Lewis Capaldi — Someone You Loved
Попасть в роскошный тронный зал царского дворца — чем не мечта для молодой девушки? — Ничем не мечта, — обреченно думала Катарина, пока за ней закрывалась тяжелая дверь, отрезая её от Локи, Тора и какой-никакой иллюзии безопасности. Одина, сидящего на троне, девушка заметила сразу же, но предпочла смотреть куда угодно, но не на царя. Медленно двигаясь в его сторону и стараясь не тревожить больную ногу, Катарина осторожно оглядывала тяжелые резные колонны и красивые фрески на потолке. Но насладиться вынужденной экскурсией не получалось. Один ждал, пока Катрин подойдёт, абсолютно молча, и гнетущую тишину разбивал только звук её мягких шагов. В такой тишине, казалось, были прекрасно слышны учащённое от страха дыхание и гулкое биение сердца Катарины. Девушка предполагала, что именно так, пожалуй, чувствуют себя люди, поднимающиеся на эшафот. Наконец Катрин остановилась перед троном, не очень-то представляя, что ей сделать дальше. Если Один — царь, то ей стоит… поклониться? Сделать реверанс? Катрина едва заметно тряхнула головой, отгоняя эту мысль. Раз уж остается вероятность, что Один вызвал её, только чтобы добить без свидетелей, то такого удовольствия, как почтительные поклоны, девушка ему не доставит. Катарина собралась с духом, подняла глаза на пока ничего не выражающее лицо царя и несмело проговорила: — Вы хотели меня видеть? Один кивнул головой, очевидно, не удивлённый и не разгневанный пренебрежением дворцового этикета. Он выглядел спокойным и даже слабо улыбнулся в знак приветствия, так что Катрина немного расслабилась. — Не волнуйся, я не задержу тебя надолго. Прежде всего, хочу выразить тебе благодарность за помощь, оказанную асгардскому народу в сражении. Я ценю твою храбрость и жертвенность. — Спасибо, — сухо и неискренне произнесла Катрина, с подозрением прищурив глаза. Вся благодарность царя несколько теряла смысл, если вспомнить, что он не убил девушку лишь в обмен на ее безоговорочное участие в битве. — Я позвал тебя, потому что уверен — у тебя есть много вопросов о твоем прошлом. Будет лучше, если ты узнаешь о том, что нам известно, от меня, а не от… третьих лиц, — ровно произнес Всеотец. Катрин нахмурилась. Один был едва ли не последним человеком, кому девушка доверилась бы в вопросах собственного прошлого, но был ли у неё выбор? — Что ты хочешь знать? — Почему мои родители считаются предателями? — осторожно спросила Катарина. — Где они сейчас? Один ненадолго замолчал и прикрыл единственный глаз, собираясь с мыслями. — Твоя мать была невероятно одаренным магом, — начал царь таким тоном, каким обычно рассказывают детям старые сказки. — Она и твой отец Эрн, прекрасный воин и стратег, всегда пользовались большим уважением и у народа и при дворе. До тех пор, пока Вечный пламень не оказался в Асгарде, а Доротею не поглотила мысль о его изучении. Ты знаешь о пророчестве про Рагнарек и точно понимаешь, почему я не мог позволить ей взаимодействовать с такой силой. Я очень надеялся, что Доротея прислушается, и мне не придется идти на крайние меры. Но она посчитала себя выше закона, — в голосе Одина послышалась сталь, и Катарина напряглась. — Она и твой отец похитили частицу Вечного пламени и покинули Асгард задолго до твоего рождения. С этого момента они были объявлены преступниками. Забывшись, Катрин с облегчением выдохнула. Признаться честно, в своей голове она рисовала картины преступлений своих родителей куда более страшные, чем воровство. Один посмотрел на нее неодобрительно, но ничего не сказал, и поэтому Катарина решилась спросить сама: — А как пламень в итоге оказался во мне? — Я могу лишь гадать, как именно она это сделала, — уклончиво ответил