***
— Когда ты сказал «начнем с азов», я представляла не это! — Защищайся! — Локи сделал резкий выпад в сторону девчонки. — А может, сначала теорию разберем? — Катрин резво отпрыгнула. — Куда бить, к примеру. Или как правильно падать… — Здесь поможет только практика. Старайся не падать на локти, колени и прямые руки. Поехали! — Стой! Не успела Катрина опомниться, как Локи совершенно без усилий опрокинул её на землю. — Попробуешь снова, или уже передумала? — со смехом спросил маг. — Издеваешься? — прошипела девушка, поднимаясь и потирая ушибленный бок. — Я даже не знаю, что мне делать! — А ты доверяй инстинктам. Смерив трикстера взглядом «жаль, нельзя поджечь тебе волосы», Катарина, опираясь на знания из всех когда-либо просмотренных боевиков, приняла «бойцовскую» стойку. — Нападай. Второй раз мало чем отличался от первого провала. На земле Катрин оказалась раньше, чем успела дотронуться до Локи. Недовольно поморщившись, она поднялась и собрала мешающие волосы в хвост. — Еще раз! На сей раз, Катарина смогла увернуться от первого выпада Локи и пихнуть его локтем в бок. Удовольствие от этого незначительного события настолько окрылило, что девушка тут же пропустила простейшую подсечку и кубарем покатилась по траве. — Где же Ваше рвение, миледи? — Локи неодобрительно покачал головой и отвернулся, тихо посмеиваясь. Все еще валяясь на земле и чувствуя себя, по меньшей мере, подстреленной птицей, Катарина вдруг поняла — Локи стоит к ней спиной. Вот он, удачнейший момент. Преисполненная решимости надрать его божественный зад, Катрин молниеносно вскочила и кинулась на трикстера. За долю секунды Локи развернулся и несильно её оттолкнул. Никак не ожидая встречного сопротивления, девушка рухнула на землю, окончательно прощаясь с целостностью спины. — А тут-то что не так? — простонала Катрин, приподнимаясь и опираясь на локти. — Или начнешь заливать, что «нападать со спины — низко для честного война», или какие у вас там правила? — Честный воин — мертвый воин. А этот ход в теории мог быть неплох. Вот только ты двигаешься, как стадо коз, и дышишь громче горного дракона, — усмехнулся Локи и подал девчонке руку. — Да сама я! — огрызнулась Катрин, тяжело поднимаясь с травы и потирая поясницу. Выдержав еще несколько весьма неживописных падений, на седьмой (или восьмой?) раз Катарина осталась лежать на земле, тяжело дыша и хватаясь за бок. — Думаю, с тебя хватит. — Нет! Сейчас я отлежусь немного, и можем продолжать, — сбивчиво пробормотала девчонка, закрывая глаза. — Всё еще не сдаешься? — Вот ещё! Последний раз я почти тебя повалила! — Ага, — повысив уровень сарказма в голосе до «легендарного», произнес трикстер. — Ладно, так и быть, возьмусь тренировать тебя и с клинками тоже. Завтра начнем с теории. — Что? — медленно поднимаясь на ноги, обманчиво спокойно спросила Катрин, чувствуя закипающую лавой злость. — То есть всё-таки можно было начать с теории? — Конечно, — хмыкнул Локи. Подавляя порывы закричать нечто невнятное, Катарина глубоко задышала, мысленно считая до десяти. Потом до двадцати шести. Возможно, она дошла бы и до сотни, но её прервал телефонный звонок. Поднимая мобильник с травы в стороне, Катрин мысленно порадовалась, что не оставила его где-то в карманах толстовки — от её пируэтов треснули бы и экран, и пара костей. — Да, я слушаю. Миссис Рид? Локи не слышал, что сказала эта женщина, но по тому, как побледнела Катарина, было ясно, что случилось что-то действительно ужасное. Закончив разговор, девчонка растерянно посмотрела на трикстера и выдавила срывающимся голосом: — Хейли… Хейли в реанимации. Они приехали забирать мальчика. У отца незарегистрированный пистолет. Он был под наркотиками, кажется, я не знаю… У Хейли два ранения… Локи, что нам делать? — ощущая дикий приступ паники, прошептала Катарина, рвано хватая ртом воздух. Если бы он только знал.***
Катрин ненавидела больницы, сколько себя помнила. Стены, раздражающие глаза своим белым цветом, неизменно несли в себе отпечаток чьей-то боли. Здесь всюду чувствовался резкий запах медикаментов и удушливый затхлый запах болезни, запах смерти… Нет, нельзя думать о таком, нельзя! Они торчали под дверью реанимационного отделения третий час. Девчонка делала вид, что держится, но Локи видел, что её самообладание уже давно трещит по швам. Буквально кожей чувствуя подступающую истерику Катрин, он несильно сжал её дрожащую ладонь. Катарина благодарно улыбнулась, вернее, попыталась улыбнуться и вдруг схватила трикстера за рукав пальто, заглядывая в глаза так, как будто вся её жизнь зависела только от него. Даже хуже. Не её жизнь, а жизнь той, кого Катрин так любит, зависит только от него. Она сказала: — Ты можешь сделать что-нибудь? Прошу тебя. Он услышал: — Ты можешь совершить чудо? Самое настоящее, пожалуйста. Ты же маг! И моя последняя надежда, Локи! Локи прекрасно знал, что Катарине нельзя надеяться на него, только на земных врачей. Почти