Праздничное настроение

      Альберт Голд передвинул ель к окну, отошел на шаг, присмотрелся, склонив голову на бок, и подвинул ее еще на полфута вправо, чтобы зеленая красавица оказалась прямо напротив двери и на равном расстоянии от двух вместительных диванов, на которых завтра он рассчитывал рассадить многочисленных гостей. Это Рождество было первым в его новом доме, первым, которое он праздновал с Лорен, и, главное, первым в жизни его маленького сына, а потому он хотел, чтобы все было идеально, и придавал значение таким незначительным мелочам.       На длинном кофейном столике стояла коробка с новенькими ёлочными игрушками: разноцветные птички, собачки, домики, мягкие пряничные человечки, лохматые овечки, блестящие звездочки, бантики и снеговички. Игрушек было много, и каждую из них они выбирали лично, выискивали поинтереснее и поярче, ради ребенка, и Альберту теперь предстояло грамотно и эффектно развесить их по пушистым ветвям. Занятие затянулось на целый вечер, но в итоге в десятом часу он наконец нашел место для всех украшений и с удовольствием оглядел комнату.       — А неплохо у нас получилось! И стены, и ель! — весело сказал он своему десятимесячному сыну. — Верно, Ори?       Ори ничего не ответил и продолжил самозабвенно катать по ковру пластмассовую лошадку на колесиках, сшибая ею искусственные заграждения из мягких синих кубиков. При следующей атаке один из кубиков отлетел особенно далеко, и малыш, бросив лошадку, пополз за ним, обхватил его маленькими ручками и вцепился зубками в самый краешек и издал довольный фыркающий звук.       — Я тебя обожаю…       Альберт с умилением посмотрел на сына, наклонился к нему, желая пригладить темные редкие волосы на его головке, и внезапно остановился, заметив в коробке, среди кучи оберток последнюю оставшуюся игрушку: небольшого золотого оленя с красным носом и коричневыми ветвистыми рогами.       — Ори, мы совсем забыли про Рудольфа, — он рассеянно взял оленя в руки. — Про нашего храброго олененка. Куда же нам его деть?       Ори прижал кубик к груди и, с восторгом глядя на красивую игрушку, протянул свободную ручку, упрашивая отдать её ему.       — Не могу, малыш, — с сожалением произнес Альберт. — Место Рудольфа на ветке. Прямо…вот здесь.       Он повесил оленя повыше и с опаской покосился на мальчика, ожидая, что тот, как всегда, расстроится и расплачется, но Ори, маленькое чудо, улыбнулся встал на ножки и ткнул мягким синим кубиком прямо в отца.       — Что? — рассмеялся Альберт. — Хочешь, чтобы я повесил его на елку?       — Дя, — громко ответил Ори.       — А не хочешь сам?       — Дя! — еще громче ответил Ори.       — Тогда давай попробуем! — Альберт поднял сына на нужную высоту и, мягко управляя его рукой, помог устроить кубик между двух тесно сплетенных веток. — Вот так! Теперь идеально! Тебе нравится, Ори?       — Да! — воскликнул мальчик, обнимая его за шею. — Да! Да! Да!       — Ну, раскричался! Потише, приятель! — проворчал Ал и чмокнул его в щечку. — Пора спать, малыш. Завтра у нас будет трудный день.       Не отпуская малыша ни на миг, он спрятал коробку из-под украшений на нижней полке кофейного столика и собрал в пластиковую корзину детские игрушки. Затем, окинув гостиную внимательным взглядом, он устало улыбнулся, щелчком выключил свет и вышел, напевая малышу веселую песенку, слова которой он, разумеется, переиначил на свой лад.       — У олененка Рудольфа был красный сияющий нос. Жаль, что для игр с Рудольфом наш Ори еще не дорос. Как было бы здорово, как было бы весело, но Ори еще не дорос!       Малыш смеялся всю дорогу до детской, а потом, убаюканный совсем другой, спокойной и размеренной мелодией, крепко уснул в своей маленькой кроватке, и Альберт, поправив его одеяльце, спустился на кухню, где Лорен все еще возилась с приготовлениями для завтрашнего ужина.