Свежесть

      После математики в университете весь наш перерыв уходил на дорогу в лицей. Шли кучками, как всегда, в безмятежной субботней суматохе. На улице только и встречались подростки, топающие в киношки и кафешки, взрослые, скупающие пакетами вещи в торговых центрах, и дети, канючившие очередную шалость. Я, вздохнув, смотрела в большое запыленное окно в коридоре, пока девчонки поглядывали на время и с трудом стояли на месте.        - Ну где она там? - Алиска переживала, потому что не любила опаздывать. А учитывая, что ей трудно даются языки, она явно хотела повторить домашку перед парой.       - Тонь, ты скоро? - Анька заглянула в аудиторию.       - Да, сейчас.       - Девчонки, идите без нас, - я кивнула подругам. - Алин, предупредите Андрэ, если что? Скажете, что Валик нас задержал.       Девчонки, кивая, удалились быстрым шагом, а я поспешила в душную аудиторию к подруге. Тоня стояла около своего места и возилась с верхней одеждой. Учитывая, сколько она тут, ей в шубе должно быть уже невыносимо жарко. Но она по-прежнему стоит и теребит застёжку, хотя лицо больше походит на таиландскую питайю. И почему не позвала на помощь, спрашивается.       - Что случилось? - я бросила свою сумку на парту, расстегнула пуховик и, присев на корточки, убрала руки подруги. - Все пальцы уже красные. Ты же пианистка. Тебе нельзя допускать раны. Заело?       - Да пустяк, Лер. Я сама справлюсь, - Тоня пыталась придать своему голосу уравновешенное состояние, но врать она хорошо не умела.       Девочка, воспитанная в настолько правильной, религиозной семье, не может быть лицемеркой, раз искренне верит в те идеалы, которые видела с детства.       - Я всегда Аньке помогаю с этим. У неё тоже пуховики заедают, слишком неосторожная. Не знала, что в шубах так же бывает.       - Да это я спешила.       - Ну, теперь спешить бесполезно, - пожимаю плечами и разбираюсь с шубой подруги. - Девчонки нас прикроют перед Андрэ, а в универе сейчас только заочники и вторая смена. Никто сюда не придёт.       - И чего я решила молнию застегнуть? На улице же не так холодно. Пуговиц было бы достаточно, - сокрушается.        - Всё к лучшему. Не надо себя корить, - я изъяла весь попавший в механизм мех и подкладку. - Вот видишь? Готово уже. Идём.       Данько благодарила за помощь, радовалась, что шуба не испортилась, торопилась в лицей, словно мы действительно что-то важное пропускаем.       - Да не лети ты так, - я торможу её за локоть перед укатанным льдом, который она на своих каблуках не заметила.        - Андрэ простит тебе опоздание. Он тебя любит, - утверждает подруга. - А мне – нет.       - Лучше бы он простил мне половинную домашку, - хмыкаю и всё равно держу Тоньку под руку, чтобы исключить риски. И чего, спрашивается, свои каблуки надела? Знает же, что в снег нельзя носить. - Вчера вообще не до этого было.        - Что, к турниру подготовка полным ходом идёт? Даже Инна вас по-другому гоняет.       Тонька нам не завидовала. Хотя бы потому, что в отличие от Алиски, фанатика истории, для неё наше направление – средство достижения своей цели. Но я Данько вообще на праве не представляю. Она слишком упрямая из-за своих каких-то принципов, которые рациональной оценке не поддаются. Я переживаю, что эта негибкость останется, но, если ей удастся перебороть свою застенчивость, она станет шикарным оратором. Усердия ей не занимать тоже, но без важной цели, любые потуги превратятся в пыль.        Тоня из тех, кто либо занимается делом на двести процентов, либо не занимается им вообще. Она тоже фанатик, преданный идеалист.       - Несладко, - поджимаю губы, вспоминая вчерашнее происшествие, - но жить можно. Это так закаляет, что развернуться и идти назад уже не можешь. Только вперёд по инерции.       - А как у вас всё проходит? - с любопытством спрашивает подруга.       - У нас уже написаны доклады, так что мы заучиваем их, рассказываем, пытаясь уложиться в регламент, - я смотрю по сторонам и первой двигаюсь по пешеходному переходу. У нас, даже если горит зелёный, нужно быть на чеку. Поскольку мы лицеисты пересекаем часть города в учебное время, будет много мороки, если пострадаем. - А потом разыгрываем роли. Я вчера так опозорилась, что даже стыдно вспоминать. И смешно, и стыдно.       - Я уверена, всё не так драматично. Ты же прекрасно толкаешь речи!       Да, Тонька видела только эту мою сторону. На парах я редко когда так получаю лещей. Чем больше учеников, тем меньше внимания достаётся конкретному персонажу. А вся эту турнировская подготовка полна частных случаев. Каждый субъект намеревается “найти твоё слабое место и ударить в него”.        Понимаю, это для меня же. Для моей закалки. Для команды. Но личные чувства как-то не особо подчиняются коллективным требованиям, поэтому испытать унижение из-за собственной недееспособности – крайне неприятно.       - Я хорошо толкаю речи письменно. Хорошо пишу сочинения, поздравления, хорошо выражаю свои мысли, только когда у меня есть телефон или компьютер. В жизни всё иначе, - я поджимаю губы и снова удерживаю подругу от неловкого скольжения или вывихнутой лодыжки.       - Немного практики, и всё будет так же на словах, - Тоня улыбается, и мне тоже становится спокойнее. Переживания отходят на второй план: важнее доставить эту модель в лицей с целыми ногами. - И спасибо. Без тебя я бы точно себе что-то сломала.       Она смеётся, а я злюсь.       - Следи за словами! Не накаркай, - плююсь воздухом через левое плечо и фокусируюсь на проезжей части.        Перекрёсток перед нами небольшой. Его часто перебегают лицеисты и студенты рядом стоящего университетского факультета. Случаев аварий хватает. Невнимательность пешеходов ли, водителей ли, но травмы всегда ложатся на плечи старших. Мама всегда учила смотреть по сторонам, а не только под ноги. А я любила залипать в небе и следить за формой облаков, развивая пространственное воображение.       - Слушай, Лер…       - М? - поймав себя на том, что снова придумываю какие-то очертания серых небесных образований, сфокусировалась на окружении.       - Может, это не моё дело, но тебе же нравится Артём?       Я удержалась от какой-либо реакции, чтобы не показаться странной. Сердце пусть и не сделало никаких подозрительных витков, а просто молчало, всё равно было под подозрением. Сейчас я решила для себя жить в рамках тестирования безо всяких развлечений, которые отвлекают. Мне ведь моё будущее важнее каких-то там парней, верно?       - Было дело, - киваю беззастенчиво.        На самом деле я так же понимала, что если не умею совмещать деятельность и отношения с людьми, то это только моя проблема. Если был бы выбор между работой и семьёй, что бы ты предпочла?       - Я и Артём, как бы это сказать…       Глядя на подругу, которая пытается тщательно подбирать слова, мне становится неловко. Ведь наверняка что-то между ними произошло. Наверняка это её мучает. Наверняка она давно заметила мои чувства, и что-то личное с ним как-то скомпрометировало. К чему эти двойные стандарты? Заикания. Формальности.       - Тонь, скажу честно и как на духу, - кладу поверх её локтя свою ладонь в варежке, - мне не до парней. Артём, конечно, классный, нас очень много связывает, но чувства к нему только мои. У него ничего ко мне нет, поэтому не нервничай так. Прежде всего, ты мне подруга, а потом уже он со своим обаянием.       Не знаю, стало ли легче Данько и насколько, но она явно боялась не увидеть такой реакции. Впрочем, её грех осуждать. До лицея подруг особо не было из-за строгого воспитания, а тут ещё мы вчетвером, не похожие друг на друга. Неудивительно, что в книгах и фильмах видишь одну реакцию, и на другую в жизни не рассчитываешь.       Но я, пусть и не самый лучший человек, но подруг уважаю. Тем более, таких сообразительных. Тоньке можно рассказать многое, и она не сдаст. Некоторые моменты моих ссор с Анькой разрешала именно она. Да и вообще мы как-то умудряемся находить общий язык после споров. Коллектив выручает.       Тоня шла рядом и молчала, обдумывая мои слова. Видимо, что-то заставило её перехотеть делиться своей тайной, поэтому я решила разрядить обстановку.       - Не помню, рассказывала ли тебе о нашем соглашении с Анькой, - расслабив голос, говорю улыбаясь. - Насчёт парней.       - Нет вроде, - втягивается в разговор подруга.       - Мы с ней договорились как-то: если нам обоим понравится один парень, то он не станет между нами. Дружба важнее парней, а чувства нужно разделять. Примерно так мы решили.       Я смотрела в белое небо, вспоминая прекрасные школьные деньки с Анькой, когда мы с лёгкостью переживали о парнях, когда хотели поцеловаться с тем, кто нам нравился, когда переживали об оценках, о будущем. Такое ощущение, что с того времени ничегошеньки не поменялось, хах. Шучу, конечно, поменялось. Теперь будущее стало первым местом наших мыслей, и дружба как нельзя лучше доказывала свою важность в нашей жизни.       - Хотя при этом, нам редко когда нравился один и тот же парень, - я засмеялась. - Пока она сходила с ума по Дэймону и Дину, меня интересовал Мануэль. Ну, из “Мятежного духа”. Он такой лапочка. Не смотрела?       - Нет, - покачала головой подруга и тут же сама предалась воспоминаниям: - А мне нравится Лео в “Титанике”.       - Не смотрела. Всегда засыпаю.       Мой смех звонко раздавался на территории лицея, пока мы подходили. Четверть часа уже прошла, а мы ещё не на паре. Но в тот момент это не имело никакого значения. Давно не было так легко и хорошо. Вспоминать любимчиков, сюжеты сериалов из детства, как волновалась за Баффи и Спайка, как стала знаменитой вампирская сага Стефани Майер, как много всего было у Прю, Пайпер, Фиби и Пейдж, как весело озвучивали кота Салема и приключения Сабрины. Потом мы переметнулись на “Бригаду”, “Бандитский Петербург”, “Кадетов” и “Ранеток”.       - Шикарное время, - входя в лицей, громко кричу, аккурат вспоминая, что тишина в заведении не просто так.        - Не кричи, а то ещё отчитают, - после приветствия с вахтёршей, бросила Тоня и первой двинулась в сторону аудитории французского.       Анька сидела вместе с Артёмом, поэтому мы пристроились позади них. Андрэ без проблем нас впустил, попутно объясняя нюансы некоторых глаголов.       - Что вы так долго? - откинувшись назад и конспирируясь, спросила Карамзина.       - Так получилось, - шепчу, пытаясь тихо достать из сумки учебник. - Вам нужен? Сегодня же моя очередь была носить.       - Нет, - Анька зыркнула на соседа, - прикинь, Меркулов таскает учебники. Нонсенс какой-то.       - Так, Корзинкина, - шикнул Артём ей, - без тебя я точно неправильно тут всё напишу. Помогай давай.       Я ухмыльнулась и принялась делать то же упражнение по грамматике, которое Андрэ задал делать всем. Тоня же попросилась выйти, поэтому придётся помочь ей, как вернётся. Что-что, а иностранные – не её конёк.       - Девчонки, вы опоздали, так что не в курсе, - Алиска подошла к нам в конце пары, - Елена звала всех после иностранного в нашу аудиторию. Филологи с греческого тоже придут.       Мы с Тоней кивнули и, быстро сдав на проверку свои дневники глаголов, последними покинули аудиторию, попрощавшись с преподавателем.       - Интересно, зачем собирают?        Я умостилась рядом с Анькой, а Тоня села позади – с Артёмом, как обычно уже. И надо сказать, теперь как-то не так волновали причины или подоплёки этого поступка. Может, некоторые вещи лучше всё-таки не знать?       Елена Сергеевна рассказывала о том, что нужно провести родительское собрание касаемо тестирования, будущего и прочего. Предупредила, что на следующей неделе к нам придёт психолог и проведёт тесты на профориентацию. И ещё на следующей неделе у нас будет промежуточный контроль оценок, чтобы иметь достаточно времени исправить их для хорошего балла аттестата.       - Лицей заинтересован в том, чтобы у вас были хорошие показатели, - говорила куратор. - Для поступления вам тоже нужны хорошие баллы. Но самое главное, что вы все показали, что можете и умеете учиться. Раз вы остались здесь, вас не отчислили, если ситуацию можно улучшить, преподаватели пойдут на это.        