***
Слабость брала своё, и Гэймон явственно ощущал как тело его наливается свинцом, движения теряют былую точность и грацию, а мысли путаются спотыкаясь друг о друга. В глазах двоилось, и уже "четыре" крутящихся над ним светлоголовые фигуры, размывались, превращаясь в мутные пятна. Жизнь медленно вытекала из сквозной раны, но дыхание смерти не наполнило его лёгкие, а её недобрый лик не стоял пред очами. И не один из тысячи диких но могущественных божеств, в гордости своей не изволил явиться за душей "храброго воина", коим без тени смущения считал себя парень. Таргариен знал что его время ещё не пришло, он не должен погибнуть здесь, на глазах у столь значимых ему людей, он не должен опечалить их! "Нет, ни здесь и не сейчас!" , твердо отрезал он хватаясь обеими руками за нить своей не такой и уж долгой жизни. Юный Веларион смело взял на себя проведение первой и неотложной помощи. Хоть его тумаки и ссадины ныли не меньше, а голова просто раскалывалась на части от тяжелых кулаков неприятеля, но всё же взяв себя в руки, светловолосый парнишка принялся за дело. Он осмотрел рану, промыл, а затем перевязал крепкий стан Гэймона, тем самым остановив кровотечение. Однако Веларион понимал, что это лишь временная мера, и чтобы поставить друга на ноги, необходимо большее. Повязки цвета лазури почти сразу стали багровыми, напитавшись кровью, что продолжала напористо выступать из тела молодого воина. — Нужно...прижечь. — заглушено послышалось от одной из фигур, судя по мягкому но всё же мужскому голосу, это был именно Вирэнт. "Иронично, наследник одного великого рода помогает выжить наследнику другого великого рода." заметил Таргариен пытаясь безуспешно разглядеть своего спасителя. — Если это поможет, то делай! — скомандовал второй голос, звонкий и женский. Дэйнис с непривычной решимостью указала взглядом на свой кинжал, и продолжая зажимать рану повязками, взволновано твердила — Братик, милый, ты здесь? Прошу, ни уходи, будь со мной, не покидай нас. Таргариен слышал каждое её слово, и даже находясь в полуобморочном состоянии он всё же боролся, пытаясь превозмочь такую сладкую расслабленность, отогнать от себя сонные мысли, что так и норовили забраться в голову и утащить парня в своё царство. — Зажми! — добавил Веларион спустя какое-то время. После этих слов в рот Гэймону была помещена буковая палка, а рану без предупреждения обожгло невыносимой болью. Запах жареного мяса стоял в воздухе, но на этом необходимое истязание не закончилось. — Теперь с другой стороны. — И несколько, неизвестно откуда взявшихся, пар рук, с немалым усилием перевернули парня на бок. — Сейчас! — донеслось от Вирэнта, и вновь раскаленный до красна кинжал прошел по краям раны, сплавляя их вместе. Таргариен морщился от боли, и вонзал зубы в крепкое дерево, пытаясь не думать о той агонии, что должен был терпеть. На удивление следом за необычайными телесными страданиями пришло сравнимое по размерам облегчение, словно с души и тела сняли немалый груз сковывающий любое движение. Однако жнец, или какая то иная сила этого рода с той же обязанностью, не покидала комнаты и Гэймон почувствовал её присутствие когда близкий контакт был неизбежен. Он лежал молча, оцепенев от шока и страха, неведомого и необъяснимого. Он знал, что эти эфемерные чёрные руки могли с лёгкостью забрать и его, но они тут же отступили, насытившись лишь Варизисом - кровожадным и жестоким пришельцем. Гэймон ощущал как вязкая и очень мерзкая сущность покидает бездыханное тело и устремляется вверх, оставляя за собой лишь могильный холод. "Поделом!" лишь заключил он глядя на окровавленный труп лежащий с ним по соседству. Затем Таргариен впал в забвение, наконец поддавшись атакам дремоты. Он не знал как долго прибывал без чувств, но лишь открыв глаза он узрел, что хлопочущие над нам люди начали принимать родной взору образ. — К-кажется это я д-должен был вас спасать. — с привычной игривой усмешкой выдавил Гэймон. Он не мог долгое время пребывать твёрдым и сосредоточенным, это было против его плутовской натуры, к тому же бой с Варизисом исчерпал весь запас серьёзности парня, и он по обыденности своей бросал на собравшихся свой хитрый взгляд. Но ответом ему были неожиданные но очень нежные объятия его любимой сестрёнки, она цеплялась за него и рыдала, зарывшись носом в его плечо. Гэймон снова поморщился от боли а затем на его уставшем лице появилась счастливая лучезарная улыбка. — Ты и спас, спас нас всех.