***
Солнечный луч, пробежавшись по дощатому полу и кровати, скользнул на лицо Катрин и вцепился в её веки, выдергивая из сна. Она поморщилась, приоткрыла глаза и по привычке сразу же потянулась к телефону на тумбочке, натыкаясь на новое сообщение. В полусонном состоянии девушка заторможено уставилась в экран, пытаясь вникнуть в смысл расплывающихся перед глазами букв. — «…вечером буду дома». Что?! Слова окатили её не хуже ледяного душа, смывая начисто остатки сна. Катрин закрыла глаза руками, откинулась на подушку и глухо застонала: — Чёрт! Чёрт-чёрт-чёрт! Чёрт! Когда скудный запас слов, описывающих эту ситуацию, полностью иссяк, Катарина поняла, что надо бы предупредить Локи, что уже этим вечером ему придется знакомиться с Хейли. И заодно просить его вести себя прилично. Здорово представляя реакцию трикстера на подобную просьбу, Катрин поёжилась. О том, как отреагирует Хейли, узнав, кто именно учит Катрину, девушка старалась даже не думать. Переодевшись, она попыталась отрепетировать речь для Локи перед зеркалом для уверенности, но быстро поняла, что это бесполезно, и с тяжёлым сердцем и дурным предчувствием поплелась вниз. Трикстер обнаружился ровно там же, где и всегда — в гостиной в старом скрипящем кресле с потертой обивкой. Впрочем, и на нём Локи умудрялся восседать, как на самом роскошном королевском троне Асгарда. — Доброе утро, Локи! — натянуто улыбаясь, пробормотала Катарина. Ответа, да и любой другой реакции предсказуемо не последовало. — В общем, тут такое дело… Хейли возвращается. — Та женщина, которая тебя воспитывает? — равнодушно спросил Бог Лжи и лениво перевернул страницу очередной книги. — Да. — И что с того? Катарина ненадолго зависла, подбирая слова. — Она не знает, что меня учит… Учишь ты. Боюсь, когда она узнает, она может… Забеспокоиться. Локи вдруг отложил книгу и посмотрел на Катрин, опасно сузив глаза. Давно уяснив, что этот его взгляд не сулит ничего хорошего, она нервно сглотнула, неосознанно отступая на шаг назад. — И чего ты хочешь от меня, девочка? — прошипел трикстер. — Ты делишь крышу с преступником, нравится твоей Хейли это или нет. Мне нет дела до её беспокойства. Как и до твоего. Вспыхнув от обиды (хотя, казалось бы, чего она ждала?), Катарина отвела взгляд, нервно кусая губы. День полетел к чертям ещё до полудня? Класс. — Вот, возьми, — холодно сказал Локи и протянул Катрин книгу. — Боевую магию следует начать с теории, если не хочешь медленной мучительной смерти. Только сейчас девушка заметила, что в руках мага не один из привычных мидгардских романов, а что-то древнее и определенно не земное. Катарина несмело приняла книгу и провела ладонью по незнакомым символам на ветхой обложке. — Это что, эльфийский? — с подозрением протянула Катрина. — Глупый ребенок, — Локи вздохнул и закатил глаза, наверное, в юбилейный тысячный раз за время пребывания в компании девчонки. — Это древние руны. С этим тоже есть проблемы? — Кроме той, что я руны читать не умею, вообще ни одной, — Катрин развела руками. — А что ты вообще умеешь, кроме как быть ежедневным раздражителем? — язвительно процедил трикстер. — Ладно, — Локи щелкнул пальцами, и на месте этого фолианта появился другой — еще толще и древнее. — С изучения рун и начнешь. Здесь самый упрощенный курс, разберешься. У тебя неделя, — он кивнул на дверь, давая понять, что разговор окончен. Быстро приготовив завтрак и сварив себе кофе, Катрин села за кухонный стол, аккуратно открывая книгу и чихая от взвившейся со страниц пыли. В глаза сразу бросился мелкий, плохо читаемый шрифт и россыпь непонятных рисунков. — Когда десять лет назад на Рождество я загадала стать