Один. — Доротея полагала, что силы пламени можно не только обуздать, но и наделить ими асгардца. Мы считали это невозможным, но ты — живое доказательство того, что мы ошибались, и её эксперимент удался. Слово резануло слух, и Катрин как будто ледяной водой окатили. Эксперимент? Собственная мать сделала её подопытной крысой? — Не знаю, на что она надеялась, но это счастье, что ты до сих пор жива, — безжалостно продолжал Один. — Неизвестно также, что именно сподвигло её на подобный эксперимент именно с тобой, и почему Эрн и Доротея оставили тебя в Мидгарде в одиночестве. К сожалению, вряд ли тебе будет суждено это узнать. Катрин опустила голову, изо всех сил сжимая дрожащие от злости руки в кулаки. Глаза щипало от слёз, но девушка сдерживалась, прокручивая в голове последние слова Локи, перед тем, как она вошла в тронный зал. Не доверяй Одину. Ни единому слову. — Где… Где мои родители сейчас? — Сожалею, но Эрн погиб, оказывая сопротивление схватившим его воинам, а Доротея… — Один помедлил. — Нам неизвестно ее местонахождение, след давно утерян. Хеймдалль ни разу не смог увидеть её. Скорее всего, она тоже не жива. Мне жаль. Оглушенная словами царя, Катрина только слабо кивнула. Знала, что если откроет рот — точно разрыдается. — И ещё кое-что. Я благодарю тебя за помощь, но не могу позволить тебе остаться в Асгарде, надеюсь, ты это понимаешь. Через несколько дней, когда ты окончательно поправишься, тебя вернут домой. — Да, хорошо, — выдавила Катрин, немного воспрянув духом. Оставаться здесь ей вовсе не хотелось. — У тебя остались вопросы? — Всего один. Локи сказал, что нельзя, но может быть… Я могу увидеть целительницу, которая меня спасла? — Нет. Благодарю за визит, — отрезал Один, давая понять, что разговор окончен. Всё ещё пренебрегая поклонами, девушка развернулась и быстро, насколько позволяли силы, зашагала к выходу. Едва дверь за ней закрылась, Катарина медленно сползла вниз по стене, зарываясь пальцами в спутанные волосы. — Эй, ты как? Что произошло? — зазвенел над ухом встревоженный голос Локи. — Что он рассказал? — Что мои родители воры, а мать — нечто вроде безумного учёного, ставящего надо мной опыты, — глухо пробормотала Катрин, приложившись затылком о стену, и пересказала весь разговор с царём. — Не верь, — тихо выдохнул трикстер сквозь сжатые зубы, выслушав девчонку. — Я и не хочу, но тогда чему мне вообще верить, Локи? Я не знаю, почему моя мать сделала это со мной, не знаю, почему они меня бросили, не знаю вообще ни черта! И кто может рассказать мне правду? Локи только промолчал, отводя взгляд. Немного успокоившись, Катарина встала с пола и оттряхнула многострадальное платье. — Ладно, и что мы будем делать дальше, пока находимся здесь? Есть планы на вечер или типа того? Локи вдруг криво ухмыльнулся, скрещивая руки на груди, и девчонка застонала протяжное «о нет», давно уяснив, что такая ухмылка сулит ей одни проблемы. — Не хочу портить тебе настроение ещё сильнее, но пока ты была у Одина, я говорил с Фригг, — вкрадчиво проговорил трикстер, улыбаясь. — Сегодня вечером асгардский двор устраивает что-то вроде пира. В честь победы над йотунами. Ты приглашена. — Черт! — несдержанно выругалась Катрин. — Могу я не… — Нет. Приглашение лично от царицы, отказы не принимаются. К тому же для тебя уже нашли праздничное платье. — С каждой минутой всё хуже и хуже.***
