От борделя к миллиардеру

      Говорят же, не прилагать столько усилий, чтобы удивить кого-либо, ибо всё самое лучшее случается неожиданно. Всё происходит либо по стечению обстоятельств, либо по решению человека, что попал в это стечение. Люди привыкли разделять окружающих на друзей, товарищей, знакомых и любимых. Почему «любимые» обращены именно в другую категорию из «друзей»? Всё просто: тех, кого мы любим, не смеем просто сравнивать с кем-то, ибо что? Да, они превосходят всех тех перечисленных ранее категорий. И вот когда ты совсем не понимаешь, куда отнести свою жену, в «друзья» или «любимое», она остается в неопределённости, и эту неопределённость может разрушить лишь она, Хуан Мина. Но иногда то, чего ты никогда не ждал, становится для тебя самым дорогим… Её возвращение, оно настолько возросло в глазах Цзытао, сейчас стоящего напротив Хеджин и держащего в руке огнестрельное оружие, что вот-вот уже готово выстрельнуть, но главарь мафиозного клана, слушающий только свой холодный ум, советника и своего андербосса, сейчас просто подчинился словам своей Мины, опуская руку с пистолетом и кидая его к ногам тяжелодышащей супруги. Значит ли это, что жёнушку можно уже относит к «любимым»? — Довольно глупо — уходить оттуда, — начал ЦзыТао, вложив руки в карманы и отходя от Хеджин, что сразу пыталась вылететь из этого злосчастного кабинета, ища надежды в побеге, но ту за локоть тут же схватил, с интересом произнося короткое «не спеши, малышка», ЫнУ, весело разглядывающий обречённое на страдания личико блондинки, — где тебя кормят, одевают, обувают, холят и леют, — эмоции у Тао просто зашкаливают, когда видит перед собой хотя бы не виноватое лицо своей жены за побег, а бесчувственное, будто Мина и не слушает его, а думает о чём-то о своем. — в общем, дают тебе всё, Хуан Мина. Что тебе ещё надо? — искренне не понимая, чего сама девушка хочет, ведь в этом доме есть всё, а если не будет, то точно должно быть в скором времени. — Свободы… — тихо проговорила девушка, смотря будто сквозь Хуана, ибо не хотела она сейчас глядеть в эти тёмные омуты, наполненные яростью. — Да какой такой «свободы», чёрт побери?! — взрывается брюнет, нервно запуская напряжённые руки в волосы, всё не понимая, как уже сдержать себя в руках, чтобы не накинуться на эту обнаглевшую девчонку, которая ясного и доступного просто-напросто не видит. — Я разве тебе запрещал куда-либо выезжать? Наказывал, чтобы из дому шагу не делала? Разве перед тобой какой-либо запрет я ставил, Мина?! О какой ты свободе, блять, говоришь?! — перешёл на крик, а Ми уже и пожалела, что вообще что-либо вякнула, нужно было просто извиниться и уйти куда-то, но подальше от этого мужчины. — Ик. ой. извините, ик. ой… — заикала сразу же после крика Цзытао девушка, всё прикрывая рот и как-то пытаясь там в горле контролировать свой организм. — Йаа… Хён… — влезает в разговор этих двоих ЫнУ, всё это время наблюдавший за слишком интересным зрелищем, как вечноспокойный и вечноневозмутимый главарь южнокорейского мафиозного клана вот так вот срывается из цепей словно бешенный Цербер всего-то из-за одного слова, ну чудеса… — Дружище, ты пугаешь её, — передавая руку Хеджин, что всё ещё держал, Сехуну, который, под крики и проклятья блондинки, утаскивает подальше отсюда. ЫнУ мягко улыбнулся всё ещё икающей Мине, которая ладошкой прикрывала рот, и отодвинул от бедной девушки своего друга, что уже всем своим напором начал давить, чтобы та немедленно ответила, что это за «свобода» такая, которую та не может найти в этом доме, — успокойся, а. — Невестка, — улыбнувшись, перевёл свой взгляд на всё икающую девушку, — рад познакомиться, я — Чха ЫнУ — лучший друг этого скучного и доставучего человека, — протягивая для рукопожатия правую руку, одновременно кивком показывая на раскрасневшегося Хуана, что уже молча направился просто к выходу, игнорируя продолжительный взгляд своей супруги. — Я хотел только лучшего для тебя и твоего брата. Готов был усыновить МинСока, чтобы у него в будущем проблем не было. Я разочарован в тебе, Мина… — с нескрываемым печальным вздохом сказал мужчина, даже не смотря на жену, которая уже развернулась всем корпусом к нему и в немом молчании ожидала дальнейшие слова мужа, — С сегодняшнего дня, — нервно сглотнул и резко изменил тон, глаза опустели, брови нахмурились, а зубы уже и скрипели от напора, — сделаешь лишний шаг за территорию этого дома — в бордель попадёшь. И не в тот, из которого ты сбежала, а туда, где вообще нормально дышать не сможешь, не то что жить. — повернул голову чуть в бок, все смотря на деревянную дверь и хватаясь за ручку, надавливая на ту, — Надеюсь, уяснила. Вот теперь-то свободы никакой не жди…       «Не бойся совершать ошибки, спотыкаться и падать, чаще всего величайшую награду приносит то, что больше всего нас пугает, родная. Может, ты добьешься всего, чего хочешь, а может, даже больше, чем представляешь себе, Мина. Кто знает, куда приведет тебя жизнь, путь долог, и в итоге само путешествие и есть цель. Всё ещё впереди, тебя ждёт многое в будущем, так что, не бойся совершать ошибок…» — слова матери эхом пронеслись в разуме Мины.       