феей, я точно не это имела в виду. Рушишь мои детские мечты, Санта Клаус асгардский, — тихо буркнула Катрина куда-то по направлению к Богу Обмана и тяжело вздохнула, предвкушая несколько дней безудержного веселья в компании рун. У Катрин не было претензий к книгам, наоборот, читать она любила. Но любовь эта доселе распространялась исключительно на художественную литературу, и девушка очень сомневалась, что изучение рунических символов доставит ей такое же удовольствие, как «Убийство в Восточном экспрессе». Не прогадала. Писанина заставляла зевать и поминутно тереть глаза, используя запах кофе примерно так же, как нашатырный спирт. Откровенно заскучав уже на четвертой странице, Катрин бросила рассеянный взгляд в окно. И остолбенела, едва не выронив чашку. Локи, сотворив пару иллюзорных почти прозрачных силуэтов, метал в них клинки. И если бы Катарина сказала, что это не самое потрясающее, что ей довелось увидеть за последнее время, она бы горела в Аду (интересно, в Хельхейме вообще горят?) за страшную ложь. Локи не имел горы мышц, как Тор, но обладал поистине змеиной гибкостью и пластичностью. Его движения, отточенные и изящные, напоминали танец, который точно закончится смертью одного из партнёров. Кинжалы словно были продолжением его рук, безупречно достигая цели даже тогда, когда казалось, что трикстер смотрит в совершенно противоположную сторону. Черт, Катарина ни за что не захотела бы оказаться на пути такого Локи. Катрин вскочила из-за стола и подошла ближе к окну, стараясь поймать жадным взглядом каждое движение мага. В ее голове вдруг вспыхнуло импульсивное, необдуманное и, может, глупое желание — она хочет научиться так же. Едва последний его «противник» рассыпался снопом зеленых искр, девушка выбежала на улицу. Локи стоял к ней спиной, но едва Катрин сделала шаг ему навстречу, он резко обернулся и, кажется, не целясь вовсе, метнул клинок на пару сантиметров левее от ее стопы. Девчонка вскрикнула и отскочила в сторону. — Чего тебе? — спросил Локи, довольно усмехаясь. Он дышал тяжело и устало, но в его глазах Катарина заметила незнакомые ей прежде проблески азарта и веселья. Кажется, она первый раз видела Локи вполне себе… счастливым? Холодное оружие творит чудеса. Девушка сделала маленький шаг вперёд, кидая настороженный взгляд на нож в руках. — У меня есть просьба. Я случайно заметила, как ты с этим управляешься, и выглядит потрясающе круто, серьезно. Не мог бы ты дать мне пару уроков? Тем более, раз уж я должна буду произвести впечатление на Одина, лишний навык мне не помешает, верно? Просьба девчонки Локи не удивила, а вот польстила очень даже. Он с самого начала заметил ее сияющий наивным восторгом взгляд в кухонном окне. Мало кого в Асгарде так же удивляла способность обращаться с кинжалами — асы предпочитали изящным клинкам грубые тяжелые мечи. Катрин была второй после Фригги, кто высказал Локи своё искреннее восхищение его умению, и это было… приятно? Трикстер мысленно скривился и помотал головой — нет, нет никакого «приятно», просто оказалось, что у Катрин есть вкус хоть в чем-то. Вот и всё. — Порезаться не боишься? — Не боюсь, — неожиданно запальчиво ответила девчонка. — Посмотрим. Повинуясь молниеносному движению руки, клинок врезался в землю. На этот раз Катрина даже не шевельнулась. Почти.***