— твёрдо и благодарственно проговорил Вирэнт сидя на коленях подле лежащей парочки, пытаясь не вмешиваться в их семейную идиллию. Но как оказалось мгновение спустя, это было невозможно, почти сразу одна мускулистая рука и одна миниатюрная схватили юношу с обеих сторон и притянули к себе, погружая его в свои крепкие объятия. — Не скромничай, малыш, ты молодец.. пр-просто молодец. Если бы не ты, моя сестрёнка...— Гэймон не смог продолжить ибо и на его глаза накатились слёзы, потому он лишь крепче прижал этих двоих к себе. Дэйнис плакала от счастья и звонко смеялась, Вирэнт умилённо улыбался, смущенный таким тёплым, но всё же наслаждаясь близостью с теми к кому он испытывал неподдельные чувства. Они пережили зверское нападение неприятеля, смогли отбиться и защитить друг друга, более того, с этих пор монстр по имени Маркус Варизис больше никому не причинит вреда. Так Вирэнт твердил себе, отгораживаясь от чувства вины и сожаления, чувств которые невольно испытываешь даже к ужаснейшему из людей, особенно если он лежит прямо пред тобой: изуродованный, кровоточащий, мерзкий в своих деяниях и намереньях. — Вы оба настоящие герои!— утирая слёзы затараторила Дэйнис. Она легко положила свою маленькую руку на перебинтовываемый бок брата, и улыбнулась. — Вирэнт смог заживить твою рану. Я..я просто не знала, что делать. Ты защитил наши жизни, а он - твою.— и по хрустальному лицу вновь покатились слёзы, и только тогда Гэймон заметил большущую гематому оскверняющую своим присутствием столь прекрасный светлый лик. — Нет, Дэйнис, в конце концов это ты подоспел в последний миг. — ответил Вирэнт глядя то на Гэймона то на Дэйнис, они тоже переглядывались, понимая, что в словах Валериона есть истина. — Да и рана была не смертельная. Он попал чуть выше таза, чудом не задев ни тазобедренный сустав ни органы. — добавил он тоном опытного лекаря и со слабой улыбкой на лице. — Тебе очень повезло, не имей ты таких крепких мускул, всё было бы много хуже. Хоть юный Веларион и не имел особых талантов: не предсказывал будущее как Дэйнис, не владел мечём как Гэймон, и не правил огнедышащим зверем, подобно многим аристократам Валирии. Но он всегда тянулся к знаниям, знаниям, что редко привлекали высокородных молодых людей его возраста. Поначалу, лет до семи, он это тщательно скрывал, пытаясь зарекомендовать себя в элитном обществе. Он прятался за маской показной горделивости, тщеславия, национализма, ксенофобии и необоснованной жестокости. Старался походить на тогда ещё близкого друга - Маркуса Варизиса, и ему подобным. Однако, зайдя слишком далеко, устав от лжи и раскаявшись в проступках, после резкого перелома в убеждениях навязанных самому себе, Вирэнт наконец осознал, что бежать от своей истинной сути - глупо. Потому, с тех самых пор, он отдавал всего себя любимому делу - изучению работ выдающихся ученых, философов Валирии и окраин. Именно знание рукописей великого врачевателя Миарто Ксенарфиуса спасли жизнь Гэймону. Парень знал, что прошлые единомышленники презрительно относятся к этой его черте, а самые безобидные из прозвищ, данных ему конечно за глаза, были - "книжный червь" и "зубрила". Но Вирэнта это нисколечки не угнетало и не оскорбляло его. Он даже хотел уйти в Академию, где смог бы прикоснуться к заветному - к манускриптам и трактатам древних, получить ученую степень, стать чародеем. Однако, известная фамилия и ожидания родителей (а он, если помните, был единственным наследником и продолжателем рода) обрубили эту затею на корню. Пиорлан и Ирманна Веларион очень любили своего сына, и прощали ему несвойственные пристрастия, объясняя всем что их сын человек ума. — Хватит этих выяснений кто кого спас, главное, что мы все целы и почти невредимы. — отрезал Таргариен дабы прекратить наконец эти разборки. Он с трудом