***
— Он совершенно точно причинил ей вред, а она соврала, покрывая преступника! Ты ещё утверждаешь, что эта девочка та, кто ему нужен? — пылая гневом, Один расхаживал по опочивальне, тяжело опираясь на копье. Каждый его шаг сопровождался последующим ударом Гунгнира об пол, заставляя Фригг едва морщиться от пульсирующей боли в висках. — Мой царь, девочка защитила его! Она врала, глядя в глаза одному из сильнейших богов Асгарда ради того, чтобы не навредить Локи. Да, разумеется, у меня есть все основания считать, что пророчество Скульд говорит именно о ней! — Ты прекрасно знаешь, как Локи умеет манипулировать другими. — Но Тор сказал, что это не выглядело, как колдовство. — Хорошо, хочешь верить, что этот ребёнок чем-то поможет твоему сыну — пускай. Надейся, что он её не убьёт!Урок 4. Сначала думаешь — потом говоришь.
31 января 2019 г. в 16:43
Дни медленно тянулись друг за другом, словно вязкая, тягучая карамель. Но карамель хотя бы приносит удовольствие, а Катарина готова была лезть на стену от скуки. За пять дней девушка вышла из дома дважды — каждый раз в продуктовый магазин через дорогу, и обратно. Контакты с людьми в ее случае ни к чему хорошему не привели бы, и Катрин сутками сидела в четырех стенах, медленно сходя с ума от одиночества. Интернет уже не спасал, ровно, как и почти ежедневные звонки Хейли, Грейс и агенту Симмонс — хотелось нормального, человеческого общения.
Локи часто подолгу где-то пропадал, наверное, еще не теряя надежды свалить. Но даже если бы и трикстер целыми днями сидел дома, он был бы последним, с кем Катарина хотела бы поболтать. Возвращаясь со своих вылазок, Бог Обмана торчал в гостиной, читая книги, ни словом, ни жестом не реагируя на появления девушки в поле его зрения, всецело делая вид, что Катрин не существует в принципе. Надо сказать, что в таком виде — молчаливый и игнорирующий ее присутствие, Локи нравился дочери Эрна больше всего, если забыть о том, что вообще-то он находится в ее доме с целью обучения девушки. К слову, он даже ел худо-бедно приготовленную Катрин пищу. Всегда отдельно от нее, да и посуду за собой никогда не мыл. Царская кровь, чтоб его.
Со стороны могло показаться, что Бог Лжи и вовсе забыл о своей задаче, но Катарина, хоть и никогда не считала себя человеком с сильно развитой интуицией, догадывалась о причинах такого поведения Локи. И это ей очень не нравилось.
Катрин знала о большой любви Лафейсона к общему коленопреклонению и примерно понимала, чего он добивается. Локи вполне себе мог желать, чтобы она сама просила его спасти свою никчемную жизнь, а он, как великодушный бог, снизошел бы до ее жалких мирских проблем. Такое развитие событий прекрасно вписывалось в его характер. Сама мысль о том, чтобы умолять Локи, была унизительна, но девушка не могла не замечать — день ото дня ей становится хуже. Сильный жар в груди и головные боли появлялись все чаще. Но что пугало сильнее всего — это то, как магическая энергия ощущалась внутри нее. Каждый раз, испытывая хоть малейшее эмоциональное волнение, Катрин чувствовала себя так, словно стальная, непомерно жёсткая пружина сковывала внутренности. Катарина ясно чувствовала, что под давлением от постоянного внутреннего напряжения рано или поздно «пружина» не выдержит и лопнет. Испытывать на себе последствия такого совсем не хотелось.
На утро шестого дня Катарина проснулась от едкого запаха гари, бьющего в нос. Спросонья в голове мелькнула дурацкая мысль о том, что Бог Лжи решил похозяйничать на кухне, но, разлепив глаза, Катрин заметила две большие подпалины на одеяле, совпадающие по размеру и расположению с ее руками. Это и стало последней каплей для того, чтобы осознать всю отвратность ситуации. Ей нужен Локи. Худшая потребность в ее жизни, но деваться некуда. Понимая, что чем дольше она будет оттягивать момент своего позора, тем выше её шансы обратиться в тлеющие угольки, Катрина, не откладывая дело в долгий ящик, сменила нелепую пижаму на джинсы и футболку и поплелась вниз, «просить милости» асгардского бога.