Она ещё что-то говорила о труде, упорстве и рвении, глядя на нашу пятёрку отличниц, потом на команду турнира, потом на олимпиадников, а я сижу и думаю: как же моя жизнь смогла так круто повернуться. Ещё два года назад мне приходилось виснуть в школе, в которой я не напрягалась, потому что учителя сами ставили хорошие оценки в ответ на мой статус “отличницы”. А тут мне пришлось прям пахать, чтобы достигнуть этого уровня. Пускай, он мне и не нужен, это, скажем так, побочный эффект моих стараний, но всё равно удивительно, как много может человек, если поставить ему другие рамки.       - И подумайте насчёт выпускного альбома, - бросила в конце Елена Сергеевна, отпуская нас.       На моём лице застыл вопрос, о каком альбоме идёт речь.       - Прослушала? - Анька впопыхах собирала вещи. - Погнали домой через центр? Я так хочу домой... А Елена говорила подумать, хотим ли мы альбом выпуска с лицея. Преподаватели там, общие фотки. Как после девятого типа.       Я задумалась на секунду, но потом тоже ускорилась. Артём сегодня ехал с нами до центра, поэтому всю дорогу мы потешались над Анькой. А подруга вроде бы стала устойчивее к шуткам в свой адрес и даже смогла отвечать Меркулову, переводя стрелки и тыкая в его недостатки.        Было забавно.       И легко.       Между нами как членами команды зародилась особая лёгкая атмосфера заботы и взаимопомощи. Это стали отмечать наставники, Инна и мы сами. В какой-то момент я даже начинала чувствовать дискомфорт, если не видела ребят. В основном, мы хорошо учились, поэтому не стеснялись располагаться близко к учителю. Наоборот, за нами условно были закреплены места в любой аудитории. За полтора года грех такому не взяться, верно?       Каждый учебный день проходил со своим испытанием. Мне стало легче бывать на украинском и математике, потому что записалась на допы к нашим преподавателям. Теперь у Валика была ещё одна причина относиться ко мне по-особенному. Впрочем, это не мешало ему и спрашивать с меня больше, чем других. Он хотел, чтобы я понимала, что делаю, и вёл себя в точности, как мой папа.        “Теория – прежде всего”.        Благодаря папе я сначала читала инструкцию, а потом лезла к технике. Это, правда, не касалось соглашений Майкрософта, игр и прочей компьютерной фигни. Хотя я понимала, что рано или поздно придётся заняться этим.        Тест на профориентацию был похож на синтез разных тестов на определение типа темперамента, личности, склонностей к коммуникации и прочее. В общем, занятные штуки в тишине, результаты которых психолог поведала через неделю. Я не удивилась, когда увидела, что мне легко общаться с людьми и заниматься искусством. Следует избегать работы с техникой и землёй. О да, несмотря на наличие огорода, возиться с травой, растениями – не моя история.        Мы с Анькой любили такие вопросики и определения, поэтому часто баловались тестами “кто ты из Сумерек?”, “кто ты из рейнджеров?”, “какая у тебя будет суперсила?” или “кто из “Зачарованных” тебе ближе всего по духу?”. Смех – да и только. Но время вернуться к нашей обычной жизни.        Середина февраля окрашивалась в белую округу и глубокие синяки под глазами выпускников. Теперь почти все в группе походили на призраков. Девчонки хоть пытались это консилером скрыть или мэйком, а вот парни совсем себя не щадили. Вместе с навалившейся домашкой и сверхтяжелым преподавательским драматизмом приближался и мой день Рождения. Я пташка зимняя, закалённая, так что мне вот эти вихри не страшны.       - В субботу же девятнадцатое число! Лер, у тебя же день рождения! - Анька вприпрыжку шла первой в нашей компании в сторону спортзала.       - Пропустишь пары или будешь проставляться? - Денис усмехнулся и, дёрнув Алинку за руку, потащил быстрее по ступенькам вниз. Как ребёнок, честное слово.       - Посмотрим, - пожимаю плечами.       - Да куда ей кормить столько наглых ртов, - Артём взъерошил мои волосы, собранные в две косички. - Сама небось, как гиппопотам ест.        - Смотри, а то  и тебя проглочу, - я клацнула зубами и засмеялась в ответ. - И хватит мне причёску портить!       - Да сейчас физра будет, всё равно испортишь, - и в доказательство своего аргумента Меркулов дёрнул за косичку, бегом скрываясь за Алинкой.       - Да за уши её надо дёргать! - поддержал инициативу Денис.       - Я вам обоим уши надеру, ясно? - взъелась я, продолжая смеяться.       - Не раньше чем мы тебе в субботу, да, Дёс? - парни продолжали меня дразнить, несмотря на девчонок, которые пытались их урезонить.       - Денис, занятия уже идут. Мы же в другом факультете, тут пары у людей!       - Да, Артемон, хватит хвостом вилять.       - Над Леркой редко удаётся пошутить, да? - Меркулов вальяжно положил руку мне на плечи и свысока  подмигнул. - Но в субботу мы ой как оторвём… Уши!       Я готова была побежать за ними и надавать лещей. Ишь чего удумали! Уши они мне захотели оторвать. Разбежались.       - Я тебе другое оторву, понял?! - возмущалась я не без хитрого оскала.       - Лерик! - голос Макса разрезал сложившуюся весёлую атмосферу в коридоре. - Тебя весь физфак слышит. Постеснялись бы.       Я повернулась на зов и увидела Шевченко с компанией, которую и не ожидала встретить на физфаке. Надо же, не думала, что такое может быть. Отличное совпадение для середины семестра. Кто ж виноват, что наш спортзал на ремонте, и придётся ходить в другой? В голове почему-то и мысли не мелькнуло, что могу тут встретиться с ними.       - Лера! - Полина, радостная и довольна, первой поспешила сократить дистанцию. Остальные тащились за ней. - Что вы тут делаете?       - В нашем спортзале ремонт, так что на физру идём, - взглянула на ребят боковым зрением. - А вы?       - Мы – типа тоже, - удручённо заявила Полина. - Пытаемся дойти, но не хотим.       Пока парни здоровались и пожимали друг другу руки, девчонки рассматривали Полину и Резниковскую подружку Элю, которой точно не хотелось идти в спортзал. Такие барышни вряд ли занимаются. Физкультура в универе – для смертных, наверное, но не для неё.        - Ладно, мы опаздываем, - Денис, при виде наставников, вновь почувствовал себя капитаном, хотя до этого так же смеялся надо мной, как и Артём.       - Идите, - кивнул одобрительно Соболев. - Сегодня всё равно встретимся.       - Так это турнировские птенчики? Будущие звёзды лицея? - глумилась театрально Полина.       - Полька, уймись и пошли на физру, наконец, - ворчал Соболев.       - Не тебе, первому спортсмену факультета, мне тут указывать, - фыркнула подруга.       - Сама выкурила мою пачку и нудеть вздумала?        - Соболь, сделай одолжение, - Полина улыбнулась, взглянув на собеседника, - потеряйся. Дань, уведи этого упыря и прикрой нас, а то Труш взбесится.       Резник с раздутым от злости Соболевым ушли в сторону зала, а за ними хвостиком ускакала Эля. Макс же продолжал подтрунивать над Полиной и нами, периодически отвлекаясь от своего телефона. Я представила одногруппников Полине, и, пока они вели диалог, я наблюдала за Максом. Его мимика менялась с сосредоточенного лица на улыбку и обратно. За моим взглядом проследила Полина и натянула выражение хищника.       - Шева, кончай притворяться мебелью и втыкать в свой телефон. Дай сюда! - после лёгкой возни подруга вырвала из рук парня гаджет, чуть его не упустив на пол. - Труш всё равно заберёт. Отвыкай от своей игрушки.       - Эй! Ты чего?! Не вздумай уронить!       - Потом будешь со своими бабами общаться, - вздёрнув нос, оскалилась Полина и спрятала телефон в кармане своих джинсов. - Что?       Шевченко явно не мог устоять на месте без телефона, поэтому всячески вертел головой, присматриваясь к джинсам подруги.       - Шева, даже не думай! Коснёшься меня хоть пальцем, я тебе его сломаю!       Как вы уже догадались, телефон свой Максим получил аж после пары с фразой “ну что, прожили без тебя твои бабы?”.        На самой же физкультуре нас ждал сюрприз. Труш вёл урок у трёх групп сразу. У шестого курса, у второго курса и у лицеистов. Здоровой оравой мы не влезали в шеренгу большей стороны нашего большого зала, но по-моему Труша это не смущало. Он вёл себя так, словно, сколько ни дай ему подопечных, он справится. И, как показала практика, это действительно правда.       