поднялся, и, не без помощи присутствующих, отошел подальше от медленно разлагающегося тела. Убедившись, что Гэймон в порядке и потихоньку приходит в себя, Вирэнт принялся помогать и другим пострадавшим - своей милой Дэйнис (хотя с обыкновенным синяком он мало, что мог поделать, он всё приложив к её лицу мокрую ткань) и Арику - мальчику-подмастерье, который робко стоял в стороне. Поначалу он стеснялся такого внимания, и с опасливым почтением общался с "высокой молодежью", но позже привык к новому окружению, и по обыденности начал вести себя более открыто. "Серебряная троица" не была против, они признавали помощь мальчугана и без лишних проблем приняли его в свой круг подельников. Вирэнта поведал девушке всё, что происходило пока она была без сознания, и эта история приправленная живыми комментариями мальчугана, вызвала у Дэйнис массу новых эмоций. Девушка поцеловала Велариона в обе щеки, от чего паренёк засмущался и покраснел, а так же, нисколечки не колебаясь она крепко обняла Арика, поглаживая его серую голову словно добрая старшая сестра. Она казалась счастливой, но всё же скрытый страх и чувство вины разъедали её душу. Молодой Таргариен, сидящий поодаль от остальных, не обращал на них никакого внимания,(хотя внимательно слушал всю неизвестную часть этой мрачной истории) он не отрываясь смотрел на изувеченный труп. Нет, в отличии от сестры, и частично Велариона, он не ощущал никакого сожаления к лежащему на земле, парень лишь ломал себе голову одной мыслью. "Что же теперь делать, как выпутаться из сложившийся ситуации?" Она разветвлялась, и Гэймон строил из этих событий всё новые и новые варианты благополучного исхода, но ни один из них не спасал их от неминуемых последствий.***
Эйнар лежал на земле и с непередаваемыми эмоциями вглядываясь в тёмное окружения. В полумраке погасших светильников, то и дело лежали тела людей, десятки а может и целая сотня, они располагались друг на друге: кровоточащие, посеченные осколками, изуродованные огнём и камнями. Вперемешку лежали и высокие гости в дорогих одеяниях, ныне окровавленных, их рабы, и даже гвардейцы в стальной броне. Стоны раненых и тех кто был придавлен грудами человеческих масс заполоняли округу, и помимо них не было ничего кроме столь пугающей гробовой тишины. Но смерти было всё равно кого забирать: гордого дракона или овцу, и с каждой минутой беззвучие славилось всё пронзительней. Теперь Алая площадь по праву носила своё имя, её брусчатка то и дело была испачкана алой жидкостью, которая стекались в лужицы, там где в земле были небольшие впадины. В воздухе стоял неприятный запах смерти, который добавлял и без того жуткой картине ещё больше чудовищной омерзительности. Таргариен не мог ни о чём думать кроме как о своём грандиозном поражении, и от того триумфа, что он вкушал накануне, не осталось ничего кроме горечи на губах. Во рту чувствовался вкус крови, и лорд невольно сравнивал произошедшее с теми последствиями битв, что он не раз повидал за свои пять десятков лет. Внезапно площадь озарилась звуками новоприбывшего отряда гвардейцев, и мужчина почувствовал как несколько пар рук с особым трепетом поднимают его и укладывают на носилки. — Найдите моих детей, найдите! — из последних сил вымолвил лорд Таргариен прежде чем потерять сознание.***
Разобравшись со всеми проблемами, залечив раны и обсудив друг с другом несколько последних, и столь скверных, часов, четверо молодых людей собрались вокруг убиенного Варизиса. Они долго молчали, каждый обдумывая произошедшее и то как теперь из этой ситуации выпутываться. Молчаливей всех был Гэймон, он в отличии от остальных вовсе не смотрел никуда кроме как на Маркуса, и пребывая в глубоких раздумиях, не обращал внимания ни на одно произнесённое слово. И длилось это долго, пока наконец не заговорила его маленькая сестра. — И..