Свежесть

      Уже дома я переваривала произошедшее и в отдельности странное поведение Соболева, как  нечто абстрактное, словно смотрела сон со стороны. И всё равно это не могло идти в сравнение с тем, что испытываешь, находясь внутри ситуации, а не просто наблюдая за ней. Я не хочу делать никаких предположений да и понимать вообще поступки наставников. Не могут разобраться сами, из-за меня или по другому поводу, мне необязательно лезть в это и делать работу за них. Они же взрослые люди, ведь так? Что я, несовершеннолетняя, могу в этом понимать?       Следуя обещанию, данному Максиму, вечер среды и четверга провела максимально расслабленно и без напряжения. Информация периодов в моей голове укладывалась и затвердевала, а значит завтра будет решающий день, ради которого это всё делалось.       - Лер, я волнуюсь, - Анька позвонила мне вечером в четверг, такая же обеспокоенная, как и я в глубине души. - А что если…       Дальше следовал десяток предположений, что же может произойти, с единым финалом – Карамзина всё-таки проваливается, испытывает позор, её отчитывает Инна и всё таком утопическом духе.       Будто я сама себя этими наказаниями не пугаю, ага.       Но благодаря Максиму, его поддержке, благодаря хорошему расположению Димы мне легче выносить это бремя ответственности. Мы ведь будем представлять лицей. Снова. И в этот раз не можем облажаться. Инна подключила такую ораву гарпий, что мы просто обязаны прорваться. Она делает поблажки на парах истории, да и вообще все преподаватели нас жалеют. Но выполнять задания, как все, – наш выбор, ибо мы не хотим себе специальный статус или пользоваться положением. Пока не критично, можно и напрячься. Тем более, что за всеми этими поблажками вдалеке маячит тестирование. И если будем расслабляться сейчас с базой общих знаний, необходимых для той проверки, то в этом турнире смысла маловато. Если будем постоянно держать руку на пульсе и не пропускать занятия, не снижать темп и пытаться объять необъятное, мы справимся со всеми трудностями этого выпускного года.       Хоть вымотаемся.       - Анют, - когда причитания подруги об угрозах своего положения закончились, произношу мягко её имя. - Мы с тобой столько трудились. Мы уже проходили всё это, помнишь? В прошлом году. Это было трудно, мы недосыпали, так же строчили эти дурацкие доклады, учили всё подряд, испытывали друг друга и себя...       - И проиграли.       - Нам до полуфинала одного балла не хватило, - напоминаю Аньке детали, раз она так отчаялась. - Всего одного, это при нашей прошлогодней подготовке. Сейчас мы гораздо способнее. К тому же, знаем уловки в игре.       - В прошлом году у нас состав был другой.       - Хочешь сказать, в этом – слабее?       - И соперники другие будут.       - Может, будут те же.       - И темы проще.       - Неправда, - надоело мне выслушивать жалостливый тон. - Это нам с тобой достались лёгкие темы, а вот Кирилл отдувался один за всех, ибо он был тогда старше, а нас четверо зелёных ботаников. Сейчас Кирилл грызёт право на ЭПФ, а мы почти все заняли его прошлогоднюю позицию. Что мешает сделать выводы и воспользоваться опытом?       На это Карамзиной нечего было ответить. Хандра, которая захватила её, была и у меня, но не в такой стадии развития. Нельзя просто слушать и не сопротивляться утопическим настроениям. Анькина сила в том, чтобы гнуть своё. По удивительному стечению обстоятельств – это и одна из победных красных дорожек в турнире. Так что её способность с умным видом нести всякую дичь как раз кстати. В отличие от неё, я не могу так искусно сплетать логические цепочки в одну общую нелогическую. У меня всё либо так, либо никак. Поэтому я могу взять лишь упорством, базой знаний и удачей.       Когда хандра Аньки угомонилась, и мы закончили разговор, на свет прорезался собственный страх перед “тестом на выносливость”. К сожалению, только завтра я смогу узнать, прошла его или нет. А сегодня, пожалуй, стоит один разочек перечитать доклады, фактаж периода, пробежаться глазами по датам и спать.        “Я же сказал вовремя ложиться. Почему ты ещё в сети?” - сообщение Максима мелькнуло в уведомлении с предпросмотром содержания.       “Сейчас дочитаю даты быстренько и спать”, - спустя несколько минут, как закончила раздел одного года, ответила.       “Илюха завтра будет”.       “Разберёмся”, - я вернулась к датам и ушла в повторение ещё на целый год, тотально игнорируя провокационное предупреждение наставника.       А Шевченко там строчил уже: “разберётся она”, “с собой бы разобралась”, “я тебя тоже жалеть не стану”, “и ложись спать в конце концов”. Я даже улыбнулась, читая его гневные сообщения. Отложив в сторону тетрадь дат, потягиваюсь и потираю глаза.       “Угрозами меня не проймёшь. Вы втроём готовите нас к жёсткой борьбе, так что у меня уже иммунитет”, - ухмыляясь, пишу по пути в ванную.       Пока закалывала волосы, снимала одежду, Максим всё писал, а я ждала его авантюрного сообщения, которое, судя по времени написания, походило на буквенную простынь. Но вдруг “Максим печатает” исчезло, а новая тестовая угроза так и не пришла.       - Не хочешь отвечать, ну и ладно.       Поставив телефон на блокировку, я залезла в ванную и минут десять просто наслаждалась горячей водой, смывая усталость и нервы вечера в канализацию. Брызнув струёй воды в лицо, я позволила волосам намокнуть, но зато эффект неожиданности стянул застывшую мимику напряжения. Мой давний способ переключать эмоции, ведь лицо сохраняет выражение, зажимает какие-то мышцы, где-то расслабляет. А вода в лицо прекрасно избавляет от этой мумификации.       Уже погасив свет и запрыгнув под одеяло, мельком пролистывала пару минуток новости в пабликах, мой еженощный ритуал, от которого стоило бы избавиться, ибо он рискнул превратиться в долгую беседу. По каким-то причинам именно ночью легче общаться с человеком на философские темы, легче откровенничать и рассуждать. Так что я рисковала не выспаться из-за диалога с давним другом. Он редко появлялся в сети, поэтому передо мной стояла дилемма: пообщаться с человеком или лечь спать. И то, и другое важно и хочется. Вот так совпадение.       Серёжка был старше меня на три года, и познакомились в школе на дежурстве, когда я была в восьмом классе, а он – в десятом. Серёга играл в местной группе, любил татуировки, рок и правильных девочек. Долгое время встречался с одной такой милашкой с моей параллели, так что прослыл не обольстителем, а именно верным, но шибко симпатичным парнем. Как он говорил, даже не смотря на Алинку, его бывшую, его всегда клеили девчонки.        Мы подружились, когда он уже расстался с ней, и только свыкался со статусом “холостяка”. В тот день мы как раз дежурили с Анькой в рекреации на втором этаже, где находился их класс и класс одной из нашей параллели. С г-шками я дружила со всеми, считай, так что всегда брала дежурство именно в той рекреации, чтобы поболтать с ребятами, попить чай у них или спросить, что было на уроках, которые нам только предстоят. Так мы с Анькой узнавали, когда внезапные контрольные и проверки, где какие лажи, можно ли списать и какой вариант проще. А потом делились этими знаниями с нашим костяком отличниц.        Не знаю, кем изначально придумана эта схема, но сведения всегда доставала я, причём непыльно. А, может, остальные не хотели париться и радовались готовенькому на блюдечке. В любом случае, с Серёгой я познакомилась как раз в тот момент, когда в коридоре веселилась с Димкой и Женькой из г-класса, которые всё заманивали к ним для каких-то “секретных дел”.        Справки ради, скажу, что так было не только каждое дежурство, но и каждую нашу встречу с ними. Я догадывалась, что нравилась Диме, но, переживая личную сердечную драму тогда, было совсем не до парней. Мой взгляд был утремлён на одного блондинистого поганца, который в упор не замечал никого, кроме своей Насти. Поэтому, наверное, меня не подкупало обаяние ни Димки, ни Серёги. Они вместе играли в той рок-группе, так что нельзя было промолчать и не представить нас друг другу. С того дня и началась наша дружба.       “Ты не думаешь, что слишком загоняешься?, - мелькнуло сообщение, и я сфокусировалась не на воспоминаниях, а на настоящем. - Ты тратишь слишком много усилий ради того, кто этого не достоин. Неужели он правда тебе так сильно нравится?”       А ещё с ним легко было говорить о чувствах, потому что он понимал меня, как никто другой. И эта обоюдность выявлялась с самого начала. Слишком чувствительный человек как для рокера с амплуа крутыша, которое за ним вилось.        Был осенний день, дождь, и мряка за окном просто ужасающе давила на глаза. На часах почти восемь, все школьники залетают с разбегу в двери, а мы, я и трое одноклассников, тормозим их и заставляем переобуваться.        - Нет переобувки? - возмущаюсь я на крайне непоседливого младшеклассника, который всегда меня бесил. - Ты же видел, что на улице!        Он огрызается, оскорбляет меня, но я хватаю его за ухо и веду к техничкам, которые лучше меня расскажут, зачем носить с собой сменку. Малой брыкается, канючит и пытается мне навредить. Ну, как пытается. Бьёт по лодыжке и царапает руку, которой я держу его, но хватка у меня стальная, так что не тягаться ему со мной. И пока технички обрабатывают мозги этого шалопая, я возвращаюсь на свою позицию с кислым лицом – малой до крови расцарапал мне руку. Салфетками можно вытереть сапожки, которые он испачкал, а вот руку хотелось бы обработать перекисью. Мало ли что.       В дверях появляется Серёга и, аккуратно вытирая ноги о половую тряпку, смотрит на меня с просьбой.       - Да проходи уже, - закатываю глаза и киваю в сторону лестницы. - Будешь должен.       Он улыбается, благодарно кивая.       - И тебе привет.       Его губы легко касаются моей щеки в приветственном знаке, и я вспоминаю, что он так же здоровается со своими хорошими подругами из класса. Меня не волнует негигиеничность или что-то такое, ведь мне всегда хотелось попробовать здороваться вот так с парнями. Не вкладывать двойной смысл в это приветствие, а вот сделать привычкой.        Я и забыла уже об этом.       А теперь лежу в кровати, общаюсь с тем самым Серёгой, только подросшим чуток, и улыбаюсь. Всё-таки он прекрасно скрасил мои финальные классы, да и выпустились мы в одночасье: я из девятого, а он из одиннадцатого.       С того дня здороваться поцелуем в щёку было обычаем. Его лучший друг по кличке Яра всегда косился на меня странно, потому что лично мы не были знакомы, только кивали друг другу в приветствие, когда виделись. Да и Серёга меня не подпускал к своему кругу, считал, что слишком я хорошая для тех людей. Может, оно и не так было, но мне и не шибко хотелось в тот кружок по примитивным интересам.       “Не сказала бы, что сильно, но да, нравится. Хотя я понимаю, что мне не до этого. На моих плечах такая ответственность лежит, период в жизни важный. Я не могу стратить”, - озвучивала я ему свои мысли.       На часах уже перевалило за полночь, Максим давно вышел из сети, а я всё ещё не спала и общалась с Серёгой, в паузах отвлекаясь на отрывки из прошлого.       В девятом классе мы часто виделись с Серёгой, даже ходили домой вместе, если совпадало расписание, потому что нам в одну сторону. Я выдёргивала его с курилок, от Димы, Яры и ещё нескольких незнакомых мне людей, которые смеялись не то с меня, не то – с него. Собственно, я воспринимала Серёгу только как друга, поэтому даже не допускала мысли, над чем там стебутся парни.       - Цепеш, ну, ты хоть представь даму, - гоготали они на ступеньках крытой курилки.       - Да, представь нас!       И пока Дима что-то им говорил, утихомиривая, Серёга не мог со мной даже поздороваться.        - Ты серьёзно не дашь себя поцеловать, если от меня будет сигаретами вонять? - он говорил без претензий, легко, но всё равно удивлялся. Не знаю, сколько он мне на самом деле прощал и со скольким мирился. Никогда не задумывалась над этим.       - Да. Я не люблю их запах, - но непреклонности мне было не занимать.       - Даже если не в щёку? - он лукаво улыбнулся, но либо я слишком тугая, либо он недостаточно серьёзен, чтобы я поверила на слово.       - По-моему это странное приветствие будет, - я плохо скрывала смущение, сделала недоумённый вид, нарочно упуская этот скользкий момент.       - У меня ещё английский. А ты уже домой? - и он тоже с лёгкостью соскочил с темы.       - Да.       Когда ребята на курилке стали улюлюкать громче, а прохожие смотреть на меня и Серёжу с интересом, ведь его знали многие в школе, я явственно ощутила дискомфорт. Всё-таки сложно быть в центре внимания, если дело касается противоположного пола. И неважно, что Цапишский – мой друг, что никто ни на что не претендует, полная свобода действий и флирта, но холодок чужой зависти всё-таки пробежался вдоль хребта. Да и с Алинкой я общаюсь нормально, не хотелось бы объясняться перед ней в вещах, которых и нет в помине. Подружки настучат небось из благих побуждений, и всё хорошее отношение сольётся сомнениями юной девичьей головушки.       Нет, увольте.       Я на прощание чмокнула Серёгу в щёку, задержав дыхание, и под вниманием и бубнежом его приятелей, покинула сцену. Уже дома увидела сообщение в сети, где он извинялся за запах сигарет и за поведение свидетелей.       - Да всё ок, ты чего, - поедая бутерброд с колбасой, печатала ему. - Это ж друзья, у них этикет, считай, такой. А тебя с твоими сигаретами я не намерена менять. Хочешь – кури. Просто мне неприятен твой запах.       И потом ещё минут десять я нагло отвлекала его от пары английского, с которым ему и без того нужна помощь. Поэтому вину искупала, помогая с упражнениями по грамматике и на перевод, которые он мне фоткал в учебнике. Такая коллаборация – не впервые, так что эта схема тоже уже налажена. Лишь бы был интернет, называется.       “У тебя всё получится. Ты же умная девочка, - вибрирует телефон с входящим сообщением, а я давлю смех в себе, ибо будто за два года ничегошеньки не поменялось в наших отношениях. - И не давай всяким ублюдкам даже шанса увлечь тебя”.       Да, это было мощно, и, накинув одеяло на голову, принялась ржать в подушку, как самый настоящий конь. Стало так легко от этих слов. От заботы. От пожеланий.        Всё-таки Серёга – отличный парень.        “Ты заслуживаешь лучшего, чем эта твоя Вероника. Понял?”       Я встала и приоткрыла окно на пару минут, чтобы холодный воздух как-то освежил комнату и заодно успокоил меня. Нервов, как и страхов не осталось. Только удовлетворение, что всё-таки пообщалась со старым другом вместо сна.       К часу ночи я к своей неожиданности просто вырубилась и через пять часов с недомоганием смотрела на телефон, где было несколько сообщений от Серёги. Признаться, я не знала, радоваться ли, что поспала чуть больше, или не радоваться, что пообщалась чуть меньше. Но время диктовало мне свои условия, а, стало быть, решать дилемму некогда.       Впопыхах натягивая вещи и закидывая в сумку конспекты и записи, я завязывала хвост, тщательно пережёвывая завтрак. Мама сделала привычную овсянку, и вместе с горячей отбивной просто растапливала моё сердце и вкусовые рецепторы. На автобус ещё успевала, но он мог уйти раньше на  минуту, которую я буду бежать к остановке ещё.        - Всё успеешь, не переживай, - мама заботливо поправляла мою шапку, пока доставала из кармана варежки. - Удачи!       - Спасибо. Я побежала, - и чмокнув маму в щёку, выскользнула за дверь в тёмное зимнее утро.       За ночь насыпал снег, и он не прекращался до сих пор. Никто не чистил дорожки, и те первопроходцы, которые, как и я, шествовали ни свет ни заря, должны были взять эту ответственную миссию на себя. Но я просто шла по чужим следам.        Автобус подошёл забитый, немного отклонившись от привычного графика. Я кое-как втиснулась на последнюю ступеньку, став в опасной позиции к открывающейся двери. Но зато у меня законная причина толкаться. Никто ж не хочет, чтобы его прижало, верно?       Дороги расчищены лучше тротуаров, поэтому доехали мы без проблем. Хотя мои нервы всегда напрягаются, когда автобус входит в поворот с твоей стороны и на тебя обрушивается вес стоящих выше людей, а заодно и всего автобуса. Я всегда боялась, что в один из таких поворотов водитель может не справиться с управлением, и меня просто придавит куча людей. Бррр.       