Imagine Dragons — Believer
Открыв глаза, Катарина не сразу осознала, что проснулась. Именно проснулась, я не вынырнула из вязкого болота очередного кошмара. Словно боясь, что развалится на части при любом неосторожном движении, Катрин медленно села, подтянув острые коленки к груди, и прислушалась. Тихо и чутко прислушалась к своему внутреннему «я» — поломанному и потерянному, но всё ещё живому. Локи сказал тогда: «Ты всегда будешь чувствовать боль, думая о Хейли». Девушка знала, что он прав. Рана на сердце ещё кровоточила, сжимала в тиски хронической душащей боли, не давала вздохнуть полной грудью. Но Катарина приняла решение, что стиснет зубы, сошьет рваные края раны воедино, стежок за стежком, и будет жить. Ради Хейли, ради Грейс, ради себя, наконец. Катрин медленно провела кончиками пальцев по запястью, выискивая мельчайший намек на неровность. Гладкая бледная кожа не сохранила в себе отпечаток острого лезвия, и это приносило успокоение. Катарина меньше всего хотела бы видеть выцарапанное на собственном теле напоминание о том, каким глубоким и бессильным может быть её отчаяние. Даже если бы это и послужило ей хорошим уроком. Катрин глубоко вздохнула и тут же резво вскочила с дивана, путаясь в шерстяном пледе — в нос ударил резкий запах горелого пластика. Выругавшись, девушка побежала к источнику новых проблем. Если в доме что-то сгорело без её ведома (и не по её вине) — впору начинать волноваться. Переступив порог кухни, Катарина быстро огляделась, выискивая всё, что могло выбиваться за рамки обычного. Скрестив руки, Локи стоял над микроволновкой и своим видом прекрасно выражал презрение ко всему роду людскому (ничего необычного). Микроволновка живописно дымилась и брызгала искрами (немного необычно). — Что случилось? — спросила Катрин и тут же об этом пожалела. Густой дым забился в рот и нос, раздражая горло, и вцепился в глаза, вызывая слёзы. Зажав рот и нос ладонью, девушка почти наощупь добралась до окна и открыла его настежь. К счастью, холодный осенний ветер быстро выгнал из помещения дым и запах гари. Утирая слезящиеся глаза, Катарина подскочила к микроволновке, так кстати вспоминая, что в хорошие дни она умела управлять пламенем. Как оказалось, тушить там уже нечего, и девушка просто выдернула провод пострадавшей техники из розетки и открыла дверцу, активно разгоняя рукой клубы дыма, повалившие в лицо. Локи следил за её манипуляциями с нечитаемым выражением лица и тяжелым молчанием. — Что случилось? — повторила Катарина, прерываясь на кашель. — Ваша мидгардские устройства отвратительны, вот что случилось, — хриплым от дыма голосом буркнул трикстер. — И всё же? — Последние дни ты усиленно пыталась умереть голодной смертью, и меня в это втянула. Как видишь, я против. А это, — Локи указал на… нечто внутри микроволновки, — выглядело съедобно. Стоило ему сказать о еде, Катрин сглотнула слюну с горьким привкусом желчи, стараясь не задумываться, когда ела в последний раз. — Да, прости, — Катрина присела на стул, устало потирая переносицу. — Сейчас дойду до магазина, потом приготовлю что-нибудь. — Ты в порядке? — вдруг спросил Локи, явно не имея в виду этот локальный почти-пожар. Катрин неловко пожала плечами, отводя взгляд. — Я буду в порядке, — тихо произнесла девчонка, стараясь избавиться от вопросительной интонации в голосе. — Хотел напомнить, что я всё ещё здесь, чтобы тебя учить. Мы продолжим сегодня, если ты готова. Катарина ненадолго впала в ступор, думая о слуховых галлюцинациях на почве голода. Иначе почему слова Локи звучали участливо? Локи звучал