весь запас исцеляющей магии он давно истратил на обожженные руки Катрин, но… Девочке нужно чудо. Возможно, главное в её жизни. Мысленно обращаясь к Праотцам и всем возможным богам, Локи взмахнул кистью руки. Потом еще раз. И еще. Ничего, кроме пары искр. Такого не хватит и на слабый порез. — Прости. Катрин, кажется, побелела еще больше и, ссутулившись, закрыла лицо руками. Отчаянно хотелось выть волком от собственного бессилия и молиться, но кому, если и боги ничего не могут сделать? — Соври, — глухо произнесла Катарина. — Локи, соври, скажи, что всё хорошо. Так, чтобы я поверила. — Всё… Дверь, за которой Хейли Коллинз боролась за жизнь, открылась. Катрин вскочила с места, с надеждой смотря на вышедшего доктора. — Кем Вы приходитесь Хейли Коллинз? — устало, но участливо спросил врач. — Я… Я дочь. — Мы сделали все, что в наших силах, но ранения оказались слишком серьёзными. Мне очень жаль, мисс, — доктор сочувственно коснулся плеча Катарины и вновь скрылся за дверью. Нет. Нет-нет-нет. Невозможно. Катрин сорвалась с места и побежала прямо по коридору, игнорируя летящие в спину крики Локи. Прочь, прочь из этого ужасного места! Всё, что ей сейчас сказали — наглая ложь. Ведь невозможно, чтобы Хейли… Нет. Совершенно точно, что это неправда. Наглая, жуткая ложь, достойная Локи. Ведь не может планета продолжать вращаться, а люди — улыбаться и чувствовать себя счастливыми, если Хейли нет. Хейли нет. Катрин не помнила, как добралась до дома. Очнулась, только когда поймала свое отражение в зеркале в ванной комнате. Противный голосок в её голове зашептал: — Смотри. Смотри внимательно. Смотри, кто не спас её. С громким криком Катарина изо всех сил ударила кулаком по зеркальной поверхности, будто это могло что-то изменить. Будто слова голоса в голове о неспасении были неправдой. Один удар, второй. Осколки стекла брызнули на пол, самые мелкие процарапали костяшки, входя под кожу. Третий. Стекающая по пальцам кровь быстро капала на раковину, раскрашивая белый фаянс расплывчатыми багровыми кляксами. Четвертый, пятый. Не поддаваясь должному контролю, пламя вырвалось на свободу, сметая полки и флаконы, цепляясь за халаты и полотенца, прожигая ткань. Шестой. Кто-то схватил Катарину за плечи и попытался перехватить ее руки («Локи, больше некому», — тихо напомнило подсознание). Девушка, вырываясь, вслепую послала в сторону трикстера волну пламени. Попала. Лицо и шею Локи обожгло болью, но попыток удержать девчонку в своих руках он не оставил. — Отпусти! Пусти меня! Касаться Катрин сейчас — все равно, что танцевать в костре. Трикстер зашипел сквозь сжатые зубы и до отрезвляющей боли стиснул запястья девчонки за её спиной, насильно привлекая к себе дрожащее тело и шепча на ухо что-то успокаивающее и бессвязное. Огонь исчез. Ноги Катрины подкосились, и она еле устояла, цепляясь онемевшими пальцами за ворот рубашки Локи, пачкая её кровью. Вместе с девчонкой Бог Обмана опустился на пол, заставляя её опереться спиной о стену. Отцепив от себя её руки, Локи вышел из ванной, ничего не говоря. Не замутнённый болью участок сознания подсказывал Катрин, что Бог Обмана предсказуемо оставил её тонуть в болоте из чувства вины и скорби в одиночку. Но Локи вдруг вернулся с неизвестно как найденным пинцетом и вновь опустился на пол напротив Катарины. Все это в гробовой тишине, изредка нарушаемой хрустом стекла под ногами трикстера. Стараясь не причинять большей боли, Локи принялся аккуратно вытаскивать стеклянное крошево из рук девчонки. — Это не твоя вина, ты же понимаешь? — серьезно, без тени насмешки сказал он, заглядывая Катарине в глаза. Девчонка зажмурилась, прижимаясь затылком к холодному кафелю. Внутренний голос кричал во всё горло: «Не моя вина? Я знала, что там, куда она идет, опасно. Я могла остановить её, уговорить остаться, пойти вместе с ней! Но я ничего не сделала! Ничего!» Но это было где-то глубоко. Там, где ещё были силы кричать и бить стёкла, надеясь, что боль физическая заглушит ту, что намного страшнее. В голове будто щелкнули выключателем — буря эмоций утихла, оставляя после себя выжженную пустыню, укрытую пеплом и тишиной. — Катарина, посмотри на меня, — попросил Локи, вытаскивая последний осколок. Девчонка послушно открыла глаза, и трикстер впервые точно понял, что значит испытать «мороз по коже». Её взгляд — абсолютно пустой, невидящий. Даже покрасневшие воспаленные глаза будто выцвели — прежде глубокий серый с яркими искорками где-то в глубине радужки сменил блеклый, неживой. Там, где пару минут назад билось горячее сердце, перегоняющее по организму кровь вперемешку с пламенем, теперь зияла черная пустота с изломанными истлевшими краями. Локи почти мог увидеть её и коснуться этой болезненной рваной раны. Локи предпочел бы, чтобы Катарина продолжала кричать и рваться из его рук, а что делать с такой Катариной, он не представлял. Хейли наверняка знала. Но ему она больше не поможет. Как и своей дочери.