Лицейский холл был полон растаявшей воды, и технички без устали натирали тут всё до блеска. Хотя вода тоже блестит при свете ламп. В общем, радостных людей как кот наплакал. Анька задерживалась и уже опаздывала, потому что выехала на следующем маршруте и умудрилась попасть в пробку. А я даже успела насладиться снегопадом, шествуя от остановки в лицей. Было в этой погоде что-то сказочное и волшебное.        Вот бы день прошёл так же волшебно, как и начался.       Все пары я сидела как на иголках. Делая исключительно занятой вид, в голове по-настоящему колосились страхи и сомнения. Руки попеременно мёрзли, и мне очень хотелось пойти забрать пуховик с гардероба и сидеть в аудитории в нём. Но, боюсь, меня бы превратно поняли.       Со звонком последней пятничной пары мы с Анькой траурно переглянулись. И пока Денис что-то узнавал у Инны, я пыталась собрать в кучу свои вещи и мысли.       - Идите в коморку, я позже подойду, - бросил Ефаев нам и скрылся в дверях.       - Лер, возьмёшь ключ? - я кивнула, и Алинка вслед за капитаном покинула аудиторию.       Артём стоял и ждал, пока мы с Аней соберёмся.       - Давайте расторопнее, Корзинкина, Чегрин, - подгонял он нас в шутку, но, увы, нам было несмешно, поэтому мрачные рожи ему придётся наблюдать несколько дольше.       Вахтёрша в ответ на просьбу выдать ключ сказала, что его только что взяли студенты, и в аудиторию с шестью партами мы шли как на Голгофу.        - О, а вот и цыплятки, - насмешливо бросил Шевченко, усаживаясь на парту. - Готовы, пернатые?       - Да вы нас уже обсмалили, - бурчу я вполголоса, чтобы меня только Аня с Артёмом услышали.       - Что ты там сказала, Чегрин? - продолжает гнуть линию Максим.       - Рада, что вы в полном составе, сказала, - нервно улыбаюсь и снова концентрируюсь на своих вещах.       - И тебе не болеть, Лер, - Емцов тоже полон энтузиазма, а вот в нас он с каждой минутой пропадает.       - Ну что, готовы? - Соболев был единственным спокойным персонажем, это даже настораживало.       - Да, но давай подождём Дениса с Алиной, - Артём, как оказалось, тоже спокойный, занял первую парту прямо перед наставниками и даже не постеснялся залипать в телефон.       Его вот вообще не волнует, что ему защищать доклады сегодня? Отвечать на вопросы? Отстаивать свои темы? Мне бы такую уверенность.       Мы с Аней привыкли садиться по отдельности здесь, чтобы на всей площади парты разложить нужные материалы. Понадобиться ведь может, что угодно, а конспектов по каждому вопросу дофига. Всё-таки пятнадцать тем.       - Всё повторила, Лерик? - я не заметила, как Шевченко подошёл ко мне со спины и с интересом вчитывался в мои разложенные записи.       - Макс, твою налево! - схватилась за сердце и закрыла глаза, успокаиваясь. - Нельзя так пугать. Повторяю ещё.       - Что, ночью не успела?       - Не ночью, а вечером, не надо тут мне, - ворчу недовольно. Вот знала же, что он будет отыгрываться. Но зачем так грязно?       - Перед смертью не надышишься, помни.       В двери показалась вторая часть команды, а это значило, что приговор будет вынесен совсем скоро. Но и выдохнуть мы сможем совсем скоро.       - Кто начнёт? - Соболев расслабленно сидел за преподавательским столом и оглядывал всех.       - Лер, давай, - Дима кивнул мне выходить к кафедре и, пока я возилась, подошёл к парте, - а я сяду здесь. Шева, ты тоже?        - Сегодня Соболь руководит парадом, - хмыкнул Максим и присел рядом.       У меня тряслись колени, руки, но главное, чтобы голос был нормальным. Обычно такая паника напрямую отражается, поэтому я надеюсь, что…       - В общем, - зря надеялась. Даже охрипла от волнения. - Добрый день, уважаемое жюри, команды и зрители…       - Что с голосом? - Соболев был предельно спокоен, но было видно, что его раздражает моя манера. - Так сильно нервничаешь?       - Переволновалась, - до заикания хоть дело не дошло, уже хорошо.       - А что будет там? - Илья проницательно смотрит в глаза, и я понимаю, что облажалась. Обиднее всего завалиться не на докладе или вопросах, а чисто на подаче. - Кто тебя будет слушать, если ты не умеешь говорить? Ты должна преподносить информацию, будто выступаешь на сессии Ассамблеи ООН. Чётко и ясно.       В аудитории стояла полнейшая тишина, а меня мучил стыд. Если всё продолжится в таком духе, я просто разревусь тут при всех. Блин, какие к чёрту слёзы в таком положении, а?        - Давай, Чегрин, - кивнул Соболев, скрестив руки на груди. - У тебя интересная тема. Ты сама выпрашивала её, так что не заставляй нас жалеть об этом. Мы же не зря с тобой вылизывали доклад от и до. Погнали.       Я стояла и смотрела в свой распечатанный и немного почёрканный доклад. Сейчас не время и не место, но вспомнился один инцидент.        “- Макс, набери Бодю, - Соболев говорил спокойно, как сейчас, а Полина взбесилась ещё сильнее, когда в её способностях усомнились.       - Я сказала, что не забуду! Закроешь ты свою хлеборезку или нет? Вот же гад ползучий. Не повезёт твоей жене, ужас, - возмущалась она до того забавно, что я еле сдерживала улыбку тогда.       - Да я подарок…, - оправдывался снисходительно Соболев.        - Явно не Господа, - закинув телефон в карман пуховика, окончила этот спор Полина. - Вы всё? Раз курить не дали, погнали.”       Да уж, у них, наверное, это всё просто. Будь Полина на турнире, как бы она себя вела? Наверное, ей не составило бы труда разогнать всех шарпеев с других команд по будкам и взять кубок.        - Чегрин, вперёд, - вернул из размышлений Соболев. - Алина, ты оппонируешь. Артём, с тебя рецензия. Ефаев и Карамзина заваливают её вопросами по каждой мелочи. Соблюдаем регламент и представляем, словно она противник.       - Можно начинать? - после нескольких глубоких вдохов животом, мне стало легче, и голос вернулся в более-менее нормальное состояние.        - Да. И постарайся меньше подглядывать.       После того стыдливого инцидента в моей практике больше не было такого чрезмерного волнения. Я не допускала страхи к себе накануне важного мероприятия. Запрещала даже думать о провалах или позоре. Не столько потому, что мысль материальна, сколько из-за настроя. Мне неважно, как пройдёт мероприятие, ведь его исход необратим, но я могу подготовиться лучше или хуже накануне. Поэтому нечего терять время, непонятно на что. Жалеть о содеянном я не собираюсь.       После первого доклада во мне кипел адреналин, который тут же выплескивался через край, пока я слушала пятиминутное оппонирование Алины и трёхминутную рецензию Артёма, поэтому неудивительно, что к моменту вопросов во мне не осталось азарта. Он медленно тлел, и этот сухостой прекрасно горел под правотой Дениса.       Но в этот раз я не дам ему права поставить себя на место.       - Время! - повысил тон в общем гаме голосов Илья, чтобы мы замолчали. - Денис, что вы с Лерой устроили? Это не битва двоих, а командная игра! Выяснять истину будете потом, но твой вопрос занял все пять минут регламента, а ты так и не уложил докладчика на лопатки. Но это могла сделать Карамзина своим вопросом. Ты не дал ей возможность вступить в полемику.       - Против моих аргументов у Леры не было шансов, - спокойно заявил Денис, присаживаясь. - Ну, кто в здравом уме будет противопоставлять действия Гиммлера Холокосту?        - А кто будет избегать вопроса чистоты расы, отстаивая позицию величия государства? - я была ещё на взводе, поэтому не сдержалась.       - Хватит! - осадил и меня Соболев. - Оба хороши. Аня, что за вопрос у тебя был?        - Почему Великобритания и Франция объединились в Антигитлеровскую коалицию, если премьер-министр Великобритании Чемберлен и премьер-министр Франции Даладье с дружеским визитом посещали Рейх и даже заключили с ним союзные договора?       Что? Это когда…?       - Хороший вопрос, - резюмировал Илья. - И судя по хаотичному поиску в конспектах, Чегрин понятия не имеет, ведь так?       