что теперь будем делать? — не выдержав напряжения робко произнесла Дэйнис. — Нужно сообщить отцу, признаться, рассказать, что я наделала... — Нельзя, ни в коем случае нельзя рассказывать кому либо! — проговорил Гэймон вынырнув наконец из океана мыслей и перебрасывая взгляд с умертвленного на свою живую и очень обеспокоенную сестру. — Я убила его, убила, понимаешь!? Да он был чудовищем и заслуживал смерти, но я никогда не смогу примериться с тем, что лишила его жизни! — с грузом на сердце и росинками на глазах говорила девушка, понимая и принимая свою вину. Она явно воспринимала это слишком близко, слишком серьёзно, она готова была признаться и понести заслуженное наказание, она была слишком правдивой для этого неправильного и лживого мира, она верила в незыблемость законов республики, и что всё будет истолковано верно, а решение вынесено честно. Но ни Таргариен ни Веларион не намерены были отдавать Дэйнис в руки архонтского правосудия, тем более теперь, когда одним из этих могущественных фигур стал отец убитого. Лорд Варизис старший, очень чётко отчертил для себя отношение к любому из рода красного дракона, он желал уничтожить всех их, а ненависть и злоба за убийство его единственного сына, придаст "правосудию" яркие оттенки садизма. Ровно та же судьба постигнет и всех участвующих, и не важно, что Маркус пришел с намереньем отравить таргариенских драконов, не важно, что он пытался изнасиловать одного представителя знатного рода и избил другого. А позднее и вовсе хотел изувечить а затем убить всех свидетелей. Всё не важно, любые сведенья и показания, когда есть труп отпрыска правителя, факт того, что именно ТЫ убил его не обеляется ни чем. Всё это хорошо понимали оба парня, Дэйнис же в своей доверчивости полагалась на законы и правду, что и в обычных то случаях действовала не всегда, а в этом уж точно проигнорируются. — Пойми же, они не будут смотреть на то, что он хотел сделать, закроют глаза на его попытки нашего убийства. Но то что сотворили мы - суд никогда не простит. Нас закуют в кандалы и бросят в подземелья тюрьмы, отца разжалуют и изгонят, а нас четверых обезглавят или четвертуют! — выпалил Гэймон понимая, что без должного усердия и устрашения его сестра никогда не откажется от своих суждений. — Тогда..что же..что же нам теперь делать, если кто-либо увидит его..нас..нас..? — дева разволновалась и не могла до конца сформировать свою мысль, на её фиалковые глаза снова накатились слёзы но уже не от счастья а от безысходности. Но не успела и первая скатиться в низ по луноликому лицу, как брат подошел к Дэйнис и нежно обнял, успокаивая нахлынувшие эмоции. Не смотря на своё громкое имя и ум, крепкий но недальновидный, Дэйнис по сути была ещё ребёнком, доверчивым и впечатлительным. Она не была из числа светской молодежи, не из тех дам, что ради забавы жгли своим рабыням лица (да, и такое нередко бывало в знатных домах) и не терзались угрызениями совести когда один ухажер убивал другого, либо когда они компанией линчевали простолюдин, веселья или по пьяни. Нет, она не была одной из таких, потому вся эта ситуация слишком сильно влияла на хрупкую девчушку. Тем временем слово взял Вирэнт, стоявший до этого момента молча. — Можете считать меня меркантильным человеком, но я не желаю отвечать за преступление которое мы были вынуждены совершить. А так же не хочу, что бы кто-то пострадал из-за смерти этого ублюдка. — И что ты предлагаешь? — поинтересовался Гэймон понимая, что вполне возможно этот рассудительный парнишка наконец предложит вариант благополучного решения. — От тела нужно избавиться. — Я могу вызвать своего дракона и скормить ему. Надеюсь Мэрзис сможет переварить ту желчь которой наполнен этот толстокорый выродок. — с полуухмылкой произнёс Таргариен, понимая, что вымолвленное было на грани шутки и вполне оптимального решения. Но поднятая ладонь Вирэнта, что выказывала отрицательны ответ, остановила эту поток этой мысли. — Если он исчезнет без следа нас точно заподозрят. Нет, нужно быть изощреннее. — парень какое-то время смотрел на Гэймона и на озадаченную Дэйнис, которая слушала уже с большей покорностью и осознанием ситуации. Под конец своего умозаключения Вирэнт мельком захватил и Арика. На лице его проскользнула расчётливая улыбка. — У меня созрел план, и да, дракон нам в этом пригодиться. Присутствующие переглянулись, не понимая как возможно выпутаться из этой передряги. Веларион тем временем ещё обмозговывал свой новорождённый план, выверяя каждую его деталь, одновременно с этим он направился в сторону валяющейся кучки доспехов, что были наскоро сняты противником ещё в самом начале этой потасовки. — Я знаю это странно и возможно даже слегка мерзко, но участвуют в этом деле все присутствующие. Самое первое, мы должны собрать всё что было при нём до проникновения сюда, всё снаряжение и вещи. Затем облачить его в броню, погрузить на дракона и под покровом ночи вывезти за пределы ваших владений. — Но..