Мы двигались по кругу шагом, спортивной ходьбой, на пятках, на наружной стороне стопы, на внутренней стороне, в полуприседе. Короче, он издевался, как мог. Всё, что можно было делать на ходу, мы делали. Разминали плечевые суставы, локтевые, вращали головой, скручивались, тянулись – я уже и забыла о такой дурной и неприятной тренировке со школы. Тоня шла рядом и тоже нудила. Аня с Алинкой абсолютно спокойно относились, а Алиска что-то рассказывала им. Наверное, её речь успокаивала их. Может, нам с Тоней стоит тоже послушать?       - Чего опоздали? - запыхавшись после круга в полуприседе, спросила подруга.       - Может, не сейчас? - дышу, как и она, с трудом. - Дыхание восстановить бы.       Мы прошли круг отдыха, делая глубокие вдохи и выдохи.       - Да пошли в наш зал, а там оказалось закрыто, - вращая головой, произношу. - Пока позвонили, пока узнали. Да ещё встретили шестой курс. Разговорились там…       - А что шестой курс? - блин, забываю, что Тоня не знает.       - Два парня, что нас тренируют, с шестого курса. Вон они, - я тыкнула пальцем в противоположный угол. - В кислотной зелёной олимпийке Шевченко, а в чёрной, как ангел Смерти, – Соболев. Рядом с ними в белой футболке Резник, друг их.        Я сама увлеклась разглядыванием парней и чуть не налетела на впереди идущую девушку. Раньше меня как-то их тела не заботили. Ну, знаю их и знаю. Что такого-то? Но Резник так круто в белой футболке смотрится. Не думала, что у него такие плечи накаченные. А Макс так и привлекает к себе внимание, смеётся, к девчонкам клеится, которые сзади них идут. И Полинке компанию иногда составляет. А Соболев, правда, мрачный какой-то. Чего ему неймется?        Шева помахал рукой, поймав мой взгляд, а затем нагнал друзей, и те тоже стали искать меня глазами. Но им, видимо, было не так любопытно, где Чегрин.       Труш сделал замечание Максу, что он ведёт себя фривольно, поэтому вместо ещё одного круга отдыха после активной разминки, мы будем бежать.       - А что ты смотришь так, Шевченко! - гаркнул преподаватель. - Один за всех и все за одного.       - У меня будет “все на одного”, Николай Петрович! - отвечает ему Максим.       Бег был неизбежной мерой, так что двадцать кругов по залу в своём темпе грозит всем. А нам ещё нужно норматив сдавать предварительно. Не хочется все силы на эту “разминку” тратить.       Внешний круг зала был для выносливых и быстрых, поэтому во внутреннем сгрудились почти все девочки.        - Ямская, бери подружек и во внешний круг, - рокотал Труш. - Раз можете трепаться, можете и ускориться. Носенко, ты тоже. Алфёрова, кого ждём? Во внешний круг марш!       Жёсткий студенческий физрук лицеистов не трогал. По крайней мере, девочек. Может, потому что не знал наши фамилии. А вот парней гонял, как всех. То и дело слышала, как он просил Антона с Назаром бежать, а не языки разминать. После такой фразы в зале вообще хохот раздался. Слишком уж двусмысленно прозвучало.       Полина бежала во внутреннем круге, и я видела её в пределах досягаемости, но мы двигались почти в одном темпе, так что на разговоры не было ни времени, ни желания. Под таким-то цепким взглядом преподавателя особо не пообщаешься.       Гул в зале разрастался. Слишком большая орава ног топала. И даже то, что с каждым кругом пара людей покидала беговой плацдарм, не спасало ситуацию. Уходили, в основном, девочки, и умные парни, у которых всё время не в тело тратилось, а в мозги. Анька с Алиной и Алисой бежали позади нас, но тоже старались молчать. После восьмого круга я ощущала, как мне становится тошно бегать по кругу, как белка. Стены начинали плавать, шум давил на уши. Картина перед глазами с точками была. Поэтому, когда я услышала треск и глухой удар, я не успела среагировать. Девочка впереди меня отскочила, а я чуть не повалилась на упавшую Полину.       