Часы до предстоящего празднества Катарина провела в состоянии апатичной медузы. После нервного для девушки разговора с царем разболелись голова и её пробитая грудная клетка, и Катрин просто растеклась по кровати в выделенных ей покоях. Она долго смотрела на расписной потолок, стараясь не думать вообще ни о чем, потому что как только начинала — все её мысли неизменно возвращались к Эрну и Доротее, и на душе становилось максимально паршиво. Кажется, Катрин закрыла глаза всего на минуту, а когда открыла снова, поняла, что попала. Её будила взбудораженная Грета, а за окном, кажется, была глубокая ночь. — Пир начался несколько часов назад! Вам стоит очень поторопиться! Несколько секунд Катарина тупо смотрела на взволнованную служанку, меньше всего на свете желая выползать из кровати. Но когда вспомнила о «приглашении лично от царицы», быстро встала и приняла из рук Греты платье глубокого темно-синего цвета. Аккуратно подняв его на вытянутых руках, стараясь держать как можно дальше от себя, девушка с беспокойством оглядела новый предмет гардероба. Слава богам (и Фригге в первую очередь), ее опасения не оправдались. Платье абсолютно обычное, без узоров и украшений на ткани, не выглядещее броско и вычурно. Хуже, чем джинсы и толстовка, но что есть, то есть. Быстро облачившись в наряд с помощью Греты, Катрин выскользнула в коридор, гадая, куда ей идти. Благо, ориентироваться было не сложно. Катарина просто пошла на звук музыки, шума голосов и звона стаканов и вскоре оказалась у дверей роскошного просторного зала. Резко выдохнув, Катрин тихо проскользнула внутрь и замерла у стены, осматриваясь. Крайне глупо было сравнивать праздник в царском дворце и дискотеки в школе, но эмоции это мероприятие вызывало схожие. И пусть длинные столы ломились от обилия потрясающих на вид мясных блюд, а в противоположном углу зала музыканты играли что-то очень необычное на необычных инструментах, похожих на скрипки, но с более гнусавым звучанием, но всё равно… Было шумно, душно, и в воздухе витала убийственная смесь запаха пота, алкоголя и женского парфюма. Нервничая, Катарина медленно двигалась вдоль стены, желая с ней слиться, и высматривала в огромной разноцветной толпе Локи или Тора. Но никого из братьев не было видно. К горлу поступила паника — кажется, многие асгардцы её узнавали. Девушка не знала, как, но факт оставался фактом — Катрин начала ловить на себе неодобрительные, поддернутые дымкой алкоголя взгляды и перешептывания. Девушка как никогда чувствовала себя чужой и лишней на этом празднике жизни. Отчаявшись найти кого-то из братьев Одинсонов, Катрин захотела развернуться и убежать к черту, но её вдруг остановил мягкий женский голос, который она уже однажды слышала в воспоминаниях Локи. — Ты Катарина, верно? Девушка обернулась, ни секунды не сомневаясь в обладательнице голоса. Фригга смотрела на неё приветливо, без капли подозрения или осуждения, так что паника немного отступила. — Да, — Катрин всё же склонила голову в небольшом поклоне. — Как Вы узнали? — Думаю, многие здесь смотрят на тебя, но видят Доротею, — мягко ответила Фригг. — Вы очень похожи. Сердце Катрин пропустило удар, и девушка уставилась в пол, закусив губу. Слова о матери в очередной раз пробивали плотину самообладания, и злость и обида захлестывали с головой. — Я хотела поблагодарить тебя за спасение моего сына, — Фригга вдруг приблизилась и осторожно накрыла ладонь Катрины своей. — Я не знаю, что происходило между вами всё это время, и не знаю, как наверняка тяжело тебе было, но я очень признательна, что ты не оставила его. Катарина подняла голову, встречаясь глазами с царицей, и тут же поверила в искренность каждого её слова. Один благодарил Катрин за поверженных врагов, Фригг — за сохраненную жизнь её сына. — Не стоит, — смогла выдавить девушка, проглотив ком в горле. — Я не жалею ни о чем, что случилось между мной и Локи. Ваш сын хороший человек. Фригга тепло улыбнулась и кивнула, чуть сильнее сжимая ладонь Катрин напоследок и тут же отпуская. — Я пригласила тебя