я не верю в дьявола

Давайте будем честны, я понятия не имел, что она хотела этим сказать. Но этот факт не помешал мне выпалить первое, что пришло мне в голову. - Мне же не 15, я смогу сообразить что к чему! Не буду же я лезть туда, где ничего понимаю. Эмма посмотрела на меня самым широким удивленным взглядом. Ее маленькие блестящие глаза стали совсем круглыми, она ничего не понимала. - То есть те двое, что напали на вас сегодня, не сами к вам полезли? Наконец- то до меня дошло. Она не хочет, чтобы Эмма догадывалась о ее "игре". - Ну не я же им угрожал. Они хотели украсть сумку Мейлин, я просто воспользовался разбитой бутылкой, лежащей рядом. Все хорошо. Эмма смотрела в мои глаза своим самым пронзительно-тяжелым взглядом. За свои 17 лет жизни со мной она научилась по малейшим оттенкам звуков речи распознавать ложь, настолько она была чувствительна. И я должен был рассказать ей правду(я бы так и сделал), если бы не одна причина, которая стоит прямо за дверью и уже поворачивает ручку водной двери с целью проверить, все ли у нас хорошо. Если бы она так плавно не открывала дверь и так аккуратно и ласково не помогала Эмме, привыкшей к резким движениям, подняться с пола. Если бы сейчас не смотрела на меня с полной уверенностью в том, что я ее не выдам не смотря ни на что. Они что-то обсуждают в комнате, я курю на кухне. Чертов предатель, Эмма все равно узнает правду, будет называть меня бездушным и будет как всегда права. Тошнит, я тянусь за стаканом воды, но звонит телефон. Это Эмиль, мне кроме него и Эммы все равно никто не звонит. И вот я уже в душном коридоре общей квартиры, стою напротив облезлой двери. Повсюду чьи-то вещи, посуда, детские игрушки. Слова, плачь, смех, кашель - все смешалось в один звук, ужасно давящий на мою больную голову. Но даже он не отвлекает от мыслей о ней. Наконец, Эмиль соизволил мне открыть. Чуть пригнувшись из-за низкой дверной арки мне на встречу выходит он, в растянутом скатавшемся свитере, с синяками под глазами, но неизменно надменно улыбаясь. По тому, как он стоит на ногах понятно, что говорить со мной он уже не сможет. Я набираюсь сил и вхожу. В этой ободранной комнате жутко: в воздухе висит серо-голубая дымка, которая к тому же не особо приятно пахнет, на столе, рядом с фотографией через чур симпатичной девушки, валяется пара фантиков неизвестного происхождения, на полу - пустые бутылки. Отдельно обращаю внимание на слой пыли на всем, что тут находится, а в особенности, на гитаре. - Ты отсюда не выходишь что ли? - бросаю я, пробираясь к форточке и гремя бутылками. - Ччерствый..тты не знаааешь настоящщих чувствв… - Эмиль с грохотом падает на кровать. Это лучшее, что он мог сделать на данный момент. Он уже почти без сознания, еще пару дней и на третий он бы уже не проснулся. Я открываю скрипучее окно и начинаю выгребать весь этот мусор. Да, это мерзко, но у него нет никого, кто бы мог это сделать, кроме меня. - Ты думаешь, что вот это все тебе поможет. А нет, ты просто слабый, ты просто псих, Эмиль. Ты давно виделся с Алексом? - я смотрю на друга, но он уже отключился. Спит с открытым ртом, как ребенок. Давно надо было к нем у прийти. Очередное расставание с девушкой сломало его, видимо, даже такой как он способен по-настоящему любить, пусть даже он сам сбился со счета тех, кому эта любовь посвящена.