Медленно приближаясь к креслу, где неподвижно сидел Локи, Катарина тысячу раз успела подумать о том, как она хочет отказаться от этой затеи. Но едва она собралась развернуться и уйти, трикстер открыл глаза, отрываясь от медитации, по всей видимости, и поднял на нее вопросительный и вместе с тем удовлетворенный взгляд. Конечно же, догадался, зачем пришла.
— Прошу прощения, — тихо пробормотала девушка, замерев на приличном от бога расстоянии, — я хотела поговорить с Вами о наших уроках. Точнее об их отсутствии. Вы же знаете, что сможете покинуть эту планету только тогда, когда я хоть чему-нибудь научусь, верно?
Локи поднялся с кресла, медленно подходя к Катарине. Дочь Эрна умолкла и сжалась под его пристальным взглядом, изо всех сил стараясь не начать пятиться от трикстера.
— Безусловно, я понимаю, — издевательски протянул Бог Лжи, упиваясь беспомощностью и страхом девушки. — Но, видишь ли, я собираюсь стать твоим учителем, а значит, мне нужно знать, действительно ли ты готова беспрекословно исполнять мои указания и подчиняться. Проси, — Локи приблизился к Катрин вплотную, скрещивая руки на груди.
— Мне очень нужна Ваша помощь. Прошу, пожалуйста… — смотря в пол, пролепетала Катарина, сгорая от стыда.
— Фальшь.
— Я прошу Вас, помогите мне! Мне больше не к кому обратиться.
— Все еще неубедительно. Что же, придется иначе, — тихо сказал Лафейсон. — На колени! — внезапно рявкнул он перепуганной девушке.
Катрин вздрогнула, отступив назад, и подняла на бога округлившиеся от шока глаза.
— Чего?.. — чуть слышно прохрипела она. Голос предательски задрожал.
— На колени, — процедил трикстер, растягивая тонкие губы в кривой усмешке.
— Нет! — девушка распрямилась, с вызовом смотря прямо в лицо мага. Глаза ее засверкали гневом, а на ладонях вдруг вспыхнули огненные искры, сразу же приковывая внимание Локи.
— Считаешь себя особенной, верно? — насмешливо спросил трикстер. — Думаешь, ты хоть чем-то отличаешься от тех людей, что склонились предо мной здесь, на Земле? Такая же слабая и ничтожная! Но ты все равно чужая для них, хочешь знать, почему? Потому что в их глазах ты монстр. Выродок, которого всегда будут бояться! Даже твои родители поняли это, раз бросили в Мидгарде в полном одиночестве!
Огонь на руках Катарины замерцал и потух, будто погашенный дуновением ветра. Девушка вновь низко опустила голову, пытаясь закрыться волосами, желая скорее провалиться сквозь землю, только бы не заплакать перед Локи. Но ее молитвы не были услышаны, и соленые капли быстро потекли по щекам, падая и оставляя мокрые кляксы на полу.
— Вижу, твои дела совсем плохи. Но так и быть — как милосердный бог, я окажу тебе услугу, — нараспев произнес Локи. — Как жаль, что даже мои усилия будут тщетны. Тебе не быть равной асгардским богиням, ведь ты воспитана Мидгардом. Но при этом ни в одном из этих миров тебе нет места, — трикстер печально вздохнул и покачал головой в лживом сочувствии.
— Ненавижу… — со злостью прошептала Катрин, поднимая на бога красные, воспаленные от слез глаза, словно забыв о том, что недавно она вроде как поняла, что трикстер не является тем бездушным монстром, коим выставляли его земные журналисты.
— О, прошу, продолжай, — Локи наклонился, скалясь ей в лицо, сводя расстояние между ними до критического минимума.
Катарина резко отпрянула и запнулась о ножку кресла, едва не свалившись на пол. Смотря на кривую ухмылку, на презрение в глазах Локи, на то, как свысока он на нее смотрел, Катрин вдруг почувствовала такую злость, что сперва ей стало не по себе от мысли, что она может испытывать подобное. Ярость стремительно закипала в ее теле, расползаясь по венам, а глаза застилали уже не слезы — пелена бешеной злобы.
— Ненавижу тебя! Ты отвратительный и жалкий! — громко крикнула Катарина. - Говоришь мне о моей слабости, а сам что? Ты на Земле и месяца не протянул! Считаешь себя всемогущим, а на деле тебя, «сильнейшего из богов», сокрушили люди. Тебя и на родине, похоже, ни во что не ставят! — остервенело выкрикивая все это, Катрин прекрасно видела, что Локи испытывает то же, что она почувствовала минуту назад.