участливо? — Я готова. — Учти, если за все то время, что ты изображала труп, ты так и не выучила руническую письменность, я превращу тебя в рыбу и запущу в аквариум, знакомиться с собратьями по интеллекту. А нет, показалось. Справедливости ради, кое-что из рун Катрин всё-таки запомнила и сейчас огнём выписывала в воздухе сложные переплетения рисунков, прикусив от усердия кончик языка. Как сказал Локи, начерченные комбинации рунических символов смогут служить ей щитом, помогать в исцелении ран, распознавать чужую магию и еще много что. Звучало многообещающе, но пока это напоминало Катарине её корявые рисунки лет так в шесть (тогда же её навык рисования остановил свое развитие). — Ты должна будешь уметь делать это быстро и ровно, иначе они будут бесполезны, — протянул Локи, скептически оглядывая результат работы девчонки. — А еще руна Эваз выглядит не так. Исправляй или иди на поиски аквариума. Катрин утомленно выдохнула и взмахнула рукой, стирая часть рисунка. Закусив губу, девушка замерла в ожидании озарения, не имея ни малейшего понятия, как выглядит руна Эваз. Локи только открыл рот, чтобы в очередной раз высказаться касательно интеллекта Катарины, как вдруг в воздухе взорвался сноп ослепляющего света Радужного моста, опрокидывая девчонку на землю. Едва сияние Бивреста рассеялось, Локи рывком поставил Катрин на ноги и завёл себе за спину, выплевывая длинное и красочное ругательство. Катарина боязливо выглянула из-за его плеча, готовясь встретиться лицом к лицу с Одином, но сегодня её газон затаптывал не он. Пока неясно, к сожалению или к счастью. Этот незнакомый ей асгардец, хоть и выглядел гораздо старше Локи и Тора, не уступал последнему в росте и телосложении. Но если Громовержец никогда не внушал Катарине чувство страха, то от взгляда на этого бога по спине пробегал неприятный липкий холод. Большая часть его кожи была скрыта массивными доспехами и густой рыжей бородой, но то, что было на виду, поражало количеством шрамов — глубоких и едва заметных, свежих и давно зарубцевавшихся. Асгардец оценивающе оглядел Катарину с головы до ног, и девушка, заметив на его лице тень знаменитого асгардского презрения, подавила порыв фыркнуть и закатить глаза. И этот, похоже, ожидал увидеть сильную, внушающую трепет одним своим видом богиню. Что ж, Катрине не привыкать быть разочарованием. — Разреши представить, — прошипел Локи, не сводя с аса цепкого колючего взгляда. — Тюр — Бог Войны и первый военный советник Одина. Какая честь для всех нас, — трикстер брезгливо скривил губы. — Не валяй дурака, Локи, ты уже не в том положении, — пророкотал Тюр. — Один недоволен. — Кто бы мог подумать? — трикстер театрально покачал головой. — Хеймдалль не видел следов магии уже более недели. Царь сохранил ребенку жизнь, поскольку считал, что ты подготовишь её к грядущей битве, но видимо ты не справился. Всеотец считает, что ты абсолютно бесполезен, — с наслаждением протянул Тюр, растягивая губы в кривой, испорченной продольным шрамом улыбке. Глаза Локи опасно потемнели, и Катрин тихо пискнула что-то вроде «вот черт», почти привычным жестом вцепившись в его руку. — Сюда направят действительно талантливого мага. А тебя Один отзовет в Асгард и наконец исполнит приговор. Едва Катрина представила, что ей придётся делить кров с другим асгардским богом, с кем-то, кто не Локи, её сердце тревожно сжалось, а к горлу подступила паника. — Нет! — громко выпалила девушка, едва понимая, что делает. Тюр в замешательстве нахмурил брови, будто не предполагал, что Катрин в принципе способна разговаривать. — Прошу