Свежесть

      Мы сгрудились в комнате на кровати Артёма. Анька и я сняли шлёпки и залезли с ногами, опираясь на широкие плечи Меркулова, попеременно дразня его. Денис сидел справа и держал  в руках планшет, где совершался запрос на видеозвонок одному очень важному абоненту.       – Да? –  пока связь налаживалась, и лицо Емцова приобретало чёткие черты, мы резко закричали. – Что ж вы так орёте? Больные, что ли?       По комнате разносился наш дружный смех в разных тональностях, и мы услышали наше эхо из динамиков наставника.       – Ты за рулём? Прости, – Анька первой заметила, что Дима принял звонок в машине. В движущейся машине. И он за рулём.       – Что у вас там? Как полуфинал? – Емцов тактично опустил нюанс нашего вопиющего поведения и, видимо, аварийно припарковался у обочины для разговора.       – Ну, как тебе сказать, – Ефаев хмыкнул, опустив глаза.       – Благодаря тебе, Дим, мы разнесли в щепки “Гранд”!        Наставник поздравлял нас, спрашивал о деталях полемики, что за тема была, кто выступал и всё в таком духе. Артём действительно стал звездой, и мы все не удерживались дёргать его за уши, словно именинника, на протяжении разговора и остатка дня.       – Поздно не сидите, лучше выспитесь. Завтра финал, – Дима тепло улыбался, а мы понимали, что хотим вместе отметить где-то наш успех. – Лучше победите завтра и отметьте после. Голова нужна трезвая утром.        Мы и сами понимали это. Завтра будет четыре игры. Перерывов на обед не оставят, да и за финалом наблюдать широкая аудитория будет: кураторы, широкая коллегия жюри, другие команды. Больше камер, снимков, журналисты. Но волновало нас не только это.       – Списки появятся только утром, но есть вероятность, что два других полуфиналиста нам неизвестны ещё.       Денис расположился уже на своей кровати, закинув руки за голову. В его ногах сидела Алинка и читала общее пособие по истории СССР. После разговора с Димой настроение поднялось, и его поддержка здорово придавала сил и мотивации продолжать свой темп. Я думала позвонить ещё и Соболеву с Максом, но ребята эту инициативу не поддержали. Ефаев написал Илье, что мы прошли в финал, а мне выпала участь известить Шевченко.        – И ещё капитан “Гранда” настораживает, – я произнесла вслух то, что беспокоило команду с момента вопросов докладчику в последней игре.       Артём мастерски ушёл от ловушек в вопросе, а затем вместе с Денисом разнёс в пыль оппозицию лицея противников. Баллы расположились так, как мы и придумали после первой игры, где Алинка оппонировала бывшим чемионам. Проще говоря, общий фронт с “Грандом” обеспечил нам возможность скинуть киевлян с трона, не допустив к финалу. Так что завтра нас ждёт игра с волком в овечьей шкуре снова.       – Надо что-то придумать против него, – нервы начали пробивать броню поддержки наставника.       – А что тут придумаешь? – Артём отвлёкся от телефона, бросая на меня недоумённый взгляд.       – Не знаю, но хоть что-то, – пожимаю плечами.       Я сидела на стуле в ногах кровати Меркулова. Он подложил себе под спину подушку и, как пациент в постели, особо не двигался. Денис одним глазом читал толстую книжку про британскую политическую систему, а вторым наблюдал за сосредоточенной Марковой. Анька же укрылась пледом Артёма и, положив ноги поверх его собственных, спокойно играла в какую-то игрушку на телефоне.       – Нам нужно какое-то средство или козырь в рукаве.       – Лер, как мы не знаем ещё двоих противников, – успокаивал меня Денис, – так и они не знают, из какого теста мы. Не переживай. Это просто ещё одна игра.       – Только вот на кону наша победа!       И тут мне в голову пришёл странный вопрос. Он ударил так неожиданно, что я выпала из диалога с ребятами.       А зачем тебе победа? Почему ты так отчаянно хочешь получить первое место?       В этот момент пришёл на ум только Соболев. Не личная мотивация, не награда, не результат трудов, не испытание себя. Выходит, я хотела поразить его? Доказать ему, что чего-то стою. Что не идиотка. Что не просто взбалмошная малолетка, у которой молоко на губах не обсохло. Что я могу быть интересной, сильной, не слабее его мозгами.       Неужели я хочу убедить его, что достойна его же?       Да нет, бред какой-то. Это ж насколько закомплексованной надо быть, чтобы так думать. Хотя, может, раньше это не такой уж и чушью было. Вспомни самое начало, как Соболев появился в твоей жизни. Вспомни, что вытворяла. Фу, аж мерзко от себя. Как можно так не уважать…       Я не заметила, как вышла на улицу. Пока ещё не поздно, день стоит, без куртки пару минут выдержу, не навредив здоровью. Пройдясь до ближайшей металлической оградки газона, облокотилась ягодицами и погрузилась в себя.       Холод медленно терял фокус внимания, и теперь перед глазами стояли только дурацкие воспоминания из прошлого. Вот цербер провоцирует на тротуаре после физкультуры своими пошлыми намёками. А вот уже задевает словами в аудитории после семинара. Вечно называл “малявочка”, указывая мне моё место, а потом удивлялся, почему я бешусь в ответ на его выпады. И когда эти придурки закрыли нас в аудитории, на что он вообще рассчитывал? Что сможет меня обмануть?        Ах да, это же забавы ради было. Ничего бы он мне не сделал, а я, как дура, сказала ему про изнасилование. То-то у него потом лицо аж искривилось, ведь я не поняла его развлечений, а стало быть пора “выпускать птичку  из клетки”.       