Она распласталась на полу, но уже сгребала себя в кучу. Меня спас случай, что я не наступила на неё или не растянулась сверху. Запнувшись о её ногу, я вовремя упёрлась руками в пол, и на них пришёлся вес всего тела. Кожа мгновенно вспыхнула огнём, но это было не важно сейчас.       - Полин! - помогая ей встать, я видела, что что-то пошло не так.        - Галеева, - шестикурсница ещё даже не встала на ноги толком, помогая мне поднять себя, но уже клокотала от гнева, - что это было?        Девчонки бег не прекратили, ведь свистка не было даже из-за случая, но Полину это не остановило. Она выцепила глазами того, кого хотела, и, когда рыжая девушка с пустующим выражением лица собиралась оббежать нас, выцепила её за локоть.       - Ира, я спрашиваю, что это было!        Я сминала губы от нервов. Рядом стоящая Тоня тоже недоумевала. Лицейские не сводили с нас глаз, чтобы в случае чего заступиться. Анька ведь позади нас находилась, видела наверняка что-то.       - О чём ты, Полин? - девушка мягко коснулась ее руки и выцепила из хватки.        - Это ты мне подножку поставила?        Раздался свисток, когда Труш заметил неполадки.        - Поль, в чём дело? - Макс первым оказался рядом и поддерживал под другой локоть девушку.       - Ира, я ещё раз спрашиваю, ты решила мне подножку поставить? - не похоже, что это шутка. А мне стало как-то не по себе.       Пока разгорались действия и страсти между двумя шестикурсницами, ко мне подошёл Соболев и без лишних слов оттеснил, беря на себя поддержку Полины.       - У тебя кровь из носа, - шепнув подруге на ухо, произнёс Илья. - Шева, ведём её в медпункт.       - В чём дело тут? - а Труш появился вовремя.       - Галеева мне подножку поставила, Николай Петрович, и я упала из-за неё, - сверля глазами рыжую, цедит сквозь зубы девушка. - А  из-за меня упала лицеистка и тоже травмировалась. Ты вообще соображаешь, что делаешь?       Последний вопрос адресовался однокурснице явно, но с неё никто и так не спускал глаз. Труш зыркнул на меня, мои красные ладони, которые я встряхивала ради холодного воздуха, а затем на ту самую Галееву. И пока ей предстоял разговор с физруком, остальные продолжили бег под руководством нашего Журавлёва.       - Полин, ты как? - когда парни уводили её под руки, я пошла следом.        - Спасибо, Лер, - кивнув, произнесла она. - Ты сама как?        - Я переживала, что наступила на тебя.       Мы шли вчетвером в сторону лавочек, чтобы оценить урон. Шевченко поддерживал Полину под руку и за спину, а Соболев просто шёл рядом. Я же шла с его стороны, но общаться через эту величавую статую было неудобно. У носа Полина держала спортивный бинт, который Илья снял со своего запястья.       - Как же ты теперь будешь норматив сдавать, а? - хмыкала подруга, глядя на него.       - Раз смеёшься, значит голова в порядке, - Соболев ткнул её между бровей с ухмылкой, а, когда она спала, спросил: - Сотрясения нет? Как себя чувствуешь?       - Колени стёрла, будто на мерс зарабатывала, - усмехается Полина. - И вообще тело горит.       - Голова цела – это главное, - Шевченко усаживает её на лавочку и осматривает ладони. - Да, мать, кожи ты содрала, как молодой онанист на каникулах.       Парни засмеялись, и Полина, кажется, тоже успокоилась.       - Это, правда, Галеева была? - бросив ястребиный взгляд в сторону внутреннего круга девочек, спросил Соболев. - Уверена?       - Кроме неё, некому, - бормочет девушка. - Лер, а ты что?       - Да по сравнению с твоим, пустяками отделалась, - я выдавила из себя кислую улыбку.       Труш спешил к нам с аптечкой. Похоже, энтузиазм в лечении у преподавателя  ничуть не меньше тренировочного. И пока Полина сидела с ватными валиками, смоченными в перекиси, Труш обрабатывал мои руки.       - Так, это Галеева тебе  подножку сделала? - вполголоса поинтересовался преподаватель.        - Больше некому, - утверждала Полина. - Один раз такое уже было, и она клялась и божилась, что осознала свою вину, что больше не повторится. Видимо, её памяти хватает только на два года.       - Шевченко, опять из-за тебя Борзаева получает, - резюмирует преподаватель, продолжая внимательно обрабатывать мои руки. - Так, терпи, - это уже адресовано мне, когда я вырываю от противного шипения ладонь. - В каких облаках витала, что не заметила этого распластавшегося тюленя?       - Николай Петрович!       - Что, Николай Петрович? - закатил глаза преподаватель. - Раз общаешься с этими остолопами, ты должна быть внимательной, Борзаева. Вечно тебя достают те, кому эти не достались.       Труш стрельнул глазами по двум парням, а те и в ус не дуют.       - Тебя это тоже касается, - продолжает преподаватель, заглянув мне в глаза.       - Вы о чём? Я с ними не общаюсь, так что поводов вредить мне нет, - пожимаю плечами легко и тут же удостаиваюсь резкого тычка ваты с перекисью в ладонь.       - Давай, поври мне тут, - бурчит, словно старик, Труш. - Вы знакомы все, иначе чего ты кинулась бы спасать Борзаеву? А эти чужих не подпускают к себе.       - Николай Петрович, вы нас слишком хорошо знаете, - Шевченко лыбился, словно пытался умаслить преподавателя.        - Вот именно, что хорошо, - проницательно смотрит на студентов. - Идите, пять кругов вас ждут. Без вас тут справлюсь.       Соболев, бросив озабоченный взгляд на Полину, поспешил присоединиться к остальным. Макс остался, пока преподаватель не стал его прогонять словечками погрубее.       - Поль, Лер, держитесь, - он виновато улыбнулся и тоже ретировался.       - Вот же плут. Борзаева, ты как? Что ещё болит?       - Да кожу стёрла похоже, на коленях. И руки горят, - Полина вынула из носа ватные валики, наполовину пропитанные кровью, и проверила в течении нескольких секунд, будет ли ещё кровотечение. - Нос в порядке.       - Так, с Валерией я тоже закончил, - отрапортовал Труш и, отложив перекись с ватой, посмотрел на меня. - А ты как?       - До свадьбы заживёт, - хмыкнула. - Правда, не знаю, как сдавать челночный бег в таком состоянии.       - Как-как, - усмехнулся преподаватель, - никак. Посидишь на лавочке, отдохнёшь. В следующий раз сдашь.       - Я не могу в следующий раз, - не давая ему посмеяться и спросить что-то у шестикурсницы, отвечаю. - Мы готовимся к турниру, поэтому за сегодня должны сдать три норматива. Челночный бег, тридцать метров и подтягивания.        - Подтягивания с твоими руками уже откладываются, - объясняет Труш. - Остальное – на рассуждение Алексея Владимировича.       Я выдыхаю тяжело. Мы специально договорились об этом занятии, чтобы сдать как можно больше. Как так могло произойти?!       Сама виновата, что была невнимательна, подвергла себя риску. “Разминку хотела хорошо сделать”. “Побегать, как все”. “Не пользоваться статусом”. Держи вот, травмы, исковерканные планы и не сданные нормативы.       Пока Николай Петрович общался с Полиной, я сидела и думала, что мне делать. Бег по залу закончился. Вокруг нас, около преподавателя в частности, собирался шестой курс. Соболев общался с Даней. Шевченко молчаливо стоял рядом и поглядывал в сторону, ничем не смущённой Галеевой. Остальные же как-то вяло-текуще интересовались друг другом, а не Полиной. Даже странно, что у них такой разброс в коллективе.        Журавлёв собрал лицеистов у середины противоположной стороны и, сто процентов, объяснял о сдаче нормативов. Вижу деревянные бруски на стуле вместе с журналом для бега. Наши филологи кривят личика, ведь придётся напрячься. Парни готовы морально соревноваться за результат и выжимать всё. Артём бросает на меня сочувствующий взгляд. Следом за ним – Денис. Анька  и Тоня тоже поджимают виновато губы.       Понимаю, им жаль. Мне – тоже.       Неужели я, правда, это сделаю? Ладно, обещала, договаривались, значит, сделаю.        Выдохнув, словно набираясь решимости, я покидаю своё убежище шестого курса и иду к своим.       - Лер? - Макс отвлёкся от Галеевой и недоумённо уставился на меня.       - Увидимся позже, - отмахиваюсь я, не глядя, уверенная, что сейчас мне за своё решение сдавать нормативы, не смотря ни на что, ещё придётся сражаться с Алексеем Владимировичем.