Праздничное настроение

      За несколько дней до Рождества завершилось празднование хануки. В этом году Альберт отмечал впервые хануку и был удивлён тем, насколько она ему понравилась. Может быть, дело было в новизне, а может быть, в том, что Лорен в шутку относилась к нему, как к ребёнку, подарила ему волчок и несколько монет для его нумизматической коллекции. В последний день они ужинали у Аарона, в компании пары его коллег и их семей. Лори улыбалась и оживлённо болтала с гостями, Ори играл с малышами его возраста, а Альберт, наблюдая за ними, решил сделать Рождество таким же весёлым. И вот теперь, когда наступило Рождество и все его близкие собрались за одним столом, он вынужден был признать, что у него ничего не вышло.       Во-первых, гости сели не так, как им хотелось бы, и почему-то стеснялись меняться местами. Только Альберт немного радовался, потому что Крис занял место точно напротив него, и он рассчитывал, что во время ужина им удастся поговорить, но, к сожалению, брат ни разу на него не взглянул и обратился всего однажды, да и то с просьбой передать ему горошек. Из этого вытекало «во-вторых», потому что, во-вторых, гости так и не нашли тему для разговора и без преувеличения час сидели в тишине, нарушаемой лишь звоном столовых приборов и смущённым шепотом Роланда и Коль, который тоже прекратился, когда они поняли, что все невольно обращают на них внимание. Тогда-то тишина стала практически абсолютной и вскоре начала прижимать их к полу. Альберту снова стало невыносимо жарко. Он открыл рот, чтобы сказать что-нибудь и как-то спасти ситуацию, но не смог выдавить ни звука, и тогда Лори, как обычно, прикрыла его тыл.       — Адам, Келли упомянула, что вы едете кататься на сноубордах, — кашлянув, сказала она, — только я не расслышала куда.       — В Брекенридж, — улыбнулся Адам. — Раньше в рождественские каникулы мы всегда туда ездили, но в последние два года у нас никак не получалось. Всегда что-нибудь мешало. То одно, то другое. В прошлом году нас занесло в Испанию. Должен признаться, что по Барселоне я скучаю так же сильно, как и по горам Колорадо. И Келли тоже.       — А вот и нет! — фыркнула Келли. — Ненавижу Испанию!       У Келли были причины для ненависти. Испания подарила им их бизнес, но одновременно с этим едва не разрушила их брак.       — Очень жаль, — осмелился заметить Аарон. — Я, конечно, никогда не видел Барселону, но бывал в Мадриде. Этот город меня просто потряс! Такой красоты я больше нигде не видел. Но красота — вещь сугубо субъективная, и, возможно, моё потрясение в большей степени объясняется личным интересом и сферой деятельности.       — Вы, кажется, архитектор, — вспомнила Белль, — если я ничего не путаю.       — Всё верно, — улыбнулся Аарон. — Я с самого детства мечтал строить красивые дома и теперь могу с уверенностью сказать, что моя мечта сбылась.       — Одной мечты мало. Требуется талант, невероятное трудолюбие и, разумеется, определённая ловкость в ведении дел, — вдруг заметил ему Голд, отправил в рот кусочек запечённой утки и, улыбнувшись одними губами, закончил: — В последнем Вам точно не откажешь.       — Да, не жалуюсь, — кивнул Аарон, откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. — Вы хотите указать на какой-то конкретный случай, мистер Голд?       — Нет, всего лишь напомнить Вам, мистер Коэн, что вы давно перестали следовать за своей мечтой. Или ваши мечты изменились.       — На что вы намекаете?       — На то, что за последние десять лет по вашим проектам не было возведено ни одного здания, — сверкнул глазами Голд. — Сейчас вы, скорее, расчищаете почву.       — Да, так оно и есть. Но здесь сыграло роль чистое везение, а не моя бесчестность.       — Хотите сказать, что я бесчестный?       — Не бесчестный, но цветной, — рассмеялся Аарон. — Однако, учитывая Ваш прошлый опыт, вольное отношение к букве закона, это вполне очевидное и скучное явление.       — На мой взгляд, монохромность куда скучнее. Потому-то вы сами не так монохромны, как хотите думать.       Голд снова увлёкся уткой, а все присутствующие, включая детей, увлеклись им и Аароном, который так и сидел, откинувшись на спинку стула, с неприятно благостной улыбкой на лице.       — Простите, что вмешиваюсь, — вклинился Адам, — но о чём идет речь?       Альберт и сам задавался тем же вопросом, но, зная отца, он мог чуть ли не с уверенность предположить, что причиной разногласий двух джентльменов стала сделка, неудачная для одного и крайне выгодная для другого. Аарон подтвердил его правоту.       — Боюсь, мистер Голд обижен на меня за то, что я его обыграл, — усмехнулся он, — и считает, что я выиграл нечестно.       — О, я вовсе так не считаю, — поправил Голд. — Я в этом убеждён.       — Глупости!       — А можно поподробнее? — попросил Адам. — Как вы обыграли моего отца? А главное, когда?       — Осенью, — довольно ответил Аарон. — Один землевладелец, некий Джон Саливан, продавал землю под застройку коттеджного посёлка недалеко от Эттлборо, и мистер Никл, глава крупной строительной компании и ценный клиент вашего отца, принял разумное решение эту землю купить. Вполне предсказуемо, что эта светлая мысль посетила не только мистера Никла, но и его конкурентов Энтони Кейна и Джозеф Кобба. Кейн и Кобб предложили больше, и Саливан заключил сделку с ними.       — Обыкновенное дело, — нахмурился Адам. — Не понимаю, при чём здесь вы.       — Это только начало истории, Адам, — кашлянул Голд. — Дальше интереснее.       — Не желаете рассказать подробнее? — любезно уступил Аарон.       — Почему нет? — кивнул Голд и продолжил: — Видишь ли, Адам, когда я взялся за это дело, я присмотрелся не только к Саливану, но и к господам, которых упомянул мистер Коэн, и выяснил, что акции компании, которую эти господа представляли, сосредоточены в руках директоров двух других компаний, одна из которых принадлежит мистеру Р. К. Томпсону, а другая А. С. Коэну. Сделка с Саливаном прошла по всем правилам, и земля законно ушла во владение Томпсону и Коэну, однако через неделю сделка была расторгнута, а мистер Саливан обвинён в мошенничестве.       — Почему? — Адама действительно увлекла эта история.       — На этой земле раньше располагался химзавод, — пояснил Аарон. — На ней нельзя строить жилые помещения. Мистер Саливан незаконно пытался продать землю за сумму, сильно превышающую её реальную стоимость, и поэтому юристы покупателя привлекли экспертный совет…       — И, как ты думаешь, кто его возглавил, Адам? — перебил Голд. — Мистер А. С. Коэн!       — Не возглавил, а согласился участвовать, — поправил Аарон. — Я нередко проверяю такие сделки. И не только для компании, к управлению которой, как мы выяснили, я причастен, но которой фактически управляю не я. Здесь нет конфликта.        — Конечно, нет! Никакого конфликта! — воскликнул Голд. — По крайней мере, пока мы не подошли к завершению нашей увлекательной истории, где мистер Саливан, согласившись с неправемерностью своих действий, за бесценок продаёт землю третьей компании, которая занимается освоением и обработкой непригодной почвы, которая существует за счёт государственных дотаций и которой, как ты уже догадываешься, управляет уважаемый А. С. Коэн! И после этого уважаемый А. С. Коэн смеет утверждать, что ничего не знал о мистере Саливане и его земле, пока Кейн и Кобб не решили её купить.       — Я не знал, — уверенно заявил Аарон. — Хотите — верьте, хотите — нет, мистер Голд. Моя совесть чиста.       — Чушь! — фыркнул Голд. — Ни за что в это не поверю.       — Думайте как хотите, — невозмутимо сказал Аарон. — Знаете, я даже готов признать, что спланировал всё с самого начала, если вы докажете мне, что вы, оказавшись на моём месте, поступили бы иначе.       Голд посмотрел Аарону прямо в глаза и рассмеялся. Аарон слегка растерялся, но после, убедившись, что его собеседник смеётся вполне искренне, засмеялся в ответ.