Да уж, ну и дурой я была реально. Хотя сейчас не лучше. Что я вытворила в последний раз в коридоре? И зачем я вообще лезу к нему? Лезла, пардон. Решила же не трогать того, чей путь после этого турнира вильнёт куда-то подальше от меня. Зачем лишние проблемы и заморочки?        Глубоко вздохнув, я закинула голову вверх, ощущая себя почему-то опустошённой. От тягот и обид. Стало легче, когда проанализировала кусок своего прошлого и отпустила человека чуть дальше. Мне ведь действительно нет смысла держаться за дурацкие мечты или какой-то наигранный анализ чужих отношений ко мне. Просто время впустую, а выхлопа никакого.       Завтра финал, и только это должно меня волновать. Завтра будет результат наших трудов и индикатор, какими личностями мы стали. Потом мы вернёмся домой и начнём усиленно готовиться к тестированию. Через две недели пробное будет, а единственное, что мы сдадим хорошо – историю. Мои допы по украинскому приостановились за неделю до турнира, поэтому нужно заново освежать знания по приезду. Английский и вовсе стоит с нуля повторять.        Жизнь течёт вне зависимости от того, хотите вы этого или нет, осознаёте или нет, подчиняетесь или нет. Это единственный вечный двигатель, остановить который вы способны смертностью своего сознания.       Я достала телефон автоматически и набрала Макса.       – Ну, привет, финалистка, – весело отшутился Шевченко в трубку. – Почему мне первому не сказала, а? Емцов уже набрал и похвастался.       Я молчала, не находя сил что-либо ответить. Эмоции начинали сдавливать грудную клетку, а тишина в трубке давила на уши. Пальцы похолодели не только от погодных условий, но и от внутреннего напряжения.       – Лер, ты чего?        Макс понял, что что-то не так, поэтому настрой шута тут же сполз с лица, как ненужная гримаса. У него было тихо в трубке, от этого неловкость возрастала, но почему-то кроме него я и не подумала обратиться к кому-то ещё. Да и говорить вовсе не о турнире собиралась, а о личном. Тут кроме Макса никто не поможет лучше. Девчонки слишком малые, варятся со мной вместе, а у этого старого развратника есть хотя бы опыт общения с такими, как я.       – Если тебе удобнее печатать, давай прекратим разговор.       – Нет, – прохрипела, прокашлялась и повторила снова:  – Нет, Макс. Всё в порядке. Хочу слышать твой голос.       – Это так трогательно, Лер, – спустя паузу сказал Макс. – Почти похоже на признание в любви.       Его смех разливался в ушах, и напряжение резко спало в никуда. Я усмехнулась, стряхивая с пальцев невроз:       – Не дождёшься.       – Только потеряв, поняла, что я тебе очень дорог? – продолжал гнуть свою линию Шевченко. – Всё хорошо, Лерик, все через это проходят.       – Ты в хорошем настроении, – сделала ремарку, чтобы Макс успокоился и слез с темы признаний. – Наверное, дела очень хорошо.        – А как иначе, – опять нацепил надменного плэйбоя, каким вспоминала его при первом знакомстве. – Так что, вы вышли в финал, Артём твой разнёс “Гранд”, а ты завела дружбу с киевлянами. Я ничего не упустил?       – Откуда ты всё знаешь?        Про финал рассказал кто-то из тех двоих. А всё остальное?! Может, Соболев спрашивал детали про полуфинал, и так Макс узнал про “Гранд” и Артёма. А Черняев с компанией откуда взялись?       – У меня свои источники, мелкая, – Шевченко опять красовался и задирал нос, так что мне захотелось его попустить.       – А твои источники тебя с Полиной помирили?        На это Максу нечего было ответить, потому что секундное замешательство ответило честнее, чем он сам.       – С ней сложнее, ты ведь знаешь её.       На самом деле Борзаеву я видела пару раз и примерно понимаю, что она за человек. Но до “знать” мне очень далеко. Я так только на Аньку могу претендовать, потому что мы столько лет вместе проводим время. Тоню – немного, потому что достаточно искренни друг с другом. С некоторыми своими химиками я такая же. Но вот ты и твоя компания…       – Макс, я плохо знаю вас всех, но поняла тебя. Когда ты будешь исправлять ситуацию? Помириться же нужно.       – Вот выиграешь первое место, устрою квартирник для вас всех, и там с Полькой помирюсь. Договорились? – Шевченко скорее шутил, чем говорил правду, но я ухватилась за эту соломинку.       – Обещаешь? – во многом, потому что мечтала попасть на их обычную сходку.       – Забились, Лерик. А теперь я погнал к родакам. Пиши ещё и на всякий случай удачи завтра.       Шевченко отключился. У меня внутри стало поспокойнее, и теперь мысли были заняты им и Полиной. Так появилась новая мотивация выиграть. А ещё вернулись нервы, но, списав мандраж на холод, я вернулась в общежитие.       Чем быстрее близился следующий день, решающий и заключительный, тем сильнее меня трусило. Я не могла усидеть на месте весь вечер и после ужина вытянула девчонок прогуляться по территории университета. Анька с Алинкой прекрасно себя чувствовали даже с этим напряжением и нависшей важностью следующего дня. Потом  нас нагнали парни, и мы командой вышагивали под фонарями по тротуару, прикидывая, что нас ждёт по приезду домой.       Я выпадала из диалогов и весь вечер висела словно в прострации, поэтому Карамзина пошутила, мол, набери Соболева, он быстро с тебя спесь собьёт.        Что я, собственно, и сделала.       – Ты что-то поздно звонишь, – без приветствия резюмировал Соболев, как всегда, спокойно и прохладно, словно я отвлекала его от просмотра какого-то шоу.       – Ты говорил, что в любое время можно.       – Помнится, я говорил “кроме сна”, – повисла глупая пауза. – Что случилось, Лер?       