Праздничное настроение

      Успокоение снизошло на них так же внезапно, как до этого нахлынули эмоции. Альберт и Белль нарочно перенаправили разговор в другое русло и больше не затронули ни одной серьёзной темы, и когда мистер Голд, обойдя в их поисках добрую половину дома, постучался в кабинет, они уже смеялись над шуткой, которую только что сами придумали и которой ни с кем не собирались делиться.       — Доброй ночи, — весело произнёс Голд, заглядывая внутрь. — К вам можно?       — Да, — улыбнулась Белль.       — Заходи! — пригласил Альберт и красноречиво замахал рукой. — Мы только тебя и ждали.       — Значит, дождались, — хохотнул Голд, прошёл в комнату и остановился прямо перед ними, спрятав руки в карманы брюк.       — Не хочешь пополнить наши ряды? — спросил Альберт, оттянув воротник пижамной рубашки. — И удобно, и уютно.       — Спасибо, но мне хорошо и так, — отказался Голд. — А удобство и уют оставьте мистеру Коэну. Вы бы видели, как этот индюк вырядился.       — Аарон одолжил пижаму у меня, — сухо сказал Альберт. — Он не собирался оставаться на ночь.       — Да, верно, — смутился Голд, — но ты бы не стал повязывать поверх пижамы эту отвратительную яркую бабочку.       — Не стал бы. Но Аарон явно нацепил её смеха ради.       — Тогда он своей цели добился: все вдоволь посмеялись.       — Прекрати, — рассмеялась Белль. — Признай, что он тебе нравится.       — Я признаю, что он мне совсем не нравится, — притворно возмутился Голд и потом, легко улыбнувшись, произнёс: — Но должен сказать, что мне совсем не хочется его убить.       Теперь смеялись все трое, и когда смех понемногу стих, Голд подошёл к дивану, втиснулся между женой и сыном и тоже принялся оглядываться вокруг.       — Похоже на нашу библиотеку, верно? — заметил он жене.       — Да, я заметила, — кивнула Белль, — и была польщена открытием.       — Несомненно, — он продолжил оглядываться по сторонам и через минуту обратился уже к Альберту: — Новый ковёр?       — Новый, — коротко кивнул Ал.       — Отлично. Старый был ужасным.       — Да, ужасным.       — Весь в делах? — Голд указал большим пальцем на исписанные маркерные доски.       — Как правило, — усмехнулся Альберт. — Ещё замечания?       — Какие замечания? — округлил глаза Голд. — Но раз уж ты напомнил, то можно перейти и к замечаниям. Тебя не пугает тополь?       — Тополь? — не сразу нашёлся Ал. — В смысле мой тополь?       — Да, твой, — подтвердил Голд. — Пока мы тебя искали, видели несколько сломанных деревьев. Не боишься, что однажды этот тополь надломится и обрушится тебе на голову?       — Вероятность крайне мала.       — Но она есть. Не проще ли свести её к нулю?       — Я подумаю об этом позже, — отмахнулся Ал. — К тому же мне нравится тополь.       — Пока, — убеждённо заявил Голд. — Пока он не упал и не разбил пару твоих окон.       — Милый, отстань от мальчика, — мягко укорила Белль. — Он уже взрослый и сам со всём разберётся.       — Он-то взрослый… А знаешь ли ты, как часто деревья падают на таких же взрослых?       — Каждую бурю?       — Именно, моя дорогая! — с удовольствием подхватил Голд. — Каждую бурю! И многие из них были бы сейчас живы, если бы им в своё время кто-нибудь напомнил о том, как опасно держать подобные деревья на таком близком расстоянии от дома.       — Предполагаю, что так, — с насмешливой серьёзностью поддакнула Белль, а затем снова засмеялась и вскочила на ноги. — Предполагаю и ухожу.       — Куда?       — Посмотрю, как там дети.       — Дети в порядке, — понарошку надулся Голд. — Ты просто не хочешь слушать про деревья.       — Пять за догадливость, — она уже была у двери. — Увидимся внизу.       — Но, Белль! — он изо всех сил старался не рассмеяться. — А как же деревья? Это вопрос первостепенной важности!       — Внизу, дорогой! — крикнула она из коридора. — Внизу!       Когда её шаги стихли, а он окончательно подавил в себе смех, деревья были позабыты. На мгновение Альберту показалось, что забыто абсолютно всё, но только на мгновение. Вытерпев несколько минут зыбкого звенящего молчания, Голд тоже встал, намереваясь спуститься вниз, и Ал буквально в последний момент его окликнул.       — Пап?       — Да, Альберт?       — Прости меня, папа, — повинился Ал. — Я не хотел срываться и сравнивать тебя со Скруджем.       — Прощаю, — улыбнулся Голд. — Но, честно говоря, я на тебя и не обижался, ведь в чём-то ты прав. Иногда я действительно веду себя, как самый настоящий Скрудж, — он вздохнул, вернулся на диван и обнял сына за плечи. — Куда важнее то, почему ты на меня сорвался.       — Из-за Криса, — правдиво ответил Ал. — Я пытался выяснить, что у него случилось, а он обвинил меня в равнодушии к его чувствам. И знаешь, я думаю, что он тоже отчасти прав.       — А! Не обращай на него внимания, — Голд нахмурился. — Мама его подруги попала в больницу, и он злится, что мы не разрешили ему остаться с ней.       — Миссис Бауэр попала в больницу?       — Нет, с Оливией всё в порядке, — возразил отец. — Речь о Мелинде Гайер. И необыкновенной привязанности Кристофера к семье девочки, которая ему просто друг, — он недоверчиво повёл бровями и в заключение отметил: — Его негодование предназначалось мне, Ал. Ты просто попал под горячую руку.       — Старый добрый Крис, — вздохнул Альберт. — Но мне всё равно как-то паршиво.       — А не должно быть. Ты не обязан проявлять эмпатию к его эмпатии, — веско сказал отец, — а вот он должен был проявить уважение к тебе и твоим стараниям. Однако он сам это понимает, и ему перед тобой стыдно.       — Откуда ты знаешь?       — Потому что когда мы решили отправиться на твои поиски, он выскочил из дома вторым.       — Да? — глупо улыбнулся Альберт, — А кто был первым?       — Доктор Каплан, — ответил Голд. — Впрочем, идея тоже принадлежит ей. Мы только поддержали.       — Напрасно, — фыркнул Ал, стараясь скрыть, насколько ему было приятно это услышать. — Я бы не потерялся.       — Конечно. Ты мальчик взрослый. Самостоятельный. У тебя уже и свой мальчик имеется, — ухмыльнулся Голд. — Совершенно замечательный мальчик.       — Да, он замечательный, — не мог не согласиться Альберт. — Я его люблю.       — И я его люблю, — с теплотой сказал Голд. —  Не меньше, чем Дженни. Тебе может показаться, что она мне ближе, но только потому, что мы чаще видимся. В этом возрасте дети тянутся к тем, кто с ними рядом.       — Понимаю.       — Когда Ори подрастёт, мы с ним станем лучшими друзьями, а пока ему вполне хватит Аарона.       — Какая мудрая мысль, — удивился Альберт.       — Что? Не ожидал от меня такой уступчивости? — расплылся в улыбке Голд. — Может, я всё же меняюсь к лучшему?       — Конечно, меняешься, — насмешливо фыркнул Ал. — Может, однажды ты, например, перестанешь ворчать по пустякам.       — О, нет, друг мой! Нет, нет и нет. Я буду напоминать тебе об этом тополе, пока ты его не уберёшь.       — В таком случае, ты будешь ворчать вечно.       — Нет, — покачал головой Голд. — Ведь однажды он упадет, и хорошо, если не на твою голову.