но что ты намереваешься делать? — не понимая произнесла Дэйнис направляясь за парнем, по пути собирая части металлических доспехов. Под конец она держала в руках один наруч, плащ и гербовую накидку. Гэймон проделал тоже самое, с трудом передвигаясь но не наклоняясь, ибо это было очень уж больно. Он ловкими движениями меча цеплял очередную честь доспехов, и живо ложил её в левую руку. Таргариен частично понимал замысел Вирэнта, но так как детали были скрыты, полная картина всё никак не складывалась у него в голове. — Не томи, расскажи всё! — наконец произнёс он когда вся троица встретилась подле основной массы защитных деталей, панциря, кольчуги и шлема. Юный Арик выполнил оставшуюся часть работы, собрав остатки вещей: ножны и меч нападающего, после чего догнал троицу, звонко бросил на кучу, и вместе с остальными принялся внимательно слушать Вирэнта, который уже вовсю жестикулировал. — Мы инсценируем разбойное нападение. Ведь к дому Таргариен не будет никаких претензий если сын "высокочтимого" Ауриона Варизиса погибнет по своей собственной глупости, связавшись, скажем, с бандитами или мародерами. — парень перевёл хитрый взгляд с Гэймона на Дэйнис — А если будут свидетели, слуги и гвардейцы, подтверждающие тот факт, что Маркус покинул земли Таргариенов в здравии, то нас и обвинить никто не сможет. Одно но, нам жизненно необходима помощь со стороны. — Крысы Фарина! — громогласно вымолвил Гэймон озарённый дополнением к замыслу Вирэнта. — ЧТО? — в один голос произнесли все присутствующие, не понимая что именно имел ввиду молодой Таргариен. — Это..км.. как бы объяснить, это сборище неких людей, которыми управляет один мой знакомый. Их резиденция находится в таверне "Покров и фляга", что у южной дороги на пути в Валирию. Думаю они смогут помочь, конечно за определенную плату. — "Некие люди" ? Да уж говори как есть - проходимцы, наёмники и головорезы. Не буду спрашивать почему их вожак твой знакомый, но кажется это именно то что нам нужно. — вымолвил Вирэнт. — Отлично, если кто-то выполнит за нас грязную работу, то и лишних подозрений можно избежать. — слегка улыбнулась Дэйнис, понимая, что хоть это не по чести, но всё же лучше скрыть преступление, во имя семьи. Однако, эта смерть будет тяготеть на её сердце и совести ещё долгие годы, даже когда она будет забываться и радоваться жизни. Обсудив план и проработав теоретически его до мелочей Серебряная троица и серый Арик принялись к его исполнению. Арик, Вирэнт и Гэймон облачили труп Маркуса, который к тому моменту уже начал терять красоту былого я, в его доспех. Дэйнис тем временем удалилась в другую часть зала, чтобы не смотреть лишний раз на столь ужасающее зрелище. Когда с этим было покончено, подельники вновь собрались дабы организовать "плату крысам": Вирэнт отдал свой дорогой, набитый золотыми монетами кошель висевший на поясе, а так же снял с указательного пальца кольцо с аквамарином - единственное украшение; Гэймон сделал так же, только к худеющему мешочку он добавил два кольца с самоцветами и свою золотую цепочку с талисманом в виде драконьей головы; Дэйнис без какой-либо жадности пожертвовала всеми своими серебряными побрякушками, и ощупав шею очень пожалела что так бездумно выбросила дорогущее ожерелье. Однако, на всеобщее удивление Арик проявил немалое достоинство. Помимо несколько медных монет, что он предусмотрительно прятал в сапоге, паренёк выудил из за пазухи золотое ожерелье и послушно протянул его юной Таргариен. — Простите, госпожа, я совсем забыл вам отдать это. Он ваш, но клянусь я ни крал его, вы видимо обронили