прощения? — раздраженно переспросил советник. — Я сказала, нет! — уверенно повторила Катарина, выходя вперед и сжимая в кулаки подрагивающие руки. — Хеймдалль не видел магию по моей вине, но теперь мы можем продолжить. Продолжить вместе с Локи, мне не нужен другой «талантливый маг» в моем доме! От удивления Тюр на мгновение лишился дара речи, и Локи не смог сдержать гордой ухмылки. Впрочем, Бог Войны быстро взял себя в руки. И разозлился. — Кто ты такая, чтобы перечить приказу царя? — загрохотал Тюр и шагнул навстречу, вынимая из ножен клинок. Локи попытался опять заслонить Катарину, шепча едва слышное «не лезь», но на этот раз девушка не собиралась робко отсиживаться в стороне. Пламя, не получавшее нужной свободы столь долго, наконец свободно закипело в крови, наполняя смелостью и, может быть, долей так необходимого безрассудства. — Я всего лишь та, кто может устроить конец света, — в подтверждение своих слов Катрин щелкнула пальцами, выпуская сноп огненных искр, змейками обвивающихся вокруг ее тела. Следя за языками пламени, Тюр неосознанно отступил, и Локи снова довольно усмехнулся. Так много асгардцев считали магию безобидным детским фокусом, и так мало асов сохраняли это же пренебрежительное отношение, столкнувшись с магией лицом к лицу. — Смеешь угрожать мне? — низко процедил Бог Войны. — Ни в коем случае. Просто хочу сказать, что сомневаюсь, что в Асгарде найдется еще один маг, способный справиться с этим. Локи хороший учитель, — краем глаза Катрин заметила, как маг закатил глаза. — Просто позвольте ему делать свою работу, и я буду готова. Не сводя с Катрин неприязненного пристального взгляда, Тюр медленно убрал меч в ножны. Почувствовав, что советник Одина колеблется, Локи, криво улыбаясь, неторопливо приблизился к асу, уже точно зная, как обернуть разговор в свою пользу. — Осмелюсь заметить, что я был отправлен сюда, поскольку в Асгарде отчего-то не нашлось мага, который захотел бы работать с Вечным пламенем. Ты же хорошо помнишь, что может Вечный пламень, верно, Тюр? — вкрадчиво поинтересовался Бог Обмана. — Хочешь подвергнуть кого-то еще такой опасности? Не боишься, что кто-то из твоего народа, какой-нибудь талантливый маг, просто сгорит? — с нажимом спросил Локи. — Хель с тобой, оставайся, — бросил Тюр, и Катрин не смогла подавить облегченный возглас. — Если сгоришь ты, траура не будет. — Как всегда, убийственно честен, — сквозь зубы проговорил трикстер. — Есть кое-что еще. Скульд передала царице Фригг пророчество. Велено сообщить вам. Катрин едва не застонала, а Локи внутренне напрягся, затаив дыхание. На их жизни, особенно на жизнь девчонки, уже пришлось достаточно пророчеств, и ни одно из них пока не принесло ничего хорошего. Тюр откашлялся и с неуместным пафосом отчеканил: — Дитя пламени спасет ледяного принца на поле боя. Огонь погаснет навечно. Мир заполнился звенящей острой тишиной и пошел трещинами. Не сказав больше ни слова, Бог Войны исчез в Бивресте, а Катрин, кажется, не заметила этого вовсе, провожая советника царя застывшим невидящим взглядом. — Предсказания Скульд не точны. Один никогда её не слушал, — нарочито бодро произнёс Локи. — Но Фригга слушала всегда, — закончил он про себя. Не реагируя на слова трикстера, Катарина медленно опустилась на землю, обхватывая колени руками. Не зная, что сказать, Бог Лжи молча присел рядом, ожидая, что девчонка заговорит первой. — Это мое предназначение? — тихо выдавила Катарина. — Ради этого я создана? Ради битв? Как оружие, как хороший инструмент для убийств? Локи покачал головой, избегая её пристального