сюда, предполагая, что ты отдохнешь и повеселишься, но, видимо, ошиблась. Ты можешь вернуться в свои покои. Царица говорила ласково и понимающе, но Катрин всё равно почувствовала себя виноватой и покачала головой. — Нет-нет, здесь… здорово. Фригг чуть прищурила глаза, точь-в-точь как Локи, когда ловил Катарину на лжи, но ничего не сказала, а лишь махнула рукой в дальний угол зала. — Это выход на небольшой открытый балкон. Во время праздников туда почти никто не заходит, обычно люди заняты другим. Можешь пройти туда. Разумеется, только если вдруг тебе станет душно, — лукаво произнесла царица, и Катрин благодарно кивнула. Фриггу подозвал кто-то из слуг, и, попрощавшись, она удалилась, а Катрина тут же воспользовалась её советом. Балкон и впрямь был маленьким, но отсутствие людей, свежий ночной воздух и потрясающий вид на сверкающий Биврест с легкостью делали это место для Катарины пока любимым во всем Асгарде. Девушка глубоко вздохнула и прикрыла глаза, впервые за день расслабляясь. Но идиллия долго не продлилась, и Катарина услышала, как кто-то движется в ее сторону. Но не успела начать паниковать, поскольку этот кто-то заговорил. — Фригг подсказала, где тебя найти. И почему ты здесь, а не на празднике? — спросил Локи абсолютно трезвым, слава богам, голосом. Катарина пожала плечами. — Я пыталась найти тебя или Тора, но не смогла. Там… шумно. И людей много. Я не привыкла к такому, вот и всё. — Не лги. Катрин молчала, нервно постукивая ноготками о белый камень балконных перил. Локи не стал торопить с ответом, лишь подошел ближе и оперся руками об ограждение, копируя позу девушки. — Все косятся на меня, — наконец тихо произнесла Катрин, не смотря на Локи. — Обсуждают, когда думают, что я не замечаю, сторонятся, оценивают. Знаю, вряд ли хоть кто-то и правда считает меня серьёзной угрозой для Асгарда, кроме Одина, конечно. Но это все равно… неприятно. Вновь наступило молчание, но Катрина буквально кожей чувствовала исходящее от трикстера понимание. И от этого становилось куда легче. — Кстати, Один сказал, что отправит меня обратно на Землю через пару дней. Не знаешь, когда именно мы возвращаемся? Локи стоило только внимательно посмотреть ей в глаза, и Катрин уже поняла, что он собирается сказать, и её сердце болезненно сжалось. — Ты возвращаешься. — Это значит… — Это значит, всё, девочка. Моя помощь тебе больше не нужна. Ты возвращаешься в свой мир, я остаюсь в своем, как и должно быть, — ровно и безэмоционально произнес трикстер. Действительно, как и должно быть. Девушка прекрасно понимала, что Локи рано или поздно вернется в Асгард, но никогда не придавала значения этому «рано или поздно». И сейчас оказалась не готова. Совсем не готова. — Вот как, — голос дрожал, и Катарина боялась, что сорвется. — Ты должно быть рад избавиться от меня? — Катрин спросила это с улыбкой, будто подшучивая, но всё внутри скручивало от боли. — Безусловно, — ответил Локи в тон девчонке. — Как и ты. — Я… Да, конечно, — Катарина не выдержала и громко шмыгнула носом, поднимая к небу слезящиеся глаза. Локи быстро перевел взгляд на Биврест, стараясь не смотреть на Катрин. Безусловно, это не первый раз, когда девчонка плачет из-за него, но в какой-то отвратительный неправильный до ужаса момент Локи дал себе слово больше не быть причиной её слёз. Жаль, Боги Обмана слова не держат. — Пообещай, что не заплачешь, когда мы будем прощаться, — серьёзно сказал трикстер. А когда, забыв о слезах от удивления, Катрин на него посмотрела, добавил: — Я не выдержу такого позора. — Нет, всё-таки ты меня бесишь! — возмущенно воскликнула Катарина и слабо ударила нагло ухмыляющегося Локи по руке. — Взаимно. Над Биврестом медленно загорался рассвет.