его, потому что я нашел его в кусте малины. Дэйнис поразилась тому, что утерянная безделица так неожиданно вернулась к ней, но она столь же быстро ускользнула из её рук, так как девушка тут же пожертвовала им ради общего блага, бросив на кучу остального скарба. — Я поражаюсь твоей храбрости и честности Ари. — Арик, госпожа, меня зовут Арик. — поправил её мальчонка но тут же оробел из-за проявленной вольности, а зря, Дэйнис без тени злости, извинилась и исправив свою ошибку предложила парнишке служить ей. — О да миледи, я готов и только рад! — с воодушевлением и немалым счастьем произнёс подмастерье, а отныне "личный оруженосец" как он сам себя величал. Собрав весь скарб в полотно ткани и завязав её молодой Таргариен взвесил его одной рукой прикидывая хватит ли им этих средств. Он показательно прикусил язык и шуточно поднимал то одну свою тёмную бровь то другую. — Маловато. — с наигранной досадой проговорил. — Но, если мы в придачу отдадим его валирийский меч, то вполне возможно крысы и согласятся помочь в этом деле. — Надеюсь им хватит ума его переплавить, ну а если и нет..то в любом случае будет лучше если меч всплывёт где нибудь подальше. — заметил Вирэнту осматривая острие договорной валирийского меча Варизиса. У него наверняка есть имя, вот только врятли кому либо из присутствующих доведётся узнать его. Гэймон тем временем привязал мешок с платой себе на пояс и попытался сделать несколько шагов, но слабость всё ещё была в теле, и оступившись он едва не упал, благо Вирэнт успел подсачить и подхватить Таргариена за торс. — О, мой герой, давай раздобудем нам транспорт. — подшутил Гэймон быстро хлопая ресницами. И вместе с Веларионом, помогающем ему идти, они направились к большой железной двери, что была испещрена барельефами с изображениями драконьих голов и чешуи. Подойдя к вратам чуть дальше чем на три метра, Гэймон остановился и произнёс. — Вирэнт, видишь с правой стороны от двери рычаг? Дёрни его. Веларион направился вперёд и с некой опаской сделал таки то, что от него требовалось, хоть он и страшился того что покоиться за этой крепкой оградой, в пещерах под замком, он всё же доверял Таргариену. — А теперь быстро в сторону, я призову его! — и парень стоящий с немалым трудом, протянул вперёд правую руку, словно приглашая даму на медленный танец. И взор его сконцентрировался на зияющем проёме, что смотрел на него черной бездной. Гэймон Таргариен был ранен и слаб, потому не сразу смог произнести заветные слова призыва. "Мэрзис, взываю, приди ко мне!" говорил он, шепотом, почти беззвучно, лишь с усердием двигая тонкими губами. И это сработало, клич был услышан а наказ исполнен. В черном проёме входа в подземелье, показались два огненных глаза, что с каждой секундой становились всё больше и больше - зверь приближался. Гулкий топот был спутником пылающих очей, но он не содрогал стены драконьего логова, скорее наоборот, с каждым шагом становился всё более спокойным и осторожным (видимо дракон услыхав зов хозяина поубавил в беспокойстве). И вот, передние лапы, ступили на освещенную часть зала, и мутно-кремовые когти напоминающие искривленные церемониальные кинжалы, цепко вонзились в базальтовую кладку пола. Следом за мясистыми конечностям, из тени вынырнула широкая грудь а затем и голова ящера: крупная, с клыкастой пастью и тремя десятками острых зубов поменьше. Морда зверя была усеяна множеством шипообразных наростов, впрочем как и всё его тело, а макушка увенчана короной из из длинных молочно-белых рогов. Светло-желтая чешуя, состоящая из частичек размером не больше дракха (основной ходовой монеты в гордой Валирии и её колониях), переливалась золотом, играя лучами от двух железных жаровен - единственных, но довольно ярких источников света. Осторожно миновав проём, ступая тихо и мягко словно кот, дракон устремил взгляд своих змеиных глаз вперёд, приметив статного Гэймона и остальных людей стоящих позади, не так далеко от него. Подбадриваемый ментальными командами, что приятным эхом раздавались в голове, и тёплыми словами произнесенными с нежностью и заботой, величественный ящер живо прошествовал к своему