Закипающий в трикстере гнев был почти осязаем: вздохи его участились, а глаза горели таким бешеным огнём, что совершенно необходимо было заткнуться и бежать в противоположном от Локи направлении. Но остановиться девушка не могла. Слишком велико было желание отыграться за оскорбления.
— И знаешь, что? Я уверена, даже твоя мать тебя ненавидит!
Локи разом переменился в лице, а Катрин резко замолкла и зажала рот ладонью, понимая, что, кажется, перешла черту. В той «биографии» Бога Обмана, что она читала несколько дней назад, были слова о том, что царь и царица Асгарда не являлись кровными родителями трикстера. Не было там ни слова о отношениях Локи и Фригги, ни слова о его настоящих родителях. Катарина и сама не знала, кого из женщин имела в виду, говоря о матери Локи, но понимала, что должна была придержать язык за зубами, когда дело касалось таких громких слов. Катрин только что ударила по больному одной глупой фразой, сорвавшейся с языка раньше, чем девушка успела обдумать это. Впору бы похвалить себя за проницательность в выявлении слабых мест Локи, вот только на смену злости пришло чувство жгучего стыда. И вроде стыдиться ей нечего — Бог Лжи сам говорил ужасные вещи про нее, но Катарина всё равно ощущала груз вины за свои слова.
— Локи, я…
Холодные пальцы трикстера сомкнулись на её шее, и он резко толкнул девушку к стене. Катрин тихо вскрикнула от удара лопатками о бетон и вцепилась ногтями в руку трикстера, лихорадочно стараясь разжать его пальцы.
— Повтори! — прошипел Лафейсон, сдавливая горло девушки еще сильнее.
— Пожалуйста, Локи… — еле слышно прохрипела Катарина, безуспешно стараясь оттолкнуть бога.
Когда легкие начали гореть от нехватки кислорода, а перед глазами поплыли красные пятна, резкий и настойчивый стук в дверь заставил Локи отпустить Катрин и отойти. Девушка упала на колени, согнулась пополам и закашлялась, рвано хватая ртом воздух. А стук не прекращался, становясь лишь интенсивнее. Оба поняли — раз Бог Обмана нарушил клятву, причинив девушке вред, значит, на пороге кто-то из асгардской стражи.
Катарина с трудом поднялась на ноги и быстро направилась открывать дверь, попутно сдергивая с полки в коридоре шарф и обматывая им шею в попытке скрыть появляющиеся на коже синяки. Локи не спешил следовать за ней. Ему было интересно, как быстро девчонка сдаст его и сколько грехов припомнит, а потому трикстер лишь встал за дверью, ведущей в коридор, и прислушался.
Мельком оглядев себя в зеркале, проверяя, хорошо ли закрыта шея, Катрин распахнула входную дверь. И не особо удивилась, застав на пороге напряженного и хмурого Бога Грома. Впрочем, едва он увидел девушку, лицо его несколько прояснилось.
— Леди Катарина! А я, было, думал дверь снова выбивать! — Громовержец беспокойно осмотрел ее с головы до ног и, не дожидаясь приглашения, вошел в дом.
— Не стоит называть меня так, прошу, — девушка мягко улыбнулась, поправляя шарф, и как бы случайно встала на пути Тора, преграждая тому дорогу.
— Скажи мне сразу — что сделал Локи? Ты в порядке?
— А что случилось?
— Не обманывай меня! Мы знаем, что одна из клятв, данная Локи, была нарушена. Он сейчас же отправляется в Асгард, дабы понести отведенное ему Одином наказание. Ссылать его сюда было большой ошибкой!
— Уж извини меня за мое любопытство, но какое наказание уготовлено для Локи? Заключение в темнице?
— Изначально оно было таковым, да, но теперь… Отец передумал. Он считает, что этого недостаточно. Локи ждет Муспельхейм — огненное царство. Определенная… сущность брата не даст ему погибнуть, но и от огня не спасет. Способ наказания ужасный, и мы все надеемся, что Всеотец передумает, но… — Одинсона передернуло, а Катарина почувствовала, как содержимое ее желудка просится наружу.
Стоящий в своем укрытие Локи, кажется, перестал дышать. Впервые за очень долгое время он действительно ощущал страх. Темницы Асгарда ничто в сравнении с обиталищем Суртура. Вырваться оттуда ему будет не под силу.