Следующие часы проходили в тревожном томительном ожидании Хейли. Само собой, в тревожном только для Катарины — Локи было откровенно плевать. Катрин в попытке отвлечься пыталась читать что-то о рунах, но слова не хотели собираться в связный текст. Мыслями девушка отсчитывала часы и минуты до прибытия Хейли домой, от волнения сгрызая под корень ногти на обеих руках. Хоть Катрин и ждала этого весь день, она всё равно оказалась не готова. Резкий звонок в дверь заставил девушку подпрыгнуть на месте и почудился ей началом похоронного марша. Или реквиема. А десяток шагов до входной двери — путем на Голгофу. (О да, и Катрин иногда была склонна к излишнему драматизированию. Как говорится, с кем поведешься…) Катарина шумно выдохнула и широко распахнула дверь. Только увидев уставшую, но счастливую Хейли на пороге, она поняла, насколько сильно скучала, так долго не видя рядом знакомых и родных лиц. Способности Катарины оторвали её от своей же жизни — человеческой, той, где не было ничего и никого сверхъестественного, но были друзья и её семья. — Джинни… То есть, Катарина, — поправила мисс Коллинз, тепло улыбаясь. — Прости, мне сложно привыкнуть к… Катрин порывисто обняла Хейли, цепляясь за её плечи. Хотелось сказать так много всего, но внезапный ком в горле позволял вырваться лишь паре жалких всхлипов. — Милая, все в порядке? — женщина ласково погладила Катарину по волосам, и девушка крепко зажурилась, пытаясь загнать обратно душащие непрошеные слезы. Я живу с тем самым злодеем, который разнес Манхэттен. Правда сейчас я бы его злодеем не назвала, там всё сложно. Ещё я чуть не сгорела заживо, в теории могу устроить конец света, и царь Асгарда хочет моей смерти. А виноваты в этом всём, похоже, мои родители. — Всё хорошо. Я просто… Я скучала. — Ох, я тоже, дочка, я тоже. Когда слезы перестали щипать глаза, Катарина неловко отстранилась и помогла занести в дом дорожный чемодан. Приятное чувство теплоты от встречи стремительно улетучивалось, а волнение накатывало с удвоенной силой. — Так что, — женщина бросила многозначительный взгляд на дверь, ведущую в гостиную, и Катрин почувствовала, как холодеют руки. — Познакомишь меня с твоим таинственным учителем-магом из другого мира? — О… Конечно. Больше всего на свете желая бежать в противоположную от дома сторону, Катарина резко открыла дверь, пропуская женщину вперед. Локи отложил очередную книгу, обращая внимание на вошедших, и теперь и он и Катрин внимательно наблюдали за реакцией Хейли. Женщина выглядела спокойной, в её глазах — любопытство и интерес, ни капли страха. Не узнала. — Хейли, познакомься, — голос дрогнул. Катрин набрала воздуха в грудь и скрестила пальцы. — Это Ло… — Я Лоренс Бьёрнсон, направлен к вам из Асгарда для помощи в обучении магии, — Локи поднялся с кресла и галантно поцеловал руку мисс Коллинз, вежливо улыбаясь, чем вогнал женщину в краску и вызвал приступ нервного, почти истеричного кашля у Катрин. — Подавилась, — просипела девушка, вымученно улыбаясь. Возможно, у этого дня появился шанс на нормальное завершение. Катарина была готова ставить Локи памятник. Ну ладно, памятника, конечно, трикстер не заслужил, но вот почетную грамоту, может быть. Или медаль шоколадную. Все её страхи по поводу знакомства Хейли и Локи растворялись на глазах. Трикстер мастерски вёл непринужденную беседу с потрясающей учтивостью и вежливостью. Обстоятельно и подробно отвечал на любые вопросы об Асгарде, чем немало увлекал и Хейли, и Катарину. А ещё он был так не похож на Локи, к которому Катрин привыкла, что девушка не могла избавиться от чувства, что это фикция, дешевая подделка, не её Локи. Правильный Локи, бывало, унижал до слез и однажды душил до синяков. Этот Локи (вернее, Лоренс) много шутил, улыбался и говорил о том, насколько Катарина талантливая ученица. Поэтому Катрин так и не смогла расслабиться, проводя вечер, как на иголках, осознавая всю неправильность происходящего. Но Хейли, конечно, подделки и фальши не замечала (не зря Локи