дурка, в которой есть Александр

—Мы? — Вася поднял голову, смотря на психотерапевта. Внезапно на него нахлынула ненависть. Ненависть ко всему. А с ней и излишняя осторожность. — Вы так пытаетесь подкрасться ко мне, чтобы надавить на слабые места и тем самым убить многочисленными таблетками?! Парень вырвался из рук Саши и вжался в угол дивана сильнее. «Так они все уже знают. Меня сплавили сюда, отдавая в руки еще более ужасному человеку. Они хотят убить», — сознание не принимало ничего кроме этих подозрений. Мысли смешивались, давая еще худшее воздействие на парня. Ему хотелось убежать как можно дальше, взять в руки нож и воткнуть его в сердце Саши, что угодно лишь бы избавиться от этого человека! —Нет, Вася…— он вновь потер переносицу. — Мне совершенно не нужна твоя смерть, я не собираюсь выписывать тебе таблетки. Я хочу избавить тебя от страха постоянного надзора. Честно и прямо. Пожалуй, лучшее качество психотерапевта — прямота с пациентом. Беличенко всегда говорил честно и откровенно, ничего не скрывал от пациентов. Даже если речь заходила о его жизни. —Вы не сможете… Саша поднялся с дивана, подошел к своему рабочему столу с разбросанными на нем бумагами и взял небольшой блокнот, чиркая в нем что-то затупившимся карандашом. —Ч-что вы пишите? — с опаской спросил пациент. —Предварительный диагноз. Сказать тебе? — Беличенко вновь сел на диван на расстоянии от Васи. — Кстати, фамилию скажешь свою или так и будешь у меня Вася Неизвестно? Тот немного помялся. Мысли о слежке отпустили его сознание и он мог вновь довериться врачу. —Звездкин. —Клевая фамилия. А, прости. Я не особо старше тебя и привык так разговаривать, хоть и давно уже не имею друзей. —Ничего… — Звездкин чуть улыбнулся. Он тоже давно не имеет друзей, кроме книг, тоже не улыбается даже натужно. —Так. Давай продолжим беседу. Чем ты увлекался, раз общения с реальными людьми не было? — да уж, у него странный подход к пациентам. Разговаривает о книгах, фильмах, сериалах, но никогда не заводит разговор о проблемах, пока этого не сделает пациент. —Книги. Читаю много книг, раньше смотрел фильмы. «Ясно, мать посчитала его увлечения книгами не нормальным, ведь его сверстники гуляют и заводят отношения. Бедняга, а ведь он просто изгой…» — сделал заметки в собственных мыслях Беличенко. —Ага… У тебя никогда не было друзей, отношений? Тебе ведь… А сколько тебе? — врач и сам забыл спросить про возраст. Да, иногда он упускает некоторые моменты. —17 лет… — Вася осмотрелся вокруг, будто ища что-то глазами. — У меня был Максим — единственный друг. Но… И снова слеза скатилась по щеке парня, оставляя сырой след. —Максим… Ничего не говори! — Беличенко поднялся с места, быстро подходя к столу, разгребая руками записи в поиске лишь одной вырваной из газеты страницы. Вася не мог оторвать глаз от врача, который по видимому знал его друга. —Вот… Сорвался с крыши многоэтажки в одном из районов города. Он наблюдался у твоего прошлого врача. Уже ясно, кто виноват в его смерти? Истерика. Лучше не подберешь слова для описания внутреннего урагана. У Васи началась истерика. Саша вновь подсел к нему, стараясь успокоить парня. —Вася… У меня тоже был такой друг, я тоже был изгоем, тоже резал свои руки. Но мне никто не помог, даже в дурку не сдал, я сам ушел. Повисла тишина, которую разбавляли лишь редкие всхлипы. Васе становиться легче. —Ладно. На сегодня всё, слишком много для первого приема. Я сам тебя провожу. Если ночью вдруг станет очень тяжело, попроси медсестру Саёри, она приведет тебя сюда в кабинет, я не сплю зачастую. ***** Ночью и правда ни один из них не уснул. Беличенко старался принять всю ту информацию о своем новом пациенте и сделать какие-то выводы, но все перебивалось с его впечатлением от внешности парня. Он казался ему милым. Чтобы унять мысли врач достал с полки на угад книгу. —Хорошо, я в 7 раз перечитаю «Чуму», — вслух произнес Саша. Обложка книги в стиле его любимого издания: вверху красовались пять скелетов, танцующих и играющих на музыкальном инструменте, темными буквами на светлом фоне «Альбер Камю», а ниже название. Беличенко и впрямь любил этого автора, много раз перечитывал его произведения, наслаждаясь каждой страницей. Так он сидел и ночами, и в свободное от приемов время. За книгой пролетело время, на часах 3:26. Раздался стук в дверь. Не часто к нему приходят на ночные сеансы. —Александр, можно зайти? Уснуть не получается… — голос Васи растворился в тишине кабинета. —Да, конечно, Вася, проходи. Парень оторвался от книги и отложил ее в сторону, оставляя открытой на нужной странице. —Из-за чего ты не смог уснуть? — у самого синяки под глазами, в которых хоть котят носи. Но собственный недосып его не волновал. —Я не знаю… — Звездкин опять опустил голову. На щеках появился румянец, он знает почему не может уснуть, но не скажет врачу. Беличенко подметил его движения, заметил алые щечки парня, оставил это в мыслях, хоть и подумал, что сейчас он очень милый. Еще раз эта мысль пролетела в его голове. —У Вас на столе лежит книга, — чуть подумав, сказал Вася. — Альбер Камю? «Как ловко он заметил автора книги, » — мысленно указал врач на лежащее на столе произведение. —Да, Альбер Камю «Чума». А ты, наверное, читал ее, да? — догадался Саша. Излюбленная классика, ее читали многие, хоть и не многим она нравилась за откровенность описания болезни и ее мерзких последствий. —Хах, — чуть улыбнулся парень. — Как-то сидя за чтением этой книги мне в голову пришли строчки: «У меня нет друзей, я не сплю по ночам, Читаю Альбера Камю при свечах… » —Юный поэт… «А ведь он впервые искренне, хоть и коротко, улыбается » — еще одна заметка в голове Беличенко, Вася становиться ему все интересней.