— Так что сделал мой брат?
Катарина проигнорировала вопрос Громовержца, погружаясь в раздумья. Одно её слово — и трикстер больше никогда не причинит ей вреда. Больше никому не причинит вреда.Может быть, если бы Катрин не знала, какой приговор ждет Локи, она бы с удовольствием сдала его с потрохами. Черт, да даже сейчас вся ее часть, отвечающая за логику, кричала о том, что Бога Лжи следует убрать из своей жизни куда подальше! Но одновременно с этим картина горящего живьем Локи всплыла перед глазами, а в ушах будто уже слышался его крик, полный боли и нечеловеческих страданий. Сможет ли она жить спокойно, зная, на что обрекла его? Никогда.
Проклиная свою богатую на детали фантазию, девушка в панике пыталась придумать правдоподобную историю оправдания для Локи, заламывая руки.
— Ох, прости, задумалась! Ну, знаешь… Он вообще-то мне жизнь спас, — Катрина видела, как старший сын Одина застыл в изумлении, и едва не рассмеялась, прекрасно понимая, что лицо младшего принца сейчас выглядит примерно так же. Но историю нужно было продолжать:
— Понимаешь, мы гуляли с ним. Приобщались к земной культуре, так сказать. А на переходе, прямо на меня мотоцикл, на огромной скорости ехал. Знаешь, такая быстрая, тяжёлая и железная мидгарская колесница, — Катрин нервно усмехнулась, скрещивая пальцы за спиной. — Локи меня в сторону оттолкнул, и я на асфальт упала довольно сильно, еще и в бордюр влетела, локти в кровь изодрала. Но это ни в какое сравнение не идет с теми травмами, которые я бы получила, если бы не твой брат. Видимо, заклинание посчитало, что таким образом Локи пытался навредить, — Катрина развела руками, состроив недоуменное выражение лица.
Недоверчиво прищурившись, Тор пристально оглядел девушку с головы до ног, будто пытаясь просканировать. Катрина, кажется, перестала дышать, молясь, чтобы Бог Грома ничего не заподозрил.
— Ну, ладно. Я смотрю, все и правда, в порядке. Ты мне вот что скажи… — Тор конспиративно понизил голос. — Как у вас с Локи в плане взаимоотношений?
— Знаешь… — Катарина ненадолго замолчала. — Неплохо. Ну не идеально, конечно, но для Локи вполне хорошо, я думаю.
Бог Грома, хоть и недоверчиво уставился на девушку, как будто несколько расслабился на этих словах.
— Я рад, если так. Локи… Я очень хотел бы верить, что все можно вернуть, — Одинсон тяжело вздохнул.
Катрин буквально оторопела, не зная, что сказать. Никогда до этого она не видела Тора таким опечаленным.
— Получается, он не всегда был… таким?
Тор покачал головой, отводя глаза. Тоскливая, царапающая сердце ностальгия во взгляде говорила куда больше, чем его слова.
— Ну что же, я пойду, пожалуй. Кстати, а вот это тебе зачем? — Тор с подозрением указал на шарф.
— Так я же говорю — мы гуляли долго. Ветрено там.
— Да? Не замечал. Ну что же, в таком случае я прощаюсь.
— Постой! Я хотела узнать насчет родителей… — тихо сказала Катрин, стараясь не выдать дикого волнения от ожидания ответа.
— Пока ничего, прости. Но я обязательно скажу тебе, как только что-нибудь найдется, — Громовержец улыбнулся, коротко кивнул и исчез в открывшемся портале.
Катрина в легком ступоре смотрела ему вслед. Он действительно поверил в её бредни?
— Кажется, лучшая ложь в моей жизни, — прошептала девушка.
Катарина, довольно улыбаясь, отправилась на кухню — единственное место, не связанное коридором с гостиной, где оставался Локи. При мысли о том, чтобы встретиться с ним прямо сейчас, ноги подкашивались от страха. Но, похоже, если Катарина не идет к трикстеру…
— Почему ты это сделала? Почему не сдала меня Тору? — раздался резкий голос Локи прямо над ухом девушки, решившей занять себя мытьём посуды.
Катарина вздрогнула и с грохотом выронила тарелку в раковину, чудом не разбив.
— Ох, зачем же так пугать?.. Ну, ты же стоял рядом. Точно слышал, что Один собирался сделать с тобой. Это ужасно!