взгляда — в серых глазах плескалось так много вопросов и так много надежды на его, трикстера, ответы. — Ты определяешь, для чего живешь, никто больше. Только тебе решать, кем становиться, даже если люди будут ждать от тебя иного. В любом случае, что бы ты для себя не решила, я не подпущу тебя к сражению. — Но ты обещал Одину, — робко напомнила Катарина. — Я Бог Лжи, девочка. Кто я такой, чтобы держать обещания? — фыркнул Локи. — А вообще, подумай обо всём этом с хорошей стороны. — С хорошей? — недоверчиво переспросила Катрин. — Разумеется. Ведь если ты умрешь в битве с йотунами, Рагнарек не сможет случиться по твоей вине. Значит, ты не опасна для асгардцев. — Прекрасно. То есть… Либо я участвую в сражении и умираю, либо возрождаю огненного демона, устраиваю Рагнарек и потом, возможно, тоже умираю. Третьего не дано? Значит, так тому и быть? — дрожащим от усталой злости голосом воскликнула девчонка. — Ладно, — Локи поморщился, — это был плохой пример. Ты много знаешь о норнах и о Нитях Судьбы? — Нити Судьбы, — скептически протянула Катрин, шмыгая носом. — Что-то из «America’s Psychic Challenge»? Ладно, я понятия не имею, что это. — Мы зовем норн Служанками Судьбы. Урд — прошлое, Верданди — настоящее, и Скульд — будущее. У каждого аса есть своя Нить, заключающая в себе все, что он сделал в своей жизни. Она переплетается с Нитями других в зависимости от чувств, которые мы к ним испытываем. Урд прядет Нити, Верданди — ткет, а Скульд — перерезает, когда приходит время умирать. Но почему-то многие забывают, что норны сами не распоряжаются жизнями. Урд, Верданди и Скульд подчиняются закону Вселенной, самой Судьбе, если хочешь. Твое будущее изменчиво. Каждое твое решение, каждое слово и действие меняет всё. Поэтому нельзя всегда принимать на веру всё то, что говорит Скульд. Только если ты не собираешься прятать голову в песок и трястись в ожидании гибели. — Нет, — Катрин шумно выдохнула, постепенно успокаиваясь. — Не собираюсь. — Хорошо. Тем более, ты заставила Тюра отступить. Это было… Неужели похвалит? — …сносно. Ну, допустим. — Я смотрю, вы с Тюром не в ладах? — Тюр учил нас с Тором боевым искусствам и терпеть меня не мог. Я полагался на магию, а не на грубую силу. Он считал, «подобные фокусы для изнеженных пугливых принцесс, что не держат в руках ничего тяжелее шелковых перчаток», — выдал Локи, мастерски копируя рокочущие интонации Бога Войны. — Довольно грубо. — Я был обижен. Настолько обижен, что с помощью пары «фокусов для принцесс» натравил на Тюра орла. К слову, асгардские орлы больше ваших раза в три. Тюр чуть не лишился руки. Прекрасный был день. Локи самодовольно усмехнулся, и Катрин не смогла сдержать несмелой улыбки. Первой за много дней до этого.***
Откинув за спину сияющие светом убывающей Луны волосы, Скульд мягко подняла из Вирда две прочные нити — дарящую тепло огненно-красную и льдисто-серую, обжигающую холодом. Скульд осторожно провела по ним тонкой рукой (нити отозвались тихой звенящей вибрацией) и широко улыбнулась, когда её пальцы нашли пару небольших узелков — нити переплелись. Пока не так сильно и крепко, но всему своё время. Не удержавшись, Скульд достала из-за пояса серебряное легкое лезвие — Кинжал, Прерывающий Жизни. Скульд всегда нравилась эта излишняя претенциозность в имени верного помощника. Младшая норна, держа лезвие незаточенной стороной, аккуратно скользила вдоль одной лишь огненной нити. Слишком велик соблазн надавить сильнее, перерезать, оборвать, рассечь… Отдернув руку, Скульд задорно рассмеялась, убирая клинок. Всему своё время.