наезднику. Его могучие крылья, что были соединены с передними лапами, как у летучей мыши, волочились по земле шлейфом, и по звуку сему было, ясно что они весьма увесистые (как впрочем и сам зверь) и способны своим взмахом с лёгкостью повалить даже дюжего воителя. Лицо Таргариена расплылось в широкой, довольной улыбке, он был рад видеть своего дорогого Мэрзиса, ибо ещё недавно, лёжа в беспамятстве, он опасался, что больше не доведётся узреть его снова. Дракон разделял эти чувства, он наклонил свою широкую шею, и коснулся кончиком морды протянутой руки, трепетно ожидая ответного любящего жеста. Гэймон без какого либо смущения тут же нежно погладил зверя, а затем и вовсе обнял его челюсть, с трудом обхватывая её руками (на столько крупной была голова). Вирэнт наблюдал за всем этим с безопасного расстояния, не скрывая немалое изумление и страх, что осадком ложился в его сердце, заставляя то биться реже обычного. Дэйнис была менее впечатлена видами, ибо её родовая привилегия - лицезрение огнедышащих созданий, давала нужный жизненный опыт и спокойствие. Она лишь мягко улыбалась, глядя то на восхищенного но шокированного видами Велариона, то на мальчика-слугу, что предусмотрительно прятался за спинами знатных сообщников, наблюдая за всем этим из под их плеч. Поначалу Арик даже осмелился схватиться за дорогое платье своей госпожи, цепляясь за неё словно ребёнок за свою мать, ища спасения и защиту, но осознав дерзость своих машинальных действий, он тут же почтительно отпрянул. Дэйнис меж тем заметила беспокойство сероволосого и потрепав его по голове - успокаивая, второй рукой толкнула Вирэнта вперёд, предлагая тому подойти поближе и поприветствовать дракона. — Иди, он тебя не проглотит, брат наверняка уже объяснил, что ты - друг. — с полуиздёвкой произнесла девушка а затем добавила более серьёзно, шепотом. — Гэймон в не лучшем состоянии, он не признается, но ему понадобится твоя помощь. Не бросай его. Веларион долго смотрел на свою возлюбленную, они толком даже и не поговорили, но сей случай сблизил их сильнее любой беседы или долгих лет дружбы. Парень, очарованный своей собеседницей, вдруг припомнил ради чего он в конце-концов попросил Дэйнис о встрече. Он мигом ощупал карман дорогих но уже испачканных брюк, и обнаружив искомое, облегчённо вздохнул. — Дэйнис, я знаю что в прошлом вёл себя неподобающе..ужасно, просто чудовищно.. — каждое слово давалось ему с трудом, но он не был скуп на прилагательные потому как остро ощущал свою вину. —.. и ты имеешь полное право презирать да ненавидеть меня... Не успел он закончить как юная Таргариен тут же его перебила, положив свой маленький белёсый палец на его розоватые губы. — Тсс.. не говори такого, я не ненавидела тебя, никогда. Злилась - да, но и это отныне это в прошлом. Юный Веларион тут же запротестовал, поражаясь чистоте своей избранницы и той добросердечности, которую, как он сам считал, он не заслуживал. — Всё равно, я унижал тебя, издевался, уничтожил твой единственный дар от матушки, а это непростительно.. — он виновато опустил голову, наконец вынул из кормана то, что хотел отдать уже много лет. — Но всё же хочу принести свои искренние извинения, я осознал свои грехи уповая на твою добросердечность. В его правой руке Дэйнис увидела то, что она утратила десять лет назад. — Вирэн, неужели это..это?! — дрожащим голосом заговорила девица прикрывая уста рукой, как будто стараясь сдержать восхищённый или поражённый визг. — Да, это он, кулон твоей матери. Я отыскал его в том пруду, и нанял толкового ювелира чтобы починить и отреставрировать. — Он поднял свои сапфирового цвета очи, и дева увидала в них раскаянье. Ладонь его медленно вытянулась вперёд, и на длинных пальцах, явно созданных для игры на каком-нибудь замысловатом музыкальном инструменте, висела простенькая тоненькая цепочка, струйкой опускающаяся вниз. Она явно была серебряной, однако даже самый искусный из мастеров-ювелиров не мог придать ей утраченный цвет и блеск, годы покоя в иле декоративного пруда, помрачили её, сделав ещё более скромной на вид. Самой важной и примечательной её деталью был кулон, размером