— О, то есть ты считаешь, что я не заслуживаю такого наказания? После всего, что я делал?
— Такого никто не заслужил. И ты тоже, — тихо произнесла Катрин, стараясь, чтобы голос звучал спокойно и не дрожал.
— Какое глупое и бессмысленное милосердие, — скривился Локи, но в следующую секунду довольно улыбнулся, будто, наконец, решил в уме сложную задачу. — А вообще-то всё это довольно умно. Даже удивительно, учитывая, что речь идет о тебе.
— В каком смысле? — игнорируя очередное оскорбление, девушка обернулась, вопросительно поднимая бровь.
— Да брось, не стоит притворства. Думаешь, сможешь шантажировать меня за своё молчание?
Катарина непонимающе нахмурилась, но тут же лицо ее прояснилось, и, к большому удивлению Локи, девушка улыбнулась. Не как обычно, а как-то грустно, с обидой и укором.
— Вот, значит, как… Думаешь, я что-то потребую за то, что не сказала Тору? Видимо, ты прав, я не настолько умна. Не нужно мне от тебя ничего. Я просто хотела… — Катрин отвела взгляд, — хотела защитить. Тем более я перед тобой виновата. Я много сказала сегодня, это все неправда на самом деле. Я так не считаю. Так что, можешь считать это моими извинениями, — девушка густо покраснела, сверля взглядом дощатый пол.
Локи понимал, что ему выпала прекрасная возможность поиздеваться над наивностью и смущением Катарины, но оскорбления так и застыли на его губах, едва Лафейсон услышал слова Катрин о защите. Его защите. Девчонка, не владеющая и элементарными заклятиями, собралась защищать его — мага, равных которому не было, в Асгарде уж точно. Так какого дьявола она добивается?!
— Защитить? — Локи недобро рассмеялся, так, что Катрин похолодела от страха. — Думаешь, прикрыла меня перед лишенным интеллекта братом и все — сразу стану сказки на ночь тебе читать? Мне подачки от глупой девчонки не нужны. Или ты надеялась, что я могу с тобой подружиться? — едко выплюнул последнее слово Бог Обмана. — Тогда подумай о том, сколько таких же, как ты, я убил собственными руками.
— Ты…
— О, прошу, продолжай! Не лишай меня лестных слов! Кто я? Чудовище? Монстр?
Катарина медленно выдохнула и покачала головой. Она вдруг чуть ли не впервые посмотрела прямо в глаза бога, и что-то в ее взгляде было не так, Локи видел это. Многое трикстер замечал в глазах людей, смотрящих на него: от священного трепета до ненависти, но такой взгляд видел едва ли не впервые. Прежде девчонка смотрела на него с неприкрытым страхом и вообще тщательно старалась не смотреть ему в глаза, но сейчас… Плескалось в глубине ее глаз что-то еще кроме детского испуга. Сочувствие? Жалость?
Катарина вдруг глубоко вздохнула, собираясь с мыслями. Будут ли иметь хоть какой-то смысл слова, что она собиралась сказать Локи? Вряд ли. Но реакция Тора, да и ее собственные наблюдения насчет трикстера, смешиваясь с внезапным приступом храбрости и желанием почувствовать себя психотерапевтом, всё-же заставляли попробовать.
— Ты одинок, Локи. Закрылся в своем коконе из злобы, никого туда не пускаешь. Только разрушаешь сам себя. Но тебе разве не нужно, чтобы тебя любили?
Ах, вот оно что. Она вздумала его жалеть.
— Пошла вон, — рвано выдохнул трикстер, закрывая глаза и конвульсивно сжимая руки в кулаки так, что ногти впились в кожу. Сейчас он вправду готов был обратить девчонку в пепел.
Катарина поняла все и без его слов. Не успел он договорить, как девушка бегом бросилась наверх. Залетев в комнату, Катрин заперла дверь и села на кровать, обхватывая колени руками. Слушая быстрые удары собственного сердца, девушка прикрыла глаза, стараясь успокоиться.
— Ну что, довольна? — вслух обратилась Катарина к самой себе. Да, нервы точно ни к черту. — Думала, на раз-два лучшими друзьями с ним станете?
Катрин легла на спину и вдруг почувствовала невероятную усталость. Едва девушка успела подумать, что тупая боль в грудной клетке стала сильнее, чем обычно, и не даст ей уснуть, веки ее сомкнулись, и Катарина погрузилась в беспокойный сон.