был Богом Обмана), и, кажется, была просто очарована обаятельным и любезным Лоренсом. Когда на очередном вопросе Хейли не успела подавить зевок, Катрин, бросив взгляд на настенные часы, воскликнула: — Время-то уже! А ты еще и с дороги, уставшая. Может, хватит посиделок на сегодня? — Да, пожалуй. Пойду, приму душ и спать, — мисс Коллинз поднялась с дивана и снова зевнула. — Доброй ночи, Катарина, Лоренс. — Доброй ночи, — в унисон ответили Локи и Катрин. Едва Хейли покинула комнату, и Катарина услышала, как в ванной наверху зашумела вода, девушка откинулась на спинку дивана, наконец-то облегченно выдыхая. — Спасибо, — тихо произнесла Катрин, улыбаясь уголками губ. — Катись в Хель, — беззлобно огрызнулся Локи. Уютная тишина, едва нарушаемая мерным тиканьем часов, убаюкивала. Утомленная чертовски нервным днем, Катарина прикрыла глаза и задремала. Из пограничного между бодрствованием и сном состояния ее вывел вопрос Локи. Вернее, его голос, поскольку слов в полусне она не разобрала. — Что, прости? — Катрин зевнула, прикрывая рот ладонью, и потерла глаза. — Почему Хейли зовет тебя дочерью? — повторил Локи. — Это же не так. — Ну, потому что… Я её дочь, — девушка пожала плечами, и трикстер недоуменно нахмурил брови. — Я имею в виду… Она всегда считала меня дочерью, растила, как своего ребенка. — Но ты не считаешь ее матерью. Катарина подумала сперва, будто услышала в голосе мага укоризненный тон, но списала это на свое сонное заторможенное состояние. — Я бы хотела. Называть её так, считать её таковой, правда, Хейли заслужила это, но… У меня не получается, — Катрин грустно улыбнулась, отводя от Локи глаза. — Понимаешь, до того момента, как ко мне вернулась память, я считала своей матерью земную женщину, которую и не знала никогда. Я думала, мои родители мертвы. А теперь я вспомнила Доротею, которая… В общем, по правде говоря, Хейли единственная, кого я могу и должна считать своей мамой. — С чего вдруг? Вы не родные, — с деланным безразличием фыркнул Локи, а Катарина внезапно поняла, почему его так волновала тема кровного родства. — Может быть, я из другого мира, но это не мешает ей меня любить. Как и мне не мешает любить её в ответ. На кровных узах родство не заканчивается. Поняв, что Локи не собирается отвечать, думая о чем-то своём, Катрин встала с дивана и, с наслаждением потянувшись, собралась пойти к себе в комнату. — А если бы она тебе врала? — вдруг врезался в ее спину напряженный голос Бога Лжи. Девушка обернулась, ловя на себе испытующий пристальный взгляд трикстера. — Если бы у тебя не осталось воспоминаний о твоих родителях, и Хейли всю жизнь говорила тебе, что именно она твоя мать. Что бы ты сделала, узнав, что это не так? Катарина снова присела рядом с Локи, подпирая подбородок ладонью. — Я не знаю… Да ничего бы не сделала, наверное. Она растила меня, заботилась, любила. Так почему я должна в одночасье перестать считать ее мамой только из-за того, что в нас разная кровь течет? Локи снова промолчал. Катрин собралась встать и окончательно уйти к себе, но что-то остановило её, заставляя подвинуться чуть ближе к трикстеру и поднять на него неуверенный боязливый взгляд. — Знаешь, ты ведь все равно асгардец… Локи едва заметно вздрогнул от этих слов, и девушка замялась, очевидно не зная, стоит ли продолжать. — И сын Фригги, в любом случае. Доброй ночи. Катарина скрылась за дверью, уже не видя, как по коже Бога Обмана растекается морозная синева, а глаза вспыхивают кроваво красным. — Асгардец и сын Фригги, — прошипел Локи, криво оскаливаясь. — Не смей думать, что знаешь меня! По стене быстро расползалась толстая обжигающая холодом корка льда.