немногим больше напёрстка. Он был выполнен в виде цветка лилии, однако вместо привычной тычинки в её центре находился позолоченный цилиндр, внутри которого явно что-то пряталось, однако, на удивление как Дэйнис, так и Вирэнта (когда он впервые обнаружил сею деталь) эта часть украшения, казалось, и вовсе никак не пострадала, и отпечатки времени не нанесли ей свои изменения. Ясно было одно - тут явно была задействована магия. Вирэнт вложил в руки девушки свой дар, и мило улыбнувшись, не дожидаясь ответа ибо Дэйнис явно нужно было время чтобы переварить такой ход судьбы, он направился вперёд, к дракону. Однако, не успел он сделать и пары шагов, как вдруг в его рубашку лёгко зацепилась маленькая рука, парень обернулся и узрел пред собой чистый лик озарённый лучезарной улыбкой, в её фиалковых глазах явственно виднелась искра влюблённости, та, что до этих пор промелькала лишь изредка, ныне разгоралась пламенем чувств. Дэйнис подтянула свой лёгкий стан к Велариону и нежно прикоснувшись к его лицу, поцеловала. Ни как прежде, из благодарности за спасение, в обе щёки, нет, этот поцелуй был сладким словно дуновение первых весенних цветов, романтичный и лёгкий, однако горячий словно пламя в зимнюю ночь. Поцелуй этот ласкал душу и заставлял сердце ликовать, от чего юноша перебарывая мимолётное смущение, приобнял девушку за талию, наслаждаясь долгожданной взаимностью. Они были молоды, влюблены и счастливы, ныне сказать об этом можно свободно, потому как любые маски и вуаль обмана, с этим поцелуем слетела с них словно застилающая взор пыль с искусно-изготовленного украшения. И Дэйнис поняла, что те юные влюблённые - статуя на уединенной аллеи, это они с Вирэнтом, как минимум, они могут ими стать. Опомнившись от этой влюблённой думы, дева почти сразу добавила мысленно "Только нас... трое" , подразумевая Гэймона, которого она любила не меньше молодого суженного. — Спасибо, Вир.. — тихо прошептала она когда их розовые губы расстались, но, глаза всё ещё пребывали во власти друг друга. Вскоре молодой Таргариен прервал их уединение, вместе с Вирэнтом собрали всё необходимое, подняли труп насильника на дракона, и привязав его верёвками, удачно найденными в логове, отправились на восток, в сторону града Валирии, моря и намеченной обители "крыс". Тьма ночи объяла гордого ящера, скрыв от всех побег из таргариенских владений. И ликующий крик Велариона, впервые катающегося на летающем звере, утонул в звёздной пучине.***
Дэйнис тем временем вместе с Ариком принялась вычищать помещение от кровавых пятен и следов борьбы, как вскоре и их тихое уединение прервала служанка Кирта. Она плакала, и поначалу не могла никак донести до своей госпожи, что же произошло на празднестве, но исполнив приказ Дэйнис и передохнув пару минут, она взяла себя в руки и поведала юной Таргариен о произошедшей катастрофе. Ступор поразил девушку, услыхав она о чудовищном событии, но когда речь зашло об её отце, раненном и нуждающемся в поддержке родни, Дэйнис пришла в себя и сжимая в себе драконью храбрость, произнесла. — Кирта, Арик, продолжайте уборку, сейчас это не менее важно! — Но..но..гос..госпожа. — робко запротестовала смуглокожая рабыня. — Нужно сказать владыке Гэймону, и..и господину Велариону, где они? — Мой брат и Вирэнт сейчас не в замке, но, ты должна хранить это в секрете, и исполнять мои приказы! — твёрдый голос девушки чуть смягчился, дабы не вызвать у Кирты очередную истерику. Она знала, что сея представительница низшей касты носит под сердцем ребёнка её брата. — Позже, милая, я всё объясню позже, а теперь делайте то что велено, а как закончите возвращайтесь ко мне за дальнейшими указаниями. После этих слов леди Таргариен, получше укутавшись в бирюзовый плащ, отданный Веларионом дабы прикрыть изорванное, в некоторых местах, платье, и быстрым шагом направилась в сторону дворца, а если быть точнее, в западне крыло, где находится кабинет отца. "Если его раненым и отнесли куда то, то точно туда.". Спустя какое то время у неё на пути показались гвардейцы, и верно поклонившись, сопроводили её к отцу, к раненному и бессознательному Эйнару.