Он спрашивал уже мягче, словно смирился или устал от того, что ему звонят. Снова обратился по имени, а не формально по фамилии, как раньше. Я не придумала ничего лучше, кроме как сказать прямо. В последнее время искренность даёт больше бонусов, чем манипуляции. Хотя особо хорошей в них я никогда не была и, возможно, весь секрет в этом.       – Можешь меня успокоить? – спокойно вырвалось из уст. – Пожалуйста. Я очень нервничаю перед финалом.       Было слышно, как Соболев выдохнул шумно на том конце провода.       – Что ты за тряпка, а, Чегрин? Соберись.       – Я не могу так. Меня всю типает просто от мысли о завтрашней игре.       Реакция Соболева – в его стиле. Жёсткая, дерзкая и унижающая. По-хорошему, этот его кнут должен был меня мотивировать, как всегда, но не в этот раз. Сейчас мне хотелось простого человеческого отношения.       – И что мне сделать? – я улыбнулась, услышав усталую интонацию в этих словах, словно он смирился с тем, что придётся возиться со мной. – Приехать на твою игру?       – Нет! – тут же запротестовала. – Это не поможет.       От твоего присутствия, даже если физически это было бы осуществимо, нервишки зашкалят. Мне тахикардия не нужна, так что сиди, пожалуйста, дома.       – Хорошо, что ты это понимаешь, – Илья усмехнулся в трубке. – Вечно у тебя язык к нёбу прирастает, когда я рядом.       В трубке послышался смех, и, по идее, это должно было как-то разрядить обстановку. Да, напряжение спало, но вместе с ним и завеса тайны, что однажды этот говнюк старый мне нравился, и я реально не могла себе позволить казаться ему некрасивой. Не в плане внешности. Плюс ко всему, понятие “некрасивого” довольно размыто, так что я не учла, что наши мнения могут отличаться друг от друга. Потому и обоснованно считаю себя дурой в тот промежуток времени.       – Не очень-то ты и успокаиваешь, – язвлю, скрывая улыбку.       – Сама мне позвонила, – опешил Соболев, – сама обвинила. Слушай, Чегрин, из тебя выйдет отличный прокурор. Или стерва.       – Не смешно, – поджимаю губы и кривлю лицо в гримасе недовольства.       Соболев стихает со своим смехом, вздыхает и начинает говорить тоном, который я никогда от него не слышала, заставляя напрочь забыть о предмете беседы и вообще каком-либо неврозе.       – Расслабься просто. Сейчас тебе нужно отдохнуть. Утром прочитаешь свои темы один раз и пойдёшь сражаться. Запомнила?       – Да.       Нихрена я не запомнила. Просто слушала, как ты это говоришь. Ни разу в жизни этот твой бархатный тон не слышала, даже когда ты намёки свои извращенские делал. После “расслабься” в голову уже ничего не влетело, и я действительно не могла напрячься и вникать в твою речь. Только слушать интонацию, мягкий голос, перенимать твоё спокойствие.       – Вот и умница, – он похвалил меня?! – А теперь иди спать, а то сама не спишь, и мне не даёшь.       Я поплыла и не знала, как собраться.       – Спасибо, – выдавила из себя. – Спокойной ночи.       По завершению звонка мне просто ничего не оставалось, кроме как вернуться и лечь спать. Не хотелось даже идти умываться и чистить зубы. Пришлось, но с усилием. Девчонки даже не обратили внимания на мой потупленный взгляд. Видимо, тоже переживают о том, что будет по пробуждении. А я поняла, насколько прав был Макс: ценим, потеряв.       Справедливости ради замечу, что взгляды свои насчёт Соболева я не изменила. Этот вопиющий случай один из, поэтому драматизма ситуации добавляет только фраза про ценности. А так он остаётся уже выпускником вуза, который после турнира исчезнет из моей жизни, потому что пути разойдутся. Всё так же, только приятнее теперь общаться будет с ним, вспоминая эту его похожую на заботу интонацию. Даже если он прикалывался и играл, не важно. Он всё же умеет быть человечным, а не скотиной. Похоже, я понимаю его бывшую чуточку лучше.       Утро следующего дня не принесло нам ничего радостного. Все нервные, взвинченные мы двинули после завтрака в знакомый учебный корпус. Кусок в горло не лез, поэтому мы, в основном, запихивали кашу, запивали чаем под надзирательным взглядом куратора и собирались с мыслями, что завтра нас тут уже не будет по-хорошему. Сегодня финальный раунд из четырёх игр, вечером – награждение, а завтра рано утром у нас поезд. Сжатые сроки и бешеный график. Елена подбадривала нас, как могла. Каждый цербер отписался в личку Денису и желал удачи, порвать противников на уже знакомый британский флаг и привезти домой победу.       Денис стряхнул напряжение и посмотрел на нас решительно.       – Давайте соберёмся, – мы сгрудились вокруг него. – Это просто игра. Ещё один день и раунд. Ведём себя, как обычно, и тогда всё получится. Никаких лишних нервов и переживаний. Тактика та же, что и вчера. И мы не знаем, кто наши противники, поэтому те, кто не участвуют в игре, наблюдают за остальными. В полемике участвуем все.       В уже знакомую до боли аудиторию мы заходили как настоящая вышколенная команда. “Гранд” увидели сразу, но их капитан ни жестом, ни мимикой не подал знака, что знаком с нами. Мы прошли мимо незнакомой команды, и они так же подозрительно нас оглядывали, как и мы их. Едва расположились за знакомым столом, вместе с некоторыми членами жюри в аудиторию зашёл куратор и небезызвестная киевская команда во главе с Арисом. Их единственная девушка стрельнула по нам глазами и с основным составом двинулась к своему месту. Один из парней беседовал с куратором спокойно, изредка поглядывая на соперников, а вот Черняев брёл к нам. Я не спускала с него глаз, сомневаясь, ожидать подставы ли или приветствия. Но Арис выглядел тоже встревоженным и бледным, как и все мы.        – Поздравляю с финалом, – Черняев кивнул всем и протянул руку Денису. – Аристарх. Простите моих ребят за прошлый инцидент. Они не со зла.       – Денис, – Ефаев встал и пожал протянутую руку. – Все на нервах, бывает.       – Не думал, что вы пройдёте до финала, – посмотрел на меня Арис. – Ты выглядишь очень бледной. Волнуешься?       – Ты тоже, знаешь ли, не сеньор Помидор, – нагрубила ему, всё ещё помня те его слова про “мажорку". – И чего это ты нас недооценивал? Я ведь, кажется, говорила тебе об этом.       – Эти ребята, – Арис кивнул в сторону “Гранда”, понижая голос, – очень хороши. Их тренируют, как машин. В тесте на общие знания они заняли первое место, набрав максимальные баллы каждый. Это, конечно, не показатель, но вы же с ними играли, так что уже успели понять.       – Хочешь, чтобы мы поделились сведениями? – Денис понятливо усмехнулся.       – Да не особо, – пожал плечами Арис, стреляя глазами по Алинке и Ане. – Просто пришёл поздороваться и отметить, что очень умно было объединиться с ними, чтобы спихнуть прошлогодних победителей.       – Так они же тоже с Киева, – Аня внимательно следила за беседой и с  самого первого дня проявляла к Черняеву настороженность.       – Они наши соперники, примерно как “Гранд” – ваши, – он улыбнулся хитрюще.       – Хочешь предложить нам союз? – Денис опустил плечи расслабленно и  бросил беглый взгляд на Алинку и Артёма.       – Я не знаю, на что вы способны, как и вы про нас, – обернувшись к своим и поймав взгляд той девчонки, заявил Арис. – Так что просто будем иметь этот разговор в виду.       Капитан чужой команды занял своё место, попрощавшись, а мы тут же перебросились внимательными взглядами между собой. Такого хода никто не ожидал, уж точно, и когда я вчера говорила про козырь, о таком и не загадывала. Но, возможно, это действительно лучший вариант.        Мы двинулись в небольшой актовый зал, где как раз удобно было проводить финал турнира. Там были места для зрителей, удобные ракурсы для съёмок, даже аппаратура для хорошего звука. Жюри занимали свою гряду мест, кураторы, другие команды и простые зрители расположились по рядам. Здесь было достаточно холодно, но со всеми этими приготовлениями помещение нагревалось.        Как мы и ожидали, “Гранд” преподнёс сюрприз. Вернее, это конкурс капитанов так пал, но Арис оказался прав. В “Гранде”, и правда, монстры. А мы оказались правы в том, что их капитан – волчара в овечьей шкуре, ибо то, как хлестал фактами этот Игорь, хлестал в нашем представлении лишь Соболев в дурном настроении. Это был и первый показательный выпад для двух других команд, так что Денис вместе с отстаиванием чести лицея запоминал отличительные черты соперников. Впрочем, как и мы.       Черняев обладал удивительно подвешенным языком, чем напоминал ещё более харизматичного Дениса. Поэтому Игорь еле удерживался от закатывания глаз, когда настала очередь киевлянина.        – Похоже, между ними какие-то недоразумения, – шепнула Ане.       – Похоже, не с одними нами у них конфликт был, – подруга пронзительно посмотрела на меня.       Она подозревает, что киевляне специально ругались с командами, чтобы Черняев мог потом наладить отношения и, возможно, предложить ту же дружбу другим, а не только нам. Это уже похоже на военную стратегию, поэтому я прекрасно понимаю опасения подруги, но, с другой стороны, мы ведь согласия на союз не давали. Что теряем-то от простого получения предложения?       Едва Денис сел на место, озвучил шёпотом те же подозрения, что и Карамзина, поэтому я задумалась, а так ли честен Арис на самом деле. На войне все средства хороши или это просто ряд совпадений, а он просто предложил здоровую тактику ведения боя, чтобы выжить? Во всяком случае выжить на какое-то время.       Конкурс распределил номера, и начался раунд с первой игрой. По жеребьёвке мы снова на рецензии, и, переглянувшись с ребятами коротко, приняли вчерашнюю тактику. Нет смысла рисковать – сейчас нужно разобраться, с кем мы вообще играем. Основная битва как раз разгоралась между двумя неизвестными нам командами, поэтому мы могли посмотреть в действии на харьковчан в роли докладчиков и знакомых киевлян – оппонентов. “Гранд” сидели в наблюдателях, а значит анализировали ребят точно так же, как и мы.       Тема первой игры была из разряда Артёма, поэтому он стенографировал важные нюансы для рецензии. Предложение Ариса витало в воздухе, но Денис никак не комментировал наше решение. Так что позиция остаётся суверенной, но вопросами валить будем всех.       Арис выбрал в тему харьковчанам непростой период. Возможно, это логичный вывод из их предыдущих игр вместе. Есть ещё такой нюанс, что ты запоминаешь, какой член команды отвечает за те или иные темы, в чём силён и на каких этапах его выпускают, словно гончую. Мы приблизительно так же собирались сведения про “Гранд”, так что когда будем их оппонентами, воспользуемся этими знаниями.       К моменту финала особо не понимаешь, какой процент людей отсеялся, потому что ваша команде слаженнее и сильнее, но, глядя в зал, я быстро осознала, сколько на самом деле мы прошли. Артём, как и вчера, яростно отстаивал нашу позицию и затравливал недочёты выступивших уже команд, используя своё природное обаяние. Он в который раз доказывал мне, что нифига не проходной тут, а самый настоящий “свой”, поэтому я уверена, что жопки двух команд, что впервые с нами схлестнулись, сжались. И никакой вонючий киевский скунс не посмеет больше сказать, что мы мажоры, и намекнуть на нашу некомпетентность. Эх, хотелось бы посмотреть ему в лицо после этой игры. Жаль, времени маловато для перерыва даётся, а мы будем обсуждать нашу стратегию дальше.       – Регламент! – произнёс ведущий, но Меркулов уже закончил свою речь.       И теперь начинается жёсткий период полемики. У нас есть не больше семи минут, чтобы выявить слабое место в знаниях противника и показать это жюри на блюдечке с каёмочкой. Для этого у нас есть наблюдательная Алинка и цепкий Денис. Мы сразу договариваемся, кто задаёт вопрос, если дают команде слово, поэтому когда капитан сказал, чтобы я задала свой, даже удивиться не успела, услышав:       – Команда рецензентов, прошу, ваш вопрос.       – Давай, Лер! – шикнул Денис, дёргая меня по руке.       – Добрый день, – поздоровалась по привычке со всеми, входя в роль хищника, – у меня вопрос к команде докладчиков. Когда министры иностранных дел Великобритании, США и СССР Иден, Стеттиниус и Молотов обсуждали проблемы Германии после Второй Мировой войны, вскрылась существенная разница между подходами к послевоенным условиям. Как на это повлияли соглашения в Тегеране, Ялте, что была за "существенная разница", и какое отношение она имеет к возникновению конфликта между странами. Спасибо.       Это был непростой и болезненный вопрос идеологий, и мы это знали с ребятами. Всё дело в капитализме Запада, откуда взгляд на фронт был несколько расфокусирован. Я хотела задать этот вопрос Черняеву, но подумала, если команда ответит правильно, это добавит им лишних баллов, ведь судя по оппонированию, они лучше выступили, чем харьковчане.       И пока был спарринг с ребятами по заданному вопросу, за тезами полезли к Денису, я обратила внимание на Игоря. В первой игре “Гранд” – наблюдатель, поэтому их вопросы скорее всего будут хлёсткими, потому что бездействие порождает излишнюю энергию, которую куда-то нужно деть. И когда он поднял вопрос “атомного оружия”, мы поняли, что Арис нифига не соврал. Игорёк уложил на лопатки харьковчан, словно владел всеми боевыми искусствами, а этот спортсмен был для него разминкой. Тут я не удержалась и посмотрела на Черняева, который, как и мы, сидел с немым восторгом на лице. Собственно, жюри – тоже.       Клянусь, в тот момент в голове пронеслась мысль, мол, не хотела бы я иметь такого противника.       Сам Игорёк и “Гранд” были не страшны. Обычная команда, подкованная, слаженная и скрытная. Всё, как должно быть. Но это амплуа таинственности пугало до чёртиков. Если в прошлом Игорь принадлежал какой-то субкультуре мрачной, я не удивилась бы. Тёмный весь такой, даже рубашки чёрные. Бледная, худощавая поганка.       На перерыве мы выдохнули, ринувшись в коридор сменить обстановку. После обсуждения стратегии и пары слов ободрения со стороны наставников по телефону, мы вернулись в зал, перебросились кивком головы с Арисом и приготовились оппонировать “Гранду”. Это была первая их яркая игра, а докладчикам непросто. Да и мы злопамятные, так что захотели отомстить за вчерашнее по полной. Тему, которую мы выбрали, они отклонили. Право “вето” можно использовать дважды за раунд, поэтому от следующей они не отвертятся. А я вспоминала слова Аньки, мол, вряд ли эти умники будут уходить в отказ. Но, наверное, тема Дениса, а именно он собирался оппонировать, была так же и у Игоря в козырных, и он не может на второй игре сразу поучаствовать.        – У них такая же тактика, – шепнула ребятам.       Те закивали утвердительно и немного нервно. Но Денис знал, что делать, и пошёл давить ещё одной своей темой. Это была вторая противоречивая тема в списке этого года, и он владел ею, как рыба.       – Мы используем право вето, – продолжил Игорь серьёзным тоном, встав на ноги.        – Вы же в курсе, что больше не сможете использовать это право, если воспользуетесь во второй раз? – напомнил ведущий капитану, но тот был непреклонен.        – Вот же упёртый баран, – шикала Анька, и мы все её понимали. Но ещё больше переживали, что вторая тема Игоря оказалась второй темой Дениса.       Он действительно хорош, раз так отбивается.       – От третьей ему не отвертеться, – произнёс Артём.       – Но третья и не такая провокационная, где можно было бы им хвост крутить, – замечает резонно Алина.       Денис берёт свою третью тему и, слегка раздосадованный, принимается к подготовке к оппонированию. Тогда мы ещё не знали, что очень сильно себя подставили. Более того, это нам даже в голову не пришло.       Я и подумать не могла, что кто-то однажды решится воспользоваться такой дурацкой рискованной тактикой. Церберы если и упоминали однажды, то точно вскользь об этом, поэтому никто из нас не ожидал подставы. После второй игры, где Денис прекрасно отбил свою партию, опустив всё-таки на несколько позиций докладчика “Гранда”, когда мы с командой Черняева, что была на рецензии, завалили вопросами их, нам стало немного легче. Арис подошёл после игры на получасовом перерыве, пожал руку Денису, оказав дань уважения и признав его талант в полемике, и сказал странную фразу:       – Вы, ребята, спалились, – вызвав у нас недоумение.        – О чём ты? – я первой смекнула, что он не провоцировать нас подошёл.       – Если “Гранд” заключил договор с Харьковом, а сейчас они будут вашими оппонентами, то есть вероятность, что вас завалят теми темами, от которых отказался капитан, – пронзительно посмотрел на Дениса Арис. – Это ведь твои темы?       Денис выглядел смущённым, а ребята явно насторожились. Угрозы от Черняева не было, потому что в следующей игре они наблюдатели и навредить нам особо не смогут, разве что на полемике.       – Нам предстоит борьба с ними в четвёртой игре, – напомнил Арис, – и эти занозы будут выбирать нам тему доклада, так что чем больше мы им подпилим лестницу, тем лучше.       Мы стояли сконфуженные его словами. Дело не в общем моральном тонусе команды, а в том, что в словах есть смысл. Как мы могли провтыкать такое? Уверена, Денис себя корит за это.       – Если выбирать, – продолжал тем временем Арис, – я предпочёл сражаться за первенство с вами, но мы особо не пересекаемся, к сожалению.       Черняев подмигнул мне и, пожелав удачи, направился к своей команде.       – Какова  вероятность, что он прав? – тяжело проговорила Аня.       – Высокая, – Артёму было тяжело это признать, но Ефаеву сейчас ещё сложнее.       Я достала телефон из кармана. На время игры их выключают и прячут в сумку, но на перерыве можно воспользоваться.       – Кому ты звонишь? – опомнился капитан.       – Диме. Если не возьмёт трубку, то Соболеву. Мне всё равно, но сейчас тебе в первую очередь нужна поддержка наших церберов, – теперь никто не смеялся на такое моё обращение, – нам всем нужна.        Ребята не спорили, и мы вместе двинули по лестнице куда-то на другой этаж поговорить по громкой связи. Длинные гудки, раздававшиеся в трубке, нервировали. Время утекало, а нам ещё нужно успеть вернуться вниз. На четвёртом этаже было пусто, так что мы даже не утруждались прятаться в  каких-то аудиториях открытых.       – Чегрин, разве ты не должна быть на игре? – по коридору разнёсся претенциозный тон Соболева.       – А разве это не телефон Димы? – клацнула на экран, чтобы убедиться, что не перепутала абонентов.       – Емцов ведёт машину, – хмыкнул наставник, – потому что вчера вы своими воплями его чуть до инфаркта не довели.       Мы переглянулись с ребятами, вспоминая нашу выходку и еле сдержали смех.        – В чём дело? – подал голос Емцов.       – Мы облажались, – не стал мелочиться Ефаев, да и его интонация была тяжкой для него самого. Признавать ошибки – не сахар с ложки облизывать. – Я спалил свои темы. Мы оппонировали “Гранду”, и они дважды воспользовались право вето на обе мои темы. А сейчас мы докладчики, и другая команда может воспользоваться этим.       – Думаешь, они вызовут тебя? – Дима казался, и правда, очень увлечённым вождением. Мы как-то странно попадали на него за рулём.       – “Гранд” и наши оппоненты могут быть в сговоре, – продолжил Денис.       – Это им особо ничего не принесёт, – отстаивал тем не менее свою позицию Емцов, всё ещё отвлекаясь от дороги на нас. – Блин, с вами лучше припарковаться где-то и поговорить нормально.       – Да, вон там можешь встать, – спокойно указал Соболев.       – Но ты прав, – продолжил Дима уже более увлечённо, – вы спалились.       – Это не смертельно в любом случае, – парировал ему Илья. – Вы знаете темы друг друга. Алина, слышишь? Бери на себя его темы, погоняйте сейчас друг друга.       Совет был дельный, но мы до него как-то не додумались. Слишком обескуражены собственной ошибкой, раз никто из нас не додумался даже до такого тактического хода.       – Если вы уверены, что этим воспользуются, перерыв нужно было использовать для этого, – напомнил нам Дима.       – Если Маркова отвечала, пусть будет Чегрин, – словно не нам, а водителю, говорил Соболев. – Слышишь меня?       – Слышу, – отвечаю. – Но Алинка ещё не выступала.       – Значит, каждая взяла по теме Дениса, – разъяснил свою идею наставник. – А ты их погоняй. Почитайте доклады быстро, а периодику вы знаете. Или вы там руки опустили, я не понял?       Его тон, не терпящий возражений и грозящий знатными пилюлями, быстро взбодрил нас.       – Мы просто соскучились, – замял паузу Артём.       – Я тоже по тебе соскучился, Меркулов, – усмехнулся Соболев, – но давай поговорим об этом не при свидетелях.       Мы уставились на Артёма, затем – на друг друга и прыснули со смеху.       – Я рад, что вам полегчало, – резюмировал Илья. – А теперь идите зубрить и вырвите этот кубок. Сколько можно тянуть кота за яйца, а?       – И это говорит магистр одного из ведущих вузов страны? – поддела его я.       – Вот потому что я магистр, могу так выражаться.       – Да, нет времени болтать. Потом полюбезничаете. Удачи, – Дима поставил точку и сбросил вызов, а я почувствовала, что Илье прилетит немного.       Мы снова обрели крылья и почувствовали силы сворачивать горы, поэтому поспешили в зал использовать оставшееся время для своей новой стратегии.       Готовились прямо за столом. Всё равно другие участники ещё отсутствовали. Алинка и я читали по теме Дениса, а ребята между собой обсуждали что-то насчёт наших соперников. Потом капитан быстро объяснил кое-какие причинно-следственные нюансы и мелкие факты, к которым может апеллировать оппонент во время вопросов после доклада. Конечно, хорошей подготовкой эти десять минут не назовёшь. Тем более, когда начали собираться другие команды, готовиться стало сложно, поэтому мы перечитывали доклады снова и, пожалуй, надеялись, на удачу. Например, что харьковчане до такого не додумаются.       Но Арис в который раз оказался прав.       Правда, я не знаю, почему тогда мы не могли воспользоваться правом двойного вето. Нам не запрещалось это, и мы могли бы вывести из равновесия соперников. Но был вариант, что это могла бы быть тема Артёма, и тут уже больше рисков. “Хорошая мысля приходит опосля”.       