Я молчала и пыталась найти хоть что-то об этом. Я знала, как состоялось объединение в союзные войска, но не помнила ничего о том, как Франция и Англия одобряла действия Гитлера!       Блин, да как же это?       - Видишь, что ты упустил, Денис? - Илья фривольно пересел на преподавательский стол. - Каждый член команды может задать вопрос, который выведет противника из колеи. Это может быть, что угодно. Вы должны попасть в самое слабое место, и тогда члены жюри засчитают очки в вашу пользу. Сколько раз вам это повторять?       - Мы же с вами уже не первый раз это проходим, - Ефаев и Шевченко тоже поднялись и подошли к другу. - У каждого своя роль, но вопросы имеет право задавать каждый. Цель одна: вывести противника на зыбкую почву. Узнайте, в чём он плавает, и давите туда.       - Ань, давай ты дальше, - Илья кивнул подруге выходить на кафедру. - Чегрин, а ты оппонируешь. И только попробуй облажаться мне.       Я знала, он не убьёт меня, конечно, но всё равно неприятно терпеть такое отношение.        Похоже, я в команде самая слабая, раз так выгребаю.       Голова закипала. На всех Анькиных докладах я была оппонентом, и рецензентом для Артёма. Чтобы описать попроще, что это значит – ты слушаешь весь доклад и выискиваешь в нём ошибки, приводишь контраргументы и потом за несколько минут должен выложить своё мнение полностью таким образом, чтобы разнести в пух и прах докладчика. По-моему, Соболев хотел меня загнать в усмерть. И специально спрашивал мои вопросы, если я вдруг подозрительно молчала и бездействовала на последнем этапе. Под конец просто хотелось ныть – меня понимали все, кроме него.       Если честно, очень хотелось подойти и обнаглеть, типа чё ты докопался! Но глубоко внутри я понимала, что так правильно, что так стану сильнее, что сейчас приобретаю бесценный опыт борьбы.        Так что я просто вышла из аудитории, когда все начали собираться по домам. Мне срочно нужно освежить голову, иначе я завою. В коридоре уже никого не было, все ушли по домам, за окнами темень. А мы, как самые обдолбанные ботаники, торчим тут с церберами-наставниками. Пф, великолепно.       Шум в коридоре усиливался, а я всё никак не хотела выходить. Ладно, лишь бы только раздражающих факторов не было.       - Они ушли уже, - произнесла, словно услышав мои мысли, такая же уставшая Аня и протянула мне мою сумку. - Пошли.       В гардеробе ребята взяли наши с Аней пуховики, так что мы одевались позже всех. И если подруга ещё имела силы поддерживать беседу, я же попросту молчала. Из меня и так все соки выжали.       - Чего он так на тебя взъелся? - Алинка задержалась вместе с нами, пока парни пошли первыми на улицу, и смотрела на меня с сочувствием.       - Потому что я самая слабая, - бормочу, наклонившись застегнуть кнопки. - И, как он сам сказал, чтобы в самое слабое место не давили, нащупав, он решил меня закалить в броню.       - В противотанковую, похоже, - недовольно бурчала Аня. - Я слабее тебя, но ко мне он что-то не придирается так.       - Может, ты ему что-то плохое сделала? - Алинка не знала деталей наших с ним “взаимоотношений”, а это не предмет гордости, чтобы трепаться.       - Куда уж мне, - закидываю сумку на плечо. - Ты всё, Ань?       Мы втроём попрощались с вахтёршей и вышли в мороз. Парни переминались с ноги на ногу и что-то обсуждали.       - Сегодня нужно отдохнуть. Особенно тебе, Лер. Тебе крупно досталось, - Денис понимающе смотрел в глаза.        - Завтра у нас только вторая пара математики и французский. Андрэ постоянно хочет поблажки нам сделать, так что один раз можно воспользоваться, - Анька приобняла меня, насколько это можно сделать с её ростом и в верхней одежде, и коснулась головой моей головы. - А на матешу нечего делать.       - Филологи не говорили, будет там тест какой? - Алинка посмотрела на меня как главного связного между группами.       - Нет вроде, - прикрываю глаза и вдыхаю глубоко морозный воздух. - Погнали домой, а? Чего мы тут мёрзнем? Артёму уже невтерпёж, да?       Я устало улыбнулась ему, и Меркулов ответил тем же. Видимо, его предупреждение “следи за тем, что говоришь” нынешней ситуации не касалось.