Девушка уже сама не заметила, как икота прошла, но и не ощущала горячих жгучих дорожек слёз на своих щеках. Карие глазки тут же потемнели, длинные ресницы часто-часто моргали, пытаясь смять с глаз эту солёную желчь. Брюнетка тут же побежала за Тао, сама не зная, зачем, ибо глубоко в голове понимала, что разозлила мужчину своим побегом, но сердце тянуло её пойти за ним, ведь всегда есть шанс всё исправить, если человеку не всё равно на это.       И правда, Хуана можно было понять, его правда разочаровали, он предоставил такие удобства, столько всего сделал ради них с братом, закрыл глаза на долги, на побег из борделя, она с ним даже спала в одной постели, но тот и пальцем девушку не тронул. Всё, что нужно — было у них с МинСоком. Даже мальчик счастлив был жить в подобных условиях, а она… Она из-за своей эгоистичности просто ушла от этого всего только потому, что Хуан ЦзыТао — главарь мафиозного клана страны. Мина судила о парне только по его статусу, а не по человеческим качествам. Относилась к нему как к врагу общества, ей-Богу, даже не думая, что тот делает всё это только из лучших побуждений. Только вот почему всё это? Почему именно она? Всё только потому, что Мина из клана Хуан? Что на ней стоит метка этого злосчастного опасного клана? Из-за того, что её мать была тётей ЦзыТао? Но зачем жениться-то? Он же не женится на всех, кто является из его семейства и каким-то образом на улице оказался? Где тут логика и весь смысл, Мина всё равно не понимала. Сейчас девушка бежит вниз по лестнице за своим мужем, удерживает за локоть Тао, чуть разворачивается к себе глухо произнося слова о том, что жалеет о поступке своём, и правда, не обдуманном и довольно-таки глупом. — Ты издеваешься? — только ушедшая ярость, а за ним и разочарование снова возвращаются к Хуану, наполняя тёмные зрачки во всю. — Неужели испугалась теперь? Ты начинаешь думать головой только тогда, когда тебе угрожают? Думаешь, я слова свои обратно возьму? — чуть повышает тон, смотря то на дрожащую руку девушки, которая всё ещё не отпускала его локоть, то на её заплаканное личико. — Во мне ты никогда жалости к себе не увидишь, Мина, — сморщил нос от какой-то резко возникшей неприязни Тао, отпихнув от себя руку девушки и не рассчитав силы, что та пошатнулась и ударилась спиной о перила лестницы и невольно издала болевой стон, чуть поморщившись. — Я… — Мина хотела была продолжить начатое. Нет, она не пыталась как-то умаслить Тао, чтобы тот передумал о своём решении, хотя описание того борделя, о котором он говорил уже напугали её, но просто ей правда искренне хотелось извиниться и показать, что поняла, как могла своими действиями обидеть его и задеть чувства столь спокойного мужчины, который только помочь хотел, что настолько вот уже вышел из себя, и о, удивление — разговаривал только с повышенным тоном, о котором девушка вообще подозревать не могла, ибо всё время тот только сдержанно разговоры и вёл, но брюнетку перебили. — Вы же говорили, что любите сестрёнку, дядя Тао, — уронил от всего происходящего из рук пластмассовую машинку МинСок, который всё это время наблюдал за подобным зрелищем, — Говорили, что не будете обижать её. Почему Вы не сдержали своё обещание, дядя Тао? — хмыкнул малыш, нахмурив брови и обиженно смотря на мужчины, который уже и ушёл из этой планеты, вспоминая свой серьёзный разговор с малышом, а потом поднял взгляд в стоявшую в недоумении, у перил, девушку, понимая, что малыш сейчас что-то да не то сказал.       Мальчик скинул с плеч рюкзачок и побежал к старшей сестре, обнимая ту за ноги и сильно зажмурив глазки, из которых уже во всю текли горячие слёзки, что всё не переставали скатываться по пухлым щёчкам. — Л-любите?.. — в конец уже остолбенела Мина, гладя рукой по спине дрожащего малыша, что сильно-сильно обнимал своего любимого и родного человечка.