Алинка была готова лучше моего, поэтому рада, что тему, которую учила она, запросили первой. Денис тоже видел, как я нервничаю, поэтому уверена, он воспользовался бы правом вето для того, чтобы не подставлять ни меня, ни команду.       Харьковчане давали сильное оппонирование, но Алинка, как всегда, прекрасно справилась со своей задачей. Не знаю, смогла бы я так хорошо сделать. На рецензии “Гранда” нас засыпали вопросами обе команды, поэтому на полемике помощь киевлян лишней не была. Арис задал провокационный вопрос оппонентам, отведя от нас огонь, поэтому я испытывала к нему искреннюю благодарностью. Даже если мы не заключили союз перед раундом, он действительно нам помогал. Ради своих целей, само собой, но всё-таки это и не двуличное скотство.       На перерыве мы выдохнули и поблагодарили Ариса, пообещав отплатить тем же. Последняя игра наша была в роли наблюдателей, и мы чувствовали, как медленно сдавали позиции. Сейчас разгорится основной батл между “Грандом” и киевским лицеем. Харьковчане явно помогать будут своим союзникам, а мы можем только полемикой прищучить и тех, и других.       Игорь выбрал вторую тему Дениса, которую учила я в прошлой игре, для доклада черняевской команде. Они приняли это и, по неизвестному стечению обстоятельств, это была тема Ариса. То есть уже три капитана отвечали за одну и ту же тему. Думаю, она действительно стоила того, потому что вопрос Вьетнамской войны стоял крайне остро до сих пор.        Мы впервые видели Ариса в деле. До этого он только общался с нами на перерывах и высказывался на полемике, но артистизм, который слегка проявился на капитанском конкурсе, теперь раскрывался заново. Даже говоря о такой сложной теме, болезненной для многих людей, пусть и не в нашем кругу, он умудрился быть серьёзным и одухотворённым значимостью события. Я узнавала эти блестящие азартом глаза, когда дух захватывает от того, на что решаются некоторые люди от власти и что они творят. У меня такое бывает, каким бы окрасом не величали человека или событие, но это действительно вызывает восторг.       Игорь его не щадил и на личных вопросах, они буквально схлестнулись фактами, выплёвывая их друг другу. Наблюдать за этим – одно удовольствие, потому что парни явно мастера слова и знаний. Я ещё удивлялась, как это такой лёгкий человек как Черняев может быть капитаном. Да он щёлкает фактики, словно белочка, и по сравнению с грузным сложным Игорем, выглядит очень воздушно и непринуждённо.        Естественно, рецензия харьковчан построена была таким образом, чтобы поддержать позицию “Гранда”, и вопросы тоже адресованы были Арису. А полемика стала похожа на Верденскую мясорубку, потому что когда в бой вступили ещё и мы, казалось, словно открытое второе дыхание у всех не желает заканчиваться, ибо это последняя игра в этом году. Нужно использовать все козыри и ресурсы, чтобы показать себя лучше! От этого зависят баллы жюри. Поэтому объявления, что регламент исчерпан, оказалось недостаточно, и нам дали дополнительно по одному вопросу. Игорь и капитан харьковской команды задавали вопросы Арису, а мы – Игорю. И знали же, что наш вопрос сложный, потому и использовали его против соперников.       Факт был в том, что сравнительный анализ между Афганской войной и Вьетнамской – самое по себе непростое дело. Более того, жюри запросто могло отклонить его, и мы просто израсходовали шанс. Но нас интересовал один нюанс в виде участия СССР и кое-какие странные аспекты этой темы. Поэтому Арис не понимал, к чему клонил Денис, пока тот не озвучил вопрос. А затем Черняев расплылся в улыбке. Как стало известно потом, он тоже собирался задать вопрос этот, но, увы, у них нет прав задавать вопросы оппонентам.       На улицу мы вылазили, едва волоча ноги. Команды, не дошедшие до финала, рассыпались по территории, обсуждая зрелищную игру. Кураторы и члены жюри ещё находились в здании, подсчитывая баллы, а мы выдыхали свободно и улыбались, отгоняя нервное напряжение. Накинув на плечи верхнюю одежду,дви нули пройтись по аллеям, пока не слишком темно, когда нас нагнали киевляне.       – Ну что, поздравляем? – увеселительно заявил Арис.       – С чем? – Анька всё ещё не отошла от своего подозрительного настроения.       – Это всё закончилось, можно выдохнуть, – он выскочил вперёд, подзывая ребят своих поторапливаться. – Вы вообще будете знакомиться с нашими новыми друзьями или нет?       – Мы недавно грызлись, а ты хочешь дружбу водить? – возмутилась та сама девчонка с недовольством.       – Алёнка, душа моя, если ты не будешь стягивать с лица кислую мину, никто никогда не узнает, какая ты классная на самом деле, – он подождал, пока девушка поравняется с ним и, закинув руку на плечо, прижал к себе.       Не сказать, что мы были против компании, но с ними, правда, как-то веселее стало. Мы даже забыли позвонить наставникам, поэтому, когда мой телефон разрывался от звонков Соболева и Шевченко, я не реагировала и веселилась с новыми знакомыми.        Команда у Черняева оказалась очень интересной. Остальные парни обладали своими бзиками и удивительно, что они вообще могли жить в одной комнате вместе, как оказалось.       – Не сказать, что эти чудики были рады жить все вместе, – хмыкал насмешливо Арис, дёргая за ухо своего лучшего друга Тима, – но куда они денутся.       – Этот придурок заставил нас сначала участвовать, – объяснял нам самый уравновешенный и интровертный Максим. К слову, мне даже странно было видеть кого-то с таким именем и не взбалмошным, как некоторые его тёзки. – А потом ещё и сказал, что жить будем все вместе. Придурок, честное слово.       – Я твой капитан, между прочим, – ворчал недовольно Арис, выписывая пендели тому.        – Да-да, как же, – закатывал глаза Максим и удалялся.       Мы сидели в столовой за поздним обедом. Остальные команды уже оттрапезничали, а мы опаздывали. Во-первых, Арис захотел поставить столы вместе, чтобы мы будто пир на весь мир устроили. Во-вторых, парни ели не по одной порции, а по несколько. Нужно было видеть удивлённое лицо Алинки. И в-третьих, без нас автобус к городскому театру, где будет проходить награждение, не уедет. У нас что-то около часа ещё оставалось, а Алёна уже убежала собираться.       – А вам что, не нужно? – она с удивлением окинула нас взглядом, поднимаясь на ноги.       – Как сказал Арис, без нас не уедут, – я усмехнулась ему и отсалютовала стаканом с компотом.       Алёнка убежала, а мы продолжали медленно обедать. Елена тоже поторапливала, но ушла первее. В случае чего, позвонит Денису, если мы забудем о времени. К слову о “позвонит” – я видела, что церберы названивали, но вечно меня отвлекали парни своими интересными беседами.       – Так вы что, все друзья, получается? – Артём расслабился, сидя рядом с Тимом и ещё одним парнем, чьё имя я забыла.        – Мы с Арисом с детства дружим, – ответил спокойно Тим.       – Даже не знаю, как ты этого утырка терпишь, – усмехнулся Антон, последний из это мужской пятёрки киевлян.       – Слышишь?! – Арис сидел далеко, но всё равно услышал слова приятеля.       – Ну у тебя и слух, – Денис засмеялся, хлопая Черняева по плечу.        Я веселилась вместе со всеми ребятами. Даже вспомнила, как звали того парня. Жека. А ещё удивлялась, как эти все странные весёлые люди могут быть асами истории.       – Это всё Арис нас затащил, да? – усмехался Антон. – Помнишь, как начиналась эта херня, Жек? Он спросил сначала, кем мы хотим быть в будущем, а когда не услышал внятного ответа, сказал валить с ним в лицей.       – Так вы реально, что ли, со школы вместе? – моему удивлению не было предела.       – Нет, конечно, – фыркал Макс. – Я бы не выдержал столько лет с ним.       – И я тебя люблю, филантроп ты наш, – Арис заливался хохотом так, что стол ходил ходуном. – Мы с Тимом так давно знакомы, что уже не помню времени без него.       На этих словах парни стали плеваться радугой и корчить рожи.       – Выруби своё гейство, Арис, – возмущался Жека.       – Это броманс, отвали, – хохотал Арис.       Я была удивлена, что сам Тим никак на это не реагировал. Вообще странно, что лучшим другом такого шила в жопе как Черняев был спокойный и молчаливый человек.       – Да вы ещё поженитесь, – Антоха закатывал глаза.       – Я же молчу про то, как вы в палатках с Жекой спали вместе, – Тим метко стрельнул глазами в Антона, и тот, захлёбываясь в оправданиях, тут же накинулся на ребят.       Теперь понятно, почему эти двое дружат. Арис же сидел молча и перекидывался фразами с Алинкой и Денисом. Артём оказался в центре гейский разборок. Аня и Макс втыкали в телефон, периодически отвлекаясь и закатывая глаза в ответ на звучащие фразы.       А я не понимала, что происходит. Эти люди, такие важные, серьёзные, которые недавно устроили конфликт с нашей командой, сейчас были обычными людьми. Ну, ладно, не совсем обычными. Пару часов назад они разъёбывали соперников самой интеллигентной манерой речи, а сейчас опускались до слэнга и ругани. О них никак не скажешь, что это интеллектуалы и эрудиты. Более того, их дружба тоже не вписывалась в эту турнировскую богадельню. Они вообще казались не особо из этого культурного среза.       На моём лице, как и у девчонок, застыла фраза: что эти дурики тут забыли. И так бы и было, если бы не Денис:       – Да, Соболь, – меня передёрнуло. Я ведь видела пропущенные звонки церберов и напрочь забыла перезвонить им! – Мы обедаем тут и общаемся с другой командой.        Я знала, что Денис не поставит на громкую связь звонок. И ошиблась. Похоже, Соболев был крайне недоволен тем, что его игнорили, так что он решил взять своё.       – Какого хрена вы не отзвонились?       С этой фразы началась наша беседа, а галдёж киевлян утонул в грозном тоне Ильи. Их озабоченные лица стоили свеч. Даже препирательства насчёт палаток прекратились.       – Почему мы должны переживать? – продолжал возмущаться Илья.       – Не должны, – и кто меня дёргал за язык?       – Ты вообще мои звонки игнорировала, так что не тебе сейчас говорить.       – Это кто такой? – по-моему, Арис даже не пытался понизить голос из вежливости. Может, у него компот с алкоголем был? Такой смелый и дерзкий, аж страшно.       – Наш наставник, – объяснила тише Алинка.       – Результаты известны? – проигнорировал нового персонажа Илья.       – Нет, на награждении скажут.        –Так какого хрена вы балду пинаете? Идите собирайтесь.       – А помягче этот чувак не может? – чуть громче, чем нужно, спросил Макс.       – Кто там такой дерзкий? – блин, Соболев в ярости. И с чего бы вообще?        Я достала телефон и проигнорировала список пропущенных звонков, напрямую строча сообщение Шевченко.       “Соболь в бешенстве? – переспросил тот в ответ. – Это хорошо. Потому что я тоже. И Димон. Вы нам нихрена не сообщили после того, как позвонили”.       “Макс, – мне стало стыдно. – Я не хотела, чтобы так вышло”.       На это Шевченко ничего не ответил, видимо, чтобы я почувствовала ещё большую вину. Это действительно давило, потому что Макс был последний человеком, кого мне хотелось бы обидеть в такой ситуации.       “Сообщи, как узнаешь результат”, – только и написал он мне, выходя из сети и уже не читая моего “хорошо” в ответ.