении подобной силой живого существа. Но всё не так. Да, я украла, но только потому, что пыталась доказать, что Вечное пламя можно использовать и как средство исцеления. Я хотела исследовать его, но из-за легенды о Рагнареке кто меня слушал? Конечно, мне не позволили даже приблизиться к пламени. Законно. Локи чувствовал, что она не врет, и вполне мог понять и даже оправдать этот ее поступок. Но кое-что всё же оставалось неясным. — Тогда зачем нужно было запускать пламя в тело собственного ребенка? — Катарина родилась с «йотунской кровью». Вы ведь знаете, что это значит? О да, Локи знал. «Йотунская кровь», «Iniuriam frigus», «Болезнь льда» — у этого было много названий и ни одного случая излечения. Случаев ледяной болезни было настолько мало, что она до сих пор оставалась абсолютно неизученной. Никто так и не смог выяснить, почему кровь заболевших детей имела столь низкую температуру, что дети не доживали и до пары месяцев, и просто замерзали. И никто не смог узнать, что становится причиной болезни, и как от неё избавиться. — Когда она родилась, мы уже много времени провели в скитаниях, и я успела достаточно изучить огонь. Если бы у меня был выбор, я бы никогда не рискнула жизнью Катарины, но… Счет шел на недели. И Эрн просил, чтобы я сделала это. — Отец Катарины? Где он сейчас? — Мертв, — глухо проговорила Доротея и резко отвернулась, четко давая понять, что на этой счет больше ничего не скажет. — Значит, Вы её вылечили? — перевёл тему трикстер. — Я не уверена, что это можно вылечить. Возможно, огонь просто не даёт болезни забрать своё. Наступившую после этих слов тишину никому нарушать не хотелось. Локи и Доротея просто сидели рядом, не испытывая дискомфорта от обоюдного молчания, и каждый пытался переварить события прошедшего дня, пока небо не тронул розовый рассвет. Доротея с наслаждением подставила лицо первым робким лучам солнца, отвыкнув от такого за годы заключения, и вдруг спросила: — Что насчет Вас? Последний год, что я провела в камере, в стенах тюрьмы все лишь о Вас и говорили. Захват власти, разрушение Йотунхейма, атака на Мидгард. Ужасает, конечно, но я не могу связать всё это с асгардцем, который сейчас сидит у постели моего ребенка и боится за его жизнь не меньше, чем я. Кто Вы для моей дочери? — Учитель, — не задумываясь, ответил Локи. — И только лишь? — Ты такая чертовски наивная, девочка. Ты правда думала, что мы станем друзьями? — Скажи, сегодня, сейчас, в эту секунду, ты всё ещё мой враг? — Эй, всё в порядке? — В полном. Почему ты спрашиваешь? — Ты мой друг. — Я… Разрывая звенящую утреннюю тишину, дверь в грохотом слетела с петель, и в комнату ворвались четверо стражников во главе с… Ну, конечно. — Тюр, — прошипел Локи, вставая на ноги и машинально закрывая Доротею и Катрин. — А ты всё не можешь успокоиться, трикстер? — зло оскалился Бог Войны. — Не успел вернуться, как организовал преступнице побег. — Я спасал жизнь! — А кто спасет твою? Не думай, что кто-то и в этот раз избавит тебя от заточения. В наручники обоих, и к Одину, — приказал Тюр и довольно ухмыльнулся. Катарина резко вдохнула и открыла глаза. В голове шумело, и перед глазами всё мутнело и расплывалось, но девушка собрала все силы, чтобы сфокусировать зрение и чуть-чуть повернуть голову в сторону посторонних звуков. Сквозь мутную пелену Катарина смогла разобрать, как Локи и какую-то смутно знакомую женщину заковывают в наручники и выводят из комнаты. — Л… Локи, — сорвалось с пересохших губ, но Катрин, не в силах сопротивляться ужасной слабости, провалилась обратно в темноту.